Мироходец

Глава 20

Как ни странно, Ксанча поняла все, что сказал мужчина. Такое случалось крайне редко в новых для нее мирах. Покопавшись в памяти, она определила, что незнакомец говорит на аргивском, на языке детства Урзы и ее фирексийских снов.

Прежде чем обнять Мироходца, мужчина коснулся своего лба, губ и сердца. В ответ Урза приветствовал его так, как приветствовал только самых близких.

— А ты… Ксанча, — обернулся незнакомец к девушке. По тому, что ее имя он назвал не сразу, фирексийка заключила, что он читал в ее сознании. «Если так, то делает он это гораздо лучше Урзы. По крайней мере безболезненно». Коснувшись себя трижды, он обнял девушку.

— Вы ждали нас? — спросил Урза.

— Да, — настаивал незнакомец, одной рукой поддерживая Ксанчу под локоть, а другой направляя Мироходца к одному из домов. — Вы шли через миры, и мы давно знали о вашем приближении.

Ксанча оглянулась. Урза поймал ее встревоженный взгляд и сделал ей знак, что все в порядке.

Через высокие каменные ворота они прошли во двор, посередине которого располагался прямоугольный бассейн. На другой стороне двора, около очага, сидела женщина и помешивала что-то в горшке. Две женщины и мужчина стояли рядом. Все они были похожи друг на друга, как могут быть похожи только близкие родственники.

Чуть поодаль в высоком плетеном кресле сидел древний старик: морщинистая белая кожа, плотно сжатый беззубый рот. Ксанча не могла бы с уверенностью сказать, кто перед ней, мужчина или женщина.

За креслом двое подростков, мальчик и девочка, играли с котенком. Из-за перил крыльца за гостями пристально наблюдал малыш лет пяти, круглолицый, с большими широко открытыми синими глазами.

Ксанча смотрела на эту идиллическую семейную картину и удивлялась царящему во дворе спокойствию. У нее на поясе имелся меч, а от Мироходца можно было ожидать чего угодно, но тем не менее все члены семьи продолжали спокойно заниматься своими делами.

— Садись, поешь. — Женщина поднялась от очага и поставила на выскобленный добела деревянный стол глубокую миску с горячей похлебкой.

Ксанча не заставила себя ждать. Взявшись за ложку, она вопросительно взглянула на Урзу.

— Ешь, — кивнул он, — пахнет восхитительно.

Второй миски не предложили, будто знали, что Мироходец не нуждается в пище. Похлебка и правда оказалась вкусной, но постной. Пока девушка наслаждалась горячей пищей, взрослые члены семьи окружили Урзу и заговорили о чем-то так тихо, что Ксанча едва разбирала слова.

Мужчину, встретившего их возле деревни звали Ромом, женщину у очага — Тессу. Остальных имен Ксанча не запомнила.

Встав из-за стола, она подошла к беседующим. Урза сделал ей знак молчать. Семейство обсуждало миры, звезды и древние легенды. Они использовали незнакомые названия, но говорили в основном на аргивском, хотя по еле заметному акценту было ясно, что это не их родной язык.

После того, как детей отправили спать, беседа приняла другой оборот. Все подошли к высокому креслу, Ромом разбудил дремлющего старика.

— У вас есть вопросы? — полувопросительно-полуутвердительно произнес он. Слабый голос дрожал, Ксанча едва разбирала слова. — Никто не приходит в Эквилор без вопросов.

— Я пришел узнать о слабостях моих врагов, — ответил Урза, вежливо поклонившись.

Тессу и Ромом обменялись многозначительными взглядами, как будто в эту секунду разрешился их давний трудный спор. Сомнений быть не могло, здесь ждали именно их: Урзу из Аргива и его спутника, который обрадуется горячей пище в конце трудного дня. Но Ксанче показалось странным, что они знали Урзу: ведь тогда они наверняка должны знать и о его намерениях.

— Эквилор не может быть твоим врагом. А если бы и был, то ты просто не нашел бы к нам дорогу.

— Я просто ищу, — проговорил Мироходец.

— Старейшины встретятся с тобой. — Казалось, старик устал говорить. Прикрыв дряблые веки, он пожевал губами и замер.

