Михаил Петров

Я выглядываю из-за кассы в поисках Лии. Хозяйственный магазин на удивление переполнен, хотя до закрытия оставалось тридцать минут. На обратном пути ко мне домой она настояла, чтобы мы остановились и купили припасы на завтра.

Еще один взгляд на часы подтверждает, что ее не было слишком долго для того, что требовал предмет, который она искала. Я стараюсь не делать поспешных выводов, но и не рисковать людьми, которые мне небезразличны. Выходя из очереди, достаю свой телефон и набираю ее, когда раздаются стоны от посетителей позади меня.

Пошли они к черту.

Я подхожу к задней части магазина, где она должна быть, но там никого нет, кроме миниатюрной женщины, расставляющей какие-то товары на полке. Голосовое сообщение Лии усиливает мое растущее беспокойство.

— Вы видели здесь молодую женщину? Длинные темные волосы. Рост примерно 165 сантиметров. Белые шорты. Черный топ.

Дама выпрямляется, и ее брови хмурятся, словно она пытается вспомнить.

— О, да. Симпатичная девушка в конверсах. Хавьер повел ее на задний двор. Сказал что-то о дополнительных запасах в некоторых палитрах.

Неприятное чувство внизу живота перехватывает дыхание, когда я мчусь к двойным дверям, которые ведут меня по короткому коридору, прежде чем открыться на пустую заднюю стоянку. Темно, только тусклый огонек мигает вдалеке.

Я прикрываю рот ладонью, готовый выкрикнуть ее имя, пока не слышу ее голос.

— Не прикасайся ко мне. Что, черт возьми, с тобой не так?

Мои ноги двигаются еще до того, как действие превращается в мысль.

— Пошла ты. Ты все равно не такая уж красивая.

Следует язвительный мужской голос.

О, такого рода развлечения не входили в мои планы на сегодняшний вечер, но я с удовольствием добавлю их.

— Я сказала, не прикасайся ко мне.

Из-за угла доносится глухой стук, за которым немедленно следует мужской рев ругательств.

В следующее мгновение Лия падает в мои объятия. Ей требуется еще несколько секунд, чтобы понять, что я не представляю угрозы.

— Черт! — пищит она, запыхавшись от нервов и короткого спринта.

— Ты в порядке?

Она кивает.

— Тот мудак. Я не знаю, что, по его мнению, должно было произойти, но…

— Иди к машине, — говорю я, прерывая ее и глядя мимо нее.

— Михаил, давай просто уйдем.

Прежде чем успеваю возразить, упомянутый ублюдок заворачивает за угол, из его лица хлещет кровь. Отодвигая Лию за спину, я вытаскиваю из кармана нож и приближаюсь к ходячему мертвецу. Он, должно быть, видит жажду крови, написанную на моем лице, потому что его глаза широко распахиваются, и он поднимает руки в защиту.

— Эй, я не…

Я вонзаю нож ему в живот и кромсаю плоть, пока он не начинает выть мне в ухо, как маленькая сучка. Не теряя ни минуты, хватаю его за форменный жилет и тащу к сетчатому забору, где на земле лежат мотки из колючей проволоки.

— Черт возьми, чувак… Прости, я не знал, что она твоя девушка… Просто хотел узнать ее номер, — голос сдавленный, руки обхватывают живот в отчаянной борьбе, чтобы не дать кишкам вывалиться из тела.

— Сегодня у тебя не самый лучший день.

Края острых лезвий пронзают мою кожу, когда я обматываю проволоку вокруг его шеи. Три, четыре, пять раз, с каждым поворотом сжимая сильнее, пока проволока не вонзается глубоко в его горло, и он больше не двигается.

Когда оборачиваюсь, Лия стоит неподвижно, не сводя с меня глаз. Я не могу сказать, дышит ли, она даже не моргает.

— Он причинил тебе боль?

Моя кровь окрашивает ее кожу, когда я обхватываю ее лицо.

Ее голова двигается из стороны в сторону, как в замедленной съемке. Боль пронзает меня, и в груди становится тяжело от ее молчания.

Она в шоке? Испытывает отвращение к тому факту, что я могу жестоко и хладнокровно убить другого человека?

Для нее.

Но мгновение спустя она в моих объятиях, ее губы прижимаются к моим. И вот тогда я понимаю, что у моей жизни есть цель.

Телефон вибрирует от сообщения, подтверждающего, что моя команда по уборке очистила место происшествия и убрала тело Хавьера.

Я завязываю полотенце вокруг талии, пока прохожу по кухне, потягивая бутылку воды, когда раздается звонок в дверь, заставший меня врасплох. Просматривая запись на своем телефоне, вижу Лию, стоящую у парадного входа, нервно заправляющую выбившуюся прядь волос за ухо.

— Почему ты не сказала мне, что приедешь? Я бы заехал за тобой или был начеку. Уже поздно.

