Мир вокруг нас

Подземные богатства

В старые времена люди верили, что во многих местах под землей с незапамятных времен хранятся драгоценные клады — сокровища, зарытые кем-то в землю.

Были такие чудаки, которые всю жизнь занимались тем, что искали эти клады. А искать надо было умеючи: все клады, по преданию, были заколдованными, и подходы к ним крепко охраняли злые духи — «нечистая сила».

Помните, через какие страшные испытания пришлось пройти герою рассказа Гоголя «Ночь под Ивана Купала» Петрусю, вздумавшему искать заколдованный клад в эту «волшебную» ночь!

Конечно, все рассказы о заколдованных кладах — просто сказки, которым теперь уже никто не верит. Но правда ли, что земля, по которой мы ходим, не таит в себе никаких богатств и человеку нечего искать в ее темных и таинственных недрах?

Нет, это не так. Несметные сокровища скрыты иногда в земле под самыми нашими ногами, но мы, как и гоголевский герои, ничего не знаем о них. Конечно, эти подземные богатства нисколько не похожи на «волшебные», «заколдованные» клады, манившие когда-то наших предков. Сокровища, которые люди научились находить под землей, оказались гораздо более ценными, чем все волшебные клады старины. Это — нефть, каменный уголь, железо, медь, золото, алюминий, свинец, вольфрам и бесчисленное множество других минералов и горных пород, которые человек поставил на службу себе и назвал «полезными ископаемыми».

Каждый год с наступлением теплых весенних дней сотни геологов-разведчиков отправляются в самые глухие и малоисследованные уголки Советского Союза на поиски необходимых нашей Родине полезных ископаемых. Словно древние кладоискатели, неутомимо бродят они по дремучей тайге и знойным пескам пустынь, взбираются на неприступные горы, спускаются в глубокие ущелья, плывут по бурным рекам. Только в руках у них не волшебный цветок папоротника, расцветающий в ночь под Ивана Купала, а геологические молотки, карты, сложные научные приборы.

Каждый год открывают они все новые и новые подземные богатства, которые делают нашу Родину еще более сильной, могущественной, непобедимой.

В этом разделе нашей книги вы найдете рассказы о том, как находят и добывают различные полезные ископаемые, откуда взялись они в природе и какую пользу приносят людям.

О простом железе

Спросишь иного школьника, что такое железо, а он не на шутку обидится.

«Что, — скажет, — я маленький, что ли? Могу ответить на вопрос и потруднее… А железо — вот оно!» — и вытащит гвоздь или винтик, которые лежат у него на всякий случай в кармане. Мальчики любят превращать карманы в склад.

А между тем и гвоздь и винтик сделаны из стали, а не из простого железа.

В куче металлического лома, что лежит во дворе, чистого железа не найдешь. Его, пожалуй, можно увидеть только в одном месте — в Минералогическом музее Академии наук СССР в Москве.

Музей этот был основан более двух веков назад Петром I. Он назывался тогда Кунсткамерой — комнатой редкостей. Там и сейчас хранятся необычные и редкие вещи, вроде чистого железа. А попало это железо сначала на землю, а затем в музей… с неба.

Ты, наверно, не раз наблюдал, как падают звезды.

Летит звезда и вдруг исчезает, будто гаснет у тебя на глазах. Ученые установили, что это падают на землю осколки небесных тел — метеориты. Они летят с огромной скоростью и светятся, словно настоящие звезды.

Одни осколки сгорают, а другие после длинного пути все же достигают земли.

В 1867 году близ польского города Ломжи выпал град, который очень удивил и даже напугал местных жителей. Градинки не растаяли, когда выглянуло солнце. Они были не ледяные, а металлические. Их подбирали на улицах, в садах, на крышах зданий.

Оказалось, что здесь выпало около ста тысяч таких необыкновенных градинок. Это были мельчайшие метеориты.

Но иногда на землю падают метеориты, весящие много тонн. Как только доходит весть об этом, на поиски «небесного камня» немедленно отправляются экспедиции. На пути к цели их участникам часто приходится переправляться через бурные реки, подолгу жить в глухой тайге — там, где еще не ступала нога человека.

В Московском Минералогическом музее можно и сегодня увидеть «Палласово железо» — осколок метеорита, найденного в Сибири знаменитым русским ученым и путешественником академиком Палласом и названного так в его честь. Однако чаще метеоритам дают название тех мест, где были обнаружены эти «небесные камни».

Чистое железо в самом деле редкость. Зато, соединенное с другими веществами, оно часто встречается и на поверхности земли, и глубоко в ее недрах, и на дне озер.

Это и есть железная руда, добычей которой заняты на земном шаре сотни тысяч людей.

Железные руды, как известно, бывают самые различные. И по цвету они часто не похожи друг на друга. Это зависит от того, что, кроме железа, в них содержится.

Требуется много знаний и труда, чтобы отделить железо от ненужных и вредных примесей, а затем, соединив с другими полезными веществами, заставить наконец служить человеку.

Этим и заняты рабочие металлургических заводов, творцы металла — металлурги.

Железо, впрочем, встречается не только в руде. Тонкие прожилки железа можно обнаружить в различных камнях — например, в граните. Железо имеется даже в воде. Кроме того, оно — обязательная частица всего живого на свете.

В организме взрослого человека содержится около четырех граммов железа. Это, конечно, совсем немного. Из такого количества можно было бы, пожалуй, изготовить всего-навсего один, да и то небольшой, гвоздь.

Однако значение железа в жизни человека огромно. Если в организме недостает железа, человек заболевает. Врачи советуют ему принимать железо внутрь в виде порошка.

Лечебное железо изготовляется особым способом в аптеках. Чистое железо соединяется здесь с другими лекарствами. Одному дают «молочное железо», другому — железо, добытое из… свежих яблок.

Фрукты, овощи — особенно яблоки, капуста, шпинат — содержат много железа. Ты ешь их и быстро пополняешь драгоценные запасы железа в своем организме.

Установлено, что железо — одно из самых распространенных веществ. И не только самых распространенных, но и самых полезных.

Люди пользуются множеством вещей, изготовленных из чугуна или стали. А ведь главная составная часть чугуна и стали — железо.

У себя дома, на кухне, ты найдешь чугунные сковородку и утюг. Без них не обходится ни одна хозяйка. Ты спишь на кровати, сделанной из стали. Ешь стальной ложкой. Твоя одежда сшита с помощью стальной иглы. Даже гвоздики, которыми прибиты подметки твоих ботинок, — из стали.

Поезд переехал через мост — этот мост стальной. Да и паровоз, который тянет вагоны, построен из того же металла.

Железо! Трудно представить себе, что бы произошло, если бы оно вдруг исчезло.

