Могилы героев. Книга вторая

16. Исходы.

Никольский снял трубку старомодного телефонного аппарата:

- Ефим Павлович, какой неожиданный сюрприз!

- Здравствуйте, Рудольф Валентинович. Здравствуйте, дорогой. А вы, друг мой, до сих пор склонны к тавтологии. Сюрприз – это и есть неожиданность.

- Мне за вами не угнаться,- улыбнулся Никольский, и Пресняков на другом конце провода почувствовал это.- О чем вы хотели поговорить со мной?

- Собственно, я хотел бы встретиться с вами с глазу на глаз. Не могли бы вы отложить дела?

- Всегда рад помочь, и вы это знаете.

- Хорошо. Я жду вас на девятнадцатом километре Северного шоссе.

- Обязательно буду. Примерно через час. У меня к вам, уважаемый Ефим Павлович, тоже вопрос имеется.

- Обсудим. Был рад общению.

Никольский положил трубку на рычаг и нажал кнопку селектора:

- Немедленно Чернобровко ко мне!

Когда начальник группы "В" появился в кабинете, спросил его с порога:

- Вы уверены, что Говорухин мертв?

- Рудольф Валентинович, очевидцы утверждают это однозначно. Есть запись с камер наблюдения ресторана.

- Телохранителя Говорухина нашли?

- Никак нет. Нашли машину. На сидениях кровь Говорухина. Результаты анализа сравнили с образцами из нашей лаборатории. Совпадение – 100%.

- Рука дарящего…- пробормотал Никольский.

- Простите?

- К вам это отношение не имеет.

- Разрешите идти?

- Вышлите группу наружного наблюдения на девятнадцатый километр Северного шоссе. Машину сопровождения к 11:00. Выполняйте.

Когда Чернобровко ушел, Никольский закрыл глаза и принялся сосредоточенно размышлять о дальнейшем развитии событий. Продолжалось это примерно четверть часа. Еще через четверть часа он сел в автомобиль. И две черные "Вольво" со спецсигналами и флажками на капотах взяли направление на север.

Почти в то же самое время "Волга" Преснякова развернулась на небольшом отбойнике за верстовым столбиком под номером девятнадцать. Ефим Павлович находился в неизменной компании водителя и Мартиросяна.

- А это что за клоуны?- Пробормотал водитель, глядя на припарковавшийся рядом с ними джип.

- Спокойно, Саша. Этот человек любит безопасность. Она для него превыше всего.

Из джипа выскочили несколько человек и принялись очень деятельно обследовать близлежащие окрестности. На машину Преснякова и сидевших в ней людей внимания не обращали.

Ефим Павлович приоткрыл окно и закурил.

- Любо-дорого смотреть на профессионалов,- тем временем бубнил водитель.- Не то что некоторые раздолбаи. Я как американские фильмы смотрю, веришь-нет все переворачивается внутри. Это же надо быть такими дебилами! Я удивляюсь, как у них всех президентов не перестреляли?!

- Знаешь почему?- Усмехнулся Мартиросян.- Потому что у них водители тоже очень умные. Телохранители – дерьмо, а вот водилы – экстра-класс. Почти как у нас. В президентов у них часто стреляют, но вот попадают все время в водителей!

- Я тебе серьезно говорю! Чё ты передергиваешь?!

- Я тебе тоже серьезно отвечаю!

Пресняков усмехнулся. Стоило им сделать остановку дольше пяти минут, как эти двое продолжали бесконечную перебранку.

- Давай у шефа спросим,- предложил водитель.- Ефим Павлович, может телохранитель кого-нибудь реально от пули прикрыть?

- Саша, ты не у меня об этом спрашивай, у Артура. Он на спусковой крючок нажимает.- Ефим Павлович поймал в зеркале заднего вида цепкий взгляд Мартиросяна.- Или я не прав, Артур?

- Вы абсолютно правы, Ефим Павлович. Рано или поздно человек все равно богу душу отдаст, кем бы он в этой жизни не был.

- Ты опять передергиваешь,- недовольно пробурчал водитель.- С совершенно определенного разговора тему перевел! Перевел, согласись…

- Александр,- проникновенно начал Мартиросян,- я ведь не в том смысле…

- Достаточно,- оборвал их Пресняков.- Сейчас я выйду из машины, возможно удалюсь от стоянки на некоторое расстояние. Быть начеку! Это относится к обоим!

На площадке припарковалось еще два автомобиля уже представительского класса. Из одного вышел худощавый человек лет сорока с небольшим. Пресняков вышел к нему навстречу.

- Ефим Павлович, вы не меняетесь,- Никольский протянул для пожатия руку.

- Не льстите мне, Рудольф Валентинович. Шестьдесят семь лет – это возраст.

