Могильщик

ЗА КАЖДОЕ ЗЛО

Каждому, кто находился тем вечером в баре у Сэма Джессапа, было сразу понятно, кто тут хороший парень, а кто плохой. Маленькие, слабые и тщедушные — всегда плохие, поэтому хочется их как следует проучить, чтобы они стали хорошими.

Чарли Арме был худенький, маленький, едва ли пять футов и шесть дюймов, и весил он фунтов сто, может, чуть больше. Кулачки у него были такие крошечные, что явно не годились для драки. Светлые волосы и голубые детские глаза тоже не производили устрашающего впечатления. Он выглядел как мальчишка, хотя ему было уже тридцать восемь лет.

И совсем другое дело Фрэнк Кастен. Вот на кого было страшно взглянуть. Просто шкаф! Огромные плечи и грудь, волосатая и черная, как у гориллы. Широкий приплюснутый нос, увесистые кулаки — короче, настоящий монстр. И настроение у него было соответственное.

Никто не помнит, с чего это началось. Как обычно, после напряженной работы в банке Чарли Арме зашел в бар, чтобы немного расслабиться. Ничто не мешало ему это сделать, потому что он был холостяк. Он заказал двойную порцию виски, маханул сразу, и все, что так давило его целый день, стало неважным, потеряло свою остроту и отошло в прошлое.

И вдруг во весь горизонт перед ним возникла мощная фигура Фрэнка Кастена. Перевесившись через стойку, это чудовище жаловалось Сэму на свою несчастную жизнь.

Оказывается, у Фрэнка было много проблем. Во-первых, сын. Пятнадцать лет и полный балбес. Учиться не хочет. Каждый раз берет без спроса машину, а ездить не умеет. Ну что с ним делать? Конечно, бить, пока мозги не вылетят.

Чарли не выдержал и сказал:

— Нельзя бить ребенка.

Он не какого-то конкретного ребенка имел в виду и не обращался непосредственно к Фрэнку. Просто Чарли вспомнил сцены из своего детства, очень неприятные сцены наказания ремнем по голому телу и гулкие хлопки в ванной комнате.

Но Фрэнк воспринял это на свой счет. Он посмотрел на Чарли злобными, налитыми кровью глазами.

— А тебя кто спрашивает?

Чарли его даже не услышал. Воспоминания нахлынули на него, под их впечатлением он заказал двойную порцию и с хмурым видом потягивал свой бурбон.

Второй проблемой Фрэнка Кастена была, разумеется, жена. Все время защищает этого гаденыша. Ее послушать, так во всем виноват Фрэнк. Она его пилит с утра до ночи. Что бы он ни сделал, все не так. Ребенка не трожь. Чуть он за ремень, она в истерику. Проклятая баба! Бить ее надо. Этого ублюдка бить и ее.

— Стыд и позор, — сказал Чарли.

Фрэнк развернулся, как бульдозер, его бицепсы угрожающе вздулись.

— Кто-то что-то сказал?

— Я говорю — стыд и позор, — повторил Чарли.

Перед его мысленным взором стояла мать с лицом, распухшим от побоев, а в ушах звучали пьяные выкрики его отца.

— Да ты кто такой? — удивился Фрэнк. — Что ты об этом знаешь?

— Я знаю все, — сказал Чарли.

— Сгинь, пупс! Не лезь не в свое дело.

От выпитого виски Чарли расхрабрился настолько, что забыл об осторожности. Он чувствовал себя героем, большим и сильным.

— Нельзя делить все только на свое и чужое! — закричал он как с трибуны. — Мы живем в одном мире. Человек — это не остров в океане. Если ты бьешь свою жену, Фрэнк Кастен, или ты бьешь своего сына, это значит, что ты бьешь меня. Я приказываю тебе остановиться, я повелеваю! Ты есть самое настоящее зло. А зло должно быть уничтожено…

Фрэнк тоже успел прилично тяпнуть. Он не любил критику, особенно в свой адрес. В данном случае им управляли инстинкты, и действовал он сообразно своему необузданному характеру. Он сжал правую руку в кулак и резко, не размахиваясь, двинул своего оппонента в челюсть. При таком ударе Чарли остался бы без головы. Но самые слабые — они самые сильные. Чарли спасло то, что он почти ничего не весил. Ни его голова, ни его тело не оказали ни малейшего сопротивления. Он отлетел как пушинка к противоположной стене и упал.