Если бы, например, над нашей планетой пронесся гигантский магнит, который притягивает железо, он, верно, унес бы и утюг, и кровать, и швейную машину, и перо, которым ты пишешь. Рассыпались бы по листочкам тетрадки, книжки — ведь их страницы скреплены стальной проволокой. Опустела бы не только твоя квартира — разрушился бы и дом, в котором ты живешь. Поднялась бы в воздух железная крыша. Рассыпались бы даже деревянные перегородки, потому что гвозди и винты тут же должны были бы покинуть свои гнезда. Улегся бы на пол стол, а затем и стул.

А что бы стало с заводами и фабриками? Они бы опустели — ведь машины, стоящие там, тоже изготовлены из стали.

А железнодорожные рельсы? И они поднялись бы в воздух. Впрочем, то же случилось бы с паровозами и вагонами… К счастью, такая опасность не угрожает человечеству. Мы нарисовали эту картину, чтобы ты лучше представил себе, как необходимо железо людям.

Но вот вопрос: хватит ли железа для наших нужд? Ведь с каждым годом его требуется все больше и больше.

Уже сейчас в мире производится в год около ста пятидесяти миллионов тонн чугуна и более двухсот миллионов тонн стали. Только для того, чтобы перевезти этот металл, требуются тысячи поездов.

А писатели древней Греции еще двадцать веков назад предсказывали, будто запасов железных руд хватит человечеству лишь на несколько десятилетий, и затем на земле наступит страшный железный голод.

Но прошли не десятилетия, а тысячи лет — и такие опасения, как мы знаем, не оправдались. Это произошло потому, что были открыты новые богатые залежи железа.

Кроме того, люди научились выплавлять металл из таких руд, которые раньше считались бедными: железо составляло чуть более трети их веса, и они поэтому вовсе не использовались.

Может быть, все же пора железного голода наступит?

Нет, этого опасаться не следует.

Наука идет вперед, и недалеко то время, когда мы сумеем добывать железо из еще более бедных руд. А запасы их в природе неисчислимы. Кроме того, за последние годы у железа появилось немало заменителей — например, алюминий. Сплавы этого легкого и прочного металла используются в самолетостроении.

А из другого заменителя железа — пластмассы — изготовляются многие важные части машин, которые раньше делались из стали.

Даже гвозди нашли себе заменитель. Клей постепенно вытесняет их. Многие хорошо склеенные вещи куда прочнее, чем сбитые гвоздями.

Новые огромные запасы железа были обнаружены в… металлических изделиях, уже сослуживших свою службу и пришедших в негодность.

Железо обрело подлинное бессмертие, когда люди научились вновь переплавлять старый металл. Это было, безусловно, одно из самых замечательных открытий современности.

В наши дни не годные для работы станки, изношенные рельсы — все, что устарело, направляется на металлургические заводы и идет в переплавку.

С тех пор как научились переплавлять металлический лом, век каждого стального изделия как будто бы даже стал короче. Оно служит у нас в среднем около двадцати лет. Это происходит потому, что техника очень быстро идет вперед, и вместо автомобилей старых марок, тихоходных самолетов, станков, уже отживших свой век, на советских заводах изготовляются новые, более быстроходные и совершенные.

В куче железного лома, который лежит в уголке твоего двора, случается увидеть листы ржавого кровельного железа, кастрюльку, мотки негодной проволоки. Все это тоже пойдет на завод и получит вторую жизнь.

И кто знает, быть может, этот металл вернется еще к тебе в твой дом в виде красивой швейной машины, новенькой кухонной посуды, перочинного ножика или стальных коньков, сверкающих, словно серебро.

Вес всего, что изготовлено людьми из железа на земном шаре, достигает сейчас цифры в два миллиарда тонн.

Два миллиарда тонн! Да это целые горные хребты из металла.

Железо!

Пожалуй, теперь ты с бóльшим уважением посмотришь и на самый обыкновенный гвоздь, и на ведро, стоящее на кухне, и даже на кучу негодного металла, сложенного во дворе, — старого металла, которому, однако, еще предстоит новая жизнь.

Драгоценная жидкость

Ползет по полю трактор, тянет за собой большой, как дом, комбайн. Откуда у трактора сила — тащить такую тяжелую, громоздкую машину? Эту силу дает трактору двигатель. А для двигателя, чтобы он работал, нужно жидкое топливо — керосин.

Идет по морю многоэтажный красавец корабль, разрезает волну. Долгий путь ему предстоит — пересечь три океана. Но не нужно кораблю по дороге заходить в порты, чтобы запастись каменным углем. Его могучие двигатели питаются жидким топливом — мазутом, и огромный корабль может больше месяца плавать, не возобновляя его запасов. Жидкое топливо дает больше тепла, чем уголь, и хранить его на корабле удобнее.

По улицам городов и сел, по дорогам нашей страны мчатся легковые и грузовые автомобили, сотни тысяч автомобилей. И для их моторов нужно жидкое топливо — бензин.

Поднимаются к небу быстрокрылые самолеты. Вылетишь из Москвы утром и, прежде чем солнце зайдет, будешь гулять по улицам далекого Новосибирска или столицы одной из наших среднеазиатских республик. А поездом туда несколько дней нужно добираться. Что дает моторам силу вращать винты самолета? Жидкое топливо — бензин.

Сотни тысяч станков и машин работают на заводах, изготовляют нужные нам вещи, автомобили, самолеты. Для каждого станка нужно смазочное масло.

И темно-бурый мазут, который сжигают в топках котлов, и желтый керосин, и смазочные масла, и прозрачный, как вода, бензин — все эти вещества добыты из нефти, горючей жидкости, которую находят, как и каменный уголь, в недрах земли.

Каждый из нас, часто даже не зная этого, всякий день и всякий час пользуется продуктами переработки нефти или вещами, сделанными с помощью нефти.

Идешь ты, например, утром умываться. Достаешь из футляра зубную щетку. И футляр, и ручка зубной щетки, и щетина — из пластмассы. А очень многие сорта пластмассы делаются из переработанной нефти.

Пора идти в школу. Ты укладываешь книги и тетради в портфель. А твой портфель, вероятно, сделан из искусственной кожи. Ее тоже приготовляют из продуктов нефти. Надел калоши. И в состав резины входит нефть. Вышел на улицу города — и под ногами у тебя нефть: асфальт, которым покрыты тротуары и мостовые, приготовляют из нефти.

На улице сегодня очень холодно. Чтобы не отморозить уши, хорошо смазать их вазелином. Но ведь и вазелин из нефти. Сел в автобус — его двигатели питаются бензином. Пошел посмотреть новый фильм — кинопленка, на которую снят фильм, — пластмассовая: она приготовлена из продуктов нефти. Конфету съел — и в ней иной раз нефть: из продуктов нефти приготовляют эссенции с запахом свежих фруктов.

