Млечный Путь № 4 2021

Рэймонд Ф. ДЖОУНС
КОММЕРЧЕСКАЯ ТАЙНА

Блондинки-фотомодели носят в разгар лета норковые шубы, редакторы журналов ищут истории о снеге, льде и старом Святом Николае, а рядовые помощники Санты собираются на ежегодном Салоне Национальной ассоциации продавцов игрушек.

Места в центральном вестибюле на шоу - это лакомый кусочек, и иногда жизнерадостные помощники Санты устраивают настоящие потасовки за право занять там место. Доктор Мартин Нэгл, новичок в этой профессии, был несколько ошеломлен изощренными методами конкуренции, которыми пользуются изготовители детских лучевых ружей и миниатюрной мебели для маленьких домохозяек. Но ему обязательно нужно было проникнуть в центральный зал. Только там, на открытом месте с высоким потолком, ему хватило бы высоты, чтобы продемонстрировать свое изделие. И он добился своего, чем немало удивил опытных ветеранов жестокого и беспощадного игрушечного бизнеса.

Но еще больше партнеров по ажиотажу раздражало то, что у Нэгла была только одна игрушка. Это была обычная на вид ракета, с горящими иллюминаторами и огнем, извергающимся из хвостовых сопел. Она сделала два круга под потолком вестибюля, а затем плавно опустилась возле ног Нэгла.

Сэм Марвинштейн, президент "Самар Тойз", покинул секцию своей компании, когда полет ракеты уже заканчивался. Он вынул сигару изо рта и посмотрел вверх, на миниатюрный космический корабль, который сделал второй поворот и начал снижаться.

- Неплохо смотрится, - критически заметил Сэм, - но эта игрушка будет плохо продаваться. Трудно поверить, что найдется много магазинов с большими залами и высоким потолком. В некоторых крупных городах, конечно, можно будет натянуть тросы, как у вас здесь, но не в маленьких торговых киосках, а именно там обычно самые большие объемы продаж. И уж точно, вам не удастся одурачить отцов такой сложной демонстрацией. А так, да, получилось очень эффектно, - признался он. - И тросов почти не видно.

- А это потому, что их нет, - сказал Март. - Ракета стартует и приземляется на собственной автономной тяге и довольно легко управляется.

- Никаких тросов, хм... - Сэм провел рукой под спускающимся кораблем. - Это еще хуже. И очень жаль. Это мог быть очень хороший товар.

- А что с ним не так? - с тревогой спросил Март.

- Огнеопасная игрушка. Ни один родитель не позволит своему ребенку играть во что-то летающее по дому и извергающее огонь. Кстати, какое топливо вы используете? Впрочем, неважно, пожарные инспекторы быстро прикончат вас.

Сэм Марвинштейн печально покачал головой, когда маленькая ракета, вращаясь, упала на пол, и из ее сопел посыпались опасные искры.

- А, это... - облегченно вздохнул Март. - Этот огонь только для вида. Мы позаимствовали его у производителей игрушечных поездов. Чуть-чуть добавили мощности и удалось довольно удачно имитировать ракетные выхлопы.

- Но тогда как это работает? И вообще, что за трюк вы продаете? - почти воинственно спросил Сэм.

Март взял лежащую на прилавке модель и отвинтил ракетный нос. Внутри обнаружилось гнездо из трех батареек, которые используются в фонариках.

- На батарейках - сказал он Сэму. - На пять часов полета хватает трех штук.

- Но как это?

- Антигравитация, - сказал Март. - В хвосте под батареями спрятано небольшое антигравитационное устройство. Переключатель на корпусе ракеты позволяет выбрать желаемую схему полета. Все очень просто. И надежно. Даем гарантию на три недели.

Сэм Марвинштейн медленно засунул сигару в рот. Он взял одну из игрушек и повертел ее в руках, пытаясь рассмотреть хоть что-нибудь внутри нее.

- Антигравитация. В самом деле? О, это стоящая вещь. Я читал о ней в журналах, которые приносит домой мой сынишка, но я не знал, что ее уже используют.

Он взял ракету и направился в свою секцию, чтобы показать своим партнерам.

- Да. Антигравитация - это стоящая вещь.

Спорить с этим не имело смысла. Слова Сэма оказались пророческими. Ракета Нэгла стала звездой шоу, лишив производителей обычных игрушек заказов на несколько тысяч долларов.

На следующий день вестибюль отеля напоминал растревоженный пчелиный улей. Восхищенные покупатели игрушек беспорядочно запускали ракеты в разные стороны. Они ударялись о потолок, сталкивались с другими ракетами и посетителями. Мартин Нэгл получал новые и новые заказы, которые, как было понятно, он никогда не сможет выполнить.

На четвертый день Сэм Марвинштейн вышел из своего киоска, которым давно уже никто не интересовался, и протиснулся сквозь толпу. Сотрудники отеля установили своеобразные правила воздушного движения. Отныне в полете одновременно могли находиться не более двух ракет, причем одну из них должен был запускать сам Нэгл. Теперь Март должен был одновременно принимать наличные деньги от покупателей, оформлять заказы и управлять ракетами.

- А давайте я вам помогу, - сказал Сэм. - Я все равно сейчас ничем не занят.

- Это было бы здорово, но я не хочу отрывать вас от собственной работы.

- Не беспокойтесь. Мне кажется, что сегодня люди не расположены покупать обычные реактивные самолеты, стреляющие ракетами.

- Что же, принимайте заказы покупателей и собирайте с них деньги. Тогда я смогу без помех контролировать движение ракет.

Салон закрылся в одиннадцать вечера. К тому времени Сэм был слегка ошеломлен количеством заказов, которые он заключил для Марта, да и деньгами, которые они должны были принести. Он умножил сумму, собранную за день, на четыре прошедших дня салона и приплюсовал деньги, которые удастся собрать за оставшиеся пять. Он вытер лоб и хмуро посмотрел на свой опустевший киоск "Самар Тойз", заставленный игрушечными реактивными самолетами, вооруженными резиновыми ракетами.

Он повернулся к Марту, который расставлял на прилавке очередные ракеты.

- Я тут кое-что о вас разузнал, док, - сказал он. - Вы доктор Мартин Нэгл, до недавнего времени работали в Университете Западного побережья, а позже в Управлении Национальных исследований. Шесть месяцев назад вы, в партнерстве с доктором Кеннетом Беркли, психологом, открыли собственную контору. Ваш бизнес - консультации по вопросам фундаментальных исследований. У вас нет фабрики игрушек, и, насколько мне удалось выяснить, вы никогда не занимались ничем похожим. Так вот, это, конечно, ваше дело, док, но меня, интересует, что вы собираетесь делать с заказами на ... - он взглянул на свои расчеты, - на миллион четыреста восемьдесят шесть тысяч сто девятнадцать ракет Нэгла?

Март резко выпрямился.

- Так уж получилось, Сэм, что я тоже немного поспрашивал о вас. И выяснилось, что "Самар Тойз", вероятно, самый оснащенный и самый современный завод в стране, наилучшим образом подходящий для производства сложных игрушек вроде моей маленькой ракеты. А еще, что он надежен с финансовой точки зрения и пользуется уважением в отрасли. Очень жаль, что в этом году люди не покупают реактивные истребители, но мне кажется, что небольшое расширение производства могло бы превратить "Самар Тойз" в главного изготовителя ракет "Нэгл", что было бы выгодно для нас обоих. Короче говоря, патенты на ракеты доступны для лицензирования заинтересованным сторонам. А контракты, которые вы держите в руках, продаются.

- Заманчиво, док, - сказал Сэм. - Не скрою, мы собирались проделать в этом году что-то подобное. Считали, что у нас есть товар, который завоюет рынок. И все бы у нас получилось, если бы не вы со своей ракетой. Никаких обид, понятное дело, только бизнес. Как насчет чашки кофе, заодно и обсудим, сможем ли мы заключить сделку?

Март кивнул.

- Позвольте мне закончить. Я думаю, что мы сможем договориться - но должен предупредить, появление на рынке ракеты Нэгла, скорее всего, вызовет настоящий ажиотаж. Но вряд ли он продлится долго.

Но он ошибся. Репортеры, сделав обычные репортажи об игрушечном шоу, вернулись, чтобы еще раз взглянуть на феноменальную ракету Нэгла. Научные редакторы проверили основные патенты на игрушку, после чего сообщения о ней немедленно попали на первые страницы газет по всей стране. В тот же день Мартину Нэглу позвонили из Вашингтона. Об этом сообщил Кеннет Беркли из офиса консультаций по вопросам фундаментальных исследований.

- Как и было предсказано, - сказал Берк, - Кейс хочет поговорить с вами. Вам, наверное, стоит сегодня вечером вернуться, чтобы уже утром повидаться с ним.

- Он взбешен?

- Ему бы больше понравилось, если бы я ограбил Форт-Нокс, а не признался, что истории о ракете Нэгла - правда. Он собирается закрыть нашу контору и посадить нас за решетку до конца жизни. Так и произойдет, если вы не сможете убедить его, что мы невиновны в предательстве национальных интересов.

- Может, будет лучше, если пойдете вы? Или, по крайней мере, будете сопровождать меня. Вы познакомились с ним первым. В конце концов, это вы убедили его открыть проект "Левитация".

- Нет. Он хочет видеть вас. Хотя он и сотрудничал со мной в проекте "Левитация", но вы физик, и ему легче договорить с вами, чем со мной. Все теперь зависит от вас, Март.

- Ладно. Я попробую. Мы знали, что этого разговора не избежать. Чем скорее все закончится, тем лучше.

- А как же быть с Салоном игрушек? Мне завтра приехать и подменить вас?

- Не надо. Вместо меня останется Сэм, я нашел надежного партнера. Он крайне заинтересован в сотрудничестве и уже отказался от своих проектов. Я уговорил его переоборудовать свой завод для производства наших ракет. Так что утром я буду в Управлении.

Было серое вашингтонское утро, когда Март сошел с поезда и взял такси. Когда он добрался до здания Управления национальных исследований, где занимаются новейшими разработками, у него на мгновение возникло сомнение в разумности своих поступков. Конечно, ему следовало постараться заручиться поддержкой Кейса и других людей, подобных ему, но было похоже, что, скорее всего, в доверии ему будет отказано.

Нэгл направился прямо в кабинет Кейса, секретарша впустила его, задержав лишь на мгновение. Кейс явно его ждал. Лицо директора было тусклым и бесцветным, он резко, почти грубо указал на стул.

- Мне кажется, я уже знаю все, что должен знать, об этой вашей так называемой игрушке, - сказал он, - но я предпочел бы услышать вашу версию истории, которую вы затеяли. Если есть хоть какой-то повод не считать ваш поступок предательством, я хочу быть первым, кто узнает об этом.

На мгновение Март почувствовал всю шаткость своего положения. Это был момент, которого он боялся, но так и не смог придумать, как его избежать. Он тысячу раз прокручивал в уме эту ситуацию, но так и не решил, что ему следует сказать.

- Мы с Берком ... - начал он, но передумал. - Нет, Беркли здесь не при чем. Я говорю за себя и беру на себя полную ответственность. По личным причинам я оставил фундаментальные исследования и занялся бизнесом - производством игрушек. Когда проект "Левитация" закрыли, я быстро понял, что не могу позволить себе оставаться в УНИ или в Университете. У меня трое детей - и со временем их может стать больше, - я должен обеспечить им нормальную жизнь и оплатить образование. У меня есть дом, который я должен содержать. Для детей, для себя и для жены. У меня нет никакого желания постоянно с отчаянием задаваться вопросом, смогу ли я оплатить ипотеку в следующем месяце. Я должен содержать свой дом и обеспечить семье достаточный комфорт и безопасность.

Но на зарплату, которую я могу получать в УНИ, да и в любом другом правительственном учреждении или в Университете, я не могу содержать семью. Поэтому, чтобы поддерживать свои финансовые возможности на должном уровне, пришлось подыскать другую работу. Некоторые из моих коллег, возможно, сочтут игрушечный бизнес недостойным и неподходящим занятием для ученого, но он обеспечит мою семью достаточными средствами существования, которые не могли и не смогут принести любые мои исследования. Игрушечный бизнес - дело почетное, и мне не за что извиняться.

- Мне ваши извинения не нужны, - свирепо выкрикнул Кейс. - Все это к делу не относится. Растрата вашего блестящего таланта, фактическое предательство вашей профессии - все это меня нисколько не волнует, хотя когда-то для меня это было очень важно.

Сейчас мы говорим о другом: вы взяли результаты совершенно секретного исследования, которое провели здесь, в УНИ. Исследования, которое было жизненно необходимо для обеспечения безопасности нашей нации, и передали его всему миру, включая тех самых врагов, которых мы обязаны уничтожить в целях самообороны. Вы сливаете секретную информацию под видом этой жалкой игрушки, которую продаете, чтобы купить роскошный дом, лучшую машину и, возможно, норковую шубу, чтобы потешить самолюбие вашей жены.

Кейс хлопнул ладонями по столу и резко наклонился вперед, его лицо на мгновение стало умоляющим.

Март ничего не ответил, и Кейс откинулся на спинку стула.

- Для вашего поступка предусмотрено наказание. И оно будут применено. Но больше всего меня раздражает то, что, покинув нас, вы создали то, чего мы так напряженно добивались в проекте "Левитация", но так и не смогли сделать, - маломощное антигравитационное устройство. И вдруг, ни с того ни с сего, вы отдаете свои наработки врагу. Вместо того, чтобы использовать их для блага страны. Можете ли вы дать какое-нибудь разумное объяснение такому безумию?

Март тяжело вздохнул.

- Да. Я был готов ответить на все ваши вопросы. Но сейчас в этом нет необходимости. Во-первых, я получил патент на антигравитационное устройство, используемое в моей игрушке. Вы ознакомились с ним?

Кейс поднял стопку бумаг, лежавшую на краю стола.

- За последние тридцать шесть часов я не читал ни о чем другом!

- Значит, вы обратили внимание на очень точные формулировки, которые я использовал для описания действия игрушки. Вы заметили, что в патенте говорится, что оно основано на недавно открытом законе природы?

- Да, конечно, - обиженно сказал Кейс. - И о каком же законе природы идет речь?

- Совсем не том, который мы установили во время проекта "Левитация"! - с неожиданной силой воскликнул Март. - Совсем не том... Вы понимаете, что это значит, доктор Кейз? Я не выдавал секретов и результатов работы проекта "Левитация".

- Бессмысленная отговорка. Проект "Левитация" привел к открытию антигравитации. Вы используете принцип антигравитации в своих игрушках. Поэтому вы используете результаты проекта "Левитация", который вы поклялись сохранить в тайне.