- Помилуй бог!- Притворно изумился собеседник.- Я бы не дал вам больше пятидесяти пяти.

- Могу я с вами поговорить с глазу на глаз?

- За тем и прибыли,- улыбнулся Никольский. Со стороны они больше всего напоминали исходящих ядом скорпионов.- Кстати, Ефим Павлович, зачем вы лишили меня одного из лучших оперативников?

- Мы это обсудим.

Они отошли от стоянки на несколько десятков шагов.

- Получивший в употребление власть часто забывает, что она не орудие и тем более не оружие, а тонкий инструмент в искусных руках. Рудольф Валентинович, мы с вами знакомы не первый день. Могу я задать прямой вопрос?

- Могли бы не спрашивать об этом. У нас с вами всегда были доверительные и открытые отношения.

- Рудольф Валентинович, мне сейчас не до уловок и не до лицедейства. Вы еще не забыли в чем смысл нашей работы? Ведь мы с вами делаем одно дело.

- Безопасность и процветание государства, Ефим Павлович. Вот в чем я вижу смысл жизни своей.

- В таком случае, почему вы пытаетесь нарушить центр равновесия?

- Не понимаю о чем вы?

- Прекратите! Вы прекрасно понимаете, о чем я говорю. Говорухин – всего лишь звено в цепи. И вы знаете, что в этой цепи случайностей не бывает.

- Вы мне угрожаете?

- Не в моих правилах угрожать и запугивать. Я предупреждаю. Но делаю это только один раз.

- Извините, Ефим Павлович, но мне кажется, что вы слегка утратили чувство реальности. А Говорухин? Для меня это потеря. Но вы – боец старой гвардии. Не хуже меня знаете – незаменимых у нас нет. И вот еще что. Однажды я услышал притчу о том, как с приходом зимы орехи каменеют до срока, чтобы весной очнуться к жизни. Я не сразу понял смысл этой притчи, но когда постиг его, мне стало и смешно, и грустно. Из каждого ореха вырастет могучее дерево. Прощайте, Ефим Павлович. Прощайте.

Никольский круто развернулся и пошел к своей машине.

- Очень интересно,- пробормотал Пресняков, провожая его взглядом.- Очень интересно…

- Опять красный!- Водитель выругался и притормозил возле светофора.

Ефим Павлович утомленно закрыл глаза. День выдался на редкость напряженным. И весь день из головы у него не выходила притча Никольского. В этой абракадабре с орехами был скрытый смысл. Пресняков чувствовал что близок к разгадке. Но какая-то малость все время ускользала от него.

- Ах ты, гаденыш!- Вдруг прохрипел водитель.- Только попробуй!..

Пресняков открыл глаза и увидел, как к машине через перекресток бежит подросток в спортивной курточке и шапочке. В руке у него была бита, и бежал он с явным намерением расколотить стекла и фары их машины. Преснякову в этом подростке что-то показалось смутно знакомым, хотя на улице был уже двенадцатый час ночи и рассмотреть лицо хулигана он так и не смог.

- Сиди на месте,- меланхолично посоветовал водителю Мартиросян. Эта ситуация его забавляла.- У нас стекла пуленепробиваемые.

- Стекла пуленепробиваемые,- с ненавистью процедил тот.- Да я ему сейчас всю морду разобью, чтобы в следующий раз неповадно было!

Он выскочил из машины, и в этот момент Пресняков все понял.

- Мартиросян, дверь!- Выкрикнул он. Но было поздно.

Как черт из табакерки выпрыгивает, Говорухин заглянул в салон, почти не целясь, выстрелил в голову Мартиросяну.

- Ефим Павлович, зачем же вы со мной так? Третьего раза я не переживу…

- Михаил Александрович, давайте объяснимся…

- Не смешите меня, Пресняков. Когда-то вы обещали мне содействие и поддержку. Но вместо этого меня только калечили да пытались убить. Уже не свидимся…- И улыбнулся на прощание.

Спустя пять минут Верхошатцеву позвонили.

- Здравствуй, брат, можешь себя поздравить!

Федор узнал по голосу Михаила.

- Куда ты сейчас?

- Теперь я свободен, брат. Свободен. Пока что не знаю – куда. Но мы еще встретимся. До свидания. Спасибо.

- И тебе…- Федор нажал на кнопку отбоя,- спасибо...

И в этот момент он понял, что именно ускользало от него в беседах с Ефимом Павловичем, ныне уже покойного. Все эти годы его жизнь была зависима от волевого решения умных и решительных людей, последнего из которых Говорухин расстрелял этим вечером. Они так любили родину, что ради нее были готовы на все. Но как быстро из героев они превратились в кровожадных чудовищ, место которым в аду, а не среди людей. Независимо от своей воли и своих желаний частью этого стал Федор.