Млечный Путь, 21 век, No 1(46), 2024

Дарья СТРАННИК
МАРИШКИН МИШКА

Маришка неуклюже выбралась из автобуса, споткнулась на ровном месте и, пытаясь удержать равновесие, пробежала несколько шагов. Удалось не упасть, но теперь казалось, что над событием потешается вся остановка и пассажиры автобуса в придачу.

"Никто не смеется. Всем наплевать. Большинство тупо втыкают в телефон", - пыталась успокоить себя Маришка. Но другой голос, - мнительный, неуверенный и капризный, - шептал: "Смеются, смеются. Эх, неуклюжая!"

План действий был не нов и прост: побыстрее покинуть место происшествия, наклонить голову, спрятать лицо в высоком воротнике куртки.

"Как черепаха", - подумала Маришка, правда, подозревая, что больше похожа на напыженного воробья. Ну что поделать? С ней - всегда было так: неловко.

- Ну, Мариша! - говорили родители, когда она опрокидывала чашку с какао.

- Блин, Мариша! - шипел одноклассник, которому она нечаянно наступила на ногу.

- Проклятье, Мариша! - кричал начальник, когда она случайно невозвратимо удалила файл с месячным отчетом.

Да она уже и потеряла счет всем этим чашкам, ногам, файлам, потерянным вещам и перепутанным именам. Все в ее жизни было каким-то одним бесконечным спотыканием, все было, как любила повторять мама "не как у нормальных людей".

Марина с любопытством присматривалась к другим, пытаясь постигнуть суть желаемой "нормальности". Но у всех были какие-то свои заморочки, так что с годами она махнула на это дело рукой.

С тройки на четверку кое-как окончила школу. Получила среднее профильное образование "по знакомству" - родители подсуетились. Так же по протекции какого-то папиного знакомого устроилась бухгалтером в небольшую фирму.

Как-то получилось, что начала встречаться с бывшим одноклассником. Без любви, без страсти, просто, чтобы... ну, может, приблизиться к треклятой нормальности. Так же без эмоций расстались время спустя. Не сошлись характерами.

И так же странно и бестолково у нее появился мишка цвета пыльной розы.

- Тебе! - заявила секретарша Любочка.

На Маришкин стол тяжело плюхнулась мягкая игрушка.

- Это мне Колька подарил. Козел. Вчера послала его... - Любочка неожиданно всхлипнула, но тут же взяла себя в руки. - Давно пора было. Вот - раздаю, - она тряхнула коробку, которую прижимала к бедру, красиво изогнув тонкую талию. - Видеть весь этот китч не могу! А выбросить - жалко, - добавила она тихо и поцокала дальше, раздавая коллегам подушечки, вазочки, магнитики и прочую мишуру.

"А мне-то он на фиг?" - хотела крикнуть вдогонку Маришка, но почему-то показалось, что это обидит плюшевого мишку, и она промолчала, ругая себя за глупость и бесхребетность.

После работы она забрала медведя домой, действительно - не выбрасывать же!

В автобусе Маришке казалось, что все уставились на нее, и уткнулась лбом в мягкую голову игрушки. Она приятно пахла сладковатыми Любочкиными духами.

"Надо же", - удивилась Маришка, - "Любины духи мне никогда не нравились, а вот на мишке - неплохо, даже приятно".

И ей как-то стало наплевать, кто что думает, потому что отвлеклась на кое-что поинтересней: игрушке нужно было придумать имя. Зачем? Ну, просто нужно, потому что захотелось, и вообще, почему бы и нет.

"Топтун, Потапыч, Рычун... Нет, никакой ты не Рычун, ты же славный, пушистый... Пушистик? Пуша!"

По дороге от остановки домой Пуша превратился в Пашу, в подъезде - в Павла, и в квартиру был занесен уже Павел Мишкович.

- Вот так и живу, Павел Мишкович, - извиняющимся голосом объяснила Маришка.

