Мистер Рипли под водой

13

Через несколько минут безуспешных попыток Том поймал такси. Он попросил водителя доставить его в район Ковент-Гарден и назвал адрес Эда. На часах было семь двадцать две. Перед его глазами мелькали то вывеска магазина под плоской крышей, то голубь, то такса на поводке, пересекающая Кингс-роуд. Таксист повернул и поехал в другом направлении. Том думал: если бы он спросил Цинтию, встречалась ли она с Притчардом, она могла бы ответить со своей кошачьей улыбкой: «Конечно нет. Зачем мне это надо?»

И это могло означать, что такой тип, как Притчард, действует по собственной инициативе, хотя она и предоставила ему кое-какие сведения, и потому он решил возненавидеть Тома Рипли.

Когда Том прибыл, ему приятно было обнаружить, что оба его приятеля на месте.

— Как прошел день? — спросил Эд. — Чем ты занимался? Кроме того, что купил мне этот красивый халат. Я показал его Джеффу.

Они расположились в рабочей комнате Эда, где стояли стол и пишущая машинка, а также телефон.

— Ну, я... сегодня утром заглянул в Бакмастерскую галерею, поговорил с Ником. Он мне все больше нравится.

— Он неплохой парень, — сказал Эд, скорее механически, в своей английской манере.

— Прежде всего, Эд, нет ли для меня какого-нибудь сообщения? Я дал твой номер Элоизе, ты ведь знаешь.

— Нет, я проверил полпятого, как только пришел. Позвони Элоизе сейчас, если хочешь...

Том улыбнулся.

— В Касабланку? В этот час?

Но Том немного беспокоился, думая о Мекнесе или, возможно, Марракеше, удаленных от моря городах, которые вызывали в его воображении видения пустыни, далеких горизонтов, верблюдов, легко шагающих по песку. В то же время, как считал Том, в пустыне людей одолевает слабость, которая вызвана неотвратимой силой зыбучих песков. Том прищурился.

— Я, может, позвоню ей поздно вечером, если ты не возражаешь, Эд.

— Мой дом — твой дом! — сказал Эд. — Хочешь джина с тоником, Том?

— Чуть позже, спасибо. Я виделся с Цинтией сегодня. — Том заметил, с каким вниманием посмотрел на него Джефф.

— Где? И каким образом?

Джефф при последнем вопросе засмеялся.

— Стоял и ждал у двери ее офиса. В шесть часов, — сказал Том. — С большим трудом мне удалось уговорить ее зайти со мной в ближайший паб.

— Вот как! — произнес пораженный Эд.

Том уселся в кресло, на которое Эд жестом указал ему. Джефф удобно устроился на диване с изогнутой спинкой.

— Она не изменилась. Одета мрачновато. Но...

— Расслабься, Том, — сказал Эд. — Я сейчас вернусь. — Он вышел в кухню и действительно тут же вернулся с джином без льда и ломтиком лимона.

Тем временем Джефф спросил:

— Как ты думаешь, она вышла замуж? — Джефф говорил серьезно, но у него был такой вид, словно он понимал, что, если бы Том задал такой вопрос Цинтии, она не ответила бы ни «да», ни «нет».

— У меня такое чувство, что нет. Просто интуиция, — ответил Том и взял протянутый Эдом стакан. — Спасибо, Эд. Что ж, похоже, это теперь только моя проблема. А не ваша, Бакмастерской галереи и Дерватта. — Том поднял стакан: — Будем здоровы.

— Будем здоровы, — отозвались Эд и Джефф.

— Под проблемой я имею в виду то, что Цинтия связана с Притчардом — хотя и говорит, что никогда его не видела, — и пытается разузнать про дело Мёрчисона. Вот это и есть моя проблема. — Том поморщился. — Притчард все еще живет со мной по соседству. По крайней мере, там сейчас его жена.

— Что он или она могут сделать? — спросил Джефф.