- Нет, - твердо сказал Март. - Принципов антигравитации несколько. Приведу грубую аналогию: можно создать автомобиль, работающий на паре, электричестве или бензиновых двигателях. Автомобиль будет выполнять те же операции, в определенных пределах, независимо от типа источника движения. Но если рассмотреть детали, сходство, конечно, пропадет.

То же самое с проектом "Левитация" и моей маленькой игрушкой. Вы хотели, чтобы мы нашли способ построить летающий пояс Бака Роджерса. Мы этого не сделали, но нашли способ приводить в действие тысячетонные дирижабли и космические корабли.

Невозможно использовать конкретный принцип, открытый в проекте "Левитация", чтобы создать летающие пояса. С другой стороны, моя маленькая игрушка, описанная в патенте, никогда не сможет быть использована для производства космических кораблей. Она способна действовать на тела массой не более двух фунтов, и ее мощность нельзя увеличить. Наверняка можно будет создать новые механизмы, еще неизвестные, основанные на новом законе природы, который используют для изготовления космических кораблей или летающих поясов - но они не будут иметь никакого отношения к игрушечной ракете Нэгла. Я не выдал секретов УНИ, которые поклялся сохранить. И не предавал вас. Поверьте мне, я не виновен!

- Ерунда, - сказал Кейз. - Весь мир теперь знает, что антигравитация существует, по крайней мере, в принципе.

- Обратите внимание, что я был осторожен при составлении патента, и не указал принцип действия. Сам принцип я, конечно, запатентовать не мог, да и раскрывать его не потребовалось, так что он остался неизвестным.

- Надолго ли? Я, конечно, не провидец, но могу утверждать, что в этот самый момент в Москве ракету Нэгла разбирают на мельчайшие части. Через несколько дней или, самое большее, недель они разберутся с вашим принципом, найдут новые подходы и займутся конструированием космических кораблей.

Собственно, это цитата из речи, которую Беркли подготовил для меня на первом заседании проекта "Левитация". Я сказал, что, поскольку наш вымышленный Даннинг сумел открыть антигравитацию, основываясь на известных научных идеях, то же самое может сделать какой-нибудь молодой русский!

- Да. И ключевыми в вашем утверждении являются слова "известные научные идеи". Действие ракеты Нэгла не основано на известных научных идеях. Это их развитие второго или даже третьего порядка. Вот в чем суть дела. Вы могли бы подумать об этом.

- Почему я должен думать об этом? - Кейс встал и внезапно подошел к окну, повернувшись спиной к Марту. - Мне надоело думать об этом! Вы не дураки, вы и Беркли ... - Он резко повернулся к физику. - Беркли... почему я не подумал о нем раньше? Это его рук дело! Это еще один проект, такой же как "Левитация"! Скажите мне: это так?

Он направился обратно к Марту, заставляя физика подняться, чтобы тот увидел его лицо, на котором беспорядочно смешались страх, гнев, недоумение и разочарование. - Это так? - снова спросил Кейз. - Я имею право знать. Я должен знать!

- Существует множество принципов, - медленно произнес Март, - возможно, больше, чем мы способны представить, с помощью которых можно добиться антигравитации, так же как вы можете управлять автомобилем с помощью пара, электричества или газа, или атомной энергии, если захотите.

Самый очевидный вывод, который кто-либо может сделать, - это тот, который сделали вы: существует только один принцип антигравитации. Когда русские начнут препарировать ракету Нэгла, они будут искать этот единственный принцип. Они увеличат размеры маленького двигателя, который я спроектировал, - и их лаборатории будут уничтожены самым странным образом. Свойства материи изменятся, и начнется самопроизвольное схлопывание вещества.

И они не поймут, почему так происходит, потому что для этого им потребуются научные знания, пока недоступные им. Исследования будут уводить их все дальше и дальше от принципов, установленных в проекте "Левитация". Вместо того чтобы предать проект, моя ракета будет активно блокировать раскрытие его секретов. Возможно, сейчас вам придется принять мои слова на веру. Но все обстоит именно так.

- Я был бы полным дураком, если бы поверил хоть одному вашему слову, - сказал Кейс. Он растерянно развел руками. - Но... почти... мне не остается ничего другого. Если я открыто обвиню вас в предательстве, русские наверняка подумают, что у нас есть готовый космический корабль. Если я вам поверю, я рискую всем будущим воздушным и космическим развитием Соединенных Штатов. Я поверю вам, если вы объяснить мне: почему?

Март медленно покачал головой.

- Пока нет. Не знаю, удастся ли у нас что-нибудь. Если мы потерпим неудачу, то попробуем еще раз. Но вы, если сейчас узнаете о нашей цели, то вряд ли нас поддержите. Мы не можем рисковать. С другой стороны, и вы не можете рисковать, и вынуждены считать меня предателем, хотя в глубине души знаете, что это не так.

Разрыв с Кейсом вызвал сожаление Марта, но он знал, что это был лишь первый из длинной серии подобных инцидентов, которые обязательно последуют из-за ракеты Нэгла. Кейс стал первым, но было очевидным, что его впереди ждет целая серия таких же неприятных разговоров и разрушенных дружеских отношений.

В рамках проекта "Левитация", возглавляемого Кейсом в УНИ годом ранее, Март и Беркли работали над созданием антигравитационного устройства. И как побочный продукт они натолкнулись на совершенно новое понимание работы человеческого разума и разработали принципиально новые методы мышления. Чтобы исследовать и использовать свои наработки, они организовали свою собственную фирму "Консультации фундаментальных исследований".

Когда Март вышел из здания УНИ, чувствуя на себе пристальный взгляд Кейса, следящего за ним из окна второго этажа, он уже не был уверен в разумности нового проекта. Он напоминал ему дорогу, продвижение по которой оставляло за собой сожженные мосты, так что предсказать, чем закончиться эпопея, было невозможно. Кейс, по крайней мере, на какое-то время успокоится. Как он и сказал, само по себе обвинение в нарушении секретности подскажет русским, что космические корабли с антигравитационными двигателями - это реальный факт, но объяснение Марта настолько сбило его с толку, что ему потребуется какое-то время, чтобы сообразить, как вести себя дальше. К тому времени это уже не будет иметь значения.

Продажи игрушечной ракеты не стали откладывать до Рождества. Как только завод Сэма Марвинштейна был переоборудован и смог поставлять их на прилавки магазинов, отбоя от заказов не было. Ракета сразу же была оценена детьми всей страны и моментально заменила всю конную и пистолетной продукцию и, тем более, псевдо-ракетные модели, которые продавались раньше. Это была настоящая вещь. Повторные заказы хлынули на завод почти сразу за отгрузками.

Через две недели после начала производства Сэм Марвин Стайн безнадежно отстал от графика. Он позвонил Марту по телефону.

- Игрушечный бизнес - это как продажа цветов или свежих овощей, - сказал он. - Можно удачно попасть в струю, а потом так же быстро вылететь. Один хороший продукт - и человек может обеспечить себе старость. Но любая ошибка, и вам придется начинать все сначала.

- Что случилось? - спросил Март. - Ракета все еще продается, не так ли?

- В том-то и беда. Она слишком хорошо продается.

- Не понял.

- Нам необходимо наращивать производство. Чтобы исполнить уже заключенные контракты, требуется удвоить наши производственные площади. Но мы сможем продавать ракеты, только пока есть спрос. Мне кажется, что ажиотаж продлится до Рождества. Если мы исполним контракты, то сможем продать нашу ракету каждому ребенку в стране, научившемуся ходить. Предположим, что мы действительно расширим производство и приобретем необходимое оборудование и станки - что произойдет потом? Сможем ли мы производить другие игрушки, которые оправдают наши вложения в новые производственные мощности? Или наш договор касается только этих ракет?

- Нет, будет продолжение, - сказал Март, - я уже думал об этом. Весной у нас будет готово одно маленькое приспособление, которое позволит следить за ракетой. А сейчас, мне кажется, мы должны арендовать необходимое нам оборудование, которое позволит производить ракеты до тех пор, пока их покупают. Мы готовы к таким капиталовложениям, как и к любым последующим убыткам.

- Это все, что я хотел узнать, - сказал Сэм.

Хотя все службы новостей в стране уже рассказали о ракете Нэгла самое главное, Джо Бейрд, ночной телевизионный обозреватель, продолжал собирать дополнительную информацию об этой истории, как будто не верил, что удалось раскопать все детали. Март так и не понял, откуда у Бейрда взялись зацепки, но был вполне удовлетворен, увидев на экране худое лицо журналиста и услышав, как тот своим писклявым голосом пересказывает сплетни, которые сумел собрать:

- Бывший высокопоставленный правительственный ученый теперь торгует игрушками, чтобы заработать себе на жизнь, потому что государственная зарплата оказалась недостаточно большой? Этот же ученый собирается провести несколько исследований, чтобы использовать вновь открытые научные законы для производства игрушек, а не для существенного роста благосостояния нашей страны. Вот такой бизнес выбрал человек, который мог первым отправить американца на Луну, а вместо этого довольствуется тем, что развлекает детей.

Март понятия не имел, есть ли у Бейрда реальный информатор или он сочинил все это сам. Во всяком случае, его озабоченность вселяла надежду. Это сулило результаты.

Контора Нэгла и Беркли - "Консультации по фундаментальным исследованиям", была не из тех, что привлекает клиентов в большом количестве, тем более, ранним утром. Но на следующее утро после передачи Бейрда Март спустился вниз, чтобы открыть дверь, и обнаружил посетителя, ожидающего в конце длинного коридора возле запертой двери офиса. На мужчине была серая, слегка помятая фетровая шляпа. Он стоял у окна, а свой портфель положил на радиатор. Март с любопытством посмотрел на него и вставил ключ в замок. Затем захлопнул дверь перед носом незнакомца, когда тот попытался вместе с ним попасть в офис.

- Прошу прощения! Я не знал, что вы ищете наш офис.

- Вы доктор Мартин Нэгл? - спросил мужчина.

Март кивнул.

- Выдающийся создатель игрушек. Пожалуйста, проходите.

- Необычное представление, я бы сказал.

Мужчина снял шляпу и протянул руку.

- Меня зовут Дон Вулф. Я главный инженер "Апекс Эйркрафт". Я хотел бы обсудить с вами ряд вопросов.

Март улыбнулся и направился в свой кабинет.

- Садитесь, пожалуйста. Однако если вы хотите использовать ракеты Нэгла в качестве самолетных двигателей, то мой ответ - нет. Это невозможно в их нынешнем виде. И поскольку, как я полагаю, вы пришли спросить именно об этом, то боюсь, что вы зря проделали долгий путь.

- Думаю, что нет, - ответил Вульф. Он положил портфель на угол стола и сел в кресло, на которое указал Март. - Если я правильно расслышал, вы сказали: "в их нынешнем виде", - это позволяет сделать вывод, что у изобретения существуют другие, более приспособленные для промышленного использования варианты.

- Может быть. Это вы сказали, не я.

Вульф нахмурился и слегка подался вперед.

- Моя компания готова сделать вам очень щедрое предложение об использовании этого устройства. Естественно, у вас были и будут другие предложения. Я хотел бы быть уверенным, что наше предложение вы рассмотрите наравне с другими и, в свою очередь, хочу заверить вас, что мы верим, что сможем конкурировать с лучшими из них. Естественно, я говорю, что это будет возможно после осмотра вашей игрушки нашими специалистами. Мы не сомневаемся, что ваше устройство - действительно антигравитационное.

- Надеюсь, никто не пострадал, - сказал Март.

- А? Вы о чем?

- Надеюсь, никто не пострадал, когда вы попытались увеличить подъемную силу механизма.

Вульф покраснел и посмотрел на свои руки.

- Действительно, небольшая авария у нас произошла, - признался он. - Никто не пострадал, хотя было уничтожено много ценного оборудования.

- Я рад, что обошлось без жертв. Однако, вы и сами понимаете, что не имели права изменять запатентованное устройство в коммерческих целях без надлежащего разрешения.

- Мы имеем право вносить усовершенствования с целью получения собственных патентов!

- Ну конечно. Конечно, - сказал Март. - Надеюсь, что вы смогли добиться таких улучшений?

- Нет, нам не удалось, - ответил Вульф. Тон его голоса начал меняться. - Я вас не понимаю, доктор Нэгл. Я пришел, чтобы сделать законное предложение. Я здесь для того, чтобы попросить вас назвать цену лицензии на использование ваших патентов.

- Ты собираешься заняться игрушечным бизнесом?

- Пожалуйста, доктор Нэгл, не надо...

- Тогда все в порядке. Послушай: мне нечего вам продать. У меня нет патента, который мог бы представлять для вас какую-либо ценность. Вы взяли на себя труд прочитать патент, выданный на ракету Нэгла?

Инженер кивнул.

- Можно сказать, выучил наизусть.

- Значит, вы заметили, что в патенте достаточно точно и подробно описан механизм, который использован в данной игрушечной ракете. Ничего больше. Это понятно? Мой патент распространяется только на эту игрушку, и если вас не интересует эта конкретная игрушка, мне нечего вам продать. Во всяком случае, не собираюсь этого делать, потому что дела с продажей ракеты Нэгла у нас идут очень хорошо.

Вульф беспомощно развел руками.

- Но антигравитация, это...

- ... то, что может быть использовано в авиации и даже в космонавтике.

- Именно так. Вы упомянули в своем патенте о новом законе природы. Очевидно, что...

- Да. Очевидно, что именно это вас интересует. Но, боюсь, я не смогу продать вам закон природы. Никто не получает патентов на такие вещи. К сожалению, такие знания являются коммерческой тайной.

- Вряд ли современные ученые так относятся к своим открытиям и работе, - сухо заметил Вульф.

Март пожал плечами.

- Не исключено. Но лично я отношусь к этому так. И теперь вы знаете: основной принцип действия ракеты Нэгла совершенно не защищен. Его никто не прячет, он абсолютно доступен и вам, и вашим инженерам, осталось его открыть самостоятельно. И когда вам это удастся, никто не помешает вам мастерить воздушные змеи или отправлять лайнеры на Марс.

Вульф не двинулся с места, но продолжал смотреть через стол в глаза Мартину Нэглу.

- У всего есть цена, - сказал Вульф. - Назовите сумму.

- Да, - медленно кивнул Март. - У меня есть цена. Но опять же, к сожалению, она так же нетрадиционна, как вообще мое отношение к этому вопросу. Бывает так, что цену нельзя выразить цифрами.

Вульф взял свой портфель и резко поднялся.

- Повторяю, я вас не понимаю, доктор Нэгл. Либо вы считаете себя гением из гениев, либо принимаете всех нас за дураков. Что же, уверяю вас, что я поверю вам на слово. Я сам открою этот самый Закон природы, который вы применили в своей игрушке, и использую его, как мне заблагорассудится. Но было бы разумнее, с вашей стороны, согласиться на сотрудничество в использовании этого открытия. Или, по крайней мере, внятно объяснить причину отказа.