Как теннисный мячик, он тут же подпрыгнул. С разбитой губы капала кровь, лицо было бледное, а он все равно бросился на Фрэнка.

В баре было человек десять. Двое схватили Чарли, а остальные навалились на Фрэнка. Какую-то секунду трудно было даже предположить, чем закончится это противостояние.

Сэм Джессап, толстый, краснолицый и злой, поднялся над стойкой, словно будда, и заревел:

— Я вызываю полицию!

Он подкрепил свою угрозу, схватив в каждую руку по бутылке, и вполне мог размозжить кому-нибудь голову, прежде чем дойдет до рукоприкладства. Возможно, именно Сэм восстановил порядок.

— Ладно, — сказал Фрэнк сердито. — Но этот сморчок пусть больше не попадается мне на глаза.

И он сразу вышел.

Сэм и еще несколько человек подошли к Чарли, сочувствуя, но он вытер кровь с подбородка и сказал, что помощь не требуется.

Он еще долго сидел в баре и выпил гораздо больше своей обычной дозы. Виски обжигало рану на губе, но Чарли не замечал этой боли. Глубоко внутри горела другая рана, обжигала другая боль. В нем проснулись примитивные инстинкты. Он жаждал мести. Ему хотелось отомстить всем. И Фрэнку Кастену в том числе. Но всем он отомстить не мог. Кое-кто уже давно умер, ушел далеко. А вот Фрэнк Кастен был еще живой…

Это судьба так распорядилась, он ничего не придумывал, не планировал заранее.

Встреча была неожиданной, как для одного, так и для другого. Фрэнк Кастен, возможно, забыл обо всем, а Чарли только мечтал ему отомстить, но не мог это сделать.

Так что это чистая случайность, что они встретились ночью, лицом к лицу, через неделю после пьяной ссоры.

Конечно, в маленьком городке они должны были встретиться рано или поздно. Но не обязательно один на один. Не обязательно ночью. И не обязательно после того, как Чарли напился вдрызг, хотя с некоторых пор напиваться после работы стало его привычкой.

Они встали как вкопанные и несколько секунд молча смотрели друг на друга.

— Ну что, сморчок, расхотел давать советы? — спросил Фрэнк.

Чарли кипел от злобы, но даже пьяный он понимал, что связываться с Фрэнком на темной пустынной улице опасно. Его челюсть все еще болела после того сокрушительного удара Фрэнка неделю назад. Но его словно кто-то дернул за язык.

— Я уже сказал, что о тебе думаю, — ответил Чарли, — и мое мнение не изменилось.

Фрэнк двинулся на него, медленно раскачиваясь как горилла. Дикарь он и есть дикарь. Осознав, что не время для мести, Чарли повернулся и дал деру.

Казалось, что такое поспешное отступление должно было удовлетворить Фрэнка. Инцидент был бы исчерпан. Почему-то этого не случилось. Чарли с ужасом услышал за своей спиной буханье ботинок и понял, что его догоняет эта страшная обезьяна. Он прибавил скорость. Сейчас его преследовал еще и страх, несущийся за ним по пятам с самого детства — много лет назад Чарли так же убегал от своих заклятых врагов.

Только страх помогал ему уходить от погони. Он пробуждал забытые инстинкты. Как зверек, он бежал стремительно, сворачивая то на одну улицу, то на другую, путая следы. Уже стих топот ног за спиной, но Чарли боялся оглянуться — страх неизвестности был еще сильнее.

Тогда и вмешалась судьба. Чарли увидел прямо перед собой невысокий забор. Белый, недавно покрашенный аккуратный заборчик резко выделялся в темноте. Он был невысокий для кого-нибудь другого, но для Чарли это было почти непреодолимое препятствие.

Тупик. Мышеловка. Или беги обратно навстречу гибели, или прыгай. И Чарли прыгнул. Какими-то неимоверными усилиями он перебрался через забор, пробежал немного и услышал за спиной дикий грохот. В этот раз Чарли все-таки оглянулся.

Он замер. В лунном свете было хорошо видно, что случилось. Фрэнк очень самоуверенно решил просто перепрыгнуть через забор, зацепился ногой, вышиб две доски и рухнул, ударившись головой о землю.