— Надоедать мне, — ответил Том. — Продолжать втираться в доверие к Цинтии. Найти тело Мёрчисона. Ха! Но, по крайней мере, мисс Граднор, похоже, не желает распространяться о подделках. — Том пригубил напиток.

— Притчард знает о Бернарде? — спросил Джефф.

— По-моему, нет, — ответил Том. — Цинтия сказала: «Кто будет в связи со всем этим упоминать Бернарда?» Видимо, никто. Она защищает Бернарда — к счастью для нас. Слава богу! — Том откинулся в удобном кресле. — На самом деле я попытался сделать невозможное. — Как и с Мёрчисоном, подумал Том, попытался и проиграл. — Я довольно серьезно спросил у Цинтии: разве картины Бернарда не так же хороши, как картины Дерватта, и даже лучше? Разве они написаны не в таком же, как у Дерватта, стиле? Так что ужасного в том, если бы имя Дерватта было заменено на имя Тафтса?

— Уф! — произнес Джефф и потер лоб.

— Я бы их не отличил, — сказал Эд, сложив руки на груди. Он стоял с той стороны дивана, где сидел Джефф. — Как по стоимости картин, так и по их качеству, хотя...

— Которые должны соответствовать одно другому, но не соответствуют, — сказал Джефф, взглянув на Эда, и усмехнулся.

— Верно, — согласился Эд. — И ты говорил с Цинтией об этом? — спросил он слегка обеспокоенно.

— Н-нет, не прямо, — сказал Том. — Скорее задал пару риторических вопросов. Я пытался выпустить пар, охладить ее пыл, если бы он у нее был, но фактически она уже давно остыла. Она сказала, что я разрушил жизнь Бернарда и почти разрушил ее жизнь. Полагаю, так и есть. — Том потер лоб и встал. — Вы не против, если я схожу вымою руки.

Том прошел в ванную комнату между библиотекой, где он спал, и спальней Эда. Он думал об Элоизе: что она делает сейчас? Неужели Притчард последовал за ней и Ноэль в Касабланку?

— Какие еще были угрозы, Том, — от Цинтии? — спросил Эд, понизив голос, когда Том вернулся. — Или намеки на угрозы?

Говоря это, Эд слегка поморщился: Том знал, что он не выносил Цинтию. Цинтия имела свойство восстанавливать против себя людей, потому что у нее был такой недоступный вид и она всегда вела себя так, будто была выше всех и всего. По отношению к Тому и его товарищам по Бакмастерской галерее она, конечно, демонстрировала стойкое презрение, но факт оставался фактом: Цинтия не смогла убедить Бернарда прекратить подделывать картины, хотя, вероятно, и пыталась.

— Никаких угроз, думаю, она не высказывала, — наконец сказал Том. — Она рада, что Притчард достает меня. По возможности она ему посодействует.

— Она общается с ним? — спросил Джефф.

— По телефону? Не знаю, — сказал Том. — Может быть. Ее номер есть в телефонном справочнике, поэтому Притчард при желании легко может ей позвонить. — Том раздумывал, какую еще информацию Цинтия может предоставить Притчарду, если не захочет выдать тайну подделок. — Возможно, Цинтия хочет подразнить нас, всех нас, — просто потому, что она может все разболтать в любое время.

— Но ты сказал, что она не делала никаких таких намеков, — сказал Джефф.

— Нет, никаких, — ответил Том.

— Нет, — эхом повторил Эд. — Подумайте об огласке, — добавил он тихо и серьезно, как бы размышляя.

Возможно, он думал о том, чем огласка может обернуться для Цинтии, или для Бернарда Тафтса и репутации галереи, или для всего вместе. В любом случае это будет ужасно, подумал Том, не только потому, что подделки можно будет доказать с помощью анализа холстов, но и из-за отсутствия записей об источнике их происхождения. К тому же дело могут усугубить загадочные исчезновения Дерватта, Мёрчисона и Тафтса.