Март пожал плечами, провожая гостя до двери.

- Хорошее решение. Посмотрим, как вы справитесь.

После открытия своей фирмы с Кеннетом Беркли Март возобновил контакты с коллегами-исследователями и бывшими студентами, которые теперь занимали ответственные посты почти во всех крупных отраслях. Он сообщил о существовании фирмы в каждую правительственную лабораторию, где работали специалисты, хотя бы отдаленно связанные с фундаментальными физическими исследованиями. Как и следовало ожидать, вскоре начали поступать ответы. Одним из первых пришло письмо от Дженнингса с Западного побережья. Дженнингс сотрудничал с ними в проекте "Левитация".

"Новости о фирме Нэгла и Беркли, - писал он, - заставляют меня тосковать по старым добрым временам проекта "Левитация". Но наверняка, вы задумали что-то еще более безрассудное. И мне кажется, что превзойдете всех в этом отношении. Коллеги говорят, что вы наверняка окончательно сошли с ума, а я не верю в это. Когда вы чего-нибудь добьетесь, буду признателен, если вы пришлете доказательства того, что я был прав.

P.S. Да, ракеты Нэгла так густо висят в воздухе над нашими здешними подразделениями, что столкновения в воздухе не редкость, с вытекающими отсюда претензиями и встречными исками мальчуганов о возмещении ущерба. Как вы решаете эти юридические споры?

P.P.S. На днях произошел взрыв в нашей физической лаборатории. Никто не пострадал, но некоторые люди ужасно злы. Они разбились на группы, в каждой из которых свое представление о вашей судьбе. Есть те, кто хотел бы отправить вас в тюрьму или в сумасшедший дом. Но несколько парней клянутся всеми обмотками нашего местного циклотрона, что они обязательно выяснят, что вы встроили в эти устройства. Кроме того, я получил весточку от Кейса, он советует мне держать язык за зубами, и не разболтать о проекте Л. Я верю, что стану одним из первых, кому вы обо всем этом расскажете".

Март усмехнулся и показал письмо Берку.

- Представляю, чего стоило Дженнингсу ответить нам, - сказал он. - Он сойдет с ума, если не получит ответ в ближайшее время. Я полагаю, что из всех людей, которых мы привлекли, он первым все поймет.

- А как насчет того парня из Апекса? - спросил Берк. - Вы сказали, что он оказался довольно проницательным типом.

- Он инженер. Я не знаю, дает ли это ему больше преимуществ для решительного шага, чем физику-теоретику. Однако я подозреваю, что мы так или иначе еще услышим о Доне Вульфе.

Из неофициальных источников Март узнал, что к концу шестой недели продаж ракет, игрушка была исследована почти во всех университетских лабораториях и в каждой корпорации, которая тратила более пятисот долларов в год на фундаментальные исследования. Он узнал также, что Сэм получил заказ непосредственно от Бюро стандартов Соединенных Штатов на дюжину ракет "Нэгл". Еще больше он обрадовался, когда в газетах появилось сообщение, что они предназначены для транспортировки в лабораторию Комиссии по атомной энергии США и что Бюро купило для собственных нужд почти десяток ракет.

Письма и телефонные звонки сообщали о нарастающем безумии, охватившем все эти лаборатории по мере того, как ученые возились с маленьким антигравитатором, пытаясь понять принцип его работы и увеличить мощность до достаточного для практического использования уровня. Март не знал, как все это прошло в Комиссии по атомной энергии США, но был уверен, что и там усилия сотрудников закончились сводящим с ума разочарованием, как это произошло в Бюро стандартов и других местах.

С тревогой он ждал сообщений о травмах, полученных в результате неосторожных попыток усовершенствовать ракету Нэгла. Однако пока везло, неофициальные источники сообщали о небольших авариях на Западном побережье, после чего были приняты жесткие меры безопасности. Случайные возгорания и незначительные разрушения лабораторного оборудования - вот и все, о чем стоило говорить.

К Рождеству продажи ракеты Нэгла и разочарование ее исследователей достигли максимума. Джо Бейрд продолжал время от времени с осуждением вспоминать о непростительных и зловещих деяниях создателя игрушки. Сэм Марвинштейн не один, а два раза удвоил производственные площади своего завода. За два дня до Рождества он отправлял заказчикам ракеты целыми партиями.

Но рождественские праздники закончились, а вместе с ними и пропала потребность в массовом производстве. Все до единого потенциальные покупатели ракеты Нэгла удовлетворили свои желания через магазины Сент-Ника и Сэма Марвинштейна.

В первый день нового года Март вызвал Сэма в офис фирмы "Консультации фундаментальных исследований". Когда фабрикант сел за стол, Март протянул ему клетку похожую на дурацкий колпак, около шести дюймов в диаметре.

- Преемник ракеты Нэгла, - сказал он.

Сэм растерялся. Он пару раз повертел клетку в руках и стал рассматривать так, чтобы свет из окна падал через промежутки между прутьями.

- Наверное, это действительно что-то очень умное, - вздохнул он. - Но что именно эта штука делает?

- Мы условно называем это телепортом, - сказал Март. - Полагаю, вы сможете придумать имя с большей привлекательностью для продажи. Возможно, вы читали о телепортации в научно-фантастическом журнале, о котором упоминали при нашей первой встрече.

Лицо Сэма просветлело.

- Конечно... Теперь я вспомнил! Был такой рассказ, в котором парень отправил свою девушку через всю страну по радио, а она, сделав свои дела, мгновенно вернулась. И все были счастливы, и больше не нужно было ссориться из-за расставаний.

- Примерно так, - ответил Март. - Приблизительно. Смотрите, что делает это устройство. Видите, этот алюминиевый диск делит сферическую клетку пополам, а проволока проходит через отверстие в центре диска. С одной стороны - на проволоке бусина. Теперь я нажимаю кнопку на одном из полюсов сферы, где прутья клетки соединяются с проводом, проходящим через середину. И, пожалуйста, - шарик уже находится на другой стороне диска.

Он вернул устройство Сэму.

- Попробуйте сами. Нажмите вот эту маленькую кнопку на полюсе сферы.

Сэм взял устройство, но на его лице отразилось разочарование, граничащее с отвращением.

- Не понимаю, - сказал он. - В этом нет ничего особенного. Проталкивание бусины вдоль проволоки, проходящей через отверстие в куске металла.

- Посмотрите внимательнее и нажмите кнопку.

Сэм так и сделал, снова рассматривая устройство в лучах солнечного света и щурясь сквозь провода клетки. Он нажал большим пальцем на кнопку. Бусина на проволоке мгновенно исчезла с одной стороны диска и появилась на другой.

- Я все еще не понимаю, - разочарованно сказал Сэм. Потом он остановился. - Эй, подожди минутку! Как эта бусина туда попала? Там нет дыры, через которую она могла бы пройти. Проволока заполняет дыру!

Март добродушно кивнул.

- Правильно. Как вы думаете, такое устройство способно заинтересовать малышню - и, возможно, их старших братьев и сестер? Мы сможем продать пару сотен тысяч копий?

- Да, я думаю, что, возможно, это будет продаваться, - пробормотал Сэм, продолжая смотреть в проволочную рамку, нажимая кнопку сначала на одном полюсе, а затем на другом. - Но в диске должна быть дыра! Должен же быть какой-то способ, чтобы бусина прошла, - сказал он. - Объясните мне, как это происходит!

Не ожидалось, что телепортация повторит успех ракеты. Они рекламировали новую игрушку за доллар и размещали однодюймовые объявления в отделах заказов по почте в журналах для домовладельцев и механиков, а также в комиксах. Результаты оказались лучше, чем ожидалось.

Марта интересовали всего несколько конкретных продаж. И неофициальные источники сообщили ему, что они были сделаны сразу после того, как телепорт стали продавать. Новую игрушку приобрели лаборатории, которые уже изучали ракету.

Как только Март убедился, что вторая игрушка приобретена и исследуется нужными людьми, он доверил детали ее изготовления и продажи Сэму Марвенштейну и переключил свое внимание на третий проект.

Они с Берком готовились открыть собственное казино.

- Однажды вы уже собирались сделать это, - напомнила им Кэролин Нэгл во время бесконечных обеденных обсуждений проекта.

Еще одному игорному заведению было бы трудно добавить что-то к блеску ночи Лас-Вегаса, а казино "Вулкан" и не пыталось - во всяком случае, не очень старалось. На крыше здания висела неоновая вывеска средних размеров, предположительно напоминающая о последних днях Помпеи, с неоновыми волнами лавы, омывающими бока темнеющего конуса, и кусочками огня, выскакивающими, как яркие шары, из жерла вулкана. Это был хороший образ, но он терялся в вечном сиянии, которое висело над городом, как и туманные надежды игроков, готовых к решительному бою с однорукими бандитами.

Располагалось казино "Вулкан" немного в стороне, в конце квартала на аллее Бандитов, в старом здании, где раньше размещалась аптека. Март и Берк не были по натуре азартными игроками и не хотели вкладывать много денег в начальный проект, но в конце первых двух недель они были искренне разочарованы.

Они стояли на тротуаре перед своим почти пустым казино, наблюдая за гарцующими, манящими огнями в центре города.

- Мы неправильно выбрали место, - мрачно сказал Берк. - Я говорил, что надо бы подобраться поближе к центру игровой активности. Открыть новое заведение вдали от основной массы игроков - это заведомо проигрышная стратегия. Игроки - это толпа. Привлекать нужно не отдельного человека, а группу.

- Давай продержимся еще несколько дней, - сказал Март. - Если к тому времени дела не пойдут на лад, мы кое-что изменим. Может быть, нам следует нанять девиц посимпатичнее?

Он взглянул внутрь, на девушек, принимавших ставки от одиноких клиентов.

- Не знаю, что мы можем изменить. Кэролин в этом лучше разбирается. Она утверждает, что для этой работы лучше всего годится профессионалка в треснувшем зеленом козырьке.

- Давай отойдем от двери. Похоже, к нам направляется клиент.

Они с удовлетворением наблюдали, как незнакомец остановился перед входом, бросил взгляд на вывеску, висевшую над ним, а затем вошел в казино. Однако их радости пришел конец, когда через несколько мгновений незнакомец вышел на улицу. Он посмотрел по сторонам и, казалось, не без труда узнал Марта.

- Мистер Нэгл? - спросил он.

- Да, - ответил Март. Было видно, что человек пьян.

- Я хочу знать, как эта штука работает. Я и пальцем ее не коснусь, пока вы не объясните мне, как она работает.

- Конечно, с удовольствием, - сказал Март. Он вздохнул и взял мужчину за руку.

Войдя внутрь, они направились к месту, откуда могли видеть любого клиента, сидящего в зале около игрового аппарата. Свет в зале был тусклым, большая его часть проникала через пластиковый конус вулкана, такой же массивный, как три или четыре музыкальных автомата, установленных в зале, но значительно превосходивший их яркостью освещения. Волны света пробегали по бокам конуса вулкана, а внутри дюжина ярких шаров безумно металась на диафрагме на дне отверстия, пронизывающего ось конуса.

- Первое и единственное в мире абсолютно честное игровое устройство, - сказал Март.

Внезапно один из шаров появился снаружи конуса и покатился вниз, где с лязгом ударился о металлический обод. Номер шара и его цвет вспыхнули на панели позади них. Один из посетителей радостно вскрикнул и помахал листком для ставок ближайшей крупье.

- Абсолютно надежный механизм, - сказал Март. - Появление шара из конуса абсолютно случайно и не может корректироваться извне.

Мужчина пристальнее вгляделся в шары, подпрыгивающие на диафрагме.

- Правда, что ли? Но что заставляет шары двигаться вверх и вниз?

- Резиновую диафрагму приводит в действие маленький мотор. Шарики подобраны по весу с точностью до тысячной доли миллиграмма, даже для самых важных шарикоподшипников требования меньше.

- Ух ты? Вы уверены, что игра не контролируется?

- Абсолютно, - подтвердил Март.

- Тогда я сыграю. Где я могу купить чипсы?

- Располагайтесь удобнее. Одна из девушек выдаст вам лист ставок, и вы отметите свой выбор для следующей игры с помощью устройства, установленного на подлокотнике кресла. Крупье покажет вам, как это делается. Игра идет без перерывов.

- Спасибо, мистер. Ставки в два доллара достаточно для начала?

- Если хотите, можете начать с доллара.

- Послушайте, мистер, я хочу играть честно, но будьте уверены, если действительно игру не контролируют, я здесь надолго. Не меньше двух долларов от Пола Джентри.

Март вышел подышать свежим ночным воздухом и присоединился к Берку.

- Этот парень - репортер, - сказал он. - Мы попадем в газеты. Если это не принесет нам пользы, то не поможет уже ничего.

Но это был не газетчик. Во всяком случае, в данный момент. Джо Бейрд с немалым интересом узнал о закрытии нью-йоркского офиса "Консультантов фундаментальных исследований" и с немалым раздражением следил за ними в течение последующих недель. Но они были настолько неуловимы, что его человек догнал их только через две недели. Так что сначала сообщение о Марте и Берке появилось в газетах, а в телевизионной программе Джо Бейрда только на следующий вечер.

- Как так получилось, что два знаменитых ученых, участвовавших в исследованиях, финансировавшихся правительством, сейчас управляют игорным заведением в Лас-Вегасе, штат Невада? На этот многодолларовый вопрос хотели бы получить ответ многие их коллеги и правительственные чиновники.

- Напомню, сначала перед Рождеством настоящий фурор произвела так называемая ракета Нэгла. Потом появился идиотский механизм с исчезающей бусинкой, который, по слухам, использовал еще более важное научное открытие, чем игрушечная ракета. И вот теперь мы узнали о следующем фантастическом устройстве, игровом автомате нового типа. Доктор Нэгл жаловался на низкие государственные зарплаты, и вот теперь он решил поправить свое финансовое положение, занявшись игорным бизнесом.

Бейрд подробно описал вулканический конус, очевидно, со слов псевдопьяного, которому Март показал машину.

- Это увлекательное устройство оказывает гипнотическое воздействие на игроманов, начавших игру. Мы уверены, что оно будет столь же успешным, как и предыдущие затеи Нэгла и Беркли, но мы разочарованы, что столь остро необходимый нашей стране гений был обнаружен в тускло освещенных закоулках полулегальной коммерции.

Март и Берк пропустили выступление Бейрда, так как были на дежурстве в клубе, но они ознакомились с подробным отчетом о телепередаче, размещенном в утренней газете. Март ухмыльнулся, передавая тарелку с завтраком Берку.