Чарли затаил дыхание. Никто не выглядывал из окон, никого не взволновал этот шум. Полная тишина на улице. Кое-где в окнах еще горел свет. Чарли оглядывался и прислушивался. Все было спокойно. Ночную тишину нарушало только хриплое дыхание Чарли. Его враг не шевелился и не издавал ни звука.

Это был шанс. Чарли действовал быстро, почти не раздумывая. Ни сомнений, ни вопросов. Теперь, когда это чудовище в его руках, он может наконец отомстить. Фрэнк Кастен должен понести наказание. Он — зло, а всякое зло должно быть уничтожено.

Чарли поискал глазами подходящий объект для уничтожения зла. Им оказался обыкновенный кирпич, один из тех, которыми обкладывают цветочные клумбы во дворах. Чарли поднял кирпич и подошел к неподвижному телу. Медлить нельзя. Фрэнк Кастен был без сознания, но мог очнуться в любую минуту. Чарли прицелился и ударил его кирпичом по голове.

Затем он пошел домой.

Хотелось бежать, потому что страх перед Фрэнком Кастеном уступил место другому страху. Но Чарли заставил себя идти медленно и спокойно, как будто он ничего не сделал.

Утром он и вовсе почувствовал себя хорошо. Начинался новый день, ярко светило солнце. Он съел с удовольствием свой завтрак и пошел на работу в банк, совершенно как обычно.

Он вежливо здоровался со своими сослуживцами. Президент банка мистер Сидней Ленкер стоял в дверях своего офиса и как-то необычно смотрел на Чарли.

— Доброе утро, мистер Ленкер, — сказал он.

— Доброе утро, Чарли, — ответил мистер Ленкер.

Их главный банкир был маленький, пухленький, очень гордый собой. Из-за стекол очков в тонкой стальной оправе его глазки сверкали хитренько, как у кота, учуявшего мышь.

— Что с тобой случилось, Чарли? — спросил он.

Чарли замер на месте.

— У меня все нормально. А что могло случится?..

— Я слышал, что ты начал неумеренно пить, Чарли.

Он даже улыбнулся, услышав такие пустяки.

— Ах это! Да, знаете, я люблю пропустить рюмочку вечером, но не больше, уверяю вас, сэр, это никак не отражается на моей работе.

Ленкер не улыбался, но взгляд его слегка помягчел.

— Что ж, для меня это самое главное, — сказал он, повернулся и ушел к себе в офис.

«Старый говнюк! Капиталист проклятый! Ему на все наплевать, лишь бы его рабы покорно гнули спину на него». Так думал Чарли о своем хозяине и в это время заметил, что в офис к мистеру Ленкеру вошел шериф Том Мэдден. Через минуту Ленкер и шериф вышли из офиса, и президент показал пальцем на Чарли. Шериф надвигался как грозовая туча.

Чарли сидел тихо. Притворяться, что он не видит шерифа, было глупо. Поэтому Чарли поднял голову и ждал, когда Том Мэдден подойдет ближе.

Шериф был большой мужчина, седовласый, обаятельный и добродушный, но сегодня его глаза сердито сверкали.

— Привет, Чарли, — сказал он и сел рядом с ним на стул.

— Привет, Том, — кивнул Чарли. — Требуется моя помощь?

Он состроил невинную мордашку. Голос его звучал вполне спокойно:

— Где ты был этой ночью?

Том сверлил его взглядом.

— В баре у Сэма Джессапа. Что за вопрос?

— Ты видел Фрэнка Кастена?

Чарли думал раньше, что же ответить, если вдруг его спросят об этом, но сейчас он сказал, не раздумывая ни секунды:

— Нет.

— Фрэнка убили этой ночью. Ему разбили голову кирпичом.

Чарли выдержал хорошую паузу и спросил:

— Ты думаешь, это я сделал?

— Все знают о вашей ссоре, которая произошла неделю назад в баре у Сэма.

— Том, я скажу тебе откровенно. Мне не жаль Фрэнка Кастена. Но надеюсь, ты не собираешься меня арестовать?

Том смутился и отвел взгляд. То, что подозреваемый в убийстве вдруг обиделся, его явно нервировало.

— Мы с тобой старые друзья, Том, — развивал наступление Чарли. — Скажи мне правду. Ты думаешь, что это я убил Фрэнка Кастена?

