Милое видение

Глава 4 Джош

Ночная смена во время полнолуния сказалась на моем болезненном теле сильнее, чем я мог представить, но вместо того, чтобы пойти домой отдыхать, направился в отделение скорой помощи больницы Святой Анны. Даже несмотря на то, что каждый шаг отдавался мучительной болью, это стоило того, чтобы увидеть Эйвери. Она, похоже, вообще не мучилась. На самом деле, столкновение оказалось неожиданным переломным моментом для нас обоих.

Как только створки входной двери скорой помощи разъехались, я сразу же увидел Эйвери. Левой рукой она делала быстрые записи в истории болезни. Затем перевела взгляд на недорогие часы на своем маленьком запястье и набросала еще несколько строк. Ее волосы были заплетены в косу, спускающуюся вниз по бирюзовой форме и которая повернулась вместе с головой, когда девушка посмотрела в сторону дверей.

- Так и думала, что это ты, - произнесла она, положив карту на специальную полку.

- Узнала по ботинкам, да? – Спросил я.

Она посмотрела вниз, усмехнувшись.

Я рассматривал ее лицо, отметив косу, упавшую на ее правое плечо, и как от туши слегка слиплись ресницы. Было утро, так что ее макияж выглядел все еще свежим, а униформа не повстречалась ни с чьими физиологическими выделениями. В любом случае, выглядела она потрясающе.

Связывала нас только авария, и наслаждаться подобным было неправильно. Эйвери едва не погибла.

- Эйвери, - начал я.

Она посмотрела на меня, и я разглядел кое-что новое в ее улыбке. Она была не просто рада меня видеть – она жаждала этого.

- Пообедай со мной, - выпалил я.

Прошло примерно пол секунды замешательства, в которые Эйвери рассматривала выражение моего лица, пытаясь в нем что-то отыскать. Она мне не доверяла, но кто мог ее винить?

После чего перевернула запястье, чтобы взглянуть на часы, а затем вышла из-за стойки.

- Не-а.

- Не-а?

Она оглянулась через плечо на комнату ожидания, а потом наклонилась вперед и посмотрела прямо на меня – не стала нервно запускать руку в волосы, не переступала с ноги на ногу, не смотрела на меня из-под ресниц. Она не пыталась на меня повлиять, и я должен был узнать причину.

- Меня зовут Джейкобс.

Я ухмыльнулся.

– То есть, меня ты будешь называть Эйвери? Потому что, это было бы странно.

Она моргнула, после чего проговорила, запинаясь на следующих словах.

– Ладно. Пусть будут первые имена. Но я все равно не собираюсь никуда с тобой идти. По крайней мере, не на обед.

- Не на обед… а на ужин?

Кто-то позвал ее по фамилии, и Эйвери зашевелилась.

- Прошу меня извинить… - она прошмыгнула мимо, оставив меня одного возле регистрационной стойки.

- Ой-ой, - произнесла Эштон, подперев ладонью подбородок.

Карисса Эштон была старшей медсестрой отделения скорой помощи, и одной из моих самых легких побед, когда я только переехал в Филадельфию. Эштон никак не могла отпустить наше одноразовое приключение, и, казалось, в полной мере наслаждалась отказом Джейкобс.

Мои ноздри раздулись, и я сцепил зубы, чтобы не ляпнуть лишнего.

- Не похоже, что она сегодня окажется у тебя дома. Ты вроде говорил, что собираешься на обед? Как насчет бранча? Я освобожусь через 15 минут.

- Не могу, Эштон. Всего тебе самого наих…лучшего.

Она нахмурилась, но не произнесла ни слова, пока я направлялся обратно в сторону парковки.

Я ехал домой наполовину растерянный, наполовину злой. Мне никогда не приходилось так стараться ради девушки, что определенно сводило с ума, так как Эйвери не воспринимала мое внимание в штыки. Она чего-то ждала. Может, какого-то жеста? Или ей до сих пор нравился Док Рози? Эйвери не похожа не девушку, которую волновали белые халаты или звания. Возможно, все дело в стабильности, напускной благонадежности. Во всяком случае, он мог держать себя в руках. Он уверенно стоял на ногах и, по словам Куинна, док жил в Алапокас. Мне никогда не удастся дать Эйвери подобное, но я был лучше Док Рози на один незанятый кольцом палец руки.

Забежав вверх по лестнице своего дома, повернул ключ в замке. В лицо сразу же ударил затхлый запах пива и несвежего дыхания, и я нахмурился при виде Куинна все еще спавшего на моем диване. Это наполовину его вина. Небольшое представление, что он устроил в баре, совершенно не впечатлило Эйвери, не очень приятно смотреть, как я, в обычное время сражаясь за жизнь, потом общаюсь с пьяницами.