- Подождем до вечера. Если и это их не привлечет, придется признать поражение.

Его предсказание оказалось более чем точным. Задолго до полудня любопытные устремились к невзрачному зданию казино "Вулкан". К середине дня в игорном зале не осталось ни одного свободного места.

Даже Март вынужден был признать, что в этом устройстве было что-то гипнотическое. Он стоял сзади, наблюдая поверх голов толпы, как они наполовину наклонились вперед в своих креслах, уставившись глазами на поток разноцветного света и светящиеся шары, которые выпадали совершенно непредсказуемо.

Девушки в униформе постоянно двигались по проходам, принимая ставки и штампуя листки победителям, чтобы они могли получить выигранные деньги. А потом, ближе к вечеру, появились другие посетители, некоторых Март и Берк узнали. Кто-то из них занял места у Вулкана, кто-то наблюдал за происходящим издали, не скрывая профессионального интереса. Их прислали собственники и управляющие крупнейших казино города.

- Кажется, у нас получилось, - прошептал Март Берку. - Через неделю мы установим Вулкан в половине клубов Лас-Вегаса!

Он был излишне оптимистичен. Прошло почти три недели, прежде чем первое казино приобрело франшизу на Вулкан. Установить устройство удалось в течение двух дней, но стоило грузовику вернулся на склад, раздался новый звонок. Март узнал голос игрока с сигарой во рту, с которым он заключил свою первую сделку.

- Что не так с вашей машиной? Разве вы не можете настроить ее так, чтобы она проработали больше десяти минут? Мы закладываем шарики в отверстие, а потом они все оказываются снаружи. Ни один не остается внутри!

- Запустите машину снова и не трогайте ее, - сказал Март. - И все будет в порядке, как и было.

В трубке раздался хруст переломанной сигары.

- Мы должны снизить процент выигрышей. Вы же не думаете, что мы будем играть в Санта-Клауса? Как вы контролируете игру?

- Послушайте, я же говорил, когда мы заключали сделку, что эти устройства нельзя контролировать. Они действуют строго случайно. Дюжина шаров в загрузке дают вам шанс на выигрыш одиннадцать к одному на каждую ставку. Чего еще вам нужно? Как только вы попытаетесь вмешаться в процесс, машина перестанет работать. Вы все еще хотите купить ее?

Игрок вспомнил и повесил трубку.

- Что ты думаешь об этих парнях? - спросил Март. - Они говорят об одноруких бандитах, но думают о двуруких?

Подобные проблемы возникли со всеми казино, в которых была установлена машина, но после дополнительных разъяснений, игроки смирились с тем, что игра будет честной. И новые отношения стали спокойнее, основанными на взаимной целесообразности. Март и Берк были заинтересованы в том, чтобы их устройства были установлены в казино. Это позволяло сделать им необходимую рекламу. А владельцы игорного бизнеса считали, что набрели на некое подобие жилы высококачественной золотой руды под полом рулеточной комнаты.

Ни Март, ни Берк не имели ни малейшего желания задерживаться в игорном раю. Однако люди, чью реакцию они хотели вызвать с помощью своей машины, и которая была для них действительно важна, молчали.

- Мы доказали, что наши изобретения могут с успехом применяться для организации азартных игр, - сказал Берк. - Но мы теряем время. Мы должны разрешить Сэму начать производить наши Вулканы для баров и аптек. Мы застряли в Лас-Вегасе, но так и не смогли привлечь внимание Бюро стандартов и Чикагского университета своей заменой колеса рулетки.

- А вы не думаете, что физики придут к нам играть по своей воле? - спросил Март.

- Физики не играют в азартные игры. После покупки продуктов на неделю, у них просто нет на это денег.

- Да, - сказал Март. - Я думаю, что это одна из причин, из-за которой мы начали действовать. В любом случае, держу пари, что мы закончим здесь до конца недели. Получится ли у нас или нет, казино мы закроем. Сегодня днем я пошлю Сэму телеграмму, чтобы он приступил к работе. К следующему Рождеству в каждом баре и аптеке вместо одного пинбола будет установлено два Вулкана!

В тот же день внимание Мартина привлек один из посетителей казино, которого Март назвал неуверенным игроком. Игроки бывают разные: уверенные и неуверенные, иногда трудно отличить их друг от друга. Но абсолютно неуверенного игрока можно отличить с первого взгляда.

Этот конкретный экземпляр сидел в первом ряду зала, заворожено глядя на Вулкан, словно впал в транс. Он лишь изредка протирал стекла очков большим белым носовым платком, который вынимал из кармана. Он делал ставки. Довольно много. И не выиграл ни разу. Марту хотелось посоветовать ему сдаться. Если вы не способны хотя бы иногда предчувствовать развитие событий, у вас нет ни единого шанса отгадать абсолютно случайный набор цифр. Уверенные игроки обладают способностью предчувствовать. Неуверенные, по-видимому, родились с полным его отсутствием.

Март, наконец, подавил желание защитить парня от его собственных проблем и отвернулся. Он увидел, что Берк тоже наблюдает за этим парнем со своего места возле окошка кассира.

- Я бы сказал, что он из ФБР, - сказал Берк.

- Он? Нет, ну что вы. Скорее всего, свежий магистр по английской литературе. Неприятно видеть, как бедняга выбрасывает свои деньги на ветер, но что я могу поделать?

В тот вечер парень продержался на своем игровом месте почти до времени закрытия, и только после этого отправился восвояси. По правилам казино, чтобы сохранить место, необходимо было делать ставки по крайней мере на одну игру из четырех. Очевидно, у него кончились деньги даже на минимальные долларовые ставки. И все-таки казалось, парень с большим трудом покинул свое место.

Март был уверен, что он появится на следующий день, но он ошибся. Однако на второй день парень все-таки пришел, и Март чуть не задохнулся от удивления, увидев, кто сопровождает этого неуклюжего незнакомца.

Трудно было не узнать стройную фигуру его старого друга, доктора Дженнингса.

Лицо Дженнингса озарилось радостным удивлением, когда он разглядел Мартина в дверях казино "Вулкан".

- Добро пожаловать в наше заведение, - сказал Март, ухмыляясь. - Не знал, что вы дружите с госпожой удачей и колесом фортуны. В любом случае, я рад вас здесь видеть.

- И я тоже, - криво усмехнулся Дженнингс. - Я не видел передачи Бейрда, и посмотрел ее только несколько дней спустя. К тому времени Рой уже дергал меня за рукав и требовал, чтобы я пришел и выяснил, что ты задумал. Кстати, ты уже познакомился с Роем? Он сказал, что провел здесь день, но остался неузнанным.

Март поманил Берка, и они повернулись к человеку, который два дня назад проиграл свои деньги.

- Доктор Рой Гудман из Комиссии по атомной энергии США, - представил его Дженнингс. - Он тоже не любитель азартных игр, более того, он признался мне, что вы укрепили в нем твердое желание оставаться таковым всю оставшуюся жизнь.

Март пожал доктору Гудмену руку.

- Мне очень жаль, - сказал он. - На днях я с трудом сдержался, чтобы не выставить вас из зала. Кто-то удачлив, кто-то - нет. И если нет удачи, ставки на скачках и столы для игры в бинго не для вас.

- А Вулканы? - спросил Гудмен.

- И Вулканы. Они тоже не принесут вам прибыли.

- Я в этом не уверен, - сказал Гудмен. - До такой степени, что отправился в Лос-Анджелес и привез сюда доктора Дженнингса, чтобы он подтвердил мое мнение.

- И это за мнение? - спросил Март.

- Я считаю, что Вулкан может принести нам огромную выгоду. Вы не возражаете, если я попрошу доктора Дженнингса составить собственное мнение?

- Как вам угодно, джентльмены, - сказал Март.

Дженнингс неуверенно рассмеялся.

- Ну что ж, давайте посмотрим. Я, конечно, не знаю, что все это значит. Я полагаю, что это как-то связано с ракетами Нэгла и Телепортами. У Роя тоже есть тайна, и вы оба меня совершенно озадачили.

- Как насчет ужина, когда вы закончите? - спросил Берк. - Встретимся, поговорим и попытаемся разоблачить друг друга.

- Вот и все, - сказал Март, наблюдая, как мужчины занимают места в игровом зале. - Вот и все, или я ошибаюсь. После того, как они закончат свое расследование, мы сможем упаковать наши чемоданы и отправиться домой.

- Комиссия по атомной энергии США? - спросил Берк.

- Именно.

Дженнингс и Гудмен долго сидели в игровом зале. Наконец, когда солнце уже садилось за горизонт, они вышли из казино. Лицо Дженнингса казалось бледным, как будто он долго не видел солнечного света. Его руки заметно дрожали, когда он закуривал тонкую сигару.

- Еда в нашем отеле очень хорошая, - сказал Март.

Дженнингс кивнул. Ни он, ни его спутник не произнесли ни слова. Четверо мужчин молча направились к отелю. Только когда они сели за стол и взяли меню, Дженнингс нарушил молчание.

- Запеченная ветчина, - пробормотал он официантке. - И сделайте кофе покрепче. Очень крепким.

Пока они ждали выполнения заказа, он пожил руки на стол и пристально посмотрел на Марта.

- Я слишком хорошо вас знаю, - сказал он, - чтобы спрашивать, не морочите ли вы нам голову, но я все равно спрошу.

Март покачал головой.

- Сформулируйте свой вопрос точнее, что вы имеете в виду? Перед вами всего лишь хитрое приспособление для отъема долларов у лохов, естественно, я не говорю о присутствующих - вы особый случай, мы приносим вам извинения, - улыбнулся он, посмотрев на доктора Гудмена.

Человек из Комиссии по атомной энергии не подал виду, что понял намек.

- Только два типа людей могли создать Вулкан, - сказал Дженнингс. - Это или дурак, который случайно наткнулся на этот эффект и не представляет, как он работает. Или гений, который точно знает, с чем он имеет дело - гений, который настолько велик, что может позволить себе сидеть сложа руки и посмеиваться над нами, в недоумении почесывающими головы и выглядящими довольно глупо, потому что не способны объяснить то, что видим.

- Никто над вами не смеется, - серьезно сказал Март. - И все же вы должны объясниться.

- Хорошо, - сказал Дженнингс. - Этот ваш Вулкан - не что иное, как чрезвычайно точная гипермасштабная модель радиоактивного атомного ядра, в которой в полной мере реализована возможность проникновения через потенциальный барьер. Вы хотите сказать, что вами создана окончательная теория, описывающая ядерную структуру. Вы говорите нам, что знаете, что происходит в радиоактивном атоме. Но, говоря это, вы явно насмехаетесь над нами. Почему? Почему вы так поступаете с нами, Март?

Март посмотрел на скатерть и провел ногтем по узору на полотне.

- Вовсе нет, - ответил он. - Я не смеюсь над вами. И готов объяснить, что здесь происходит. Более того, я расскажу об этом любому, кто самостоятельно разберется в принципе работы Вулкана. После ужина, наверху, в нашей комнате.

Остаток ужина прошел почти в полном молчании. Берк и Март знали, что Дженнингс хочет поговорить с ними. Они знали, что он не забыл о проекте "Левитация" и их последнюю встречу, но он не мог упоминать об этом проекте в присутствии Гудмена.

Человек из Комиссии по атомной энергии, казалось, почувствовал, что он здесь лишний. Молчание раздражало его. На его лице появилось выражение недовольной решимости, он хотел показать, что он против того, чтобы любые секреты обсуждали без его участия.

Закончив ужин, они поднялись в комнату Марта. Кэролайн и дети пошли на представление, поэтому они остались одни. Дженнингс закурил новую сигару и сел у окна, откуда он мог видеть дымку огней и пустынную пыль над Лас-Вегасом. Март постоял немного у окна, глядя на улицу. Потом обернулся.

- Я хочу получить патент на мои изобретения, - сказал он. - Это все, что мне нужно. Только патент.

Дженнингс выпустил в воздух облачко дыма и с сомнением посмотрел вверх. Гудмен нетерпеливо заерзал на стуле.

- У вас есть патенты! - сказал человек из Комиссии по атомной энергии. - Я телеграфировал в Вашингтон и получил копию патентов на Вулканы, пока ездил в Лос-Анджелес. Все ваши изобретения защищены!

Дженнингс не сдержался и улыбнулся, наблюдая за Мартом сквозь тонкую дымку сигарного дыма.

- Значит, вам нужен патент? - пробормотал он. - Я должен был догадаться, что услышу что-то подобное, вы ведь напарники с Берком. Это ведь Берку нужен патент?

- Мы вместе это придумали, - сказал Март. - Мы разработали эти устройства и не знали, что с ними делать дальше. Наконец, Берк так устал от моих жалоб на невозможность использовать их, не выдав секрета, что предложил создать что-то конкретное. И мы это сделали.

Дженнингс покачал головой.

- Пока нет, Март. Вы всего лишь разворошили осиное гнездо. Но пока не ясно, приведет ли это копошение к каким-либо реальным действиям по вашей проблеме.

- Копошение - это уже результат, - сказал Март. - Для тех, кто по-настоящему поймет смысл "Вулкана", мир уже никогда не будет прежним.

- Вы говорите так, словно меня здесь нет! - раздраженно сказал Гудмен. - Я абсолютно ничего не понимаю. Вы создали модель, которая, по вашему молчаливому признанию, была правильно истолкована мной и доктором Дженнингсом. Теперь вы говорите, что вам нужны патенты на устройство, которое уже защищено патентами!

- Вы лучше меня знаете, - сказал Март, - что каждый патент защищает конкретное устройство, но не закон природы, на котором основано действие данного устройства. В соответствии с нынешней Патентной системой это все, что я мог сделать. От нас потребовались значительные усилия, чтобы ограничить возможности "Вулкана", и создали развлекательное устройство, а не аморальный игровой автомат.

- Что значит "все, что я мог сделать"? Что еще вы собираетесь изготовить?

- Вас интересует что-то конкретное?

Гудмен слегка покраснел.

- Я хотел бы, чтобы вы просветили нас, невежд, насчет структуры и внутренних процессов радиоактивного атома - если вы, конечно, считаете нас способными понять это. Я хотел бы, чтобы вы рассказали, как способ движения в вашей ракетной игрушке может применяться в настоящих самолетах. А Телепорт... Совершенно очевидно, что мы хотели бы использовать его, если это возможно.

- Это возможно, уверяю вас, - сказал Март. - Но поверьте, я пока не знаю, как это сделать. Чтобы разработать подобные устройства, потребуется хорошо оборудованные исследовательские лаборатории и труд многих инженеров. Но это уже детали. Я не инженер, доктор Гудман, и не создатель трюков, разве что временно. Я теоретик-исследователь и хочу им остаться. Однако, к сожалению, мне нужно есть. Моей семье тоже.

