Миряне

Глава 18

На четвёртый день после эпической бойни между купцами и стрельцами в циркусе, я наконец-то проснулся в своей собственной кровати. Целых три дня пришлось потратить на превращение второго этажа моего торгового дома «Рога и копыта», в уютное любовное гнёздышко. Во-первых, я установил дополнительную разделяющую надвое второй этаж стену. Если в первую половину, которая была ближе к лестнице на первый этаж, переехал рабочий стол и всякий нужный в хозяйстве инструмент, то во второй шириной два на два метра и высотой сантиметров в пятьдесят выросла встроенная в комнату кровать. Во-вторых, краснодеревщик с городского базара в спальне сделал гардеробную. Двадцать отделений для Иримэ и одно для меня. В-третьих, мне удалось отыскать шикарный матрас на независимых пружинах. Правда, он первоначально был в плачевном состоянии, от него несло мочой и крысиным помётом. Но в магическом мире нет ничего непоправимого. Поэтому в это первое в своей собственной комнате утро матрас благоухал французскими духами и сиял девственной белизной.

Я сладко потянулся и приоткрыл один глаз, так как солнце светило прямо в лицо. Завтра сделаю ставни, решил я. Или нет, ведь мой кошелёк с этим ремонтом очень сильно похудел. И я уже намеревался было встать и приступить к делам, как горячая рука возлюбленной лесовицы заскользила по моей груди, далее по животу и наткнулась на «особенную деталь», которой одарила всех мужчин шутница — природа.

— О! Ты уже проснулся, — промурлыкала эльфийка, — и снова готов для тест-драйва нашего нового матраса.

— Ири, кошечка моя неугомонная, всю ночь же тестировали, пружины работают нормально! — я попытался нежно убрать руку Иримэ с моего стойкого солдатика, но не тут то было.

Девушка в мгновение ока села мне на живот и впилась своими губами в мои.

— Ты мне щеку лизал? — спросила она, когда мы закончились дикий танец наших языков.

— Лизал, ты же сама вчера попросила, — я вдруг почувствовал, как мой налившийся кровью боец пододеяльного фронта попал в жаркую и влажную пещерку.

— Если лизал, то по нашим законам, мы муж и жена, — Иримэ медленно стала двигаться на мне.

Интересное дело, подумал я, если лесовики для женитьбы лижут щёки, что же они тогда лижут, когда разводятся?

— А если мы муж и жена, то по традиции у нас сейчас медовый месяц, — Ири от удовольствия закрыла глаза и прикусила нижнюю губу.

— Хорошо, — я сжал крепкую, как орех попку, уже законной супруги, — выбирай любой курорт Средиземного моря, но с условием отель не ниже четырёх звёзд и чтобы было всё включено.

— Не всегда понимаю, что ты говоришь, — Иримэ глубоко задышала, — медовый месяц — это не простое испытание. Молодожёны все тридцать дней, не вылезая из кровати, должны доказывать Всем Святым, что они по-настоящему любят друг друга. В мирное, конечно, время. Если война испытание сокращают до нескольких дней.

— Тихо! В магазине кто-то ходит, — я чуть-чуть привстал.

— Почему кто-то? — ухмыльнулась лесовица и продолжила танец живота, — это Хелена, я сегодня сама открыла магазин. Кстати, уже полдень.

Ого! Ну, я и утомился! Теперь начинаю проникаться не простым испытанием молодожёнов в Чудесной стране. В дверь тут же постучали.

— Михаил Андреевич, — обратилась ко мне язвительным тоном дочка Олливандера, — я вам напоминаю, у вас через десять минут встреча с купцом Мироедовым. И хватит уже прыгать на кровати, в магазине с потолка штукатурка сыпется!

— Да-а! Да-а! — вдруг вскрикнула, широко улыбаясь Иримэ, — да-а мой мужчина! Вот та-ак! Да-а!

И Хелена не дожидаясь моего ответа, зло пнула ногой в дверь спальни, дальше я услышал удаляющиеся по лестнице шаги.

— Ты это специально сейчас устроила? — спросил я довольную своей выходкой лесовицу.

— А пусть она на тебя так не смотрит, — Ири снова ускоряясь, задвигалась на мне, — я же всё понимаю. Это вы мужчины слепые ничего не видите! А-ах! Да-а!

— Что-то ты путаешь, за Хеленой целый князь уже целых три дня ухаживает, — я реально удивился, так как кроме бесплатного выноса мозга от дочери книгочея я ещё ничего доброго не видел.