Раньше у нее не было привычки вести разговоры с самой собой. Но сейчас взгляд натыкался на разбросанные вещи, на немытую чашку на журнальном столике и почему-то стало неудобно перед мишкой.

- А мы сейчас все быстренько уберем! - пообещала Маришка.

После уборки она приготовила ужин - не показывать же новому жильцу, что обычно она "бутербродничала", а потом они вместе смотрели фильм. Маришка отпускала шутки и объясняла Павлу Мишковичу происходящее, не отдавая себе отчета в том, что давно не проводила вечер так приятно.

Так и зажили. Каждое утро начиналось с приветствия:

- Раннего, Павел Мишкович!

После работы Маришка спешила домой, но в привычку вошло покупать маленькие приятности, чтобы порадовать медведя, а заодно и себя: пирожные, цветы, однажды симпатичную блузку.

- Нравится, Павел Мишкович?

Пыльнорозовое молчание казалось одобрительным.

- А я сегодня опять начудила, Павел Мишкович, - делилась Маришка, готовя ужин.

Медведь добродушно ее выслушивал. А маленькие и большие недоразумения перестали казаться чем-то плохим, напротив, превратились в своего рода забавные приключения.

Ночи игрушка проводила в кровати хозяйки. Смешно, но спалось так спокойнее и крепче. Лишь иногда, поворачиваясь во сне, она раскрывалась. Тогда мягкая лапа цвета пыльной розы тянулась к одеялу и укрывала мирно сопевшую Маришку. И было это самой нормальной вещью на свете.

Леонид АШКИНАЗИ
DEJA VU, и такое DEJA, что даже VU

Как написал Булгаков - "человек смертен, но это было бы еще полбеды. Плохо то, что он иногда внезапно смертен". Мне всегда казалось, что это не очевидное утверждение. Проблема для кого создается? - только для окружающих. Для самого же человека скорее наоборот. Однако уточним - в цивилизованной стране вообще не очень важно, как умирать, а вот в некоторых - вы меня понимаете? - лучше бы как раз внезапно. Ну так вот, встречает меня официальное, судя по манерам, лицо, доброжелательное, но строгое, и спрашивает человечьим голосом, причем, чтобы мне было легче понять, частично по-русски, - кем я в свою бытность на Земле был и чем занимался. Каков был май бизнес и джоб? Отвечаю, что был физиком и социологом, и эти же науки преподавал. О - говорит - официальное лицо, эт хорошо, эт здорово, вы м-молодец! (Стругацких, значит, походя цитирует, чтобы мне страшно не было). Про физику и социологию мы с вами потом поговорим, побалакаем, перетрем и прочий семантический ряд, а вот что касается преподавания, то - к делу! Ведет он меня по коридору, распахивает дверь пинком правой ноги и вот - восемь студийных ламп сияют под потолком, доска, проектор, стол, стул, три камеры, сбоку пульт, за пультом деловитая ангелина, крылышки кокетливо сложены... и в маске она... да не как у Пелевина в последнем, который мне довелось прочесть, романе, а как при этом, как его, ну вы поняли, вирусе. Хотя у них тут, надо полагать, интернет есть, так что Пелевина моего любимого ишшо почитаем!

И говорит мне официальное лицо, что у нас-де, как у вас, многострадальных, тоже эпидемия, занятия посему в zoom"е ведем, а вот вам и студия, и вот вам техник и режиссер в одном симпатичном лице, под масочкой вам пока не очень видно, но вы уж мне поверьте, так что вот, ведите, солнышко мое, занятие, а ты, красавица, достопочтенного преподавателя в курс дела введи, он пять минут, как прибыл, помоги ему освоиться, понимаешь меня? И растворяется оно, официальное, неофициально в воздухе. Вот так.