Мало того: в изготовлении почти каждой вещи, которую ты берешь в руки, участвовала нефть. Ведь для станков, на которых вещь изготовляли, нужна нефтяная смазка. Электричество, которое приводит в движение станки и машины, часто вырабатывается с помощью нефтяного топлива.

Неудивительно, что нефть иногда называют черным золотом или жидким золотом. Она драгоценна. Великий русский химик Менделеев говорил, что преступно сжигать нефть в топках котлов — можно с тем же успехом топить печи бумажными деньгами. Менделеев говорил так потому, что он предвидел, как много продуктов, нужных для промышленности, для развития страны, можно будет извлекать из нефти. А всего сто лет назад из нефти добывали только керосин для освещения. Что делать с бензином — не знали. Сейчас кажется смешным, что один владелец керосинового завода обещал даже премию тому, кто придумает самый удобный способ уничтожать бензин.

Как же делают из нефти, этой темной густой жидкости, те тысячи продуктов, которые прославили ее, заставили считать одним из самых драгоценных подарков природы человеку? Ее перерабатывают. Но прежде чем переработать нефть, нужно ее найти и добыть. А это не просто.

Для того чтобы успешно искать нефть, нужно хорошо знать историю Земли.

Миллионы лет назад моря были гораздо больше нынешних. Постепенно они отступали. Но долго еще, многие тысячелетия, их заливы вклинивались в сушу.

Вот в этих заливах да у берегов морей скоплялись водоросли и мельчайшие морские животные. Отмирая, они опускались, покрывали слой за слоем морское дно. За сотни тысячелетий накопилось огромное количество этих отложений. Верхние слои давили на нижние. Под влиянием этого давления и других условий остатки водорослей и мелких морских животных превратились в нефть.

Поэтому ищут нефть там, где много тысячелетий назад были берега моря и заливы. Часто находят нефть и у берегов нынешних морей.

Она залегает глубоко под землей — иногда на глубине двух — трех километров. Надо пробурить в земле скважину, чтобы добраться до нефти.

А как же определить точно место, где бурить скважину?

Ты знаешь географические карты, на которых показаны моря, реки, горы и долины. Это карты поверхности земли. Есть другие карты — геологические. На них показано, какие породы и на какой глубине залегают под землей. Эти карты помогают искать нефть. Ученые знают, в каких подземных слоях, в каких породах вернее всего можно ее найти. Но по карте можно определить только район, где следует искать нефть. А ведь скважины надо бурить точно над залежами нефти. Чтобы определить место бурения, советские ученые и инженеры придумали хитрые приборы. Где есть нефть, там и нефтяной газ. Он часто пробивается к поверхности земли. Есть приборы, которые улавливают самые крохотные количества газа, поднявшегося наружу.

Помогают искать нефть и электричество, и магнит, и приборы, отмечающие землетрясения, — сейсмографы. Советские геологи научились почти безошибочно определять места залежей нефти.

Запасы ее в недрах советской земли огромны. Прежде, в царское время, добывали нефть только на Кавказе, главным образом на Апшеронском полуострове, возле города Баку. А советские ученые нашли драгоценную жидкость и вдоль нижнего течения Волги и на огромном пространстве от Волги до Урала. Этот нефтяной район прозвали «Второе Баку». Но второе Баку уже обгоняет первое. К концу шестой пятилетки Урал и Поволжье дадут три четверти всей добычи нефти в стране.

Добывают у нас нефть и в Казахстане, и в Западной Украине, и на далеком Сахалине.

А как ее добывают?

Когда нашли место, где залегает нефть, бурят в земле глубокие скважины. Их бурят долотом. Этот инструмент похож на рыбий хвост, его часто так и называют. Машина вращает долото, и оно врезается в землю, как винт.

Прежде чем бурить скважину, строят вышку. Она высокая, как десятиэтажный дом. На вышке стоит лебедка — машина, которая поднимает и опускает грузы.

А на долото, которое бурит землю, навинчивают металлическую трубу. Она вслед за долотом уходит в глубь земли. Когда вся труба ушла в землю, на нее навинчивают другую, потом третью… десятую… Все трубы висят на стальном канате. А лебедка, которая стоит на вышке, поднимает их и опускает.

Когда долото добралось до нефти — его вытаскивают.

Выкачивают нефть из скважины насосом. Иногда она сама бьет высоким фонтаном — тут успевай только ее собирать, чтобы не разливалась зря по земле.

Добыли нефть. Нужно теперь извлечь из нее бензин, керосин, масла, которыми смазываются машины. Для этого нефть кипятят, превращают в пар.

Строят высокую башню. Она внутри разделена перегородками, вроде больших тарелок с дырочками. В башню идет по трубам нефтяной пар. Тут он охлаждается, опять превращается в жидкость. Но уже не в одну, а в разные жидкости. Бензиновый пар сгущается в верхнем отделении; в среднем — керосиновый. А на самом низу — тяжелое темное топливо: мазут. От каждого отделения идут трубы. По ним бензин, керосин, мазут текут в приготовленные для них хранилища.

Людей на нефтеперегонных заводах очень мало. Все делают машины. Рабочим и техникам нужно только следить, чтобы машины исправно работали.

Нефти у нас добывают очень много. В шестой пятилетке ее будет почти вдвое больше, чем в пятой.

Незримые помощники

Не так-то просто найти нефть, притаившуюся глубоко в недрах земли.

Но опытный геолог знает признаки, выдающие присутствие нефти, разбирается в них так же хорошо, как охотник в следах зверя.

Один из самых верных признаков — горючий газ в верхних слоях земли над залежами нефти. Обнаружив его, геолог почти уверен в успехе. Нефть близко!

Нефть и газ — постоянные спутники. Однако легкий газ тянется вверх. По трещинам, меж песчинок и камней, пробирается он к поверхности земли, проникает в воздух. Нужно сделать химический анализ воздуха в том месте, где газ выходит наружу, — и тайна нефти открыта. Но часто сквозь плотные породы просачивается так мало газа, что никакие пробы его не обнаруживают.

Помощь геологам неожиданно пришла со стороны — от ученых-биологов, ищущих не нефть, а новые виды бактерий. Они открыли новые бактерии. Стали их изучать. И тут оказалось, что эти бактерии питаются горючим газом, тем самым газом, что помогает геологам разыскивать нефть.

Живут эти бактерии в почве, где есть хоть немного такого газа. Достаточно положить кусочек почвы под микроскоп, чтобы узнать, есть ли нефть в глубине. Если в почве гнездятся эти бактерии, значит есть тут их пища — газ, а раз есть газ — должна быть и нефть.

Растения-геологи

«Венерин башмачок» — так называется одно из красивейших наших растений: маленькая северная орхидея, цветок которой напоминает по форме туфельку.

«Венерин башмачок — растение кальцелюбивое», — говорят о нем ученые. Оно выбирает себе почву, содержащую много солей кальция; без кальция венерин башмачок существовать не может.