Ведь каждый день начинался с ежедневных выговоров мне, то есть директору «Рогов и копыт». То я слишком поздно принимаюсь чинить старые вещи, то не туда развешиваю готовую продукцию, то ей в магазине слишком жарко, то слишком скучно. Проблема кстати решилась отчасти два дня назад, когда сын трактирщика Никишка привёз к дверям моего торгового дома в двухколёсной тачке пьяненького в стельку Ванюху в одних трусах.

— Долгов за ним нет? — спросил я.

— За старые трусы нужно заплатить медяк, — махнул рукой Никишка.

— Жужу, — протянул, пуская пузыри изо рта прогулявший все деньги и одежду Иван.

— Зайду сегодня, — я пожал руку юному трактирщику, — рыбу тухлую превращу вам в высший сорт.

Так появился у Хелены Ярославны новый громоотвод — первый подчинённый, младший приемщик Ванюха.

— Отличные пружины, — облегченно распластавшись на мне, протянула эльфийка.

— Ири, кисулька, — я аккуратно переложил довольную лесовицу на свободную сторону кровати, а сам по-быстрому вскочил и стал натягивать разбросанную по полу одежду, — у нас на сегодня посещение стрелецкой слободы и вечером ужин при свечах. Сейчас пока пообщаюсь с Мироедовым, просыпайся и приводи себя в порядок. У человечеков медовый месяц, к сожалению, длиться в лучшем случае несколько дней, тем более весь Житомир гудит о скорой войне. Надо что-то решать.

— Ты мой мужчина, — промяукала эльфийка, — вот и решай.

Купец Сигизмунд Олегович Мироедов отличался скрупулёзной педантичностью и точностью. Если сказал, что будет в двенадцать десять, то по нему можно смело сверять часы. Поэтому когда я спустился в салон своих «Рогов и копыт», он уже минут десять нетерпеливо дрыгал красивой покрытой чёрным лаком тростью.

— Прошу прощения, — я на ходу застёгивал последние пуговицы на рубашке, — первая брачная ночь, знаете ли, наиважнейшее событие. Один раз сфилонишь, потом всю совместную жизнь будешь оправдываться.

— Так вы здесь и живёте? — немного презрительно удивился глава местного купечества.

— Диоген вообще жил в бочке, — я уселся за столик напротив Мироедова, — а потом оказалось, умнейший был человек.

Между прочим, в салоне моего торгового дома было довольно прилично. Безупречная волшебная чистота, все деревянные поверхности просто блестели от идеальной полировки. А за тремя небольшими круглыми столиками можно было каждому клиенту бесплатно выпить чашечку кофе и почитать что-нибудь из жития древних философов. Бесплатный кофе — это была моя гордость, просто гениальное решение. Дело в том, что за торговыми стеллажами я обустроил небольшую комнату отдыха. В ней был установлен железный бак с краником как у самовара. В него я залил простой воды из колодца, набросал всякой травы и листьев, и немного поколдовал. Кофе вышел не такой, чтобы очень элитный, но до растворимого бразильского вполне себе дотягивал. Странное дело, думал я, почему с жидкостями я почти бог, могу превращать вино в воду и компот в самогонку, а с твёрдыми телами получалось в лучшем случае либо обновление, либо старение.

— Иван, принеси нам с Сигизмундом Олеговичем две кружечки кофе, — обратился я к младшему приёмщику, который после своих выкрутасов был тише воды и ниже травы.

— Не расплескай! — шикнула на него старшая заведующая Хелена Ярославна.

Наверное, вчера как следует поссорилась с князем Карлом Игоревичем, вон какая злая. Предположение Ири, что Хелена просто втрескалась в меня по-уши, я отмёл как обыкновенную девичью подозрительность.

— Итак, Сигизмунд Олегович, что вы мне хотели сообщить? — я сделал пару глотков своего самопального кофе.

Мироедов сначала недоверчиво попробовал принесённый Ванюхой напиток, затем его глаза полезли на лоб и он одним большим залпом осушил всю кружку. Да, кофе в Житомире был большой редкостью.

— Через пять дней, — начал рассказ с прискорбным видом Сигизмунд Олегович, — моё семейство решило переехать подальше на восток. Климат, знаете ли, здесь не тот. Поэтому сорок золотых монет, которые я вложил в ваши акции, хотелось бы вернуть обратно.

Я задумался, положим про климат — это вранье. Уже давно не секрет, что из белого города уехала вся знать, кроме семьи князя Игоря. За местными дворянами потянулись из Житомира несколько купцов средней руки. И вот теперь Мироедов. По-хорошему послать бы его лесом, не обеднеет от сорока золотых, но мне слишком уж дорога собственная репутация.