— Я хочу спросить их о Фирексии. Вы слышали о ней?

Слова Мироходца вызвали заметное оживление. О Фирексии здесь знали. Не открывая глаз, старик прошептал в ответ лишь одно:

— Черная мана…

— Не просто черная мана, — воскликнул Урза. — Они — воплощение зла, разрушений и смерти. Они пытались захватить мой мир, и я поклялся отомстить им за моего брата, мой народ и транов.

Упоминание о транах заставило присутствующих переглянуться.

— Черная мана, — повторил старец. — Бесполезная и обреченная. Старейшины скажут тебе больше.

— Так вы знаете о них! Я уверен, что они были изгнаны из их родного мира прежде, чем создали Фирексию. Я ищу этот мир, и если это не Эквилор, то я прошу вас сказать мне, как его найти. Ведь вы знаете все. Здесь собирается вся мудрость вселенной.

Старик кивнул.

— Те, кого ты ищешь, никогда не бывали на Эквилоре. Они, как и ты, слишком молоды…

— Но ведь они сражались с транами шесть тысяч лет назад! — недоумевал Урза. — А я ищу их уже больше двух тысячелетий…

Старец обратился к Ромому на своем языке, и, взглянув на Урзу, Ксанча поняла, что он не может читать мысли этих на первый взгляд простых людей.

— Ты слишком молод, Урза, — продолжал старец. — А наш мир слишком стар и мудр, чтобы бояться кого бы то ни было…

— Вы будете думать по-другому, когда фирексийцы придут сюда.

Старик покачал головой.

— Они слишком маленький народ, с ничтожными амбициями и еще меньшими мечтами. Нам нечего им предложить… Возможно, мы ошибались относительно тебя, Урза. — Старец пристально взглянул на гостя, снова покачал головой и сделал знак Ромому.

— Уже поздно, — обратился тот к Мироходцу, давая понять, что разговор окончен. — Время отправляться спать.

Домочадцы почтительно склонили головы, когда Тессу и Ромом подняли старца из кресла и повели в комнату.

— Я уверен, что это — то самое место, — прозвучал голос Урзы прямо в голове Ксанчи.

— Старик утверждает обратное, — парировала девушка.

— Она проверяет нас, — улыбнулся Мироходец. — Завтра я встречусь со старейшинами и узнаю все, что меня интересует.

Ксанча не могла понять, как Урза определил, что старый человек — женщина, но это было и не важно. Мироходец оказался прав в такой мелочи, заблуждаясь во всем остальном. Старуха говорила с Урзой тем тоном, каким он сам обычно разговаривал с Ксанчей, — снисходительно, с легким презрением.

Вернулись Тессу и Ромом. Женщина проводила гостью в ее комнату, предложив перед сном искупаться в бассейне. Ксанча не желала демонстрировать свое тело, а Потому поинтересовалась:

— А можно сделать это в одиночестве?

— Горы все равно увидят тебя, — пожала плечами хозяйка.

— Ну, это не проблема…

Вода оказалась приятно теплой, и Ксанча расслабилась, положив голову на край бассейна. У подножия гор мерцали сотни крохотных огоньков. В темноте они казались глазами, пристально наблюдающими за всем, что творится в долине. Теперь девушка поняла, что имела в виду Тессу. Поспешно выбравшись из воды, она оделась в чистую длинную рубаху, приготовленную хозяйкой, и прошла в свою комнату. Женщина стелила постель.

— Тебе плохо? — спросила она, заметив, как побледнела после купания девушка.

— Они смотрели на меня, — зябко поежившись, ответила Ксанча.

— Не бойся. Здесь никто не причинит тебе вреда. Ложись спать.

Девушка послушно легла в чистую прохладную постель и мгновенно заснула.

Утром ее разбудила возня детей в коридоре. Ксанча поднялась и выглянула за дверь. Увидев ее, мальчик поманил гостью во двор, где все семейство уже собралось за большим столом. Восточный горизонт только начинал светлеть. Взгляды всех домочадцев были устремлены к пологим горным вершинам. Тессу пододвинула девушке табурет и вернулась к созерцанию пейзажа. «Вероятно, — думала Ксанча, — это какой-то ритуал». Но ритуал затягивался. К тому же, оглядевшись, девушка не обнаружила за столом ни Ромома, ни Урзы.