А знаете ли вы, что такое кальций? Известь, мел, доломит, гипс, известняк — все это кальций в различных сочетаниях.

Некоторые районы нашей страны, например Карельская Автономная Республика, испытывают особо острую нужду в кальции. Карелия, как известно, страна твердого камня — гранита, порфира, диорита. Мягких пород тут как будто и быть не может. Поэтому известь и мел для постройки зданий сюда привозят издалека.

Но если почвы Карельской АССР бедны кальцием, значит здесь не может расти северная кальцелюбивая орхидея?

Между тем советские ученые нашли сотни цветущих орхидей на нескольких островах Онежского озера, на юго-восточном берегу Сегозера и в других местах. «Если здесь растет цветок венерин башмачок, значит тут должен быть кальций, то есть либо известняк, либо доломиты», — предположили ученые. И предположение их подтвердилось. Рядом с зарослями орхидей были обнаружены заброшенные каменоломни, где местные жители добывали когда-то доломитовый известняк и выжигали известь.

Так венерин башмачок точно указал месторождения ценного для республики минерала, залегавшего прямо под корнями орхидей.

Геология знает уже немало таких растений-спутников, помогающих находить подземные богатства. Эти растения как бы подают ученым сигналы: «Здесь земные недра содержат такой-то минерал, такой-то металл! Ищите их!»

Рассказ об угле

Тебе, наверно, приходилось видеть черные, блестящие кусочки каменного угля. Зачем он нужен — ты знаешь: каменный уголь — отличное топливо. Разжечь его труднее, чем дрова, но зато он сгорает медленнее и дает больше жару.

А что такое каменный уголь? Если верить названию, это камень? Нет, назвали его так потому, что он по виду, по твердости похож на камень. А на самом деле это дерево. Только давай сразу условимся: не путай каменный уголь с древесным, хотя и тот и другой из дерева. Древесный уголь нетрудно самим приготовить — нужно потушить не полностью сгоревшие дрова, потушить, прежде чем от них останется только зола. Древесный уголь хрупкий, легко рассыпается, а каменный можно со всей силой бросить на пол — и то не разобьется. Самим каменный уголь не сделать — его приготовила природа. Нужны были миллионы лет, чтобы дерево превратилось в каменный уголь.

Когда-то, в глубокой древности, бóльшая часть нашей страны была морем. По его берегам росли густые леса, высокие, как деревья, папоротники. Море постепенно отступало. На месте прежних заливов оставались болота, заросшие кустарниками и травами. Потом и болота высыхали — их засыпали пески, затягивала глина. Остатки деревьев, папоротников, болотных растений оказывались под почвой. Воздух к ним не проходил. Под давлением лежавшей на них земли они постепенно, на протяжении сотен тысяч лет, превращались сперва в мягкий коричневый торф, а потом в твердый черный уголь. Каменный уголь — это остатки растений, пролежавших под землей сотни тысячелетий.

Но не везде, не во всяких условиях превращались растения древних времен в каменный уголь. Тут играли роль и влажность, и температура, и сила давления верхних слоев земли. В одних местах находят мощные, толщиной в несколько метров, пласты угля, в других — тонкие пласты, всего в несколько сантиметров. Одни пласты лежат полого под землей, другие — наклонно. Обычно там, где находят один пласт угля, есть поблизости и другие — или над этим пластом, или под ним, или где-нибудь невдалеке. Такие районы, где обнаружено много пластов угля, называют угольными бассейнами. Ты слышал, конечно, названия: Донецкий бассейн, или сокращенно Донбасс, — это на Украине, Кузнецкий бассейн, или Кузбасс, — в Западной Сибири, Карагандинский — в Казахстане. Есть у нас и Подмосковный угольный бассейн и много других.

Нашей стране нужно огромное количество каменного угля. Почему? Давай сообразим. Прежде всего уголь нужен многим электростанциям. Надо приводить в движение машины, которые вырабатывают электрический ток. Это можно делать силой текучей воды или с помощью паровой машины. А для того, чтобы паровая машина работала, нужно постоянно кипятить воду, превращать ее в пар. Значит, необходимо топливо — уголь или нефть. Это одно. Теперь — железные дороги. Ведь на паровозах тоже паровые машины стоят. Паровозов у нас десятки тысяч. Каждому паровозу нужен уголь. Ты видел, конечно, — позади паровоза всегда прицеплен открытый вагон, вроде железного ящика. Он называется тендером. В тендере хранится запас угля и воды. Как ты берешь с собой в дорогу хлеб и питье, так и паровоз везет свою пищу. Уголь для него то же, что для тебя хлеб. Великий Ленин, говоря о том, как важно Советской стране добывать побольше угля, так и назвал уголь — «хлеб промышленности». Ведь ни один завод, ни одна фабрика не могут работать без электрического тока, не могут работать, если поезда не доставят нужных им материалов. А мы с тобой уже знаем, что и для электростанций и для поездов нужен уголь.

Но это не все. Каменный уголь необходим для того, чтобы из железной руды выплавить чугун и сталь. Чугун выплавляют из смеси железной руды с коксом. А кокс — это каменный уголь, прогретый в особых печах без доступа воздуха. Каждому заводу, выплавляющему черный металл — так называют чугун и сталь, — нужно огромное количество угля, несколько десятков, а то и сотни вагонов угля в сутки.

Так сколько же всего нужно угля нашей стране? Такое количество, что и представить себе трудно. К концу шестой пятилетки, в 1960 году, у нас будут добывать 593 миллиона тонн угля. Это значит, что каждые сутки нужно будет нагрузить углем около 33 тысяч больших железнодорожных вагонов. К концу нынешней пятилетки советские шахтеры будут давать в полтора раза больше угля, чем в прошлой.

Вот мы сейчас назвали людей, которые добывают уголь, шахтерами. Почему такое название? Потому, что уголь добывают в шахтах. Иногда нужно забраться больше чем на километр в глубь земли, чтобы докопаться до угольного пласта.

Нелегкое это дело! Вот, например, колодец нужно вырыть около дома — ведь это большая работа, много времени занимает. Но глубина колодца — всего пять — шесть метров. А тут тысяча метров!

Кто первый раз увидит угольные шахты, пожалуй, удивится: почему это всегда строят шахту возле высокого холма? На самом деле не шахта построена у холма, а холм вырос около шахты. Это земля, или, как говорят горняки, пустая порода, вынутая, чтобы добраться до угольного пласта. Вот ведь какая работа: не только нужно копать вглубь, но и всю вынутую породу отправлять наверх, на поверхность, чтобы она не мешала копать дальше. Целую гору породы приходится вынуть из большой шахты.

Вручную с такой работой, конечно, не справишься — ее делают машины.