Том заморгал, глуповатая улыбка появилась на его лице.

— Черт! Нет, конечно, я так не думаю, — сказал он наконец. — Извини, Чарли. Зря я затеял этот разговор. Ты не можешь убить человека, я знаю. — Он встал и протянул руку: — Мы по-прежнему друзья?

Чарли тоже встал и пожал ему руку.

— Конечно! Не волнуйся, Том.

Он стоял и смотрел, как шериф удаляется от него. «Сейчас он поверил, — подумал Чарли, — будет искать убийцу. И не найдет. Тогда его подозрения только усилятся. Тогда и начнется самый страх…»

«Но мне действительно не жаль!» — подумал он.

Эта мысль пришла так неожиданно.

«Ведь я уничтожил зло, я сделал это! Значит, я смогу сделать это снова».

Марли сидел за своим столом и читал документы, которые принесли ему на проверку.

Строчки плыли перед его глазами. Он сидел так, наверное, очень долго. Вдруг рядом, почти над его ухом, прогремел голос:

— Что с тобой, Чарли? Ты заболел?

Вздрогнув, Чарли поднял голову и посмотрел на хозяина. Сидней Ленкер выглядел сегодня очень важным, очень процветающим. Его чистенькие ладошки были сложены на животе, во рту торчала толстая сигара. В другой раз Чарли умер бы от страха. Но только не сейчас.

— Я просматривал документы, — сказал Чарли. — Эта миссис Эрншоу, она не может заплатить столько сразу. Собственно, что мы теряем, если она заплатит частями?

Сигара чуть не выпала изо рта мистера Ленкера.

— Что мы теряем? — повторил он. — Мы теряем свой престиж. Мы теряем свою репутацию. Это банк, а не богадельня! — Он наклонился и сказал тише: — Ты снова был в баре, Чарли, и, похоже, набрался там этих бредовых идей, но учти — или ты перестанешь ходить туда каждый вечер, или перестанешь ходить сюда каждое утро.

Мистер Ленкер выпрямился, очень довольный собой. Огромная туша знала, что ей есть чем гордиться. Своим животом он заслонял все пространство. Но в мире, в котором теперь жил Чарли, все перевернулось, потеряло свои привычные формы и размеры. Сместилось время. В этом смещенном времени он видел другого банкира. И женщина — не миссис Эрншоу… Мать. Конечно, не такая благородная… Но разве это меняет дело?

— Вы не имеете права так поступать с людьми! — сказал он громко и четко.

Мистер Ленкер был совсем не такой, как Фрэнк Кастен. Наверное, он был более наблюдательный. Он увидел в лице Чарли что-то такое, чего не заметил бедняга Фрэнк.

Тихонечко Ленкер отошел от стола Чарли и скрылся в своем кабинете. В этот день он больше оттуда не высовывался.

На следующее утро Чарли Арме сидел за своим рабочим столом и ждал. Но странное дело — остальные сотрудники банка не сидели за своими столами! Все они бегали вокруг него, кричали, размахивали руками. Ни о какой работе не могло быть и речи.

Работать было невозможно хотя бы только потому, что их хозяин мистер Сидней Ленкер не пришел сегодня в банк. Он не стоял, как обычно, в дверях своего офиса, чтобы поприветствовать лично всех сотрудников.

А примерно в половине десятого пришел шериф Том Мэдден. Он поговорил с секретаршей и еще с некоторыми сотрудниками.

Чарли Арме сидел и ждал своей очереди.

Было, наверное, уже часов одиннадцать, когда стало ясно: банк сегодня работать не сможет, и всех отпустили домой. Крики стихли, суета немного улеглась, хотя атмосфера в банке была по-прежнему накалена. И тогда Том Мэдден медленно, словно он боролся с невидимым, но мощным течением, подошел к Чарли и сел рядом с ним на стул.

— Требуется помощь? — спросил Чарли.

— Где ты был прошлой ночью? — задал шериф свой привычный вопрос.

— В баре у Сэма Джессапа, — привычно ответил Чарли.

— Ты заходил куда-нибудь еще или сразу пошел домой?

— Куда еще я мог зайти?

— Я спрашиваю тебя — ты был еще где-нибудь после того, как покинул бар?

— Нет. А что?

— Кто-то заходил к мистеру Ленкеру этой ночью. Очевидно, хорошо ему знакомый, если он его пустил в дом. Затем этот визитер ударил Сида по голове тяжелым пресс-папье и скрылся.