Джефф опустил длинный подбородок и улыбнулся беспечной улыбкой, которую Том заметил впервые за долгое время.

— Пока мы не можем доказать, что ничего не знаем о подделках, — сказал он со смехом, словно подтверждая, что это совершенно невозможно.

— Смогли бы, если бы не общались с Бернардом Тафтсом и он никогда не приходил в Бакмастерскую галерею, — сказал Эд. — Фактически он никогда и не приходил в галерею.

— Мы переложим всю ответственность на Бернарда, — сказал Джефф, теперь более спокойно, но все еще улыбаясь.

— Нелогично, — сказал Том, обдумывая услышанное. Он осушил свой стакан. — И вот о чем я еще подумал: Цинтия раздерет нам глотку, если мы свалим все на Бернарда. Мне становится не по себе, когда я думаю об этом! — Том громко засмеялся.

— Это точно! — воскликнул Эд, улыбаясь над черным юмором такой ситуации. — Но тогда — как она сможет доказать, что мы лжем? Если Бернард посылал картины из своего лондонского ателье, а не из Мексики...

— А что, если он пересылал их из Мексики, чтобы мы верили почтовым штемпелям? — спросил Джефф, улыбаясь от удовольствия пофантазировать.

— За деньги, которые он получал за те картины, — вставил Том, — Бернард мог взять на себя труд посылать их даже из Китая! Особенно с помощью какого-нибудь приятеля.

— Приятеля! — воскликнул Джефф, подняв указательный палец. — Мы его заполучим! Виноват во всем этот приятель, мы найдем этого приятеля, и Цинтия ничего не сможет нам сделать! Ха-ха!

Они захохотали. От смеха становилось легче.

— Ерунда, — сказал Том и вытянул нога. А может, друзья подбросили ему хорошую «мысль» для игры, в которую они сыграют все трое, и галерея сможет освободиться от замаскированных угроз Цинтии и всех прошлых грехов? Если это так, то идея с приятелем нежизнеспособна. Том снова подумал об Элоизе, а также о том, чтобы позвонить миссис Мёрчисон, пока он в Лондоне. Что он может спросить у миссис Мёрчисон? Так, чтобы этот звонок выглядел логичным и правдоподобным. И как позвонить: в качестве Тома Рипли или от имени французской полиции, что он успешно проделал с Цинтией? Может, Цинтия уже позвонила миссис Мёрчисон и сообщила, что французская полиция выясняет ее адрес. Том сомневался в этом. Хотя миссис Мёрчисон явно глупее Цинтии, нужно все равно соблюдать осторожность. Погибели предшествует гордость[43]. Хотелось бы знать, говорил ли когда-нибудь этот проныра Притчард, сующий нос в чужие дела, с миссис Мёрчисон по телефону? Именно это Тому хотелось узнать прежде всего, но он мог бы позвонить под предлогом уточнения ее адреса и телефонного номера в связи с поисками ее мужа. Нет, ему следует ставить вопрос как-нибудь так: не знает ли она, где находится мсье Пришар в данный момент, поскольку полиция потеряла его в Северной Африке, а мсье Пришар понадобился им в связи с поисками ее мужа.

— Том? — Джефф шагнул к Тому, протянув блюдо с фисташками.

— Спасибо. Можно я возьму несколько штук? Я их люблю, — сказал Том.

— Сколько угодно, Том, — сказал Эд. — Вон там корзина для скорлупы.

— Что касается Цинтии, — сказал Том, — я сейчас подумал о том, что совершенно очевидно.

— О чем это? — спросил Джефф.

— Цинтия не может ничего нам сделать по двум причинам. Она не может добиваться у нас или у Притчарда ответа на вопрос: «Где Мёрчисон?» без того, чтобы допустить, что существовала причина от него избавиться, а именно — заткнуть ему рот. Если Цинтия будет требовать ответа на этот вопрос, она раскроет тот факт, что Бернард занимался подделками, но я думаю, она не захочет раскрыть это ни при каких обстоятельствах. А тем более это использовать.