Ход от поверхности земли к угольному пласту называется стволом шахты. По стволам ходят подъемники: один — для спуска в шахту и подъема рабочих, а другой — для подъема на поверхность земли угля.

В угольном пласте прорубают длинные подземные коридоры — вдоль пласта и поперек. Они разрезают пласт угля, как пирог, на куски.

Добывают уголь машинами. Лучшая машина называется угольным комбайном. Она, как полевой комбайн, делает сразу несколько работ.

Комбайн острыми зубьями вырезает из пласта большие глыбы угля и дробит их. А еще у комбайна есть скребки. Они, как руки, сгребают раздробленный уголь на ленту, которая движется по коридору.

Уголь по этой ленте едет к большому коридору, который называется штреком, и там сыплется в открытые вагончики. А к вагончикам прицеплен электровоз. Настоящий поезд — только низенький. Ходит он по рельсам, проложенным в коридоре. Когда все вагончики наполнятся углем, электровоз везет их к подъемнику. А подъемник поднимает уголь на поверхность земли.

Прежде труд в шахтах был очень тяжелым. Уголь отбивали вручную, простым инструментом, вроде лома. А потом впрягались в тележки (их называли санками) и отвозили уголь к главному коридору — штреку. Санки возили обычно мальчики лет четырнадцати. Они губили свое здоровье на этой работе.

Советская власть уничтожила тяжелый труд в шахтах. Теперь все самые трудные работы выполняют машины. Угольный комбайн в хороших, умелых руках сто вагонов угля за месяц добудет!

А шахтеры стали механиками. Они управляют машинами, следят за тем, чтобы машины работали, придумывают, как увеличить добычу угля. Поэтому труд в шахтах стал не только легче, но и гораздо интереснее.

Как нашли уголь в тундре

На севере Автономной Республики Коми на сотни километров раскинулась Большеземельская тундра. Сурова здесь природа: семь — восемь месяцев длится зима. Морозы доходят до 40–50 градусов.

Летом всего на два — три месяца просыпается природа.

В один из таких теплых летних дней 1919 года коми Виктор Яковлевич Попов с сыном Мишей плыл в легкой лодке вверх по речке Воркуте. Далеко на этот раз забрались они. Но утомительное путешествие окупилось сторицей: лодка до краев была полна битыми гусями.

Привязав лодку у берега, Миша набрал сухих мхов, травы и разжег костер. Когда огонь разгорелся, он повесил над ним котелок с чаем и стал ожидать отца, который пошел осмотреть окрестности.

Виктор Яковлевич вернулся со странной добычей. Он нес в руках несколько черных камней.

— Что это? — спросил Миша.

Не отвечая, отец бросил камни в огонь. Костер сначала задымил, а потом вдруг загорелся длинным желтоватым пламенем.

Мальчик с удивлением смотрел, как жарко горят камни.

— Это камень жизни, — сказал Виктор Яковлевич сыну. — Он принесет в тундру тепло и свет. Я видел, как такими камнями топят большие печи.

Отец и сын набрали полную котомку черного камня.

Вернувшись домой, Виктор Яковлевич с верным человеком отправил свою находку в Москву и наказал передать котомку прямо в Кремль.

В Москве котомка Попова не пропала. «Камень жизни», который оказался каменным углем, прошел много испытаний, и ученые признали, что это уголь ценнейших марок, по качеству не уступающий лучшему донецкому углю.

И вот однажды в далекой заполярной деревеньке со странным названием Тит появились люди с рюкзаками за плечами. Они остановились у избы Виктора Яковлевича Попова. Это были московские геологи, прибывшие на разведку угольного месторождения, открытого Поповым.

Так было открыто Воркутинское угольное месторождение, одно из самых крупных в Советском Союзе.

Теперь по Большеземельской тундре раскинулись десятки шахт. В тундре вырос большой город Воркута с высокими, светлыми домами, яслями, детскими садами, школами, театром, кино и клубами.

Первооткрыватель Воркутинского каменноугольного месторождения колхозник Виктор Яковлевич Попов награжден орденом Ленина.

Геологическая карта

В одно из геологических управлений житель таежного забайкальского села пионер Саша Никитин прислал письмо и посылку. В посылке лежали тяжелые черные камешки с блестящими гранями, а в письме было написано:

«Эти минералы я нашел в песке нашей речки Яманки. Так как они очень тяжелые, я думаю, что это какая-нибудь руда. Очень прошу приехать к нам».

Камешки были действительно очень ценной рудой — они содержали вольфрам.

Знаешь ли ты, что такое вольфрам? Это металл света, труда и победы.

Вот он горит в электрической лампочке. Из вольфрама изготовлена та тонкая проволочка, которую накаляет ток.

Сотни тысяч вольфрамовых резцов на наших заводах обтачивают детали из стали и чугуна.

Вольфрамовые пластинки бурят самые твердые горные породы, открывая путь к нефти, углю и железу.

А в годы войны снаряд из вольфрамовой стали пробивал пятисантиметровую броню вражеского танка почти так же легко, как бумагу. Ведь именно такие снаряды преградили путь фашистским «тиграм» и «фердинандам».

Сотни геологов ищут вольфрам по всей территории нашей Родины.

Письмо Саши Никитина вызвало большой интерес. И знаешь, что первым долгом сделал геолог, которому поручили заняться им? Он положил на стол карту.

Да, карту! Но какую же странную!

Прежде всего она очень ярко раскрашена. Красные, зеленые, желтые, синие пятна пестрым ковром покрывают ее. Расставлены какие-то латинские буквы. В этом она совсем не похожа на те карты, которые обычно приходится видеть. Но, с другой стороны, много и общего: на ней тоже есть сетка меридианов и параллелей, показаны реки, города, заливы, моря, озера.

Это — геологическая карта.

Ученые давно уже знают, что разные полезные ископаемые встречаются в разных горных породах. Бесполезно надеяться среди вечных льдов Арктики встретить вдруг заросли ананасов и винограда. Так же бессмысленно искать уголь в местах, где нет слоистых (осадочных) горных пород. Ну, а месторождения вольфрама, наоборот, могут быть только там, где миллионы лет назад на поверхность земли из глубин прорвались расплавленные граниты или кварциты.

По-разному появились на свет полезные ископаемые. В разных местах их и нужно искать.

Вот почему, прочитав письмо Саши Никитина, геолог первым делом достал геологическую карту. Ведь на ней красками и латинскими буквами показано, где какие породы (изверженные или осадочные) выходят наружу, скрываясь лишь под тонким слоем дерна и почвы. Взглянув на нее, можно сразу проверить: а может ли вообще быть в том месте, где живет Саша Никитин, вольфрам? Может, там слой известняков и глин толщиной в пять километров, а кристаллы попали в реку случайно? Привез кто-нибудь, да и бросил.