— Том, скажу тебе честно — мне не жаль Сида Ленкера…

— Это чертовски интересно, что после каждого убийства тебе никого не жаль, — мрачным голосом произнес Том Мэдден.

Чарли не смутила эта вроде бы значительная фраза. Он нисколько не испугался.

— У меня есть свое мнение, — сказал он, — и я имею право говорить.

Том наклонился к нему:

— Вчера Сид Ленкер продиктовал секретарше один приказ. Этот приказ касается непосредственно тебя, Чарли. Ты уволен!

— Я предполагал, что он это сделает, — сказал Чарли.

— А ты предполагал, почему он вдруг решил это сделать?

— У нас были некоторые разногласия по поводу одного займа. — Он внимательно посмотрел на своего старого друга. — Скажи, Том, ты действительно считаешь, что я убил Ленкера из-за такого пустяка?

Но в этот раз отделаться от Тома было не так просто.

— А что бы ты подумал, будь ты на моем месте, Чарли?

— У тебя есть доказательства?

— Нет, к сожалению.

— Значит, мы по-прежнему друзья, Том? Пока ты не найдешь что-нибудь против меня, а?

Однако Том не протянул ему руку.

Чарли мог получить жалованье за месяц и больше не появляться в банке, но предпочел этот месяц отработать. Он приходил каждое утро и садился за свой стол. А вечером, по заведенной привычке, отправлялся в бар Сэма Джессапа, чтобы выпить там и немного расслабиться.

— Идиоты! — бурчал Сэм. — Уволили даже после смерти хозяина!

— Это была его последняя воля, — спокойно ответил Чарли. — Все равно как завещание — никто не может ослушаться.

— На что же будешь пить? — спросил Сэм.

— Я об этом не думал, — признался Чарли.

— Тебе лучше подумать. Без виски ты уже не проживешь.

— Сэм, неужели после стольких лет ты не нальешь мне рюмочку бесплатно?

Бармен решил, что это шутка. Все его жирное тело затряслось от смеха.

— Чарли, я ведь тут не ради удовольствия торчу каждый вечер.

Для Чарли это было неприятное открытие, он посмотрел на Сэма другими глазами.

— Тогда зачем, Сэм? — тихим спокойным голосом спросил Чарли.

— Да вот хочу немного разбогатеть, — ответил Сэм, широко улыбаясь.

— А на остальное тебе наплевать?

— Почему это — наплевать? Ты что такое говоришь, Чарли?

— Ты совсем не думаешь о людях, которым продаешь свое говенное виски.

— Главное, чтобы они платили, дурачок.

— И тебя не волнует, что они могут стать алкоголиками?

— Черт побери! Нет, конечно. Это уже их проблемы. По барам только алкоголики и ходят…

«Нет, не алкоголики», — мысленно возразил Чарли. Потому что у него снова произошел сдвиг во времени, он вспомнил другой бар, не очень отличающийся от этого. И бармен был такой же толстый и жадный.

Мальчик по имени Чарли пытался оттащить своего отца от стойки и уговаривал бармена не наливать ему больше виски. Бармен смеялся: «Ты серьезно думаешь, малыш, что я не налью кому-то виски? Главное, чтобы у людей было чем расплатиться. Пусть платят и пьют. Пока с ног не свалятся».

— Виски — это зло, — проговорил Чарли.

Сэм продолжал глупо скалиться.

— Ты, наверное, хорошо разбираешься в виски! — сказал он.

— Тот, кто продает виски, тоже зло. А всякое зло должно быть уничтожено.

У Сэма было чувство юмора, но вдруг оно пропало.

— Чарли, проваливай отсюда, и чтобы я тебя больше не видел.

Чарли завопил:

— Ты не должен наживаться на людском горе!

Тогда Сэм вышел из-за стойки, схватил его за шиворот и лично проводил до двери.

Снова Чарли сидел и ждал. На этот раз в своей холостяцкой квартире.

Он слышал шаги Тома Мэддена на лестнице, он знал, что это Том Мэдден. Когда раздался громкий стук в дверь, Чарли крикнул:

— Входи, Том! Открыто!

Действительно, это был Том.

Но как он был не похож на себя! Мрачный, осунувшийся. Он окинул Чарли неприязненным жестким взглядом.

