Мир-Али Кашкай

ВМЕСТО ЭПИЛОГА

И кто придумал, что Лондон окутан вечным серым туманом? Сегодняшнее утро было ясным и солнечным. Весна 2007 года, если верить прогнозам, тоже обещала быть жаркой.

Майкл Голдман раздвинул шторы в окне своего кабинета, выходящего на Park Lane. Этот оазис в центре многолюдного Лондона прекрасно вписывался в широкие проемы окна офиса юридической компании, которой Голдман руководил последние семнадцать лет. Иногда он позволял себе полюбоваться привычным ландшафтом парка, разноцветными стайками девушек и молодых людей, слетавшихся сюда после окончания занятий.

Ему было, конечно, что вспомнить по этому случаю, но он, как человек в высшей степени организованный и умевший ценить время, всегда точно знал, каким делом ему предстоит заняться в каждую следующую минуту.

Он вернулся к своему столу и передал по селектору помощнице, что готов принять Ричарда Фишера, своего заместителя, вместе с его протеже. Это была формальность — интервьюирование юриста, которого компания намеревалась утвердить в новой должности. Но этой формальности, которой предшествовало множество обязательных процедур, придавалось большое значение. О лицах, стажировавшихся в фирме и, таким образом, реально претендовавших на работу в одной из известнейших международных юридических компаний, первоначально собиралось солидное досье. Материалы его тщательно изучались в департаменте кадров, затем следовало интервью-собеседование с руководителем подразделения, где предстояло работать новичку, знакомство с членами руководства, без одобрения которых кандидат не мог появиться в кабинете босса — Майкла Голдмана.

Таков порядок, заведенный предшествующими поколениями руководителей, и в компании не собираются от него отказываться, каким бы бюрократическим ни представлялся он в начале XXI века. Ричард Фишер терпеливо ждал, когда босс изучит досье адвоката, приглашаемого на работу, положение которого в значительной мере облегчалось тем обстоятельством, что он, точнее, она — Рена Гусейнова — уже почти два года работала в юридической компании.

Обладательница странной, неанглийской и, скорее всего, восточной фамилии знала безупречно (подчеркнуто руководителем департамента) несколько европейских и азиатских языков, закончила UCL, третий по популярности после Оксфорда и Кембриджа университет, славившийся как раз своими выпускниками-адвокатами, и, несмотря на молодость, уже успела стать членом Общества адвокатов Англии и Уэльса — так сообщалось в Curriculum vitae, или, говоря канцелярским языком, CV.

Босс захлопнул папку, давая понять, что, в общем-то, удовлетворен ее содержанием. Теперь Фишер мог представить боссу будущую сотрудницу. За своего кандидата он мог не волноваться — хорошее знание права, отличная, цепкая память, деловая хватка, умение добиваться своей цели, в высшей степени контактна. Но вот фамилия… Фишеру хорошо были известны неписаные правила в компании, щепетильность, которую проявляло руководство в отношении людей с нетипичными фамилиями. Он внимательно следил за выражением лица босса, который поднялся навстречу вошедшей в кабинет стройной, черноволосой, с сияющими глазами девушке.

«Если б не досье, ее можно было бы принять за итальянку», — подумал Голдман, приветливо улыбнувшись вошедшей и пригласив ее сесть. Несколько дежурных вопросов, ряд уточнений по делам, которые она вела в компании. Прошлись бегло по особенностям финансового права США и Великобритании.

Откинувшись в кресле, Голдман внимательно вслушивался в комментарии девушки, невольно залюбовавшись ее осанкой, умением держаться и чистым Oxford English.

— Мисс Гусейнова, — вдруг обратился он к ней, внезапно приняв решение изменить тему беседы. — В вашей биографии мое внимание привлекла одна деталь. Ведь вы носите фамилию отца?

— Мой отец…

— Нет, нет, я вовсе не о нем. Я в данном случае о вашей матери — Кашкай. Это тоже азербайджанское имя?

— Эту фамилию в Азербайджане носят только представители рода моего дедушки — Мир-Али Кашкая. Его хорошо знали в Азербайджане, Советском Союзе, да и широко в мире. Он был знаменитым геологом, наверняка его имя известно и в соответствующей среде Англии. Мир-Али Кашкай был действительным членом Королевского минералогического общества Великобритании…

Ее собеседники мельком переглянулись, и Голдман понимающе улыбнулся:

— Ваш дедушка, должно быть, был первооткрывателем бакинской нефти? Нефть приносит геологам славу и деньги.

— Не только нефть. Мой дед не занимался нефтью, но зато среди его открытий были месторождения золота, платины, молибдена, алунитов. Ведь он был петрографом.

М. Голдман не очень ясно представлял себе, чем занимаются представители названной геологической специальности, но наличие такого количества драгоценных металлов в послужном списке геолога Мир-Али Кашкая впечатляло. Действительный член Королевского минералогического общества — это чего-то стоит.

Они — босс и его заместитель — снова переглянулись. И Фишер понял, что его ассистент-адвокат отныне является адвокатом юридической компании Голдмана.