Находят же на одесском пляже камни из далекой Австралии! Их привозят туда пароходы, когда возвращаются из Мельбурна и Сиднея с пустыми трюмами. Для корабля очень опасно совсем не иметь груза: он может перевернуться во время шторма. Близ Одессы камни выгружают в воду, а волны потом выкатывают их на пляж.

Геолог быстро отыскал на карте поселок, где жил Саша. Нашел и речку Яманку. Стал внимательно вглядываться… Да, вольфрам может быть здесь. Вот на карте показан, выход гранита. Река, видимо, сильно размыла камни, и тяжелые кристаллы вольфрама из кварцитовых жил попали в песок.

Он стал просматривать книги, другие карты, записи геологов. Что говорят они об этом районе?

С каждой минутой геолог все более убеждался, что находка Саши должна быть проверена. Скорее в путь!

Поехал он не один. С ним были помощники: прораб, два коллектора, трое рабочих. Они взяли с собой целый вагон всяких вещей: лопаты, кирки, молотки, зубила, горные компасы, рулетки, палатки, походную химическую лабораторию, полевую аптечку, сложные приборы для геофизической съемки…

Все это надо было получить со склада, проверить, упаковать, отправить на вокзал. Горячая, беспокойная пора сборов!

В глухом сибирском селе, далеко от железной дороги, встречали экспедицию все: и старые и молодые. За околицей в это время как раз парни гуляли с гармошкой. Когда автомашина приблизилась, они подошли к дороге, и гармонист заиграл туш.

Шофер Сергей Кириллович резко сбавил скорость, не зная, ехать дальше или остановиться. Мальчишки обступили машину и побежали с боков и сзади. Кто-то закричал «ура».

— Всяко бывало, но такого, знаешь… — проговорил Сергей Кириллович, останавливаясь наконец в центре села.

Геолог улыбнулся ему:

— А что? Плохо разве встречают?.. Веселый народ!

Здесь же, около машины, он увидел мальчика лет тринадцати, с пионерским галстуком и в белой рубашке. Мальчик стоял первым в ребячьей толпе. Геолог догадался, что это и есть Саша Никитин.

Ночевал он в избе Никитиных. Родители Саши, гордые тем, что у них остановился начальник экспедиции, ходили на цыпочках по толстым половикам и наперебой угощали. Но геологу было не до угощения.

Хотя Саша и говорил в письме, что только по весу догадывается, будто это руда, но на самом деле он точно знал, что нашел вольфрамит, и лишь боялся: а вдруг ошибся!

Напрасно боялся. Ведь он прочитал немало книг по минералогии и геологии.

Первую — она называлась «Охота за камнями» писателя Бармина — его долго уговаривала взять школьный библиотекарь Татьяна Михайловна. У Саши в то время все интересы были устремлены на охоту и рыбную ловлю, и книгу про камни он нес домой с неудовольствием и потому только, что в заглавий стояло слово «охота», а на обложке разгуливали диковинные доисторические животные.

И раскрыл он ее без особой радости. Но первая фраза: «Две мечты было у меня в детстве: поймать черного махаона и найти оловянный камень», — по-особенному взволновала его. Так же и он мечтал об удивительном звере, которого никто еще до него не встречал. А вот он встретит…

Закрывая книгу, он уже был целиком увлечен наукой о камне.

В самом деле! Вот под ноги попал булыжник. Ну и толкни его! А, нет! Прежде взгляни: что это? Может, он очень нужен заводам? Может, такие камни специально ищут геологи?

Саша стал приглядываться. И тут оказалось, что почти все камни, как люди, не похожи друг на друга.

За «Охотой за камнями» последовали другие книги, более серьезные: «Занимательная минералогия» академика Ферсмана, «Основы геологии» академика Обручева. Саша стал собирать коллекцию горных пород и минералов.

Вскоре и мать, и отец, и соседи знали, что лучший подарок Саше — необычный камень.

И вот приносили ему с полей, с охоты нежно-зеленые осколки амазонита, пластинки слюд, кварц — то белый, как сахар, то прозрачный, словно стекло.

О нет! Одиночкой он не был.

Когда Саша перешел в шестой класс, учитель Сергей Николаевич подарил ему учебник по минералогии и геологии для десятого класса и помогал узнавать по «Определителю минералов» профессора Разумовского названия минералов. Он же помог ему постичь начала химии и стереометрии раньше других ребят. Без этого Саша многого бы не понял в книгах.

Геолог долго осматривал Сашину коллекцию. В нее входило более ста образцов! У каждого, как в настоящем музее, белый билетик указывал: где, кем и когда был он найден.

Нет! Открытие Саши Никитина совсем не случайность. Так же вот, как и он, настоящие геологи увидят один едва заметный признак ценного полезного ископаемого (угля, железа, золота) и долго потом наблюдают, выслеживают — до победы.

Геолог достал из полевой сумки геологическую карту и показал ее Саше. Тот, конечно, ничего в ней не понял: чтобы стать геологом, надо специально учиться. Но это от него не уйдет! А пока они вместе отметили на карте все места находок вольфрамита. Находки пришлись как раз на окрестности той полосы, где граниты соприкасались с другими породами. Полоса тянулась не на один километр, и если вдоль нее повсюду окажется этот минерал, то открытие Саши будет делом огромной важности.

Вечер. Пора бы спать. Завтра рано подъем. Но геологу не до сна. Сперва он намечает на карте, где рабочие станут копать канавы, а потом, когда работа закончена, вместе с Сашей и десятком других ребят долго сидит на крыльце.

Они мечтают о том, какие изменения произойдут теперь в жизни села: как придет сюда железная дорога, вырастет целый город, засверкает огнями долина Яманки…

Геологическая карта, на которой красочными пятнами говорится о выходах на земную поверхность изверженных горных пород, где точками и квадратиками обозначены места Сашиных находок, в этом порукой.

Музей под ногами

Перед домом, где я живу в Ленинграде, тротуар вымощен беловатым известняковым плитняком. Тротуар состоит из плит. Все плиты как плиты, но поперек одной из них не то оттиснут, не то вдавлен странный узор, такой, как на нашем рисунке (стр. 292).

Жители Ленинграда, если они наблюдательны, знают: такие узоры встречаются кое-где на тротуарных плитах. Откуда же они взялись и что собой представляют?

Эти узоры — вещь удивительная. Более полумиллиарда лет назад на месте нынешнего Ленинграда расстилалось море. В этом море среди различных других животных обитал громадный, до двух метров длиной, моллюск — родич наших нынешних осьминогов и каракатиц.

Он прятал свое мягкое тело в длинную раковину, похожую на прямой острый рог. Внутри она была разделена поперечными перегородками на отдельные камеры, соединенные трубкой — сифоном. За эту прямую раковину мы сейчас именуем древнее чудовище пряморогом, или, по-гречески, «ортоцерасом».

