Младший сын 2

Глава 19

– Ну куда ж ты прёшь!.. – уже вполне восстановившийся Монни, наблюдая за товарищами по команде в просвет окна, с досадой двинул прикладом в стенку.

Пацаны явно не видели противника (вернее, противниц), засевших на втором ярусе и скрытых пока от братвы углом постройки. Парни на цыпочках вышли из-за угла (с соблюдением всего необходимого и предварительно проверившись зеркальцем), но закономерно получили по капсуле с краской сверху, прямо в свои темя, прикрытые шлемами.

– Один игрок в строю! – объявил на весь полигон голос преподавателя. – Вот что бывает, когда не используешь вертикаль на местности!

– Надолго ли, – пробормотал Монни сам себе по поводу одного игрока в строю.

Впрочем, надежда у него была. Остаток тура можно было попробовать поиграть от «глухой защиты». В этом углу, ограниченном четырьмя стенками с маленькой дверью, он был недосягаем для вражеской тройки. Единственным вариантом выколупать его оттуда был бы только их прямой штурм «в лоб».

При этом, в окно второго этажа, естественно, с улицы было не запрыгнуть, оставался только дверной проём. Но таких точно «коробок» на этаже была масса: когда «противник» будет прочёсывать этаж, Монни это сто раз услышит. И успеет среагировать. Не говоря уже о том, что ниже есть ещё один этаж, и его «противнику» тоже надо будет проверить.

А вот когда расслабившиеся игроки второй команды начнут тут сновать по открытому пространству, преимущество Монни в высоте и в неожиданности очень даже можно будет разыграть. Плюс, если штурм пойдёт нахрапом через дверь, у него будет ещё одно явное преимущество – первого выстрела.

Глядишь, и на ничью в этом раунде выползти получится.

А если дурочки вместе со своим узкоглазым козлом ещё и подставиться додумаются, то их всех вообще в дверном проёме может получиться «оформить».

Увы, ровно через одну секунду надежды Монни были грубо разбиты вдребезги, так и не сбывшись.

Он слышал шум за задней глухой стеной внизу, на уровне земли; но не придал ему значения: сканнеров в условиях упражнения не было ни у кого. А угадать, в каком именно квадрате он находится (и вообще – тут ли он, и на каком из двух этажей если да), было невозможно.

А любое прочёсывание, как уже было просчитано, играло только ему на руку, «вскрывая» противников по одиночке и выводя их в его сектора (более удобные для него, нежели для команды-противника, естественно).

Несмотря на всю невозможность, буквально через секунду в его блоке, однако, разорвался цилиндр имитатора, влетевший сверху, со стороны отсутствующей крыши, и уделывая всего Монни краской, которую потом надлежало долго и нудно удалять.

– Это был стопроцентный чит. – Стоя перед преподом, Монни был спокоен и собран. Эмоции были побеждены сразу же. – Господин капитан, это был явный чит. Ну как он мог угадать, на каком этаже из двух я нахожусь?! А даже если он и угадал бы этаж, как из двадцати «коробок» на этом этаже он с первого раза мог угадать нужную?! Чтоб уложить имитатор в одно касание с первого раза?! Это как… не знаю, это как десятизначный номер телефона угадать с первого раза!

Монни продолжал требовательно и спокойно смотреть на препода. В противостояниях с этим долбаным узкоглазым, нервы ещё не приводили ни к чему хорошему. Отец при беседе так и сказал: никаких нервов. Хочешь – ненавидь его; хочешь – воюй с ним, тайно или явно. Но ни в коем случае не смей с ним испытывать никаких эмоций.

А отец редко советовал чушь. Если точно, то никогда.

– Ну, не совсем так, справедливости ради, – хмыкнул преподаватель. – Тут вариантов было всего лишь пятьдесят четыре, а с десятизначным телефонным номером, как ты говоришь, было бы десять факториал… Но у меня тогда есть вопросы. К тебе. Как к командиру твоей тройки.

Азиат только что подошёл со своими двумя коровами в кильватере. Он услышал слова Монни и сейчас стоял напротив, хмурился и ничего не говорил вслух.