- Не понимаю... Любой хороший университет ...

- Принято считать, что теоретик-исследователь во многом похож на художника древности: он, якобы, выше работы за грязные деньги. Он должен работать на Истину и Знание, в то время как кто-то другой - инженер-разработчик, например, получает за свою работу замусоленные зеленые банкноты.

- Доктор Нэгл...

- Если я сейчас сделаю то, о чем вы просите, то есть передам основные принципы, которые лично открыл и использовал в этих устройствах, я буду совершенно бесправен. То есть не получу ни защиты, ни дальнейшего вознаграждения. До тех пор, пока я остаюсь изготовителем безделушек и трюков, я имею право на полную защиту и благословение наших патентных законов. Но в тот момент, когда я вступаю в область новой фундаментальной науки, я немедленно теряю права на собственные открытия. Я даже не могу использовать в своих целях собственную работу! Я не могу рассказать вам об этих основных законах природы, которые открыл, не потеряв при этом права на финансовую выгоду от моего открытия!

Доктор Гудмен издал такой звук, словно был потрясен каким-то чудовищным святотатством.

- Конечно, вы не можете запатентовать закон природы! Это немыслимо! Это то, что просто есть - им может воспользоваться каждый.

- Прекрасно. Тогда пусть они им и воспользуются.

Стало совсем темно, но они не включили свет. Единственным источником света было сияние над городом. Из темноты послышался тихий смешок, и Дженнингс сказал:

- Если мы правильно понимаем ваш "Вулкан", то получается, что вы хотели бы запатентовать устройство атома.

- Да, можно и так сказать, - задумчиво согласился Март. - Я хочу получить патент на устройство атома.

- Вы смеетесь над нами, - сухо сказал Гудмен. - В сложившейся ситуации это выглядит особенно отвратительно. Правительство, безусловно, нуждается в вашей работе. И я уверен, что о надлежащем вознаграждении можно не беспокоиться.

- Неужели? Лаборатория, два ассистента и семьдесят две сотни в год. На одной только ракете Нэгла я заработал почти сто тысяч.

Март повернулся и с внезапным раздражением прошелся по комнате. В тусклом свете он смотрел прямо в лицо ученому из Комиссии по атомной энергии.

- Доктор Гудмен, вы первый удостоились чести разобраться в принципе действия "Вулкана", но, похоже, не способны понять то, что я сказал. Но я хочу, чтобы вы меня поняли и рассказали об этом в лабораториях Комиссии. Я хочу, чтобы всякий раз, когда мое имя всплывет в разговорах ваших коллег, вы немедленно вспоминали: это тот самый Мартин Нэгл, открывший некоторые из самых важных и основных законов природы, которые люди способны постичь в настоящее время. Конечно, они имеют огромное значение для правительства, промышленности и военных, но если Мартин Нэгл не сможет получить патент на свою работу и получить за нее надлежащее вознаграждение, он будет использовать свои открытия только для изготовления безделушек. И еще. Сообщите своим коллегам, что Мартин Нэгл не сошел с ума. Процитируй меня как можно точнее.

Он посмотрел на часы.

- Если вы не возражаете, джентльмены, боюсь, нам придется вернуться в казино. Поскольку сейчас это наш основной источник дохода, мы с Берком должны помогать принимать наших посетителей.

Казалось, Гудмен потерял дар речи. Когда они вышли из комнаты, Дженнингс подмигнул Марту за спиной своего спутника и пожал ему руку.

- Держите со мной связь, - сказал он. - Я сообщу вам знать о реакции на Западе. Вы скоро вернетесь в Нью-Йорк?

- Да. Мы заключили достаточно большое количество франшиз на "Вулкан". Они появятся и в других игорных центрах. Затем мы выпустим еще одну модель, чтобы конкурировать с пинбольными автоматами в барах и аптеках. Я думаю, это будет очень популярное устройство.

- Надеюсь! - горячо воскликнул Дженнингс. - Очень на это надеюсь!

Когда Март и Берк вернулись домой, выяснилось, что Бейрд успел включить подробности их разговора с Дженнингсом и Гудменом в свою программу. Было непонятно, как ему удалось так быстро получить эту информацию. Можно было предположить, что проболтался Гудмен, впрочем, даже это казалось маловероятным. Во всяком случае, они смогли посмотреть программу Бейрд, когда обе семьи ужинали вместе в квартире Марта.

- Наконец-то все стало понятно, - сказал Бейрд, самодовольно скривив лицо. - Одна из самых поразительных новостей всех времен - это правда, стоящая за фантастическими предприятиями бывших правительственных ученых Мартина Нэгла и Кеннета Беркли. Вы помните, что много месяцев назад эти люди уволились из секретных правительственных лабораторий, чтобы заняться производством игрушек. В последнее время они обзавелись игорным домом в Лас-Вегасе, штат Невада. Теперь мы знаем, чего добиваются Нэгл и Беркли!

Наш надежный информатор сообщил, что целью этих двух бывших ученых является разрушение всей системы американского патентного права. И метод, который они выбрали, очевиден - шантаж!

С момента создания патентной системы наши суды свято охраняли силы природы от посягательств новоявленных собственников и не давали им попасть в руки корыстных монополистов. И эта система обеспечила нашей страна техническое процветание, а нашим изобретателям и ученым щедрое вознаграждение.

И вот мы столкнулись с вопиющей попыткой уничтожить нашу патентную систему, требуя установления права частной собственности над природными силами Вселенной, которые, в противном случае, эти два человека отказываются раскрывать, в отличие от великих ученых прошлого. Я не знаю, каков будет исход этого спора, но я уверен, что наши суды не допустят такого наглого посягательства на основы нашей патентной системы. Она должна быть защищена и сохранена в неприкосновенности, чтобы обеспечить изобретателям их справедливые права на плоды их труда и в то же время защитить их от монопольной эксплуатации открытого хранилища Природы.

Крайне неприятно наблюдать за поведением двух гениальных ученых - Мартина Нэгла и Кеннета Беркли. Научный мир признает их гениальность. Уникальность открытых ими принципов, использованных в их игрушках и игровых автоматах, подтверждена. Мы искренне надеемся, что они пересмотрят свои фантастические претензии и вернутся в лаборатории, где их труд так необходим для обороны страны.

Кэролин Нэгл выключила телевизор. Это была высокая темноволосая женщина с неестественно бледным лицом.

- Вот и все, - сказала она. - Надеюсь, вы к этому были готовы. Если вы сейчас же не прекратите свои эксперименты, мы, скорее всего, будем висеть на фонарных столбах где-нибудь на Пятой авеню.

Март взял стакан и уставился на пустой экран.

- Да, я знал, что будет плохо, но не думал, что кто-то сойдет с ума до такой степени. Берк, может быть, нам с тобой стоит все-таки поговорить с Бейрдом?

- Э-э-э, - сказал Берк. - Как ваш личный психиатр, я не советую этого делать. Бейрд - своего рода знамя, Защитник домашнего очага. Он очень опасен. Думаю, что вам лучше держаться подальше от этого парня.

- Он может ускорить выполнение нашего плана. Это позволит сделать следующий шаг.

- Нет, если узнает, что нам это выгодно. Пока он просто следил за нами. Но Кэролин права, вся эта история может плохо закончиться. Мы должны действовать быстрее.

- У нас есть Дженнингс, - сказал Март. - Но я бы предпочел не использовать его. Всем хорошо известно, что в прошлом он был с нами связан. Я бы предпочел, чтобы это сделал кто-нибудь вроде Бейрда. Во всяком случае, мы можем подождать еще день или два и посмотреть, как будут развиваться события. Лично я считаю, что мы должны добиться, чтобы еще больше нужных людей увидели "Вулкан". Это наш козырь.

- Детям придется сидеть дома, - сказала Кэролин. - Какой-нибудь псих, взбудораженный Бейрдом, наверняка вскоре решит защитить от них свою страну. Иногда я жалею, что ты все это затеял.

- Невозможно поставить яйцо вертикально, не разбив его конец, - философски сказал Март. - У вас есть личный телепорт. Без него наши дети никогда не выходят из дома. Как быстро ты смо...

Он сделал быстрое движение, будто вытаскивая пистолет. Рука Кэролайн опустилась на узкий пояс на талии. Она исчезла прежде, чем Март успел поднять руку.

- Достаточно быстро, - сказала она из другого конца комнаты.

- Неплохо, - сказал Март. - Но хотелось бы, чтобы твоя рука двигалась быстрее. Может, нам стоит немного потренироваться? Кто-нибудь хочет сегодня вечером отправиться на Джерси-бич?

На следующее утро Март и Берк вновь открыли свой офис. Не успели они вытереть пыль со столов, как появился первый посетитель. Когда Дон Вулф вошел, Март посмотрел на него и усмехнулся.

- Вчера вечером я увидел передачу Бейрда по телевизору, - сказал инженер.

- Ну и? - спросил Март.

- Да. И это было чертовски хорошо. Когда в прошлый раз я выходил отсюда, мне было очень больно.

- Не припомню, чтобы я сказал вам что-нибудь обидное, - сказал Март.

- Ничего, - подтвердил Вульф, - однако продемонстрировали самое колоссальное, невыносимое тщеславие, которое когда-либо проявлял один человек по отношению к другому.

- Довольно странная интерпретация моего поведения.

- Но справедливая.

Март развел руками и указал на стул.

- И вот вы вернулись.

- Да, - сказал дон Вульф, - чтобы поздравить вас и выслушать ваши извинения.

- За что?

- Так будет лучше! Я ее унес.

На полдюжины ударов сердца Март затаил дыхание. Он прищурился, глядя на посетителя.

- Ракету?

- Да, - Вульф достал из кармана небольшой предмет: мешанину проводов, обернутых вокруг полудюжины похожих на арахисовые орешки стеклянных ламп и разнообразных конденсаторов. Он наклонился и прикрепил его к ножке стола.

- Отойдите немного назад.

Март так и сделал. Внезапно стол оторвался на фут от пола и повис в воздухе. Март протянул руку, чтобы прикоснуться к нему. Стол мягко качнулась в сторону, но когда он надавил сильнее, сдвинуть его не удалось.

- Вижу, - он задумчиво поджал губы и откинулся на спинку стула. - А теперь, естественно, я должен спросить, что вы собираетесь предпринять дальше?

Дон Вульф снова прикоснулся к обмотанному проводами прибору, и стол мягко опустился на пол.

- Я же сказал, что видел передачу Бейрда прошлой ночью.

Он взял тяжелый пресс-папье и принялся методично колотить по этой штуковине, пока в крошечных лампочках не погасли огоньки, и она не превратилась в груду стеклянных осколков и скрученной проволоки. Потом смахнул все это в мусорную корзину.

- На самом деле вам не нужно извиняться, - сказал Дон Вульф. - Я просто хотел доказать, что смогу сделать это, и сказать, что я на вашей стороне. Но решил это сделать совсем недавно. Если бы вчера не Бейрд, все было бы совсем по-другому. Я не понимал, что вы задумали, пока не услышал его передачу. Я был слишком взбешен, чтобы понять, что вы занимаетесь чем-то еще, кроме очевидной попытки оскорбить как можно больше людей. Не думаю, что у вас что-нибудь получится, вы это и сами понимаете, но все равно я с вами. Но я сомневаюсь, что в стране найдется хотя бы один исследователь или инженер-разработчик, который не хотел бы лично нанести нокаутирующий удар Патентному ведомству. Если и есть такой, то я не знаю, где он прячется.

Он поднялся со своего места.

- Если мой шеф узнает, что я только что вдребезги разбил эту замечательную компактную рабочую модель, он вышвырнет меня вон, и я останусь без работы. Я сжег все записи. И не думаю, что люди из магазина, торгующего моделями, сумеют восстановить устройство по тем крохам, которые я мог оставить. Так что, если вы знаете какую-нибудь лабораторию, где мог бы пригодиться хороший специалист по разработке, дайте мне знать.

- Я знаю одну маленькую работу, которую можно поручить очень хорошему человеку. Садитесь.

Вульф вернулся на свое место, а Март наклонился вперед.

- Вы слышали Бейрда, - сказал он. - Значит, вы знаете, кто он. Я хочу использовать его, но не могу сделать это напрямую. Он откажется от всего, если узнает, что это связано со мной.

Я хочу, чтобы Конгресс провел расследование - как в отношении меня, так и в отношении всей Патентной системы. Я считаю, что Бейрд может добиться этого. Он из тех людей, которые готовы твердить одно и то же, пока все не устанут и не согласятся со всем, что он говорит. Но его нужно подтолкнуть. Вы тот человек, который сможет это сделать.

- Что от меня требуется? - спросил Вульф.

- Просто расскажите ему свою историю. Как предложили мне выгодную сделку по промышленному применению принципа, который задействован в игрушечной ракете, а я отказался его открыть. Скажите, что для авиационной промышленности жизненно важно использовать его в работах, связанных с национальной обороной. Помашите флагом. Он на это клюнет. Будьте настойчивы, и в тот же день он будет рыдать у дверей Конгресса.

- У него должно получиться очень хорошо.

- Мы воспользуемся этим шансом. Вы сделаете это? Заплачу немного, но не обижу.

- Жалованье в данном случае не главное. Мы же начинаем крестовый поход, как мне кажется.

- Спасибо. Дайте мне знать, как только свяжитесь с Бейрдом.

Март и Берк ожидали результатов, вызванных передачей Бейрда. И к полудню они стали появляться в изобилии. Были телеграммы от бывших учеников Марта, которые теперь стали уважаемыми инженерами и физиками в коммерческих лабораториях по всей стране. Его коллеги из полудюжины университетских центров тоже прислали сообщения. Были послания и от незнакомых ему людей, связанных с некоторыми крупнейшими концернами страны.

Дорис, их секретарша, уже давно получила указание не соединять ни с кем, кроме членов семей и важных деловых партнеров. В кабинете Марта они с Берком рассортировали сообщения, разделив их на две стопки.

- Может быть, нам нужна третья куча, - спросил Берк. - Вот парень, который хочет знать, можем ли мы помочь ему получить патент на его суперцепкие туфли для кошек, которые нельзя сбросить.

- Ему не нужна наша помощь, - сказал Март. - Патентное бюро согласится выдать ему патент, не задумываясь! У меня тоже есть такое письмо. Какой-то парень хочет запатентовать дом, подвешенный, как птичья клетка. Он считает, что покачивание такого дома позволит излечить неврозы людей, которых никогда толком не качали в колыбели. Но большинство остальных похлопывают нас по спине и желают удачи. У вас то же самое?

Берк кивнул.