Когда пряморог умирал, он опускался на дно моря. Здесь лежал толстый слой известковых скорлупок мельчайших водных животных — корненожек. Новые и новые скорлупки, опускаясь на дно, ложились на пряморога, погребали его в своей толще. Прошли тысячи тысяч лет. Раковину пряморога покрыли могучие толщи осадков. Сдавленные слои нежных известковых скорлупок со временем превратились в известняк. А внутри известняка, как в лучшем из склепов, хранились миллионы мертвых ортоцерасов. Сами они сгнили, а прочные раковины окаменели.

Прошли еще сотни тысяч лет. Дно Силлурийского моря оказалось сушей. Когда каменотесы расслоили на плиты известняк, образовавшийся на дне этого древнего моря, миллиардолетний моллюск увидел солнечный свет.

Теперь, проходя мимо его отпечатка, я всякий раз испытываю некоторый трепет: ведь полмиллиарда лет старику! Что по сравнению с ним значит мумия какого-нибудь фараона!

Но еще больший трепет, настоящее благоговение вызывает у меня мощь человеческого разума. Ведь никто никогда не видел ни одного живого пряморога. Мы не видели и того мира, в каком он обитал, но мы много знаем о нем. И это великое знание дал нам наш разум!

Итак, земля под нашими ногами бывает порой подобна музею. И разве не интересно было бы иметь в школьном кабинете биологии такой экспонат полумиллиардовой давности?

Про соль

Почему еду солят — и хлеб, и мясо, и картошку? Скажешь, потому, что без соли еда невкусна. Верно. Но не только в этом дело. Человеку соль необходима, он без нее долго жить не может.

Соль есть почти во всем, что мы едим: и в морковке, и в мясе, и в молоке. Даже в яблоке. Но этого нам недостаточно — в еду нужно еще прибавлять соли.

Откуда же берется соль, которую покупают в магазине?

Не добывают ли ее, как сахар, из растений? Нет, это было бы очень трудно. Можно гораздо проще получить соль. Ее очень много в природе — и на земле, и под землей, и в воде.

Встречаются даже целые горы из соли. А под землей она лежит пластами, как каменный уголь. Такая соль называется каменной. У нас ее много в Донбассе и на Урале.

Чтобы добыть каменную соль, роют шахту — очень глубокий колодец, от которого под землей по соляному пласту проложены коридоры.

В шахту везет рабочих подъемник. Соль обычно лежит под землей очень толстыми пластами, высотой метров в двадцать — тридцать.

Опускают в шахту машину, которую называют врубовой. Она врубается в пласт, проделывает в нем длинную щель.

Подрубленную соль легче отделить от пласта. Большие куски каменной соли грузят в вагонетки, и электровоз доставляет их к подъемнику.

Подъемник поднимает соль на поверхность земли. Там большие куски каменной соли дробят и потом размалывают на мельнице. Остается только запаковать соль и отправить в магазины.

А под землей, там, где вырубили соль, остаются огромные белые пещеры. Можно было бы в каждой из них построить шестиэтажный дом.

Но не только под землей добывают соль.

Ты ведь знаешь, что море соленое. Если долго кипятить в котле морскую воду, она уйдет паром, и останется на дне котла горсточка соли. Только она горькая. Надо еще ее очистить, чтобы получилась соль, годная для пищи, — поваренная соль.

Но добывают в воде и такую соль, что ее очищать не надо, — ее добывают не в море, а в соленых озерах. Там соль не горькая.

А знаешь, сколько в каждом из нас соли? У взрослого человека в крови, в мускулах и в костях больше полкилограмма соли. И нужно все время пополнять ее запас едой. А то, например, когда ты плачешь или в жару потеешь, вместе с водой выделяется и соль.

А ты, наверно, и не подумал, что слезы соленые просто потому, что в них есть соль!

Всесоюзная солонка

Солнечный летний день. Колеса товарного поезда громыхают на стыках. Куда ни глянешь, всюду простирается белая, словно занесенная сверкающим на солнце снегом, равнина.

Вы, ребята, наверно, удивитесь, если узнаете, что поезд этот идет по озеру. Это озеро Баскунчак. Оно находится у нас в Заволжье. Озеро наполнено солью. Только весной и осенью после дождей и таяния снега оно покрывается соляным раствором — рапой.

Соляные богатства Баскунчака неисчерпаемы. Когда стали бурить скважину, чтобы узнать толщину соляного слоя, сверло прошло более трехсот пятидесяти метров, а соль все еще не кончилась. Только она стала такой твердой, что пришлось прекратить бурение, чтобы не сломать сверло.

До революции соль добывалась здесь вручную. Соляники, стоя по пояс в рапе, железными ломами разбивали соляной пласт, деревянными чекмарями дробили большие глыбы и грузили соль на повозки, запряженные верблюдами. Это был каторжный труд. Соль разъедала кожу, все тело покрывалось незаживающими язвами. Поэтому и называли в народе Баскунчак «озером слез».

Эти времена давно прошли. Теперь на промысле работают сложные машины — соляные комбайны.

Комбайн медленно движется по рельсам. Соль, разрыхленная огромными вращающимися фрезами, всасывается через широкую трубу в комбайн. Здесь она отделяется от рапы, промывается и грузится в вагоны. Пройдет солекомбайн полтора километра, снимет слой соли толщиной в метр, повернет обратно и снова снимет такой же слой. Так и ходит взад-вперед, пока не выберет соль на глубину шести — восьми метров. А потом вместе с железнодорожной линией передвинется на метр в сторону и снова начинает ходить взад-вперед по рельсам.

Сто тонн соли в час добывает солекомбайн, и всего только четыре человека обслуживают его. А раньше такую работу могли бы выполнить сто двадцать рабочих-ломовиков, шестьдесят грузчиков и двести верблюдов.

Волшебный камень

Мы шли из села Воскресенского на озеро Аракуль. Позади остались добрых тридцать километров пути, но Аракуля все еще не было.

Скоро на нашем пути встали горы. Поднявшись на одну из вершин, полюбовавшись чудесным видом пестрых вершин Уральского хребта и озер Зауралья, мы стали спускаться по крутому склону и наткнулись на россыпь кусков слюды черного цвета. Немного подальше вместо россыпи стали попадаться огромные черные глыбы необыкновенной слюды.

Мы устали. Где это Аракуль и что за горы, в которые мы попали? Да не все ли равно! Теперь нам хотелось только отдохнуть и покушать.

Солнце уже было над горизонтом, и дневная жара спала. Решили развести костер. Пошарив на всякий случай еще раз по карманам, мы не нашли ни куска хлеба. А есть хотелось. Разговор не получался.

Мой товарищ Шурик схватил с досады маленький кусочек той самой слюды, что мы видели, спускаясь с горы, и бросил в костер.

— Чудно! Какая-то черная слюда, — равнодушно сказал он.

Слюда шлепнулась в середину огнища, подняв искры.

