Мир CEDM. Евангельская танцевальная музыка и не только

Друзья, это была последняя глава, но не торопитесь закрывать книгу. Мы с вами много узнали о таком понятии, как христианская танцевальная культура, посмотрели на нее со всех сторон и углубились в историю. Рассмотрели влияние христианской молодежной музыки и танцевальной культуры на примерах различных служений. И самое главное, мы посмотрели на CEDM с библейской точки зрения. Казалось бы, все понятно и доходчиво изложено, но обязательно найдутся скептики, которые могут сказать, что CEDM-культура — это выдумка христиан XXI века. Они будут утверждать, что все это результат развращенности современного общества, которому не хватает духовности предыдущих поколений христиан.

Ну что ж, в таком случае предлагаем вам сделать небольшую ретроспективу и познакомиться с франко-швейцарским философом, музыковедом, композитором и мыслителем эпохи Просвещения Жан-Жаком Руссо. Свой взгляд на танцы с точки зрения христианина он отразил в одном из своих наиболее известных произведений, отрывком из которого мы и завершаем наше скромное путешествие по ярким страницам христианской танцевальной культуры. Возможно, особо консервативным христианам стоит воздержаться от прочтения данного отрывка, поскольку прямолинейность Руссо может вызвать у некоторых целую бурю негодования. Но если в процессе чтения данной книги ничто не вызвало у вас отторжения, то, пожалуй, и с этим отрывком у вас не должно возникнуть проблем.

Отрывок из романа «Юлия или новая Элоиза»

Г-жа де Вольмар всегда появляется на этих собраниях, хотя бы на несколько минут, — для того чтобы ее присутствие способствовало порядку и скромности, и нередко бывает, что она и сама танцует, и даже со своими слугами. Когда я узнал о таких обычаях, мне они показались мало соответствующими протестантской строгости нравов. Я сказал об этом Юлии, и вот что приблизительно она мне ответила:

«Чистота нравов ограждается столь суровыми заветами, что если к ним еще добавляют безразличные для сущности ее предписания, это всегда бывает в ущерб основному. Говорят, так и получается у большинства монахов: они подчинены множеству бесполезных правил, но не знают, что такое честь и добродетель. У нас, протестантов, меньше излишних строгостей, но и мы от них не свободны. Наши служители церкви настолько же превосходят мудростью всяческих священников, насколько наше вероисповедание святостью своей выше всех других, и все же некоторые воззрения протестантов как будто основаны скорее на предрассудках, нежели на доводах разума. Таково, например, их осуждение танцев и собраний, — словно танцевать грешнее, чем петь, словно оба эти развлечения не подсказаны нам равным образом самой природой и словно это преступление собраться и потешить себя невинной и благопристойной забавой.

Юлия, или Новая Элоиза — гравюра к первому изданию 1761 г.

А я, наоборот, полагаю, что когда собираются вместе мужчины и женщины, то всякое публичное развлечение является невинным именно потому, что оно публичное, тогда как самые похвальные занятия, если они происходят с глазу на глаз, могут стать предосудительными. Мужчина и женщина предназначены друг для друга, природа хочет, чтобы они были соединены браком. Всякая ложная религия борется с природой, и одна только наша религия следует велениям природы и выправляет их, объявляя брак Господним установлением, приличествующим человеку. К затруднениям гражданского порядка, коими окружен брак, не следует добавлять еще правила, не предписанные Евангелием и даже противоречащие самому духу христианства. Пусть мне скажут, где юноши и девушки брачного возраста могут понравиться друг другу и встречаться с большей благопристойностью, нежели на вечеринке, когда весьма внимательные чужие взоры заставляют их тщательным образом следить за своим поведением? Чем могут прогневить Бога танцы, если они представляют собою приятное и полезное для здоровья и подобающее жизнерадостной молодежи развлечение, когда пары выступают с пристойной грацией, а присутствие зрителей обязывает соблюдать строгие и обязательные для всех приличия?

Можно ли представить себе более благородный способ, никого не обманывая (по крайней мере с внешней стороны), показать свои привлекательные черты и недостатки людям, для коих важно хорошенько узнать нас, прежде чем нас полюбить? Разве долг взаимной супружеской любви не включает в себя и обязанности привлекать друг друга, разве для добродетельных и воспитанных в христианской вере молодых людей, желающих соединиться браком, не является достойной заботой подготовить свои сердца ко взаимной любви, указанной им Богом?

А что происходит в здешних краях, где вечно царит скованность, где за самую невинную веселость наказывают, как за преступление, где юноши и девушки никогда не смеют публично собраться вместе и где какой-нибудь беззастенчивый и суровый пастор может насаждать во Имя Божие лишь рабскую стесненность, уныние и скуку? Люди стараются ускользнуть от невыносимой тирании, противной и природе и разуму. Когда жизнерадостную и шаловливую молодежь лишают дозволенных удовольствий, она заменяет их утехами самыми опасными. Вместо встреч на общественных гуляньях ловко устраивают свидания наедине. Прячутся, будто преступники, и оттого подвергаются соблазну действительно стать ими. Невинной радости любо изливаться при свете Божьего дня, но пороку милы потемки, и никогда невинность и тайна долго не уживаются вместе».