- Некоторые из этих парней действительно озлоблены. Но они не сумасшедшие. В основном инженеры. Физики, кажется, немного менее увлечены тем, что мы делаем. Большинство из них, похоже, слегка озадачены.

- Так и есть, - сказал Март. - Всю свою жизнь они считали, что Патентная система не имеет никакого отношения к их работе, поэтому плохо себе представляют, чего ждать от нее. Когда, наконец, прозвенит звонок, и они поймут, чего им не хватало, реакция обязательно последует!

Дон Вульф позвонил в тот же день.

- Бейрд все проглотил, - сказал он. - Это была именно та история, которой ему не хватало. Уже сегодня вечером моя история будет рассказана в его передаче. Но этот парень - настоящий параноик. Мне кажется, было бы неплохо нанять телохранителя, пока все не уляжется. Он, цитирую его, собирается выставить на всеобщее обозрение пример интеллектуального эгоизма, который сдерживал развитие нашей нации в течение последних двух десятилетий. Он просто чокнутый.

- Это почти нормально для такого типа, - сказал Март. - Но я думаю, мы сможем о себе позаботиться. Если хотите, я сейчас же напишу несколько рекомендательных писем. У вас не должно быть никаких проблем с поиском новой работы. И надеюсь, что вы будете готовы дать показания, когда расследование будет завершено.

- Можете не сомневаться, я готов. И письма мне не понадобятся. Сегодня днем мне удалось кое с кем договориться самостоятельно. Дайте знать, когда вам понадобится моя помощь.

Дон Вульф не преувеличивал. Март выслушал речь телевизионного репортера, и вечером ему стало немного не по себе. Озлобленность Бейрда еще раз подчеркивала могущество того, с чем они боролись. Патентная система - всего лишь маленькая часть этого монстра, подумал он. Корни такой же необъяснимой злобы глубоко проникли во все слои общества.

Но Бейрд все-таки сделал то, чего добивался Март. Он потребовал, чтобы Конгресс назначил Комиссию по установлению границ прав человека на сокрытие информации, имеющей жизненно важное значение для благосостояния нации, даже если он не может запатентовать свои открытия.

- Мы знаем, что такая информация существует, - заявил он. - Однако сейчас она принадлежит одному конкретному человеку. Можем ли мы позволить ему монополизировать свои знания и ограничить доступ нации к жизненно важным законам природы? Я утверждаю, что эта информация сопоставима по значимости со стратегическими ресурсами угля, нефти и атомной энергии. Нам и в голову не пришло бы позволить одному-единственному человеку запрещать доступ нашей страны к любому из этих ресурсов. Я призываю Конгресс Соединенных Штатов расследовать эту скандальную ситуацию и немедленно принять закон, который исправит ее.

Эффективность призыва Бейрда стала понятна Марту уже на следующее утро, когда он попробовал воспользоваться такси. Едва он устроился, двери с обеих сторон открылись, и рядом с ним уселись два аккуратно одетых человека. Он почувствовал, как с обеих сторон к нему прижимаются стволы пистолетов.

С некоторой тревогой он попытался рассмотреть их. Понять, кто они, не удалось. Действовали они с бездумной решимостью, которая указывала на то, что они или единомышленники Бейрда, или, была и такая вероятность, бандитами, которые надеялись выбить из него секреты для собственного использования.

Март нажал локтем на кнопку телепортационного пояса и тотчас обнаружил, что сидит на карнизе многоквартирного дома, наблюдая, как такси движется внизу в потоке машин. Он следил за ним, пока оно не исчезло из вида. Придется увезти Кэролайн и детей из города, подумал он. Он знал, что события будут развиваться стремительно, но не ожидал, что все будет так плохо.

Март спустился в квартиру и встретился с Кэролайн, которая вздрогнула при его внезапном появлении.

- Я думала, ты отправился в офис!

Он рассказал ей, что произошло.

- Ну, мы же не собираемся переезжать куда-нибудь в глушь, - сказала она. - Это самая безумная идея, которая у тебя когда-либо появлялась. Если кто-то и собирается нас похитить, то там это будет сделать в десять раз проще, чем здесь, в городе. Твое беспокойство о нас чрезмерно. И бессмысленно. Мы останемся здесь, с тобой, пока все не закончится. Дети умеют обращаться с телепортом не хуже нас с тобой. Кстати, тебе придется серьезно поговорить с Джимми. Вчера учитель отругал его за домашнее задание, и он из класса телепортировался домой. Учительница впала в истерику, остальные дети были перепуганы до полусмерти. Я заставила его вернуться. Но ты должен предупредить сына, что так поступать нехорошо.

Марту история с учителем Джимми показалась забавной. Но он быстро взял себя в руки и признал, что Кэролайн права. Отсылать семью в деревню было глупо. Однако инцидент в такси все еще вызывал у него неприятное чувство. Нужно было что-то предпринять, чтобы события развивались еще быстрее.

Когда он, наконец, добрался до офиса, опоздав на пару часов, оказалось, что за это время произошло что-то серьезное. Берк протянул ему телеграмму от Дженнингса.

"Похоже, вам понадобится помощь, парни. Хотите или нет, но вы ее получите. Лас-Вегас станет Меккой американских физиков. Бедняг обирают до нитки. Этому надо положить конец. Ниже приводится копия послания, которое мы отправили в Вашингтон:

"Нижеподписавшиеся полагают, что в национальных интересах поддержать предложение о расследовании заявлений и открытий некоего доктора Мартина Нэгла, но не с целью преследования доктора Нэгла и наказания его, как это было предложено первоначально. Мы просим, чтобы такое расследование позволило доктору Нэглу получить беспристрастное решение по поводу его претензий и решений".

Рядом с именем Дженнингса стояли имена еще шестидесяти пяти ведущих физиков страны.

Руки Марта слегка дрожали, когда он отложил телеграмму.

- Довольно много подписей людей, на поддержку которых я не рассчитывал. Во всяком случае, теперь мы лучше знаем кто наши друзья.

Со скоростью, поразившей Марта, это обращение принесло результаты. Менее чем через две недели пришло официальное уведомление от Комитета Конгресса по расследованию интеллектуальных ресурсов Соединенных Штатов.

Кейс вызвал его в Управление национальных исследований. Пришлось отправиться в Вашингтон. Был унылый дождливый день. Март не жалел, что не бывал в этом городе после последнего визита к Кейсу.

Директор поприветствовал довольно тепло, будто они не расстались в прошлый раз почти врагами. Однако он смотрел на Марта с явным неодобрением, наверное, он хотел бы поверить в его добрые намерения, но не мог, потому что это противоречило бы всему, во что он до сих пор верил.

- Они вызывают меня для дачи показаний, - сказал Кейс. - Мне бы хотелось, чтобы вы мне рассказали как можно больше о том, чего пытаетесь добиться. Я хочу быть непредвзятым, но это противоречило бы правилам, которым нас обучили, когда мы только начинали научные карьеры.

За окном безостановочно шел дождь. Остаток дня они провели в кабинете Кейса. Март пытался объяснить старику, почему они расходятся во мнениях. Он не был уверен, что справился. Кейс колебался, но казалось, что его сомнения постепенно отступают под напором веских доводов. Март надеялся, что сумеет убедить Кейса, потому что его показания так или иначе будут иметь большое значение для окончательного решения.

Первое заседание слушаний было назначено на следующее утро. Март был вызван для дачи показаний в зал заседаний Комитета, где собралось уже много людей, среди которых было более пятидесяти ведущих ученых и инженеров-исследователей со всей страны. Март обратил внимание, что многие из них подписали телеграмму Дженнингса.

Там был и сам Дженнингс, очевидно, прибывший только утром, поскольку не связался с ним. Март узнал других людей из Комиссии по атомной энергии, из Бюро стандартов и ведущих университетов. Многие бывшие его ученики занимали там высшие научные посты.

Среди собравшихся Март заметил Дона Вульфа и Джо Бейрда, телерепортера. А потом он с каким-то замиранием сердца обнаружил дородную фигуру своего бывшего коллеги по проекту "Левитация", профессора Дикстра из Массачусетского технологического института. Март застонал и подтолкнул локтем Берка, указав на Дикстра, который занял место в дальнем конце зала.

- Немезида здесь, - сказал Март.

Среди членов Комитета, организовавшего слушания, было пять конгрессменов. Когда они вошли и заняли места за длинным столом, Берк и Март внимательно наблюдали за ними. Среди ученых они ничем не выделяются, отметил Март. Он с тревогой подумал о том, что решение этих пятерых может повлиять на жизнь и работу всех остальных собравшихся на слушания. Что сделало этих пятерых и их коллег по Конгрессу компетентными судить об ограничениях, которые должны быть наложены на людей науки, и направлять их мышление?

Его размышления были прерваны стуком молотка сенатора Когсуэлла, который возглавлял слушания Комитета. Он объявил о начале заседания в многочисленные микрофоны, установленные на столе перед ним.

Март внимательно наблюдал за Когсуэллом. Он был ключом к Комитету. Сенатор был родом со Среднего Запада, до того, как попал в Сенат, он торговал сельскохозяйственной техникой. Характерный румянец, покрывавший его лицо, шею и руки выдавали в нем человека, который долгие годы своей жизни провел на солнце и ветре. Пресса называла его Честным Эйбом Когсуэллом, и Март был уверен, что он это имя заслужил.

Но нельзя честно решить какой-то вопрос, если не разбираешься в нем, подумал Март. Нечестно даже пытаться судить о том, чего не знаешь. И никакая репутация честного человека не поможет, если ты не понимаешь даже того, что у тебя не хватает знаний для принятия решения! Так или иначе, он должен был найти способ объяснить Когсуэллу ситуацию.

Фермер-политик объявил:

- Первым для дачи показаний вызываем доктора Мартина Нэгла.

Март встал и медленно подошел к креслу перед микрофонами. Он отметил, что площадка прессы была заполнена. Очевидно, все службы новостей были вынуждены послать своих представителей на случай, если на слушаниях произойдет что-то впечатляющее.

Когсуэлл повернулся к нему.

- Вы доктор Нэгл?

- Да.

После чего Марта привели к присяге. Затем Когсуэлл продолжил:

- Вы были вызваны на слушания Комитета после того, как вы и ваш партнер были обвинены в порочащих вас действиях. Утверждается, что вы отказались от военного и коммерческого использования некоторых сделанных вами открытий, и что эти открытия имеют первостепенное значение для благосостояния и обороны страны.

Утверждается, что вы очень серьезно критиковали Патентную систему Соединенных Штатов, утверждая, что она предоставляет недостаточную защиту вашим работам. Далее утверждается, что вы угрожали скрывать информацию о своих важных открытиях до тех пор, пока пересмотр Патентных законов не даст вам желаемую защиту.

Вы хотели бы разъяснить свою позицию, доктор Нэгл, чтобы прояснить свои аргументы для Комитета, или предпочитаете сначала подвергнуться перекрестному допросу, пункт за пунктом?

- Я хотел бы спросить, - сказал Март, - готов ли Комитет рекомендовать Конгрессу внести изменения в Патентную систему, если будет доказано, что это отвечает справедливым интересам общества, которую Патентные законы призваны защищать.

- Мы не собираемся предпринимать никаких действий, - сказал Когсуэлл. - Но если будет доказано, что подобные шаги необходимо будет сделать, Комитет готов вынести соответствующие рекомендации.

- Тогда я хотел бы изложить свою точку зрения, - сказал Март.

- Продолжайте, доктор Нэгл.

- В годы возникновения индустрии и промышленного производства, - сказал Март, - основой успеха часто было то, что привыкли называть коммерческой тайной. Мужчина или семья в течение многих лет открывали для себя наилучшие методы производства какого-либо предмета для последующей продажи. Этот процесс ревностно охранялся от глаз любого возможного конкурента. Только сохраняя тайну этих процессов, изобретатели и первооткрыватели могли получить справедливое вознаграждение за свой труд.

Долгие годы, до самого последнего времени, эта система сохранения коммерческой тайны выполнялась неукоснительно. Очевидно, что у нее есть недостатки. Она препятствует распространению знаний. Она препятствует прогрессу, поскольку затрудняет соединять умения одного человека с открытиями других. Для того, чтобы обойти эти недостатки и была создана Патентная система. Теоретически это делается именно для того, чтобы собрать огромный запас коммерческих секретов в одном месте хранения общих знаний, которые в результате этого могут использоваться всеми заинтересованными людьми. В обмен на передачу своих открытий в общий фонд, человек теоретически вознаграждается Патентной системой, получая ограниченную монополию в использовании своего открытия.

Помимо выплаты вознаграждения, Патентная система должна также обеспечивать стимул для совершения новых открытий и изобретений. На самом деле нынешние законы не достигают почти ни одной из этих очень идеалистических целей. Система не смогла идти в ногу с мировым техническим и научным прогрессом, поэтому она не в состоянии выполнить то, для чего она была разработана. Она не защищает практически никого из тех, кто больше всего в этом нуждается.

Например, я обладаю тем, что мы можем назвать коммерческой тайной, имеющей огромную ценность, как для меня, так и для Общества. Я хотел бы поделиться ею, но при нынешней Патентной системе я не могу сделать этого и рассчитывать на вознаграждение, которое считаю адекватным и справедливым.

Один из сенаторов, нахмурившись, прервал его.

- Вы хотите сказать, что не можете получить патенты на свои открытия по нынешним законам?

- Совершенно верно, - сказал Март. - Я не могу защитить свои открытия, поэтому, чтобы использовать их на практике, должен хранить их как коммерческую тайну.

- Но патенты вам выданы, - сказал сенатор. - Он поднял пачку бумаг. - У меня есть копии выданных вам патентов на устройства, по поводу которых, похоже, возникли споры.

Март покачал головой.

- Нет, сэр. Нет никаких споров по поводу устройств, защищенных этими патентами. Никто не пытается лишить меня привилегии изготовить миллион игрушечных ракет, приводимых в движение антигравитацией, и им все равно, разбогатею ли я, став владельцем казино. Но это совсем не то, к чему я стремлюсь. Меня вынудили к подобной деятельности недостатки Патентного законодательства.

Сенатор судорожно вздохнул, пытаясь сдержать раздражение.

- Как может закон Соединенных Штатов принуждать вас к такой деятельности против вашей воли?

- Минуточку, пожалуйста, - сказал сенатор Когсуэлл. - Возможно, нам следует позволить доктору Нэглу закончить свои показания, не прерывая его. После чего можно будет задать любые вопросы.

- Если бы я был свободен, - сказал Март, - то немедленно передал свой материал в промышленные и правительственные лаборатории страны. В течение нескольких месяцев сотни инженеров в этих организациях смогут разработать десятки полезных устройств, основанных на моих открытиях. Но инженерам будут выданы патенты на устройства от имени корпораций, на которые они работают. Корпорации будут получать прибыль. Я же не получу ни цента за свою часть работы!