— Два дня назад ты поссорился с Сэмом в баре, — начал Том. — Прошлой ночью кто-то взорвал его, бросил динамит. Бар в щепки, Сэм погиб. Тебе не жаль его, Чарли?

— Нет, не жаль, — признался Чарли.

— Идем со мной.

— Куда?

— Сядешь за решетку.

— У тебя есть доказательства, что я убил Сэма Джессапа?

— Я знаю, что ты это сделал. Лучше арестовать тебя сейчас, а доказательства будут.

Чарли встал и надел пальто.

— Ты думаешь я сумасшедший? — спросил он.

Том посмотрел на него немного грустно.

— Я не психиатр, — сказал он. — Может, Фрэнк Кастен и заслуживал смерти. Может, Ленкер и Сэм тоже заслуживали смерти. Но я не судья, Чарли, и ты — тоже.

Теперь Чарли сидел в одиночной камере и не знал, чего ждать. Том сказал ему, что он имеет право на адвоката, но адвокат ему был не нужен, это Чарли точно знал.

Тюрьма такая маленькая — всего три камеры, из которых одна пустовала. Узкий коридор и комната побольше, дверь в нее не закрывалась, оттуда иногда доносились голоса.

Но Чарли прислушивался только к своему внутреннему голосу. А этот голос мог многое ему порассказать.

Чарли не считал себя сумасшедшим. Он знал, что делал. Знал, например, что Фрэнк Кастен, Сид Ленкер и Сэм Джессап были плохие люди. Они были злом. Он уничтожил зло.

Зачем ему задумываться, имеет ли он право судить людей? О нет! Тут он был не согласен с Томом. Немногие знают, что такое зло, как оно опасно. У Чарли было особое зрение, он сразу видел зло и те способы, которыми зло действует в нашем мире.

А главное — Чарли знал, как бороться со злом. Безжалостно уничтожать! Под корень. Чтобы ростки зла не могли появиться снова. Никаких компромиссов. Уничтожать зло. Всюду, в любой форме, в любом обличье. Всякое зло должно быть уничтожено.

Он решил это для себя окончательно и успокоился. Может быть, тогда он стал слышать другие голоса.

— Джо! Куда же ты, Джо!

Женский голос умоляет.

— Это бесполезно! — кричит в ответ мальчишка. — Я все равно убегу. Я не хочу жить с тобой!

— Джо! Только ты у меня и остался. — Она, наверное, стоит на коленях. — Умоляю, не уходи, Джо… Ты мне нужен…

Чарли зажал уши, чтобы не слышать эти голоса. Но было поздно. Голоса звучали у него в голове. Снова и всегда воспоминания. Слишком много воспоминаний. Если бы можно было все забыть!

«— Чарли… Чарли… ты один у меня… пожалуйста, не уходи…

— Я не хочу жить с тобой… оставь меня в покое…»

Он стучал кулаками по голове, но не мог выбить оттуда эти голоса. Они звучали все громче, все настойчивей…

«— Но я же вернулся, тетя Мэй…

— Вернулся, Чарли?.. Три года — это большой срок. Твоя мать не выдержала…

— Почему она ничего не говорила мне? Я бы приехал…

— Откуда же ей было знать, Чарли? И где тебя искать?

— Зачем она это сделала? Зачем?

— Ее бросил муж. Затем ты уехал неизвестно куда… Она не хотела больше жить».

Чарли оглянулся как загнанный зверь. Спасения не было. Все пути к отступлению были отрезаны. Теперь они встретились лицом к лицу. Он и его зло.

Том Мэдден нахмурил брови. Он только что закончил разговор с двумя свидетелями — матерью и сыном.

— Чертов мальчишка, — сказал Мэдден своему помощнику, когда их увели. — И несчастная женщина. Муж издевался над ней все время. Похоже, она его и убила. Но и сынишка не лучше папаши. Помяни мое слово, этот Джо Кастен еще доставит нам немало неприятностей.

Том встал, повел плечами, чтобы снять усталость.

— Пойду взгляну, что поделывает бедняга Чарли, — сказал он.

Ему не надо было далеко ходить. Из коридора он увидел тело Чарли, которое болталось, словно тряпка, подвешенная к потолку.

«Сумасшедший! Он точно был сумасшедший», — подумал шериф.