— Иван принеси перо и бумагу, — попросил я младшего приёмщика, — сейчас вы передаёте мне мои акции, а я напишу расписку, что деньги, сорок золотых, через четыре дня будут вам возвращены, само собой без всяких полагающихся процентов.

— Сразу видно делового человека, — улыбнулся купец, который думал, что я сейчас начну выкручиваться и канючить отсрочку.

— Деньги для людей умных всего лишь средство, для глупых — это цель, — припомнил я что-то из литературы по бизнесу для чайников, — не смею вас задерживать. Как видите, мне предстоит сейчас много работы.

Мне захотелось побыстрее выпроводить гражданина Мироедова. Иначе дал бы ему по щам, за нарушение нашего джентльменского соглашения. А скандалы мне сейчас ни к чему, у меня жена молодая красавица и медовый месяц. Шесть золотых с чемпионата у меня есть, ещё тридцать четыре найду. Осталось только придумать где.

Между тем в ожидании своей принцессы Иримэ, прошло уже полчаса. За это время в «Рога и копыта» притащились его завсегдатаи. Первым появился бывший владелец лавки Ярослав Генрихович Олливандер.

— Иван, будьте любезны принесите мне кружечку вашего фирменного бодрящего напитка, — закашлялся старик.

Вторым, тревожно оглядываясь и дико извиняясь, нарисовался писарь с городского базара, Пантелеймон Казимирович Чичиков. Я когда узнал фамилию вредного крючкотвора, то долго смеялся, припоминая похождения его однофамильца из «Мёртвых душ» Гоголя.

— Ярослав Генрихович, моё вам почтение, — Казимирыч проследовал за любимый столик Олливандера.

Третьим персонажем необычной компании был сэр Пилигрим, он появлялся всегда внезапно, брякнул колокольчик и вот он уже в смешном колпаке в «Рогах и копытах». После чего «заводилась» одна и та же пластинка, раньше трава была зеленее, люди — умнее, солнце — теплее, а вода — мокрее.

— Уважаемый сэр Пилигрим, — обратился я с соседнего столика к команде местных всезнаек, — как вы считаете, это Земля вращается вокруг Солнца или Солнце вокруг Земли?

— По гелиоцентрической системе вращается Земля, а по геоцентрической — Солнце, — просто ответил лекарский магик.

— Это в теории, — согласился я, — а как будет по истине?

— Ну, конечно же Солнце вокруг Земли! — не выдержал моей «дремучести» писарь Чичиков.

— Ошибочное мнение! — заявил Ярослав Генрихович, — светлейшие умы считают наоборот! Солнце есть центр мироздания!

— Вы мне покажите этих ваших светлейших умов, я им в рожу плюну! — не отступал от своего Пантелеймон Казимирыч, — я целый день сижу на рынке, и ни разу Земля никуда не повернулась!

— Успокойтесь коллеги, — вмешался сэр Пилигрим, — давайте попробуем найти компромисс. Днём Солнце вращается вокруг Земли, а ночью уже Земля.

За мой столик присела злая, как мегера, Хелена с кружкой кофе.

— Я тебя ненавижу, — зашептала она, — зачем ты их раздраконил? Ты сейчас уйдешь, а они ещё часа три будут доказывать не имеющие смысла вещи.

— Хорошо, — улыбнулся я, — сейчас поменяю тему. Товарищи ученые, а вот интересно, кто проживал на этих землях до основания здесь города Житомира? Что говорят последние археологические исследования?

— Ясно кто проживал, — безапелляционно заявил писарь, — обезьяны.

— А чем они, по-вашему, здесь питались? — возразил сразу же книгочей, — бананы на березах не растут!

— Я ответственно заявляю, что наши житомирские обезьяны питались здесь рыбой, — нашелся, чем ответить Казимирыч.

— Да, — согласился с коллегой сэр Пилигрим, — голод не тётка. В каком же это было году…

— Что с Карлом поругалась? — я тихо спросил Хелену.

— Не твоё дело, молодожён! — психанула девушка, — вон твоя, уже вырядилась.

На лестнице показалась в синем женском брючном костюме из моего современного мира эльфийка Иримэ. Я когда выбирал прогнившие обноски для Ванюхи в тряпье, которым торгует на базаре дед Щукарь, случайно наткнулся на этот наряд. Он, конечно, был, как будто его сняли с утопленника, точнее с утопленницы. Но для меня кое-что понимающего в магии этот пустяк значения не имел. Итоговый результат — потряс, ведь брючки на такой аппетитной попке сидели просто изумительно. Старики, спорившие секунду назад об астрономии и археологии, позабыв научные расприи, приоткрыли рты. До кучи Ванюха что-то тяжелое грохнул на пол.