Куинн, конечно, кретин, но верный кретин. Переехав в Филадельфию, я еще не встречал таких друзей. Он знал обо всех моих заморочках, но все равно пожелал остаться другом.

Схватив его за лодыжку, я тянул до тех пор, пока его тело не рухнуло на пол с глухим стуком.

- Блять! За что? – Пожаловался он, с трудом приоткрыв один глаз, чтобы посмотреть на меня.

- Подъем. Вечеринка окончена.

С громким стоном, он встал на четвереньки, затем поднялся на неуверенные ноги. – Такое ощущение, что я угодил под машину.

- Смешно. Ты знаешь, кто там побывал? – Ткнув пальцем себе в грудь, я поморщился от удивления, насколько незначительное движение может причинять невероятную боль. Я не был мелким парнем, проводившим все свободное время в тренажерном зале. В седьмом классе после школьной драки мне посчастливилось понять, что лучше избавляться от разочарования силовыми тренировками, нежели драками, оканчивающимися тюрьмой. – Этот парень. Но я не стал напиваться до бесчувствия, унижать себя, а после спать целый день.

- Возможно, ты просто не можешь примириться с собой. – Наградив меня кривой ухмылкой, Куинн направился в мою кухню и открыл холодильник. – Тебе определенно стоит сходить за продуктами, чувак. Так гостей не принимают.

- Ты не гость, к тому же, если бы я жил в подвале дома своей матери, мои полки тоже были бы забиты.

- Я живу в том же доме, а не в ее подвале. Большая разница.

- Она стирает твое белье?

- Это к делу не относится.

- Ну-ну, как скажешь. Съедим по яичнице в «Тутис», после того, как я переоденусь.

- Ты платишь?

Стиснув зубы, я бросил испачканную кофе футболку в корзину с грязным бельем.

– Просто поднимайся.

- Ладно, ладно. Боже, какой ты сегодня недовольный. - Пробубнил Куинн, натягивая джинсы.

- Просто... – вздохнул я. – Постарайся не наговорить глупостей какой-нибудь обладательнице груди.

- О. Так ты все еще злишься из-за Джейкобс.

Я выдернул ремень из шлеек и, глядя на него, сложил его пополам.

Он поднял руки в защитном жесте.

– Хорошо. Ты прав. Я накосячил. Столько времени уже прошло, и я тогда нервничал, так что прибег к помощи жидкого мужества.

- Как по мне, ты прибег к помощи жидкого кретинизма.

- Все было не так плохо.

- Ты назвал Джейкобс, рабыней, а потом тебя стошнило на землю суши вместе с изюмом.

Куинн посмотрел по сторонам, стараясь вспомнить.

– Черт.

- Ага, - ответил я, припомнив ее лицо, когда она уходила от меня в больнице. Она одержала верх и знала об этом. – Одевайся.

Я съел достаточно еды, чтобы прокормить небольшую деревню, и единственное что сейчас хотел сделать – лечь спать. Вместо того, чтобы вернуться ко мне, Куинн использовал пирог своей мамы, как предлог о заключении мира. Мы отправились к нему и помогли его матери занести спальный гарнитур, который она нашла в комиссионном магазинчике, на третий этаж.

- Ты уверен, что в порядке, приятель? – Куинн облокотился на стойку в квартире своей матери, уплетая кусок яблочного пирога.

- Переживу.

Он покачал головой, но больше не стал на меня давить. Мне не нужно, чтобы кто-то дышал мне в спину, и Куинн это понимал. Несмотря на его частые косяки, он был хорошим парнем.

- У вас, мальчики, на сегодня есть планы? – Спросила его мать, протянув Куинну салфетку и стакан молока. Я покачал головой, с трудом сдерживая смех от его беспомощности в присутствии мамочки, вспыльчивой итальянки.

- Мне пора, - я направился в сторону двери, махнув им рукой. – Спасибо за пирог, миссис Чиприани.

Куинн выпятил подбородок в понимании, продолжая поглощать пищу.

Я практически израсходовал все силы, когда вывернул из-за угла старого кирпичного здания и пошел дальше до «Око за Око» - маленького тату салона, который видел каждый раз по пути на работу. Мне бы хотелось не видеть подобные заведения изнутри долгое время, но теперь это стало суеверным ритуалом. Наверху звякнул колокольчик, когда я открыл дверь. Человек с ирокезом на голове и исписанный чернилами хуже книги поднял на меня взгляд из-под хипстерских очков в темной оправе.