– Вопрос такой, – продолжил преподаватель, не прерывая беседы и не глядя на подошедшую команду «противника». – Если он, – кивок в сторону узкоглазого, – сумел «вписать» свой чит в рисунок боя, – препод ведёт рукой вокруг, – да ещё так, что этого не заметил ни я, ни электронный арбитр; то это может оказаться и тактическим решением? Или нет? Согласен, что может? Просто нам с тобой это решение может быть неизвестно.

– И как это проверить? – хмуро спрашивает Монни, по-прежнему не поворачиваясь в сторону азиата.

– Давай спросим самого участника, – делано удивляется капитан, поворачиваясь к бабам и узкоглазому. – Вашу команду обвиняют в нарушении игровых правил, – преподаватель подчёркнуто спокоен. – В частности: ты не мог угадать позицию последнего игрока «вражеской» команды. Но, тем не менее, ты явно знал его положение, применяя по нему имитатор. Как?..

– Так искра, – искренне удивился азиат в ответ. – Они ж использовали свои искры «спорта», когда в отрыв от нас уходили! Когда они полторы мили в снаряге за три минуты пронеслись, мы же ничего им не сказали! Доковыляли своим ходом, у меня в команде вообще две баб… девочки. Тогда они чего-то о честности не заикались! – Азиат с незамутнённым удивлением таращился на Монни и на капитана по очереди. – Почему я свою искру использовать в ответ не могу?! А теперь, когда мы их переиграли и по частям выстегали, они теперь поднимают вопрос о честности! Ну как я мог вас всех обмануть, а? Уважаемый учитель?!

Капитан чуть поморщился: азиат был «не своим», и вежливость проявлял весьма в своеобразных выражениях. Справедливости ради, Уставу он подчиняться был не обязан и в тренировки капитан его втянул по собственной инициативе, путём откровенных манипуляций.

Пацан опекал свою девчонку, Ирму, и везде таскался с ней. На посещения всех занятий, он имел карт-бланш от Директора плюс личное негласное распоряжение от Директора же, сделать пацану в процессе обучения «интересно и приятно»…

Капитан мог бы много чего сказать по поводу этого распоряжения, но привык с начальством не спорить. Вместо этого, обычно поступая по-своему.

Когда пришло время делить людей на команды во время штатного занятия на полигоне, капитан технично поставил по итогам жеребьёвки команду Ирмы против команды Монни (а о событиях в Корпусе все уже были в курсе). Узкоглазый выходец той стороны Статуса, естественно, на скамейке наблюдателей не усидел после такого демарша. И тут же галопом принёсся к капитану лично, с просьбой допустить и его до полигонных «прыжков в ширину». Что не только не возбранялось (тем самым негласным распоряжением), а, в его случае, ещё и неафишируемо приветствовалось лично Директором.

Сам капитан, естественно, видел и любопытство парня в адрес полигонных занятий, и его желание самому в них поучаствовать (все желания были у пацана откровенно на лбу написаны во время сидения «на трибуне»). На этом и сыграл.

Разрешив пацану-азиату заменить третью девочку в команде Ирмы, капитан впоследствии ни на секунду потом об этом не пожалел. Чемпионскую команду Монни (вот уже на втором рельефе) «противники» сделали всухую, причём в разных раскладах и на разных вариантах местности.

И, самое главное, азиат вовсе не был каким-то гениальным тактиком (даже напротив, преподавателю было чётко видно: в теории «гость» не понимал ни шиша).

Но паренёк как-то так интересно выкручивался оба раза подряд, что капитану и самому стало интересно – А КАК?.. Вопрос Монни пришёлся кстати: спрашивать азиата по своей инициативе преподавателю не позволяло личное реноме.

– Неожиданно, – покачал головой капитан, удивляясь наличию собственной искры у паренька и отмечая мгновенно озадачившегося Монни (видимо, тот до сего момента полагал искры прерогативой только своей команды). – Могу спросить, что за искра конкретно? Или это секрет?

– Да какой там секрет, у нас вся семья и вся страна в курсе, – махнул рукой пацан, с явной тоской косясь на полигон, где продолжали «биться» другие группы. – У нас полстраны с такими искрами… В последнем случае, если речь именно о нём, была использована искра ветеринара. Одна из её смежных «граней».