Первые солнечные лучи упали на горные склоны, и черные провалы многочисленных пещер засияли нестерпимо ярким светом, будто в каждом из них было установлено по зеркалу. У девушки зарябило в глазах, и она прикрыла их рукой.

— Со временем ты привыкнешь к этому, — успокоила ее старуха.

— С добрым утром, — проговорила Тессу, с улыбкой глядя на то, как гостья часто моргает и вытирает слезы.

Вскоре домочадцы разошлись по своим делам и за столом остались только Ксанча и хозяйка.

— Ты привыкнешь, — повторила Тессу.

— Да, старушка говорила мне…

— Старушка? Ах да… Пакуя. Скоро она поднимется на гору, чтобы соединиться со своими предками.

— Скоро?

— После того как вы с Урзой покинете нас.

— Урза в одной из пещер? — догадалась Ксанча.

— У Кеодоза, я думаю. Ромом расскажет нам, как все прошло, когда вернется.

Ксанча терялась в догадках, был ли Кеодоз одним из старейшин, или так называлась пещера.

— А когда спустится Урза?

— Завтра или послезавтра. Когда поговорит обо всем с Кеодозом.

Мироходец появился лишь на двадцатый день. За время его отсутствия Ксанча узнала, что старейшины обитают в пещерах, а семья Ромома — единственная на Эквилоре — живет в ожидании того дня, когда они смогут подняться на гору и соединиться с предками.

Поскольку Урза задерживался у старейшин, в доме начали шутить, что Кеодоз нашел родственную душу и достойного собеседника. Ксанчу подобные шутки расстраивали, потому что она вовсе не желала провести остаток дней в этом старом мире. Услышав от детей, играющих на крыше, что у подножия гор показалась высокая фигура Урзы, девушка выбежала ему навстречу, надеясь поговорить с ним без свидетелей.

— Ты узнал все что хотел? — спросила Ксанча, переводя дух после быстрого бега. — Я могу собраться еще до заката.

— Я только начал кое-что понимать, — покачал головой Мироходец. — Мудрость, собранная в этом месте, безгранична!

— Ты хоть помнишь, зачем мы явились сюда?! Как же твоя месть, твой брат, Фирексия?

— Кеодоз знает так много, Ксанча! — Урза опять не слушал ее. — Помнишь, я говорил тебе, что не могу вернуться в мой родной мир? Оказывается, когда я опустошил силекс, вселенная начала сжиматься вокруг Доминарии. Это был сложный и долгий процесс, который завершился, когда мы с тобой отправились в Фирексию! Мой мир в безопасности!

— Но Фирексия…

— Она обречена. А сейчас есть более важные вопросы. Я нашел свое место здесь, в Эквилоре. Здесь собрано так много знаний, но их не используют! Этим людям нужен лидер, который способен превратить Эквилор в жемчужину вселенной. Я хочу и могу сделать это!

Ксанча вспомнила слова Тессу о том, что они живут в ожидании дня соединения с предками, и сказала:

— Не думаю, что этого же хочет кто-нибудь еще…

— Они не могут видеть своего будущего. Кеодоз только заглянул в него. Потребуется очень много времени, и, хотя они небессмертны, я в силах изменить даже это!

— Урза, — печально проговорила Ксанча, — ты не нашел свое место. Ты потерял его. Мы пришли сюда, чтобы найти мир, откуда выгнали фирексийцев. Здесь их никогда не было, а значит, и нам пора уходить, чтобы продолжить поиски.

— Ерунда! — воскликнул Мироходец и направился к дому.

То же сказала и Пакуя, услышав восторженные речи Урзы. Остальные вежливо молчали до того момента, пока Мироходец не отправился обратно в пещеру к Кеодозу, а затем долго обсуждали услышанное на своем языке.

— Будет лучше, — проговорила Тессу, входя в комнату Ксанчи, — если ты сама поговоришь с ним.

— Я пыталась, но он ничего не желает слушать. На вашем месте я послала бы кого-нибудь поговорить с самим Кеодозом.

— Кеодоз такой же, как Урза. Он тоже мало кого слушает, — вздохнула Тессу.