Эд и Джефф несколько секунд молчали.

— Цинтия знает, что Бернард был поденщиком, что мы использовали его, эксплуатировали его талант, я вас уверяю, — добавил Том убежденно. — Неужели она вышла бы за него замуж?

— Да, — сказал Эд, кивнув. — Я думаю, вышла бы. Она в глубине души женщина материнского типа.

— Материнского! — Джефф засмеялся, откинувшись на спинку дивана. — Цинтия!

— Все женщины такие, — сказал Эд убежденно. — Я думаю, они бы поженились. Это еще одна причина, по которой Цинтия так мучительно все это переживает.

Том потряс головой, чтобы избавиться от неприятных мыслей, продолжая жевать соленые фисташки.

— Кто-нибудь хочет есть? — спросил Джефф.

— О да, — отозвался Эд. — Я знаю одно местечко... нет, это в Айлингтоне. Хорошее заведение, недалеко отсюда.

— Я хочу позвонить миссис Мёрчисон в Нью-Йорк, — сказал Том, поднимаясь с кресла. — Может, сейчас самое подходящее время, если у нее ланч.

— Валяй, — сказал Эд. — Ты хочешь позвонить по телефону из гостиной? Или отсюда?

Тому хотелось остаться одному.

— Из гостиной, прекрасно.

Эд сделал приглашающий жест, и Том направился в гостиную, на ходу вытаскивая из кармана записную книжку.

— Будь как дома, — сказал Эд и поставил стул возле стола с телефоном.

Том не стал садиться. Он набрал номер в Манхэттене и мысленно прорепетировал, как он представится миссис Мёрчисон: офицер французской полиции Эдуард Бильсо, комиссар из Парижа, и дальше — он заметил непонятное имя и телефонный номер под адресом миссис Мёрчисон, нельзя ли его уточнить. На этот раз ему необязательно делать акцент таким явным, достаточно такого, как у Мориса Шевалье.

— К сожалению, миссис Мёрчисон нет дома, и неизвестно, когда она вернется, — произнес женский голос. Том подумал, что такой мог бы принадлежать служанке или приходящей прислуге, хотя не был в этом уверен и по-прежнему старался говорить с французским акцентом.

— Не могли бы вы ей сказать, что звонил комиссар Бильсо... поп-поп... не обязательно записывать... мы перезвоним снова... сегодня вечером... или завтра... Спасибо, мадам.

Не было необходимости говорить, что телефонный звонок связан с Томасом Мёрчисоном, потому что миссис Мёрчисон и сама могла бы догадаться. Том решил, что позвонит позже вечером, поскольку ее не ждали дома в ближайшее время.

Том не был уверен, о чем спросит, если сможет до нее дозвониться: знает ли она что-нибудь о Дэвиде Притчарде, с которым в данный момент французская полиция потеряла связь? Том ожидал услышать на этот вопрос: «Нет, не знаю», но все-таки он должен что-то спросить или высказать, потому что миссис Мёрчисон и Цинтия могут быть в контакте с Притчардом, по крайней мере сейчас. Он только что вошел в рабочий кабинет Эда, когда зазвонил телефон.

Эд ответил:

— Да! Oui! Сейчас! Том! Это Элоиза!

— Allo, Tome!

— Где ты?

— Мы в Касабланке. Оч-чень прохладно — прекрасно! Можешь себе представить, этот мистер Пришар здесь объявился! Мы приехали сегодня днем — и он приехал сразу после нас, немного позже. Он, наверное, узнал, в каком отеле мы поселились, потому что...

— Он в том же саном отеле? В «Мирамар»? — спросил Том, сжимая телефонную трубку в бессильной ярости.

— Non! Но он заглядывал сюда. Он видел нас с Ноэль. Но искал тебя. Мы заметили, как он озирался. А сейчас, Том...

— Да, дорогая?