- Я уже заканчиваю, чувак. Осмотрись пока. Освобожусь через минуту. – Он вытер полотенцем руку женщины, которой делал татуировку, убирая небольшое пятно чернил с ее молочного цвета кожи.

Я кивнул, оглядываясь на рисунки, висящие на стенах. Здесь было много традиционных образцов и несколько современных татуировок, похожих на настоящее произведение искусства. Но мне не нужно что-то красивое. Моя татуировка скорее похожа на демонстрационный щит – напоминание о смерти.

Засунув руки глубоко в карманы джинсов, я бродил по залу, отводя взгляд от обнаженной груди женщины, попавшей в поле зрения, когда она показывала одному из сотрудников проколотый кольцом сосок, испугавшись, что туда попала инфекция.

Хлопнул кассовый аппарат, и меня позвал мастер.

– Прошу прощения за ожидание. – Повернувшись, я подошел к стойке регистрации. Она была сделана из стекла, а под ней находилось огромное количество украшений для тела и отвратительные предметы декора. – Не могли бы вы подсказать мне, что хотите?

- Без проблем, - я потянулся за голову и, схватив заднюю часть своей хлопковой футболки, стянул ее. Висевшее на шариковой цепи пенни упало на грудь. Мои пальцы пробежались по левой стороне ребер, отслеживая девять тигровых полосок, пересекавших тело. – Я заработал еще одну.

Мужчина вышел из-за стойки и наклонился, чтобы поближе рассмотреть работу, после чего снова встал в полный рост. Он был гораздо худее меня, но на несколько дюймов выше моих шести футов.

- Надеюсь, это не число жертв. Большинство парней обычно выбирают падающую слезу или пару точек.

Я засмеялся, когда он склонил свою голову к стойке.

– Нет, просто количество раз, когда смерть подкрадывалась слишком близко.

- Я думал только у кошек девять жизней. Испытываешь судьбу. Садись и расскажи мне.

Я опустился в черное мягкое кресло, напоминавшее стоматологическое и рассказал то, что произошло до аварии. Случившееся меркло по сравнению с несколькими другими близкими контактами со смертью, но в этот раз мы все вышли из ситуации относительно невредимыми, с тех пор я места себе не находил. Меня передернуло от мысли, что Эйвери могла лишиться жизни прямо на моих глазах. Как будто непрекращающиеся мысли о моей сестре не были достаточно мучительными, а теперь к ним присоединилось воспоминание о близкой смерти Эйвери. С малых лет я словно стал магнитом для неприятностей. Я оказался настолько эгоистичным, что, зная об этом, все равно не мог отпустить Эйвери.

Первую полоску заработал, когда мне было всего семь лет, но заклеймил ей свое тело годы спустя. Впервые, проклятие дало о себе знать, забрав одного из самых важных для меня людей, превратив меня в бессмысленное подобие человека, коим являюсь сейчас.

- Могу я взять Кайлу на рыбалку? – Спросил я у мамы, когда она закончила месить тесто для торта на день рождения моей сестры. Ей исполнялось три года, и половина наших родственников со всего округа Либерти приедут на праздник.

- Кайла? – Закричала мама, вытерев лоб тыльной стороной ладони, оставляя там белый след от муки.

Моя маленькая сестренка затопала вниз по ступеням из комнаты, не забыв прихватить своего желтого медвежонка, Оливера, сжав его в кулачке.

- Торт?

- Пока нет, милая. Иди поиграй со своим братом на улице. Я позову, когда торт будет готов. Джош, внимательно за ней смотри. – Строгий взгляд моей матери встретился с моим, и я кивнул, хватая свободную руку Кайлы и утаскивая ее в сторону задней двери. Мне не нужно напоминание о том, чтобы смотреть за своей младшей сестрой.

Мы выбежали во двор и бросились к небольшому причалу на краю нашей сельской собственности в Джорджии.

Кайла остановилась, как только коснулась мысками своих теннисных туфелек первой планки деревянного мостика.

- Давай же, Кайла. Ты уже большая девочка. Я должен научить тебя ловить рыбу. Папа слишком занят, так что это моя обязанность, - я взял в руки две палки, над которыми трудился целый день. Привязал к концам старую леску и пластмассовые приманки. Протянул одну сестре, на лице которой сияла улыбка от уха до уха.

- Пошли. – Я повернулся и пошел к краю причала, слыша звук ее маленьких шагов позади.

Мы сидели на самом краю, болтая ногами над водой и греясь под лучами жаркого южного солнца. Мы ничего не поймали, потому что я знал, что мама выйдет из себя, если узнает, что я взял какой-нибудь из папиных крючков для своих новых удочек, но Кайла не возражала. Ей было весело, также, как и мне.