— Прости. Я не могла уснуть. Мне нужно было тебя увидеть.

Я крепко обнимаю ее.

— О чем ты думаешь, красотка?

Она поднимает на меня глаза и слабо улыбается.

— Мне нужно знать, реально ли это. Ты убил ради меня, Михаил. И я хочу, чтобы ты знал, что я бы тоже убью ради тебя.

— Я бы никогда не попросил тебя об этом.

Лия вырывается из моих объятий и поднимает футболку над головой.

— Тебе не пришлось бы.

На ней нет лифчика, и когда она сбрасывает спортивные штаны, я вижу, что трусики она тоже оставила дома. Мои глаза обшаривают каждый ее прекрасный сантиметр.

— Ты уверена? — спрашиваю, осыпая поцелуями ее плечо.

— Я бы не стояла голой в твоей гостиной, если бы была не уверена.

Лии девятнадцать. Мне двадцать семь. Хотя она уже взрослый человек, между нами все еще восемь лет разницы.

— Я не девственница, Михаил. Тебе не нужно быть нежным или чувствовать себя странно, — уверяет она возможно, почувствовав мою нерешительность.

— Кого мне нужно убить? — усмехаюсь ей в губы.

Лия молчит, несмотря на мою шутку, на ее лбу появляется суровое выражение.

— Я уже убила его.

Не буду врать; ее признание на мгновение шокирует меня. Но больше всего на свете мне любопытно.

— Я слушаю.

Она тяжело вздыхает и отводит взгляд.

— Он снял видео без моего согласия. И пригрозил опубликовать это в Интернете и сделать вирусным, если я не пересплю с его друзьями и теми, кто еще будет готов заплатить. Он заслужил это, Михаил. И я не жалею об этом.

Если бы он уже не был мертв, я бы заказал билет на самолет в Нью-Йорк.

Приподняв ее подбородок, я возвращаю ее взгляд к своему и улыбаюсь.

— Хорошая девочка.

Это все, что ей нужно для утешения. Лия развязывает полотенце у меня на талии и гладит мой член.

— Я всегда знала, что твой член идеален. Это будет чертовски больно, но я готова принять вызов.

Она опускается на колени и берет меня в рот. Сначала медленно облизывает и сосет, пока он не станет достаточно влажным, чтобы скользнуть к задней стенке горла как можно дальше.

— Блядь, — рычу я, закрывая глаза и сжимаю в кулак ее волосы. Я насаживаю ее на себя, пока она не задыхается, и отстраняюсь, делая короткий вдох, прежде чем она снова заглатывает меня.

— Моя красотка, посмотри на себя, ты принимаешь мой член так глубоко, как будто он создан для твоего горла.

Лия обхватывает меня за задницу и толкается до предела, а по ее щекам текут слезы.

— О, черт… Prosto tak. Ty tak khorosho menya prinimayesh’, krasavitsa…

Мои яйца сжимаются, чем глубже я погружаюсь в ее теплый рот. Но как бы сильно я ни хотел увидеть, как моя сперма стекает с этих умелых губ, потребность быть внутри нее побеждает. Отстраняясь, мой член выскакивает у нее изо рта, и она смотрит на меня как богиня.

— Иди сюда, — говорю я, беру ее за руку и помогаю подняться, затем встаю у нее за спиной и распускаю ее волосы, пока они не рассыпаются по спине.

— Я хочу, чтобы ты знала, что никогда раньше не думал о тебе таким образом. И я не жалею об этом.

— Я знаю, — шепчет она, наклоняя голову, когда провожу губами по изгибу ее шеи.

— Но теперь ты моя.

— Я знаю, — снова говорит она, голос срывается на всхлип, когда провожу пальцами по ее маленькой влажной пизде.

— Все это для меня.

Я веду нас к дивану и сажусь, усадив ее к себе на колени, широко раздвинув бедра и прижав свой член к ее входу.

— Не торопись, — шепчу ей на ухо, пока она скользит вниз по моему стволу.

— Михаил… черт, — она стонет и откидывает голову мне на плечо, пока я растягиваю ее, сантиметр за сантиметром. Ее грудь вздымается, рот приоткрывается, когда опускаюсь ниже и хватаю ее за бедра.

— Скачи на том, что принадлежит тебе, детка. Ты заботишься обо мне, а я забочусь о тебе.

Обхватив ее, я нахожу набухший клитор и глажу, пока она не начинает извиваться у меня на коленях.

— Krasivaya, ты была создана для меня. Эта сладкая киска была создана для меня.

— Я знаю… — повторяет она в третий раз, и я не могу удержаться от смеха.

Мы вместе на взводе, находим идеальный ритм, я толкаюсь, а она подпрыгивает. Момент сюрреалистичен, когда мы переходим через край, и я крепко прижимаю ее к своей груди.

Возвращение домой приобретает новое значение, поскольку звук моего имени слетает с ее губ, когда она кончает.