— Это было шесть часов назад! Сейчас... Мы с Ноэль выясняем, где он. Мы позвонили в один отель, потом в другой, но его нигде нет. Мы думаем, он уехал, потому что не увидел тебя с нами.

Том все еще хмурился.

— Я не уверен. Как ты можешь быть уверена?

Затем послышался щелчок, как будто разговор прервали. Том глубоко вздохнул, с трудом удержавшись от ругательства.

Затем голос Элоизы появился снова, но плохо слышимый из-за помех: «...сейчас вечер, и мы его нигде не видим. Конечно, это отвратительно, что он преследует нас. Мерзавец».

Том подумал, что Притчард мог вернуться в Вильперс к этому времени, решив, что он, Том, поехал домой.

— Ты все-таки должна быть осторожной, — сказал Том. — От этого Притчарда можно ожидать что угодно. Не верь никому, кто бы ни подошел к тебе, какому-нибудь незнакомцу, который скажет: «Пойдемте со мной...» — и предложит пойти куда-нибудь, даже, к примеру, в магазин. Поняла?

— Oui, mon cher. Но сейчас... мы только что прогулялись и купили безделушки из кожи и меди. Не беспокойся, Том. Даже напротив! Это так забавно. Эй! Ноэль хочет тебе что-то сказать.

Том часто удивлялся этому «эй!», но сейчас это прозвучало так по-домашнему, что он улыбнулся.

— Привет, Ноэль. Кажется, вы неплохо проводите время в Касабланке?

— Ах, Том, чудесно! Я, кажется, три года не была в Касабланке, но прекрасно помню аэропорт... лучше даже, чем танжерский. Он намного больше...

Волны помех усилились, поглотив ее голос.

— Ноэль?

— ...не видеть это чудовище в течение нескольких часов — наслаждение, — продолжала Ноэль по-французски, явно не подозревая о помехах.

— Ты имеешь в виду Пришара, — сказал Том.

— Preechard, oui! C'est atroce! Cette histoire de kidnapping![44]

— Oui, il est atroce![45] — сказал Том, как будто повторенные по-французски слова могли подтвердить, что Дэвид Притчард сумасшедший, человек, которого ненавидит весь род людской, и место ему за решеткой. — Знаешь, Ноэль, я очень скоро поеду в Вильперс, скорее всего завтра, потому что Притчард может быть там... чтобы сделать какую-нибудь гадость. Можно я позвоню вам завтра?

— Ну конечно. Скажем, в полдень? Мы в это время будем в отеле, — ответила Ноэль.

— Не беспокойся, если я не позвоню, потому что в дневное время очень трудно дозвониться. — Том уточнил у Ноэль телефон гостиницы «Мирамар», который у нее, по счастью, оказался под рукой. — Ты знаешь Элоизу — она иногда бывает такой беспечной, даже в опасной ситуации. Я бы не хотел, чтобы она одна выходила на улицу, Ноэль, даже днем, чтобы купить газету.

— Я понимаю, Том, — сказала Ноэль по-английски, — здесь так легко кого-нибудь нанять для какой-нибудь цели!

Ужасная мысль, но Том сказал благодарно:

— Да! Даже если Пришар вернется во Францию. — Том добавил грубо по-французски: — Чтоб его черти в ад утащили, — оставив недосказанным: «из нашего города».

Ноэль засмеялась.

— До завтра, Том!

Том снова вынул записную книжку с номером миссис Мёрчисон. Он чувствовал, что просто кипит от злости на Притчарда. Он снял телефонную трубку и набрал номер.

Ответила миссис Мёрчисон, по крайней мере, Том подумал, что это она.

Том снова представился: комиссар Эдуард Бильсо из Парижа. Это мадам Мершисон? Да. Том приготовился назвать полицейский участок, если будет необходимо, придумав его на ходу. Тому также хотелось знать — как бы аккуратно выяснить это, — позвонила ли уже Цинтия миссис Мёрчисон сегодня вечером.