- Фантастика, - перебил его сенатор. - Я не могу поверить, что это и в самом деле так. Конечно, никто не будет пытаться заставить вас отдать свою работу даром. Но я не понимаю, почему вы говорите о недостаточной защите по нашим Патентным законам. Что именно вы хотите запатентовать? Почему с этими вашими так называемыми коммерческими секретами нельзя поступать как с обычными изобретениями?

Март улыбнулся и пожал плечами.

- Вы не можете требовать от меня объяснений моих профессиональных секретов. В этой аудитории есть те, кто способен самовольно воспользоваться ими, если я сейчас подробно расскажу о них. Короче говоря, работа, которую я проделал, классифицируется патентными органами как законы природы. Они не могут быть защищены.

Когсуэлл нахмурился.

- Я не слишком хорошо знаком с терминологией, - сказал он. - Я полагаю, что примером может служить закон тяготения.

- Да, - сказал Март. - Закон тяготения был бы классифицирован людьми из Патентного бюро как закон природы.

- И вы предполагаете, что если бы сэр Исаак Ньютон был жив и опубликовал свое открытие закона тяготения, то ему был бы выдан патент на его применение?

- Вот именно, - сказал Март. - Именно это я и предлагаю.

В зале раздался приглушенный гул и шарканье ног по полу. За столом Комитета послышался смех.

И председатель Когсуэлл не сдержал улыбки.

- Во-первых, я не понимаю, - сказал он, - какую бы пользу принес такой патент доброму сэру Айзеку. Я уверен, что закон тяготения продолжал бы действовать независимо от патента. Вы полагаете, что патент на закон тяготения оказал бы какое-то влияние на нашу жизнь? Может быть, сэр Айзек стал бы взимать с каждого из нас пошлину за привилегию располагаться на поверхности Земли, как того требует этот закон? Или взимал плату за каждое упавшее яблоко?

Сенаторы дружно хмыкнули, повернувшись друг к другу, чтобы оценить остроумие Когсуэлла. Но Марта больше интересовала реакция ученых и инженеров, собравшихся в зале. Он был доволен тем, как они раздраженно хмурятся.

- Я не предлагаю ничего подобного, - сказал Март Когсуэллу.

- Тогда, пожалуйста, объясните Комитету, какую реальную ценность представлял бы для сэра Исаака Ньютона патент на закон всемирного тяготения! И какую пользу получите вы, если вам выдадут патенты на то, что, надо полагать, является столь же очевидными законами природы.

- В вашем последнем утверждении кроется заблуждение, из-за которого нам так трудно понять друг друга, - сказал Март. - Действие гравитации очевидно. А вот закон тяготения совсем не очевиден. Законы, которые я открыл, понятны еще меньше. На самом деле они настолько неочевидны, что я готов утверждать, что, если я не соглашусь раскрыть их после получения надлежащей патентной защиты, они не будут открыты по крайней мере еще сто лет.

- Вы слишком высоко оцениваете свои способности по сравнению со способностями ваших коллег! - сухо сказал Когсуэлл.

- Речь не о моих способностях, а о методах, с помощью которых я смог сделать эти открытия. Чтобы прояснить мою позицию, давайте возьмем более понятный пример. Одним из самых известных технологических устройств в современной науке и промышленности является обычный фотоэлемент. Фотоэлемент стал возможен благодаря открытиям доктора Альберта Эйнштейна. Доктор Эйнштейн не изобрел фотоэлемент; он открыл основные принципы, с помощью которых другие смогли изготовить соответствующее устройство. Вы видите разницу? Доктор Эйнштейн не получил и не мог получить никаких патентов на свои фундаментальные открытия. За эту свою работу он не получил какого-либо заметного вознаграждения. Но корпорации, которые с тех пор разрабатывали и производили фотоэлементы, получали баснословные гонорары за патенты на фотоэлементы. Понимаете, человек, который сделал фотоэлементы возможными, не получил никаких гонораров. Этот же ученый, благодаря своему важному принципу: E = Mс2, заложил основу атомной бомбы. Можете быть уверены, Комиссия по атомной энергии не выплачивает ему гонорары за каждую произведенную бомбу - как и любому другому человеку, чьи фундаментальные открытия сделали возможным производство этого оружия. С другой стороны, вы увидите, что...

Внезапно в глубине зала послышался громкий шум. На мгновение показалось, что это взлетел взволнованный жук. Потом стало понятно, что это всего лишь доктор Дикстра вскочил со своего места и помчался по проходу к столу сенаторов.

- Это нелепо! - воскликнул он. - Совершенно нелепо! Уверяю вас, джентльмены, что доктор Эйнштейн не допустит, чтобы его имя было осквернено упоминанием в связи с этой... этой корыстной попыткой...

Председатель Когсуэлл громко постучал молотком.

- Пожалуйста! Вас вызовут и позволят дать показания, когда придет время. В данный момент мы слушаем доктора Нэгла. Пожалуйста, займите свое место и воздержитесь в дальнейшем от подобных поступков.

- Есть еще один важный момент, о котором бы я хотел заявить сейчас, - сказал Март. - Было упомянуто о потребности нации в научных талантах высокого уровня, о потребности в новых и фундаментальных открытиях. Я согласен, что это действительно так. Наша потребность в новых открытиях очень велика. Но фундаментальная научная работа не выполняется в достаточном объеме, потому что материальное вознаграждение отдельным исследователям и их спонсорам крайне невелика. Я показал, что происходит с такими людьми, как доктор Эйнштейн. Но подумайте о корпорации, которая нанимает большое количество людей для конкретной цели изобретения и открытия новых принципов. Рассмотрим "Gigantic Electric Corporation". Она берет на себя бремя проведения фундаментальных теоретических исследований стоимостью в пять миллионов долларов в год. В результате удается открыть некоторые основные законы химии и течения жидкости. Из-за патентной ситуации эти законы не могут быть защищены, но они очень приветствуются в "Mammoth Chemical" and "Altitude Aircraft", инженеры которой получают большое количество патентов на устройства, которые они разрабатывают на основе принципов, открытых в "Gigantic". В следующем году исследования "Gigantic" создадут теорию полупроницаемой мембраны. Компания "Mammoth Chemical" любезно поблагодарит их, использует в своих разработках и получит патенты на методы получения пресной воды из морской по доллару за кубическую милю или около того. AEC улучшит фильтры в Ок-Ридже. Кто-то еще получит патенты на выделение полезных углеводородов из нефтяных побочных продуктов для производства пластмасс. А вот "Gigantic Electric Corporation" не получит ничего. Их акционеры взвоют. И "Gigantic" свернет свою большую теоретическую исследовательскую программу. Никто не осмелится взяться за это дело, потому что при нашей нынешней Патентной системе теоретические исследования в достаточном масштабе не приносят никакой отдачи. Вот в чем ваша проблема, джентльмены. Дело не в том, что доктор Мартин Нэгл - собака на сене в отношении тех немногих вещей, которые у него есть. Это серьезная проблема, которая затрагивает каждого искреннего, ответственного ученого высшего уровня в стране. Это влияет на научное благосостояние всей страны. Я призываю вас принять решение, в котором все мы нуждаемся!

В тот же вечер в отеле состоялась небольшая вечеринка, куда были приглашена пара десятков ближайших друзей Нэгла. Там были Кейс, Дженнингс и Дон Вулф. Пригласили для компании и профессора Дикстра, но у того были неотложные дела в другом месте.

Март старался, чтобы разговоры не касались прошедших слушаний и сути его открытий. Однако эти темы постоянно всплывали. У него не было ни малейшего желания обсуждать это за обеденным столом. Все, что они могли сказать сейчас, нужно было говорить на слушаниях. Только Дженнингс сообщил новость, касающуюся работы Мартина. Он сообщил, что Гудмен приобрел один из "Вулканов" размером с таверну и разрабатывает систему, которая поможет ему победить в игре.

Слушания возобновились во вторник утром. Первым был вызван Дикстра. Он встал, откашлялся и, слегка прихрамывая, со зловещим выражением лица направился к месту дачи показаний.

Он заявил:

- С того великого момента, ныне затерянного в туманных глубинах истории, когда первый пещерный человек высек огонь с помощью кремня, чтобы согреть и осветить свою пещеру, существует кодекс поведения, который истинный ученый неуклонно соблюдает. Невысказанный и ненаписанный, он, тем не менее, запечатлелся в наших сердцах горящими буквами. Этот кодекс гласит, что знание должно быть свободным. Это законное владение всего человечества. Истинный ученый не думает о том, чтобы получить патент на свою работу, как не думает о том, чтобы сознательно фальсифицировать отчеты своих исследований. Никогда я не слышал от ученых ничего более оскорбительного, чем вчерашнее упоминание почтенного имени доктора Эйнштейна. Как будто его на самом деле волнуют пустяки, связанные с гонорарами от производства фотоэлементов! Отчисления - это для лудильщиков и гаражных механиков. Ученые выше этого!

Когсуэлл кашлянул, прикрыв рот рукой.

- Мне кажется, уважаемый доктор Дикстра, что ученые тоже должны есть.

- Они получают достойную своей работе плату, - ответил Дикстра, - Ни один настоящий ученый никогда не голодал и не нуждался. Конечно, он должен жить экономно, но спартанский режим жизни заставляет ум работать с максимальной эффективностью. Нет, сенатор, истинный ученый не нуждается в отчислениях. Человек, достойный внимания, автоматически приобретет репутацию, которая позволит занять заслуженное им место - в лаборатории. И обеспечит доход, принадлежащий ему по праву, в обмен на то благо, которое он так щедро дарует всему человечеству. Дарит, не думая о вульгарной коммерции, заниматься которой, нас пытаются принудить.

Во второй половине дня вызвали Дженнингса. Его худощавое, похожее на палку тело неловко опустилось в свидетельское кресло. На его лице читалась удивленная терпимость.

- Я предпочел бы отвечать на ваши вопросы, - сказал он. - Мне нечего добавить к тому, что уже было сказано.

- Доктор Дженнингс, что вы можете нам рассказать о якобы революционных принципах, использованных при создании игрушек доктора Нэгла?

- Я ничего не могу вам сказать, потому что не знаю, каковы эти принципы, - ответил Дженнингс.

- Уверены ли вы, что доктор Нэгл действительно сделал открытия, на которые претендует?

- Да. Уверен. Я совершенно уверен в том, что они были сделаны. Не сомневаюсь, что этот "Вулкан", который вы видите на столе, связан, возможно, с самым революционным открытием со времен высвобождения атомной энергии. Правильное использование подобных принципов, несомненно, сделало бы трансмутацию элементов простой обычной химической реакцией. Трудно оценить значимость такого открытия.

- И все же вы говорите, что не знаете, в чем заключается открытый Нэглом принцип, - сказал Когсуэлл. - Похоже, что ум ученых работает совсем не так как у обычных людей.

- Нет, это самый обычный ход мыслей - во всяком случае, мне так кажется, - сказал Дженнингс. - Это просто означает, что я знаю, на что способен Мартин Нэгл и доверяю ему. Если он что-то говорит, то я верю, что его утверждение основано на реальных фактах.

- Но если вы так уверены в реальности открытий доктора Нэгла, по вашему мнению, должны ли они быть защищены патентами?

- Я думаю, он совершенно прав в своих требованиях, - сказал Дженнингс.

- И эти неизвестные принципы будут считаться законами природы?

- Да.

- Но если это так, то почему их не открыли другие специалисты? Разве логика его открытий недостаточно понятна, чтобы ее можно было расшифровать? Признаете ли вы, что, по утверждению доктора Нэгла, ни у кого другого не хватит ума, чтобы повторить его открытие в течение следующих ста лет? Или в вашем неписанном кодексе есть пункт, запрещающий это делать?

Дженнингс криво усмехнулся.

- Доктор Нэгл этого не говорил, не будем это обсуждать. Такого пункта, конечно, нет. Напротив, с тех пор, как Мартин выставил свои игрушки на рынок, едва ли найдется в стране ученый, который не пытается разгадать тайну этого закона природы. Но я знаю только одного человека, который пока добился частичного успеха.

- Можете ли вы назвать какую-либо причину этого отсутствия успеха? Действительно ли доктор Нэгл - тот исключительный гений, каким он представляется?

- Да, он необыкновенный гений, но не в обычном смысле этого слова, - рассмеялся Дженнингс. - Отвечая на ваш вопрос, я подозреваю, что существуют некоторые традиционные способы выяснения природы вещей, которые совершенно неверны в своем подходе. Я полагаю, что доктор Нэгл отказался от них и разработал для себя новые методы поиска фундаментальных знаний.

- И вы, как я полагаю, подскажите, какие поправки к Патентному законодательству, позволяющие доктору Нэглу получать патенты на законы природы, должен рекомендовать Комитет?

- Еще бы! - сказал Дженнингс.

После этого начались прения. Среди выступающих были и озлобленные, и растерянные. Сенаторы с изумлением слушали, как молодые исследователи высказывались об идиотизме юридических определений в научных вопросах. О том, что признается изобретением, а что нет. О казуистике, порожденной юридическими умами. О критерии новизны в сравнении с предыдущими изобретениями. О причудливых определениях статусных или нестатусных заявок. О таинственной "вспышке гения", столь необходимой для изобретательства.

Некоторые из молодых, менее сдержанных людей, делились горечью потерянных долгих часов исследований и разработок, признанных бесплодными с точки зрения патентоспособности, а следовательно и компенсации за свой труд.

Впрочем, толку от этого было мало, отметил Март. Репортеры записывали произнесенные слова, но горечь разочарования ученых не проникала в умы тех, кто мог бы защитить его от обвинений, выдвинутых Бейрдом и ему подобными. Прессе было гораздо легче цитировать Дикстру и его комично-мелодраматическую речь, чем искреннее разочарование исследователей, которые делали все возможное, чтобы поддержать Марта.

- В четверг, в полдень, - он сказал Берку, - мы должны перевести дебаты туда, где нас сможет услышать каждый заинтересованный человек. Даже если мы победим здесь, в этом маленьком Комитете, а потом и в Конгрессе, мы не изменим взгляды людей, подобных Бейрду. Он - настоящий враг.

- Что ты собираешься делать? - спросил Берк.

- Придется дать интервью в программе Бейрда.

Берк присвистнул.

- Брат, это равносильно тому, чтобы засунуть голову в пасть льва. Вы же знаете, он сможет уничтожить вас своими подлыми вопросами. Он препарирует вас как насекомое с воткнутой прямо в живот булавкой. Вы не сможешь сказать ни слова. А попытаетесь, он обрушится на вас с крикливыми и безумными обвинениями. Бейрд с вас шкуру снимет!