— Тогда у нас проблемы.

— Нет, Ксанча. Это у Урзы проблемы. Рано или поздно другие старейшины встретятся с Кеодозом…

— Урза в опасности? — испугалась Ксанча.

— Видишь ли, не все, кто поднимается в горы, может спуститься в долину. — Тессу сказала это таким спокойным и уверенным тоном, что фирексийка испугалась еще больше. По своему опыту она знала, что самые спокойные и уверенные люди часто оказываются самыми безжалостными.

— Хорошо, я попытаюсь поговорить с ним еще раз.

— Вот и отлично, — улыбнулась хозяйка, закрывая за собой дверь.

Урза появился в долине только на сороковой день. Собрав за столом всю семью, он показал будущее Эквилора, наколдовав объемные миражи процветающих многолюдных городов и невиданных механизмов. Но никто не сказал ему ни слова. Поужинав, все молча разошлись по своим комнатам.

— Им неинтересно то, что ты предлагаешь, — вздохнула Ксанча. — Я достаточно хорошо выучила их язык и знаю, о чем они говорят, когда тебя нет. Старейшины недовольны тем, что Ромом и Тессу позволили нам жить у них так долго. Мы злоупотребляем их гостеприимством.

— Забудь о них. Кеодоз колеблется. Мне почти удалось склонить его на свою сторону. Теперь я оставил его одного подумать. Если мы с ним объединим наши усилия, то сможем переубедить и остальных старейшин. Понимаешь, что это значит?

Глаза Мироходца горели лихорадочным огнем. «Сумасшедший», — напомнила себе Ксанча, размышляя о том, сможет ли она перебраться в какой-нибудь другой мир, если Урза не вернется из пещер.

В этот же вечер Мироходец снова исчез, а на небе засияла новая звезда, намного крупнее и ярче соседних.

— Что это? — поинтересовалась Ксанча, когда семья собралась на утренний ритуал.

— Предзнаменование, — ответила Тессу.

— Урза? С ним что-нибудь случилось?

— Нет. — Женщина покачала головой. — Грядут перемены. Больше я ничего не могу сказать. Посмотрим, что принесет нам рассвет.

— Вы знаете гораздо больше. Скажите мне… пожалуйста.

— Я не знаю, Ксанча, я догадываюсь. Старейшины встретились с Кеодозом. С Урзой скоро все станет ясно.

Ксанча опустила голову. Для нее ничего не становилось ясно. И даже наоборот.

— Не думай о плохом. — Тессу накинула на плечи девушки широкий шарф. — Подождем рассвета, — спокойно повторила она.

Вскоре первые лучи солнца засияли в пещерах. Но теперь в утреннем блеске что-то неуловимо изменилось. Ксанча поняла это по тому, с каким напряжением следили за происходящим все, кто сидел за столом.

— Что все это означает? — спросила фирексийка.

— Это означает, — прошептала Пакуя, — что старейшины наконец-то договорились. Если этот дурак хочет изменить мир, пусть меняет свой.

— Скоро вы покинете нас, — добавила Тессу.

— Урза жив? — беспокоилась Ксанча.

— Не больше, чем вчера, — ворчала старуха. — Сомневаюсь, что он понял хоть что-нибудь. Да и Кеодоз тоже.

Через некоторое время появился Урза. Бледный и расстроенный, он решительно подошел к Ксанче.

— Будущее закончилось, не успев начаться, — хрипло проговорил он. — Я не могу помочь им сделать Эквилор процветающим миром. Кеодоз почти согласился со мной, но обстоятельства резко изменились не в лучшую сторону. Старейшины сказали, что защита, образовавшаяся вокруг Доминарии, разрушена черной маной. Понимаешь, что это значит? Фирексия снова хочет начать завоевание моего мира. Теперь я могу вернуться домой.

Узнав о том, что гости покидают их дом, хозяева предложили отпраздновать возвращение Урзы на родину, но тот, к облегчению Ксанчи, отказался.

Путь от Эквилора до Доминарии занял сто лет. И вот, весной 3210 года со дня рождения Урзы, Ксанча вновь вступила в мир, о котором мечтала еще в Храме Плоти.