Том кашлянул, прочищая голос, и произнес более высоким тоном:

— Мадам, это касается вашего исчезнувшего мужа. Мы в данный момент не можем найти Дэвида Пришарда. Мы недавно связывались с ним... но мсье Пришард уехал в Танжер. Вы знаете об этом?

— О да, — сказала миссис Мёрчисон спокойно, вежливым тоном, который Том тотчас вспомнил. — Он сказал, что должен ехать, потому что мистер Рипли поехал туда... с женой, по-моему.

— Oui. Exact, madame. А у вас не было известий от мистера Пришарда с тех пор, как он уехал в Танжер?

— Нет.

— А от мадам Цинтии Граднор? Я полагаю, она также поддерживает с вами связь?

— Да, в последнее время она пишет или звонит мне. Но по поводу Танжера она ничего не говорила. Так что я не могу вам помочь.

— Понимаю. Спасибо, мадам.

— Я не... м-м... знаю, что мистер Притчард делает в Танжере. Вы полагаете, что он туда поехал? Я имею в виду, это идея французской полиции?

Это идея полоумного, чокнутого Притчарда, подумал Том, следовать за Рипли, и даже не для того, чтобы убить, а чтобы довести до белого каления.

— Нет, мадам, это идея мсье Пришарда, который сам захотел следовать за мсье Рипли в Afrique du Nord, а не наша. Но обычно он лучше поддерживал с нами связь.

— А... есть что-нибудь новое о моем муже? Какие-нибудь новые факты?

Том вздохнул. В течение краткой паузы он услышал пару автомобильных гудков в открытом окне миссис Мёрчисон.

— Нет, мадам, мне очень жаль. Но мы стараемся. Ситуация очень деликатная, мадам, потому что мсье Рипли очень уважаемый человек в том месте, где он проживает, и у нас нет ничего против мсье Рипли. Этот мсье Пришард, у которого есть свои idees... которые мы, конечно, не комментируем, но... вы понимаете, мадам Мершисон? — Том продолжал вежливым тоном, но медленно отодвигал от себя телефонную трубку, чтобы его голос становился слабее. Он почмокал, издал булькающий звук и повесил трубку, как будто их прервали.

Ух! Не так уж плохо и совсем неопасно, подумал Том. Но Цинтия определенно с ней связана! Он так и предполагал, когда собирался звонить миссис Мёрчисон.

Затем Том прошел в кабинет. Эд и Джефф, похоже, собирались отправиться обедать. Он решил, что позвонит мадам Аннет не вечером, а завтра утром, после того как она придет из магазинов. Мадам Аннет может узнать от своей приятельницы — мадам Женевьевы, кажется? — вернулся мсье Пришар в Вильперс или нет.

— Ну, — сказал Том, улыбаясь, — я поговорил с мадам Мёрчисон. И...

— Мы подумали, что лучше тебе не мешать, Том. — Джефф смотрел на него с большим интересом.

— Пришард связан с миссис Мёрчисон настолько, что известил ее о своей поездке в Танжер. Представляете? Я сделал вывод, что он ей позвонил. И она мне сказала, что Цинтия звонит или пишет ей — иногда. Неплохо, да?

— Ты имеешь в виду, что все они связаны, — сказал Эд. — Да, ничего себе!

— Давайте выйдем и поедим где-нибудь, — предложил Том.

— Том, мы тут с Эдом говорили, — начал Джефф, — кто-нибудь из нас или даже мы оба приедем во Францию и поможем тебе... против этого... — Джефф подыскивал слово, — навязчивого типа Притчарда.

— Или в Танжер, — быстро добавил Эд. — Куда бы тебе ни пришлось поехать, Том. Где бы мы тебе ни понадобились. Мы все заодно в этом деле, ты знаешь.

Том задумался. Это действительно было бы неплохо.

— Спасибо. Я подумаю, что мне или нам предстоит сделать. Ну что, идем?