- Я хочу есть, - пожаловалась Кайла, когда теплый ветерок бросил ее темные длинные до плеч локоны в лицо.

Я обернулся на дом находившийся сразу за деревьями. Он был не очень далеко. Она бы могла посидеть в одиночестве на причале пару минут, пока я сбегаю до кухни и обратно. – Я принесу нам печенье, если ты посмотришь за моей удочкой.

Кайла кивнула в знак согласия, и я протянул ей свою палку. Потом встал и стряхнул грязь с попы. – Сиди на месте, Кайла. Никаких танцев или чего-то другого, пока я не вернусь. Просто держи удочки.

Она кивнула, глядя на меня своими большими блестящими глазами, она выглядела счастливой и крошечной, и немного порозовевшей от солнца.

- Еще принесу тебе шляпу, - произнес я. И поспешил через двор на кухню, радуясь, что скоро соберется вся семья.

- Никакой сухомятки, - предупредила мама, выгнув бровь и продолжая приготовления к вечеринке.

- Знаю, мам. – Я схватил пачку крекеров и открыл холодильник, когда скрипнули петли входной двери. Это папа вернулся с работы.

- Где моя именинница? – Крикнул он. По голосу можно было понять, что он устал, но улыбался ради Кайлы.

- Она играет на заднем дворе, - ответила мама.

Папа наклонился поцеловать маму в щеку, после чего выглянул в окно.

- Где? На качелях нет.

- Она на причале, пап. Я взял ее порыбачить. – Я подошел к отцу и встал на цыпочки, указывая на деревянную дорожку. Улыбка медленно сползла с моего лица, когда я пытался отыскать взглядом свою сестру. На причале никого не было. Кроме желтого медвежонка.

- Джон...? – Мама позвала папу по имени, безмолвно озвучивая вопрос. Ее голос ослаб от волнения.

- Я просил ее сидеть на месте, - произнес я. – Сказал, что сейчас вернусь.

- Боже мой, - выдохнула мама.

Папа уже оказался за дверью.

– Ее нет! – Заорал он, перебегая задний двор в сторону воды.

Тесто разлетелось, испачкав стенки шкафов, когда мама уронила миску, которую держала в руках. Она пустилась вслед за папой, а я беспомощно стоял на месте и пялился в окно.

Мне казалось, что прошла целая вечность с тех пор, как они выбежали за дверь. Прекрасно, у Кайлы будут огромные неприятности за то, что не послушалась меня.

Живот скрутило узлом беспокойства, пока я ждал, когда появится голова с растрепанными темными волосами моей сестры. Надеюсь, папа разрешит ей сегодня съесть торт. Надо будет сказать им, что это моя вина, если не разрешат. Мне не хотелось испортить ее праздник.

На поверхности пруда появилась голова моего отца, от которой рябью расходились постепенно расширявшиеся круги. Потом я увидел ее. Крошечное тело на руках отца выглядело так, словно она была все еще младенцем.

Босые ноги мамы практически соскользнули с причала, когда она забирала Кайлу из папиных рук, чтобы он смог забраться на старый деревянный помост.

Положив ее тело на землю, папа начал лихорадочно давить ей на грудь. Мама периодически переставала плакать и наклонялась к лицу Кайлы. По телу прошел озноб, и я начал дрожать, понимая, что-то не так. Кайла не притворялась. Мама с папой были в ужасе. Я никогда не видел, чтобы папа чего-то боялся, даже тогда, когда Рэдлейсы превратили свой гараж в дом с привидениями на Хэллоуин два года назад.

- Давай же, Кайла, - пробормотал я себе. Не в состоянии ждать, бросился к задней двери и завозился с ручкой.

Справившись с препятствием, направился к ним, чувствуя, что должен сделать хоть что-нибудь, чтобы помочь ей. К тому времени, как я добрался, мама уже рыдала, прикрыв лицо руками. А папа, ссутулившись, положил руки на колени и смотрел на мою младшую сестренку, в то время как вода стекала с его подбородка.

- С ней все хорошо, пап?

Он не ответил.

- Что мне сделать? – Спросил я, чувствую, как меня заволакивает ужасом. – Пап? Что мне сделать?

Папа не выдержал, и его плач присоединился к маминому. Опустившись на колени, я взял крошечную холодную ладошку Кайлы в свою.

- Все будет хорошо, Кайла, - сказал я.

Мама завыла.

Я сидел в тишине, желая сделать больше. Но не знал, что ей нужно. Все мы беспомощно сидели вокруг Кайлы. Ее красивые кудри намокли и разметались по траве. В глазах защипало от слез, пока я ждал, когда же она, наконец, проснется, хотя глубоко внутри понимал, этого не произойдет.

