Моё сводное проклятие

14.3

— Поверить не могу, что я в твоей комнате, — говорю, когда дыхание приходит в норму, а дрожь понемногу стихает.

— Что в этом особенного? — усмехается Алекс. Я кладу голову на его грудь и облизываю пересохшие губы.

Мы только что занимались сексом. Среди белого дня. И всё закончилось феерическим оргазмом. Снова. Да так просто не бывает! Я Ленке не верила, когда она подобные вещи озвучивала, потому что нельзя в первый раз получить удовольствие. Это из разряда фантастики.

Даже мимолётное воспоминание о подруге тяжестью оседает на сердце. Я кусаю Алекса в плечо и объясняю ему очевидные вещи:

— Комната парня — это что-то очень личное и важное. Словно ты становишься частью его жизнью, будто он впускает тебя в свой мир хотя бы на некоторое время.

— Звучит глупо, — хмыкает Алекс. — Тем более ты знаешь, как выглядит моя комната.

— Ага. Но ты ни разу меня сюда не приглашал. Наоборот — выгонял, когда я с тобой поговорить хотела, — дуюсь я.

— Мы снова о прошлом? — с ноткой недовольства уточняет Алекс.

— Ладно-ладно, молчу, — сдаюсь. И правда, что-то я зациклилась на своих девичьих обидах. Надо это перерасти. — Лучше расскажи мне о своих татуировках. Почему ты их стесняешься?

Я аккуратно провожу указательным пальцем по первой звезде на теле Алекса. Затем по второй. Он напрягается, дышит чаще. Ответит или нет? Впустит меня в свою реальность?

— Мою маму зовут Стелла, — сипло произносит он.

Я хмурюсь, не совсем понимая, что Алекс имеет в виду. Да, бывшую жену Василия Андреевича действительно зовут Стелла. Но я же о татуировках спрашивала… Чёрт!

— Стелла — это же в переводе звезда? — осеняет меня.

Алекс еле заметно кивает. Его челюсть напряжена, взгляд направлен вверх, на потолок. Кажется, мы отдаляемся друг от друга. Стремительно, бесповоротно. Алекс закидывает руку за голову и молчит. Но я не позволю ему отстраниться! Не после всего, что между нами было.

— Ты любил её?

Он дёргается, словно от боли. А я прижимаю ладонь к его сердцу, которое стучит быстро и громко. Как и моё.

— Нет ничего плохого в том, чтобы любить свою маму. Даже если она неидеальная.

Иду на ощупь. Точно не знаю, что чувствует Алекс, но по его взгляду, по голосу, по поведению я понимаю, в каком направлении двигаться. У него сложные отношения и с отцом, и с матерью. С этим надо что-то делать.

— Хватит, — резко бросает Алекс. И делает попытку подняться, оттолкнуть меня. Но я не сдаюсь.

— Я своего папу долго ненавидела. За то, что он ушёл, бросил нас с мамой… Заставил в одиночку справляться с проблемами. Я ненавидела его за трусость и за молчание! — произношу сначала тихо, а потом всё сильнее распаляясь, повышая голос. — Его поступок был мне отвратителен, я даже плакать в первое время не могла. Только злилась и ненавидела его… Но потом я приняла папин выбор. Смирилась? Вряд ли. Но смогла принять и отпустить свою ненависть. И только тогда я по-настоящему оплакала потерю отца.

— Помогло?

— Жить дальше? Конечно. Невозможно каждый день испытывать гнев или ненависть, они начинают душить и уничтожать тебя. Это отвратительные чувства. Принятие, горечь и боль за ними прячутся. И нежелание отпускать…

— Я ничего подобного не чувствую.

— Уверен?

Алекс показательно закатывает глаза. Отрицает свои чувства. А я подаюсь к нему и целую татуировки.

Он не возражает. Хотя уверена, для Алекса мои действия — настоящая пытка.

— Эти звёзды символизируют мою веру в то, что мама скоро вернется, — словно через силу произносит он. Откашливается и продолжает: — Когда она уехала, то обещала, что мы обязательно скоро увидимся. Сначала мы договорились встретиться на новый год. Ничего не вышло. И я набил себе первую звезду. Через полгода мама клятвенно убеждала, что приедет на мой день рождения. Не сбылось. Я снова пошёл в тату-салон.

— Что случилось после пятой звезды? — осторожно спрашиваю я, когда Алекс замолкает.

— Я перестал верить.

И столько горечи в его словах, столько несбывшихся надежд, что я слова вымолвить не могу. В горле застревает колючий едкий ком, грудную клетку переполняют эмоции, они душат, они внутренности выворачивают, от них не спрятаться и не сбежать.

Вместо тысячи слов я просто обнимаю Алекса. А он прижимает меня к себе так крепко, будто ценней и важней меня сейчас нет никого в целом мире. Я слышу бешеный стук его сердца, я целую его в щёку и что-то невнятное шепчу. Успокаивающее.

— Ненавидеть просто и легко. В этом ты права.

— Да.

Тебя я тоже пыталась ненавидеть, но не смогла. И хорошо, что ты об этом не знаешь. Я бы предпочла об этом забыть. Сейчас прошлое не играет никакой роли.

— Тебе звонят, — указывает Алекс на телефон.

Это снова Ленка. Что ж она никак не уймётся? Мы вроде о встрече не договаривались. Или ей не терпится узнать, как прошла наша с Макаром ночь? Вчера нам не удалось поговорить, Ленка со своим мужиком тусила.

— Пофиг, — машу рукой.

— Помнится, ты мне про злость что-то рассказывала? — с улыбкой замечает Алекс.

— Ленка — это другое, на неё можно злиться. Тем более я говорила про долгое переживание негативных эмоций, а Ленку я ненавижу всего лишь полдня. Хотя нет… Никакой ненависти, лишь тупая злость и разочарование.

Прижимаюсь к Алексу и только собираюсь задать ему вопрос о друзьях, как тут раздаётся звонок. На этот раз — в дом.

— Не говори, что это твоя Ленка, — насмешливо произносит Алекс.

— Очень надеюсь, что это не она.

Я быстро одеваюсь и бегу вниз. Но реальность меня не щадит. Видеодомофон показывает, что сюда и правда притопала Ленка. Вот же неугомонная!