Вводит меня техник и режиссер в одном симпатичном лице в курс дела за пять минут, веду я занятие, проходит час, подает мне мой симпатичный опекун и наставник знак, что перерыв надо бы сделать, ученики, чай, притомились, делаем мы с ней перерыв, лампы, что на потолке, выключаем, пьем taster choice с булочками, диодики на пульте таинственно перемигиваются, а булочки такие, что я уж не знаю, что слаще будет, и тут вваливается официальное, будь оно неладно, и сует мне бумагу с текстом. И пробегаю я до боли знакомые слова, написанные мною самим лет двадцать или тридцать назад, вот эти.

В одной из аудиторий с потолка опускались по стене около доски два провода. Оканчивались они очень просто - двумя голыми концами. Ни изоляции, ни выключателя... "Интересно, - спросила бы, глядя на них Сэй-Сенагон, - а напряжение между ними было?" Побегав в очередной раз в поисках тряпки и мела, поглядев на голые концы и переведя дух, я поведал аудитории экспромт: "Помирает преподаватель ФМШ и попадает на тот свет. Встречает его должностное лицо и спрашивает: "Ты в свою бытность на Земле что делал?" "Учил школьников физике", - отвечает тот. "Хорошо, - говорит должностное лицо - нам это тоже требуется". Кликнуло дежурного ангелочка, отвел он покойного преподавателя в аудиторию и говорит: "Вот тебе ученики". Начал он учить их физике и через полчаса заметил, что у доски, в том месте, где на Земле два голых конца висело, тоже два провода висят, только на конце у них - кнопка. Стало ему любопытно, нажал... Прошло секунд десять, раздался шорох крыльев, влетел в окошко ангел с чистой тряпкой и мелом и говорит: "Ежели у тебя доска грязная или мел кончился, ты на кнопочку жми, и я немедля тут как тут буду".

Это - говорит, зловеще лыбясь, лицо, не к добру официальное - ЭТО ТЫ НАПИСАЛ? Ну да, я, а что? А то - глаголет лицо, - значит, ты у нас второй раз?! Это не положено! Да так сильно не положено, что даже НЕ ПОЛОЖЕНО! Катись отсюдова сей миллисекунд обратно хоть взад, хоть в зад, нарушитель ПОЛОЖЕНИЯ!

Открыл я рот, чтобы объяснить крысе небесной канцелярской бестолковой, что рассказ это был, сатори форменное, а не репортаж, блин, с места события, художественная, массаракш-и-массаракш, литература... да только слышу свист в ушах, вхожу в атмосферу, перегрузка наваливается, плазменный кокон радиосвязь прерывает...

***

Открываю глаза. Наклоняется ко мне веселая медсестричка и говорит - а вас наши врачи откачали, как говорят, с существенной помощью вашего организма, сейчас я их позову, пусть порадуются! - и выпархивает за дверь. Кстати - без маски, халактик тоненький. И довольно симпатичная.

Интересно, сладкие булочки тут будут?..

***

Рассказ, как я и обещал, посвящается группе учеников 10 класса, с которой мы занимались и развлекались физикой в 2020/21 коронавирусном учебном году, и в ходе занятия с которой я придумал это и тут же им изложил. Курсив действительно был написан, конкретно, мною, именно несколько десятков, ужас-то какой, лет назад.

Леонид АШКИНАЗИ
КАЛЕНДАРЬ, или ЖИЗНЬ ПОДКОМИТЕТА

Большое дело - проект о реформе! Да он с утра уже подписал и направил в другие подкомитеты пяток проектов. Но все-таки пять раз пролистать тридцатистраничный проект и два раза расписаться. На первой странице, где "одобряю" и на последней, свидетельствуя о том, что дочитал, то есть долистал до конца. Традиция подписывать на последней странице, свидетельствуя о том, что долистал, то есть дочитал, в реальности, до конца, была введена месяц назад по предложению не помню какого подкомитета. Кстати, два месяца назад, в натуре, была введена традиция - любой полученный любым подкомитетом проект направлять после одобрения еще двум подкомитетам. Законы должны рассматриваться тщательно!