- Вряд ли, - сказал Март. - У меня дубленая шкура.

Бейрд пришел в восторг от этого предложения. Марту показалось, что комментатор едва удержался, чтобы не оскалить зубы. На мгновение он почти пожалел, что не прислушался к предупреждению Берка.

- Я бы хотел, чтобы это произошло как можно скорее, - сказал он. - До завершения слушаний.

- Сегодня вечером, - сказал Бейрд. - Я изменю сегодняшнюю программу и дам вам возможность изложить свою позицию всей стране.

Март кивнул.

- Встретимся в студии.

Ему не нужно было готовиться. Он точно знал, что хочет сказать. Главное, не дать Бейрду исказить его слова. Было очевидно, что тот обязательно попытается это сделать.

Для начала Бейрд усадил Марта на неудачном месте, так что его лицо было далеко от камер, чтобы только Бейрд мог напрямую обращаться к тем, кто смотрел его передачу. Как только они вышли в эфир, Март передвинул стул так, чтобы смотреть прямо в камеру. Сбитый с толку, Бейрд вынужден был или подвинуться, или сделать вид, что сидит позади Марта. Он подвинулся.

Свою передачу Бейрд начал с того, что пожаловался зрителям на трудности, с которыми сталкиваются телевизионные комментаторы в ходе своей общественной работы. Создалось впечатление, что доктор Мартин Нэгл был одним из тех самых тяжелых крестов, которые ему приходится нести.

Он задал вопрос:

- Доктор Нэгл, не расскажете ли вы нашей аудитории, какова концепция патентной системы, которая бы удовлетворили вас?

- Патентная система, - сказал Март, - это форма вознаграждения первооткрывателя за использование его труда. В случае...

- Одну минуту, доктор Нэгл. Вознаграждение, предлагаемое патентом, по своей природе является монополией на использование, и в этом суть нашей нынешней проблемы. Вы не можете сказать, что было бы оправданно предоставить человеку монополию на любое открытие только потому, что он был первым, кто его сделал.

- Я не употреблял слова "монополия", - сказал Март. - Я сказал вознаграждение. В случае...

- Итак, доктор Нэгл. Вы говорите "вознаграждение". Хорошо, мы будем использовать слово "вознаграждение". Но сразу же становится очевидным, что если вы хотите рассчитывать величину вознаграждения прямо пропорционально значимости открытия, то мы быстро приходим к ситуации, в которой нелепо позволять одному человеку контролировать выплату вознаграждения на определенные открытия, имеющие чрезвычайно важное значение. Вы согласны, что это так, доктор Нэгл?

Март пожал плечами, улыбнулся и ничего не ответил. Он взглянул на часы на запястье, надеясь, что не ошибся во времени.

Бейрд замолчал, ожидая, что Март сделает заявление, которое можно будет прервать и выкрикнуть свое обвинение. Но Март молчал.

- Не расскажете ли вы нашей аудитории, как именно вы рассматриваете свои собственные спорные открытия в свете нашей нынешней Патентной системы?

- Я так и сделаю, - спокойно сказал Март, - если вы позволите мне закончить свой ответ и не будете мешать. Если вы меня снова прервете, я позволю зрителям самим решить, почему мне не позволено изложить свою точку зрения.

Бейрд покраснел и, казалось, вот-вот взорвется. Но он вовремя взглянул на вездесущие камеры.

Март удовлетворенно выдохнул. Он был прав. Камеры были единственным способом сдержать Бейрда. Тот вынужден был держаться в рамках приличий, и потерял возможность прерывать своего противника.

На мгновение оказавшимися вне поля зрения камеры, он сказал, скривив губы и бросив на Марта испепеляющий взгляд:

- Пожалуйста, продолжайте, доктор Нэгл.

Март заглянул в блестящие, пустые глаза комментатора, которые больше бы подошли какому-нибудь глупому инквизитору из глубин космоса.

- Мы построили нашу страну, - медленно произнес он, - в том числе, на принципе справедливого вознаграждения за добросовестный труд. Правильность этого принципа можно легко продемонстрировать, сравнив развитие нашего общества с другими, основанными на других принципах, требующих, чтобы и человек, и его труд принадлежали обществу. Вначале было легко применять наш трудовой принцип. Один человек владел фермой, выращивал урожай и торговал с соседями. Впоследствии видов труда стало так много, что оценить один с точки зрения другого, обеспечив справедливое вознаграждение для всех, стало трудно.

Одним из самых сложных для оценки был труд человека, который изобрел машины, чтобы облегчить труд своего ближнего и самого себя. Сколько ему заплатят за такое изобретение? Построив и продав такую машину, он не получал награды за дни, проведенные в размышлениях и творчестве. Когда секреты машины были раскрыты, любой человек мог сделать ее для себя.

Человек, который что-то изобрел, сделал это, потому что он любил этот вид труда, так же, как фермер любит обрабатывать землю. Но даже изобретатели должны питаться и обеспечивать свои семьи. Как могли фермеры должным образом отплатить изобретателю за его творение? Чтобы обеспечить справедливое существование этих людей общество приняло законы, предоставляющие изобретателю ограниченную монополию на использование его открытия. Это должно было стать его наградой и вознаграждением.

При эксплуатации ресурсов земли мы следовали тому же закону. Человеку разрешили владеть землей, которую он застолбил и использовал. Ему было разрешено добывать и продавать минералы и нефть, найденные в ней, для собственной выгоды.

Нигде и никогда мы не оспаривали право эксплуатировать и извлекать выгоду из того, что человек открывает - за исключением одной области. Неосязаемое поле исследования человеком принципов и законов, которым подчиняется мир природы. Домохозяйка может сколотить небольшое состояние, разработав упрощенный способ очистки домашнего водопровода. Человек, открывший силы, скрепляющие строительные блоки Вселенной, не получает ничего.

Говорят, что восторг от совершенного открытия - это и есть награда, которую человек ищет и желает получить. Это глупый ответ. Мы живем в реальном мире, который требует, чтобы нас хорошо кормили, одевали и содержали, чтобы о наших семьях хорошо заботились, если мы хотим отправиться в самое долгое путешествие, какое только может совершить человеческий разум.

В нашем мире домохозяйки и автомеханики способны за несколько недель работы в подвале или магазине заработать состояние. А вот вознаградить человека, открывшего основную тайну Вселенной, невозможно.

Наконец обо мне. Я сделал игрушку, тривиальное устройство, не имеющее никакой ценности. И выручил за продажу ее солидную сумму. Но я также обнаружил, что за сила тянется через глубины космоса от планеты к планете и от солнца к солнцу. И вот, от меня требуют - буквально требуют и мистер Бейрд, и другие, - чтобы я отдал свое открытие даром!

Я говорю об этом, чтобы показать вам, что происходит с учеными, которые честно пытаются посвятить свои таланты благу всех людей. Чего я не могу показать, так это того, сколько интеллектуальных способностей тратится впустую из-за неспособности нашей Патентной системы вознаграждать тех, кто открывает новые Законы природы. Наши великие корпорации хотели бы продвигать обширные программы исследований тайн Вселенной. Но вы, рабочие и акционеры этих компаний, не можете получить прямую прибыль от таких исследований. Человек, занимающийся чисто фундаментальными исследованиями не может рассчитывать, что его труд принесет ему прибыль. Разве только он не станет продавать игрушки и трюки, как это сделал я.

Но я не хочу принимать такие правила игры. Как и тысячи других, вынужденных как-то выкручиваться, потому что они не могут получить заслуженную награду никаким другим способом. Кроме того, для нас принципиально невозможно так кардинально изменить свою сферу деятельности. Есть люди, чей талант связан с теоретическими и исследовательскими работами, а есть блестящие инженеры. По самой своей природе каждый из них компетентен в своем роде деятельности, и заменить друг друга они не способны. Каждый нуждается в другом. Если их заставляют заниматься чужой деятельностью, оба одинаково страдают.

Краем глаза Март увидел, как к нему приближается Бейрд. Это было почти так, как если бы он отвел назад руку и направил в его сторону полированную рукоятку и сверкающее острие ножа.

Телерепортер наклонился вперед, глаза его злобно блестели. Он точно рассчитал время, подумал Март. На мгновение ему даже стало немного жаль Бейрда. Предугадать его действия было нетрудно. Не мыслитель. Он действовал согласно старым и наработанным годами стереотипам.

Бейрд снова заговорил, его низкий голос звучал с присущей ему фальшивой искренностью.

- Предположим, что нынешние слушания в Комитете Конгресса примут решение против вас, доктор Нэгл. Предположим, посчитают, что не следует награждать вас монополией на то, что долгое время считалось Законом природы, только для того, чтобы вы могли извлечь из этого выгоду. Наступило время, когда ваша страна очень нуждается в этих открытиях, так говорят нам ученые. Ваша страна, возможно, единственная под голубым небом Земли, где вы имели достаточную свободу, чтобы сделать эти открытия. Отдадите ли вы их своей стране добровольно, даже если принятое решение вас не удовлетворит? Или будете сохранять в тайне свои секреты, как угрожали это сделать - до тех пор, пока не появится кто-то другой, кто сможет сравниться с вашим великим гением, и не откроет их заново? Что вы будете делать, доктор Нэгл?

Бейрд отодвинулся, торжествующе улыбаясь. Март помолчал достаточно долго, чтобы позволить ему насладиться этим триумфом. Затем снова повернулся лицом к камерам.

- Конечно, я отдам свою работу даром, - сказал он. - То, что я сделал, было только поводом для того, чтобы привлечь внимание к трагической несправедливости, которая приносит стране непоправимый ущерб. Я сделал это, потому что верю в своих сограждан. Я верю, что они больше не допустят этой несправедливости - изгнания из профессии тех, чьим жизненным делом должно быть раскрытие великих тайн Природы.

Теперь, когда они знают правду, они будут настаивать на том, чтобы правосудие свершилось. Во-первых, потому что они по природе своей справедливы. Во-вторых, это позволит привлечь к исследованиям тысячи блестящих молодых умов, которых не нужно будет заставлять зарабатывать на жизнь изготовлением гаджетов. Уверяю вас, мистер Бейрд, и вас, мои сограждане, что мои открытия не будут долго оставаться коммерческой тайной.

Впоследствии Март утверждал, что решение было принято во время передачи, но Берк не был в этом уверен. В последующие дни была собрана огромная стопка свидетельств ученых, которые рассказывали почти невероятные истории о попытках получить вознаграждение от существующей Патентной системы.

Март был вызван для окончательной дачи показаний и опровержения, но он мог только повторить то, что уже было сказано. Однако он с удовлетворением отметил, что позиция всего Комитета значительно отличается от той, которую они занимали в первый день слушаний. Он даже почувствовал, что, возможно, они поняли - совсем немного, - что он имел в виду, заявив, что сэр Исаак Ньютон мог бы запатентовать закон всемирного тяготения. И что ему, Мартину Нэглу, должно быть позволено запатентовать устройство атома.

В конце заключительного заседания сенатор Когсуэлл взял его за руку.

- Кое-что изменится, - пообещал он. - Сделать это будет трудно. Возможно, нам придется перезвонить вам - и не один раз. Но в конце концов вы, люди, получите то, что требуете. Грядущие поколения ученых будут благодарны вам за то, что вы лично пожертвовали собой, устроив эту демонстрацию, которая привлекла наше внимание к недостаткам системы, которой мы несправедливо гордились.

Только когда они переехали в Нью-Йорк, покинув свои временные пристанища и вернулись в свой привычный офис, они наконец увидели Дона Вульфа. Он пришел на следующее утро после их возвращения и, не говоря ни слова, сел в кресло напротив стола, за которым Март просматривал папку с бумагами. В другом конце комнаты Берк разбирался с отчетами.

- Я хочу присоединиться, - наконец сказал Дон Вульф. - Все было кончено еще до того, как эта история обрушилась на меня, будто мешок с песком на голову. Вы проткнули его так быстро, что чуть не засыпали меня.

- Присоединиться? - спросил Март.

- Вы устроили шоу и подкупили их антигравитацией и телепортацией, чтобы изменить всю Патентную систему, и ни один из них не догадался, что вы на самом деле делаете - во что они на самом деле ввязываются.

Март взглянул через комнату на Берка, тот нахмурился.

- И что? Теперь у нас обнаружились тайные замыслы и невысказанные мотивы?

Вульф кивнул.

- Если бы вы жили в древнем Салеме, вас бы, без сомнения, сожгли за колдовство. В те дни люди быстрее разбирались в сути вещей. Но я не совсем уверен, что этим не закончится и сейчас. Вы только что нанесли один из самых смертоносных ударов по затылку, когда-либо нанесенных славному веку научных суеверий, и я не думаю, что верховные жрецы решат отпустить вас невредимыми.

Дикстра не единственный. Он просто оказался в меньшинстве на заседаниях Комитета. Остальные пришли бы, если бы знали, что у вас есть шанс победить. Университеты переполнены ими. В коммерческих лабораториях их тоже полно и в Комиссии по атомной энергии, и в Бюро стандартов.

Март рассмеялся и отложил работу, которую пытался сделать. Он откинулся назад и посмотрел на Дона Вульфа.

- Боюсь, я не имею ни малейшего представления, о чем вы говорите, Дон.

- Старый путь был хорошим путем, потому что он был по существу разработан, чтобы препятствовать новому мышлению. Это побуждало человека попытаться заработать миллион, запатентовав и продавая новую ручку для письма, которая не работает. Это побудило архивных клерков изобрести держатели воротничков и зажимы для галстуков. Десять миллионов умелых автомехаников проводили свои выходные, придумывая всякие дурацкие штуковины для супермаркетов и продажи по почте, чтобы заработать достаточно денег на пенсию.

И они прекрасно держали под своим каблуком тысячи хороших мозгов, которые могли бы быть заняты новым, фундаментальным познанием устройства Вселенной - что и было их главной целью. О, неосознанно, конечно! Вы знаете это лучше меня. Человеческий организм гораздо хитрее. Но таков был эффект.

Теперь система покачнулась. Вы хотели ее взорвать. Вы сделали это намеренно, заранее зная, какого эффекта добиваетесь. А я чуть не пропустил самое главное!

Я хочу участвовать в вашем начинании. Я понимаю, ребята, что по сравнению с вами я всего лишь недочеловек-идиот, но я достаточно умен, чтобы понять, что происходит. Я могу подметать полы, чистить столы и ухаживать за лабораторным оборудованием. Итак, у вас есть место для меня?

Март снова рассмеялся и повернулся к своему напарнику, который довольно ухмылялся.

- Думаю, - сказал Март, - что в фирме "Нэгл и Беркли" всегда найдется место для молодого человека, обладающего таким потрясающим воображением!