– Это врача что ли? Для животных только? – уточнил капитан, в ответ получив утвердительный кивок.

– А как «врач» может помочь в данном случае? – преподаватель таки не сдержался и задал вопрос уже от своего имени (прокручивая в голове рисунок боя и подставив во все непонятные ему моменты только что услышанное ситуационное преимущество). – Да что оно вообще сейчас могло дать?! – Капитан искренне не мог придумать, как «врач» мог помочь с заброской имитатора.

– Я могу ответить вам лично, учитель, – степенно кивнул пацан, косясь на команду «противника». – Но раскрытие вслух снизит шансы нашей команды в третьем раунде: они здоровые, как лоси, все со «спортом»; знают теорию вашего предмета и являются сыгранной командой. А я… мы…

Парень недоговорил. Всё было и так понятно.

Капитан немного посмеялся:

– Принимается… Монни, Дэвид, Виктор, отойдите на десять метров. Так что за искра? – нетерпеливо подался вперёд капитан, когда Монни сотоварищи хмуро отошли в сторону. – Ты что, можешь биологические объекты чувствовать?!

– Не в таком формате и не сквозь бетонные стены, – отрицательно махнул рукой парень. – Да «пастуха» это искра была… Я же на них сразу после «старта» пастушьи метки подвесил.

– То есть, ты всё время чувствовал, где они? – капитан еле сдерживал неподобающий ситуации смех от такого идиотского и простого решения. Не запрещённого, тем не менее, правилами.

– Ну да, – снова удивился парень. – Мы такие метки на овец, бывает, ставим. Пойди без «меток» в грозу отару быстро собери из всех оврагов! Или если они испугались и в разные стороны ринулись, как их потом собирать? А так, ставишь «метку», и каждую овцу чувствуешь. Из тех, которые важны и за которыми в гурте приглядываешь лично.

– А почему это от них секрет? Они же уже поняли, что вы их можете чувствовать? Тактику сейчас наверняка сменят, – капитан, против воли, испытал долю симпатии к пацану, не умевшему и не знавшему ничего по профилю, но отчаянно цеплявшемуся за саму суть полигонных занятий и действительно вырывавшему шансы на свою победу, как только мог.

– У нас очень большие противоречия, – серьёзно ответил азиат. – Между командами. Если скажу, что пометил их, как овец, могут обидеться. Могут не захотеть вникать, что это только мысленно. У нас такие метки на людей тоже считается неправильным ставить, если что…

– Переступил через мораль? – нейтрально спросил капитан.

Формально, каждый мог использовать любую искру. Это не просто не возбранялось, а по ряду причин даже поощрялось. Но пацана никто за язык не тянул. А к вопросам этики капитан с определённых пор относился очень внимательно.

– Нет. Мы враги, на временном нейтралитете. Видимо.

– И что? – не понял посыла преподаватель. – Враги – не люди?

– Нет, – подтвердил пацан. – То есть, да. У фарси, например, это вообще два совсем разных слова в языке могут быть, в зависимости от контекста. Может, у вас одно и подразумевает другое; у нас – не автоматически. Уже молчу, что у меня в команде женщины, а сам я – в предмете «чайник». Смотрите: если бы мы в рукопашную сошлись, они б могли использовать свои искры?

– Да, – коротко кивнул капитан. – И могли бы, и использовали бы. Задача вашей группы была бы, исходя из обстановки, рукопашную как раз не допустить.

– Искры «спорта», подразумевающие физическое преимущество, против женщин? – уточнил азиат. – И это – норма?

– Да, – преподаватель коротко кивнул и не стал вступать в дискуссию.

– Ну вот я попытался выровнять шансы. А людьми я их перестал считать не сегодня, – пожал плечами новенький.

– Третий раунд! – посмеиваясь, преподаватель отдал команду и поспешил на удобное для наблюдения место.

В этот раз, сценарий почти полностью повторился, только с чуть иными вариациями. Единственным отличием от предыдущего раунда стал тот факт, что одну из девчонок, зазевавшуюся на открытом месте, всё же «вынесли».

– Итоговый счёт третьего раунда: три – один!..