— Я скоро буду грызть ботинки, — опять проговорил Шурик.

— Зажарь на костре — вкуснее будут, — попробовал пошутить я.

Но тут я взглянул на огонь, и слова застряли у меня в горле. Маленький кусочек слюды ожил, зашевелился и стал медленно увеличиваться.

— Что за штука! — закричал я. — Почему он дышит?

Шурик взглянул на костер, и я увидел, что глаза его стали тоже расширяться.

Черная слюда продолжала раздуваться.

Тут мы, словно сговорившись, враз начали отступление от костра. Конечно, это слюда, она не взорвется, но кто ее знает…

Отползли. Сидим за камнями, наблюдаем.

Кусок слюды продолжал шириться и раздуваться, вытесняя из костра головни и угли.

— Как на хорошей опаре!

— И когда его разорвет? — отозвался Шурик. — Смотри, как раздуло.

— Раз в десять увеличился. Ну и камень!

Спустя некоторое время мы осмелели. Страх прошел. Да и кусок больше не увеличивался.

Вытащили его из костра. Огромный камень оказался легким, как перо. Из черной слюда стала ярко-золотистой.

— Вот штука!

— С чего бы это она?

— Давай еще попробуем!

Мы бросили в костер еще несколько кусков. Результат тот же: камни растут, как на дрожжах.

Сбегали вверх, скатили большую глыбу и поместили ее на костер. Вскоре глыба стала большущей, как дом.

Налюбовавшись необыкновенным зрелищем, мы принялись исследовать, где и в каком количестве залегает волшебная слюда. Оказалось, что такой слюды здесь очень много, залегает она под тонким слоем земли, а местами выходит на поверхность.

Уже потом мы узнали, что горы, где мы плутали, входят в хребет Вишневых гор, а черная слюда, которая так хорошо и необычайно жарилась на костре, называется вермикулитом. Из этой слюды делают «золотые» и «серебряные» порошки, которыми украшают елочные игрушки. Из нее же делают и электроизоляционные плиты.

Горный лен

В одном городе в театре возник пожар. На сцене загорелись декорации.

— Пожар! — пронеслось по зрительному залу.

Закрыли занавес. Со всех сторон языки огня лизали его, пытаясь пробраться в зрительный зал. Но занавес не поддавался и преграждал дорогу огню.

Приехали пожарные. Они бесстрашно бросились в огонь. Вот-вот, казалось, воспламенится их одежда. Но нет, она не только не вспыхнула, но даже не почернела, и в бессилии лизали ее огненные языки.

Вы уже, наверно, догадались, что и занавес и костюмы пожарных не загорались потому, что были сделаны из асбеста.

А что такое асбест, вы знаете?

Асбест — греческое слово, по-русски означает «несгораемый». Это волокнистый минерал белого, желтого или зеленого цвета.

Кроме «несгораемости», у асбеста немало и других чудесных свойств. Он исключительно прочен, плохо проводит тепло, противостоит действию не только огня, но и кислот, щелочей.

Где только не применяется асбест!

На паровозостроительных заводах из асбеста делают прокладки для котлов. В электропромышленности асбест употребляется при изготовлении распределительных щитов. В химической промышленности асбест как кислотоупорный материал применяется для фильтрования кислот.

Из асбеста делают тормозные ленты для автомобилей.

Особенно широко используется «горный лен», как еще называют асбест, в строительной промышленности. Из него делают водопроводные трубы, кровельную черепицу, штукатурку для стен и многое другое.

Лучший в мире асбест добывают у нас, на Урале, около Свердловска. За годы первых пятилеток здесь вырос большой город, который называется Асбест.

Моя коллекция камней

Я начал собирать камни, когда мне было шесть лет. Каждый год наша семья уезжала на лето в Крым. Серо-зеленые скалы поднимались над Симферопольским шоссе вблизи дома, в котором мы жили. К этим скалам почти ежедневно уходила наша небольшая группа охотников за камнями. Сколько интересного мы находили там! Кто карабкается по уступам громадных камней, кто отважно ползет по крутым скатам. Я тоже лезу на скалу. В расселине камня замечаю прозрачную, чистую, как вода, жилку. От восторга я кричу друзьям:

— Ура! Горный хрусталь!

Все бегут ко мне, а я с трудом выковыриваю красивый камень перочинным ножом. Горный хрусталь твердый и неподатливый — не скоро с ним справишься.

— Саша, дай я, — предлагают товарищи свои услуги.

И я вижу, что они как зачарованные смотрят на прозрачные, точно отшлифованные кристаллы горного хрусталя, нашего «драгоценного камня».

Добыча бережно завертывается в вату, и вся группа, радостная и возбужденная, бежит домой. Там мы раскладываем перед взрослыми свои богатства.

— Мама, смотри, сколько мы насобирали красивых гальянчиков! — говорю я.

— Не может быть, чтобы в горах были такие отшлифованные камешки! Они сделаны людьми, — не верила она.

— Нет, нет! — убеждал я взрослых. — Эти хрусталики мы нашли в камнях. Пойдемте завтра, и вы увидите их сами.

В другой раз мы отправились «исследовать» чердак старого помещичьего дома. Кто-то из ребят сказал, что там клад и, наверно, заколдованный. Таинственно и загадочно было на чердаке. Большие радужные тенета, развешанные пауками, тянулись между стропилами. Из-под наших ног вырвался голубь. Шум его крыльев так перепугал нас, что мы стояли, не говоря ни слова.

— Вот он, клад! — восторженно закричали мы сразу и бросились к большому ящику, покрытому пушистым слоем пыли.

Да, это был настоящий клад — большая коллекция камней! Мы снесли ее вниз, вымыли, вычистили и с гордостью присоединили к нашим хрусталикам. Мы заметили в этой коллекции несколько совсем простых, грубых камней, таких, каких было много всюду вокруг. Раньше мы их не собирали и даже совсем не интересовались ими. Это были такие простые камни — не то что наши кристаллы хрусталя! Но на этих простых кусках камня были наклеены какие-то небольшие номерки, а на листочке при коллекции были написаны названия. Я помню, как это нас поразило: даже простые камни имеют, оказывается, свое имя!

Так мало-помалу стала у нас собираться коллекция минералов. Обзавелись мы скоро и книжками о камнях. Позднее мои товарищи увлеклись другим, и я сделался единственным собственником целой коллекции. А коллекция с каждым годом росла и росла. Я всех знакомых просил привозить камни из разных краев и с завистью смотрел на красивые камни, которые лежали на полке или на письменном столе у знакомых, и часто-часто нескромно выпрашивал их себе.

Прошло много лет. Прошли годы средней школы, университета. Коллекция выросла во много тысяч образцов, из детской забавы она сделалась научным занятием, а интересы мальчика-коллекционера сменились интересами научной работы.