Вот и сейчас он тщательно долистал и, в реальности, утомился. И поэтому немного притормозил над проектом "Об объявлении иностранными агентами инициаторов перехода на новый календарь и возвращении к традиционному для России старому стилю". По сути все было понятно, ибо суть содержалась просто в названии, как и должно быть при правильном, в натуре, делопроизводстве. Подпись на последней странице он поставил, содержание промежуточных страниц читать было излишне, оно не для него писалось. Оно разъясняло для правоприменительных органов название, чтобы они, бездельники, на работе не скучали, а читали. А ему оставалось решить, в какие подкомитеты направить проект. Ему казалось, что правильно было бы направить в подкомитет по морали и этике и в подкомитет по этике и морали, но он с утра вроде бы туда что-то уже направлял... О! У него возникла идея и он вызвал референта.

- Петр Иваныч, есть такая идея... мы вот многие проекты направляем на рассмотрение в другие подкомитеты. Так вот, надо бы загружать их равномерно. Так не могут ли эти... как их... (он скабрезно ухмыльнулся)... сисьадмины написать нам это... то, что они пишут... чтобы оно распределяло?

Референт истово кивнул. Он знал два волшебных слова и немедленно их употребил.

- Иван Петрович, конечно они сделают! Есть даже два варианта - распределять рандомно и детерминированно. Как полагаете, что лучше будет?

Хозяин кабинета, всосавшей с молоком матери главную жизненную мудрость - не соглашаться на первое предложение, - нахмурился и уверенно выбрал второе.

- Детер... как там? Ну, словом второе.

- Иван Петрович, но разработка денежек потребует.

- В чем вопрос. Выделим. И нам, наверное, их консультировать придется?..

- Конечно.

- Ладно, голубчик. Я лично и проконсультирую.

Референт обозначил приличествующее моменту чувство.

- А ты, голубчик, тоже, понятное дело, потребуешься. Ты с ними свяжись, распоряжение там подготовь, я подпишу. Лады?

- Конечно, Иван Петрович, немедля займусь! Тут еще такое дело... как раз насчет календаря... надо бы нам свой проект подготовить...

- Так в чем проблема? Ты и подготовь. Или какая проблема есть? Так мы ее и решим!

- А проблема в том, что в прошлом году в феврале 29 дней было. Непорядок какой-то. Сколько себя помню, 28, а тут 29.

- Так давай устраним.

- Вот я это и хотел предложить! Но это можно ведь двумя разными способами сделать.

- В каком смысле?

- Это 29 февраля, я специально у знающих людей спрашивал, в Пулковскую обсерваторию звонил, оно субботой было.

- Ну и что?

- Так его можно устранить двумя способами - можно вместе с субботой и можно отдельно.

(пауза)

- Сложный это вопрос, голубчик, сложные вопросы лучше с утра решать... А знаешь что?

- Что, Иван Петрович?

- Подготовь-ка ты два варианта. Потом мы с тобой их по подкомитетам разошлем, с народом посоветуемся.

- Да, правильно. Кстати, и систему определения рассылки к тому времени сисьадмины, хи-хи, соорудят. Вот и опробуем! Она ведь, если что, и другим подкомитетам потребуется! А мы зачинателями выступим!

- А вскорости и назначение нового главы нашего комитета...

- Эк ты, голубчик в будущее смотришь! Молодец, молодец... если что, мне и там референт потребуется. Ну, иди, работай...

Дверь плавно закрывается. Владелец кабинета решил вопрос, дал указание, загрузил, машина заработала. Что ни говорите, машина, цивилизация там, нано там всякие технологии, инновации там, глубокое (владелец кабинета хихикнул про себя) обучение, не помню, где слышал, чудесное словцо, надо Петру сказать, он оценит, а насчет того, кому направить этот... тут он где-то лежал... ну ладно, с утра, на свежую голову, найду и направлю...