Моё сводное проклятие

13.3

Вот разговоры сейчас вообще не к месту! Алекс даже не дал мне несколько минут, чтобы прийти в себя, опомниться, осознать масштабы того, что случилось. Мы ведь были вместе, по-настоящему. Он целовал меня с невиданной жадностью, наслаждался мной, стонал и не стеснялся своих эмоций. Как и я. Мы были единым целым, как бы романтично и глупо это не звучало.

А сейчас он хочет узнать, почему я ему врала. Ответ очевиден для всех, кроме Алекса. Он смотрит на меня в упор, ждёт, что я начну ему душу свою открывать.

Вместо этого я включаю воду в душе и чуть наклоняюсь, подставляя ладони под горячие струи. Нарываюсь на продолжение. Не хочу объяснений и пустой болтовни, не до этого сейчас.

Наклоняюсь ещё немного, выпячивая пятую точку и соблазнительно двигая бёдрами. Сзади доносится судорожный вдох.

— Мика, — звучит предупреждающее.

— Что такое? — поворачиваюсь и невинно хлопаю ресницами.

Его скулы заострены, взгляд тёмный, пронзительный. И голодный. Он хочет меня. Провокация сработала.

— Примем вместе душ? — тихо спрашиваю я.

И захожу в кабинку. Зажмуриваюсь, откидываю голову, подставляя тело под упругие струи воды. Касаюсь руками груди, словно бы невзначай, хотя мы оба знаем — я это делаю намеренно. Соблазняю его. Снова.

Алекс больше не сопротивляется. Он уже рядом, обхватывает мои бёдра и крепко прижимает к себе. В поясницу упирается твёрдый член, а его губы метят плечи и лопатки. Закусываю губу, чтобы сдержать стон. Я такая беззащитная перед ним, такая податливая, доступная. И это меня заводит.

— Ты всё равно должна будешь объясниться, — хрипло произносит Алекс. Сжимает пальцами мой подбородок, разворачивает к себе и впивается в губы, засасывает их, терзает, поглощает.

Его настойчивость не знает границ. Он касается клитора, вызывая горячечный озноб во всём теле. Мнёт чувствительную грудь, выкручивает соски. Отрывается от моего рта и проводит языком по позвоночнику. Упираюсь ладонями в мокрую плитку, всхлипываю, когда его пальцы проникают внутрь. Мне почти не больно, наоборот — от накрывающих терпких волн слабеют колени и перед глазами мелькают яркие круги.

Алекс разворачивает меня, смотрит в глаза — а затем жадно целует грудь, прикусывая соски, и опускается ниже. Его губы везде, он словно не может мною насытиться!

Резко дёргаюсь, когда его язык накрывает клитор. Божечки! Глаза широко распахиваю, в плечи ему цепляюсь, хочу отстраниться, но Алекс не позволяет. У меня нет ни единого шанса убежать. В его тёмном взгляде — игривая похоть.

Он обхватывает клитор губами, облизывает его, всасывает, бьёт языком по пульсирующей точке. Вытворяет что-то волшебное, отчего меня накрывает шквальным потоком. Волны ударяются друг о друга, становятся неконтролируемыми, сумасшедшими. До боли острыми, яркими. Я жадно хватаю воздух ртом, я стону, мычу, всхлипываю и чуть ли не плачу.

— Алекс, боже…

Меня разрывает на мелкие части, тело бьётся в конвульсиях, когда оргазм прошивает с ног до головы.

Ничего уже не соображаю, только дрожу вся и повторяю имя Алекса. А он отвлекается на что-то, а затем поворачивает меня к плитке, надавливает ладонью на поясницу, чтобы я прогнулась, и входит сзади. Медленно, осторожно, позволяя привыкнуть и осознать.

Из-за недавнего оргазма я практически не чувствую рези или других неприятных ощущений. В голове туман, тело слабое, послушное. Алекс этим пользуется. Трахает меня сначала мягко и нежно, не делая резких движений, а затем ускоряет темп. И я невольно поддаюсь ему, начинаю тихонько постанывать, потому что иначе невозможно.

— Охуенная, — шепчет Алекс на ухо. Кусает мочку, рычит что-то невнятное.

И этот его хриплый голос, и страсть, с которой он моим телом овладевает, и пошлые комплименты — всё это действует на меня сокрушительно. Сметает любые ненужные смыслы и детали. Ускоряет наступление ещё одного оргазма.

Мы кончаем синхронно. Ладони скользят по плитке, ноги дрожат, голова кружится. Я еле держусь, я хочу сползти по стеночке и отдышаться.

Алекс помогает мне выйти из душа, протягивает полотенце. Мои движения вялые и медленные, на губах застыла дурацкая улыбка. Прижимаюсь к Алексу и целую его куда-то в шею. Он обнимает меня в ответ. Несколько минут мы стоим вот так посреди ванной комнаты, обнажённые, мокрые, ошеломлённые. И никаких слов не нужно, никаких пустых разговоров.

— Мне никогда не было так хорошо, — признаюсь я. Просто хочу, чтобы он это знал. Мне нечего стыдиться.

— Принимается, — кивает Алекс.

Ну сухарь он, что с него возьмёшь? Мы отлипаем друг от друга, возвращаемся в комнату. Я быстренько нахожу свои вещи и одеваюсь. Присаживаюсь на кровать, ладонь к сердцу прижимаю. Оно словно обезумело, бьётся о грудную клетку и ноет. Ведь эта ночь закончится — а что потом?

Встряхиваю головой. Не время и не место для таких мыслей.

— Выпьем что-нибудь? — спрашиваю Алекса. Он в одних штанах. Мокрые волосы, довольный взгляд, расслабленное лицо. Красивый и опасный, как дьявол.

— Да, — соглашается.

Что ж, теперь можно рассказать ему обо всём. Врать больше не хочется. Я получила то, чего хотела, и готова к последствиям.