- Кайла? – Последний раз позвал ее я, вытирая глаза тыльной стороной ладони.

Не понимая, почему мы не смогли спасти ее, сидя на траве рядом с сестрой, я поклялся, что больше никогда не почувствую себя беспомощным.

С приклеенным к недавно исписанному ребру целлофану, я поплелся обратно в квартиру, надеясь урвать несколько часов сна. У меня осталось не так много времени до звонка Куинна, который захочет развлечься, и, честно говоря, мне хотелось немного отвлечься от реальности. Последние несколько дней пробудили давно подавленные воспоминания. Смерть Кайлы сложно было пережить; последнее чего мне хотелось, чтобы и остальное вернулось во всей красе.

Завалившись на свою двуспальную кровать, я застонал, когда Дэкс перепрыгнул мой живот и прижался к боку.

Мне удалось проспать целых четыре часа, когда из-за жара от маленького тела Дэкса стало очень жарко. Было настоящим безумием думать, как такой малыш заставлял меня чувствовать, будто я находился под электрическим одеялом. Стянул с себя одежду и неуверенным шагом направился в ванную, чтобы принять теплый душ.

Когда я смазывал новую полоску мазью, на телефон пришло сообщение от Куинна. Он прислал мне фотографию вывески бара «Корнер Хоул», а затем еще одну. Мне потребовалось некоторое время, чтобы разобрать, что на ней изображено: затылок Эйвери.

Усмехнувшись про себя, написал в ответ, что скоро буду, и пошел переодеваться в чистую футболку и джинсы. Я вышел на ночную улицу, двигаясь быстрее, чем мог себе представить. Единственное что мне нравилось на Севере, бары работали по воскресеньям, хотя Пенсильвания был очень странным штатом, в котором алкоголь продавался только в барах и государственных магазинах. Не так как в Джорджии, где можно купить упаковку пива на любой заправочной станции.

«Корнер Хоул» был заполнен предполагаемыми посетителями: докторами и медсестрами, свободных от работы и еще несколькими работягами, затесавшихся среди местных алкашей. Я кивнул Куинну, который держа бутылку пиву в руках, кивнул налево. Я проследил за его взглядом и встретился глазами с Эйвери, которая смеялась над словами своей подруги Дэб. Она заправила волосы за ухо, прикусив нижнюю губу зубами, чтобы подавить широкую улыбку.

Я смотрел на нее какое-то время, не в состоянии отвести взгляд. До тех пор, пока Куинн не перекрыл мне вид.

- Не хочу быть козлом, но брюнетка моя.

Я посмотрел ему за спину на Дэб, которая по-прежнему была увлечена беседой с Эйвери. Чего нельзя было сказать о самой Эйвери, тайком поглядывающей в мою сторону.

- Она вся твоя, приятель, - похлопал его по плечу, прежде чем отправиться к бару, стараясь из всех сил подавить смех. Дэб была пробивной девушкой, и она съест Куинна со всеми потрохами, но, возможно, подобная женщина была единственной, кто сможет поставить его на место, помимо матери.

Наклонившись к бару, я показал барменше Джинджер два пальца. Она кивнула и, взяв два «Будвайзера» из холодильника, открыла их.

- Присмотришь за этим придурком сегодня? – Спросила она, кивнув в сторону Куинна головой.

Он пробормотал что-то неприличное, когда забирал свое пиво. Его улыбка стала шире, когда Джинджер закинула свои крашеные каштановые волосы за плечо.

- Сделаю все возможное. – Я вытащил бумажник из заднего кармана и, вытащив две двадцати долларовые купюры, бросил их на стойку. – Могу я сделать заказ для тех девушек. То, что они обычно пьют.

Джинджер изогнула бровь, а затем достала два шота для коктейля «Ковбой-минетчик».

Я поднял пиво в сторону Эйвери, и она улыбнулась в знак благодарности. Дэб взяла в руки стопку и, подмигнув Куинну, пробежалась языком по губам, прежде чем выпить свой напиток.

- Эта на сегодня моя. Как насчет подкатить к ее подружке? – Сказал Куинн, его язык уже заплетался.

- Я уже подкатывал к ней в прошлый раз, не помнишь? – Засмеялся я, и свежая полоса татуировки на моем боку соприкоснулась с футболкой, напоминая, что в данной ситуации нет ничего смешного. Не было тогда, и определенно не сейчас. Отношения с Эйвери опасны – для нас обоих. Она может пострадать – на этот раз гораздо серьезней – и у меня есть стойкое ощущение, что меня это сломает.