Мои секреты от миллиардера

Глава 39. Боль

Я медленно начала приходить в сознание. Вокруг было тихо, слишком тихо, как будто мир замер в ожидании. Я пыталась открыть глаза, но веки казались невероятно тяжёлыми, словно я всё ещё находилась в плену какого-то странного, мучительного сна. Голоса вокруг звучали приглушенно, словно доносились издалека. Я не могла пошевелиться, не могла издать ни звука, но всё происходящее доносилось до меня, как через плотную завесу.

В комнате было темно, и лишь слабый свет падал на лицо Андрея, который сидел рядом со мной. Его плечи были опущены, он выглядел сломленным и измученным. Я видела, как его глаза покраснели от слёз, как по его щекам медленно катились капли. Это зрелище разрывало мне сердце, но я ничего не могла сделать, чтобы утешить его, чтобы протянуть руку и сказать, что всё будет хорошо.

Я слышала, как кто-то рядом тихо, но отчётливо произнёс:

— К сожалению, спасти ребенка не удалось.

Эти слова пронзили меня, словно острый нож. Внутри всё сжалось, и в этот момент я поняла, что произошло. Время остановилось. Мир разрушился. Моя мечта, наше будущее, исчезло в одно мгновение.

Андрей, услышав это, внезапно взорвался. Его лицо исказилось от боли и ярости. Он вскочил с места, и не успела я моргнуть, как он начал разбрасывать мебель по палате. Шум был оглушающим, но я всё равно не могла пошевелиться, не могла издать ни звука. Я лишь наблюдала за ним, как в кошмаре, не в силах ничего изменить.

В палату вошла Марьяна, и, увидев своего сына в таком состоянии, она бросилась к нему. Она обняла его крепко, словно пыталась удержать его от дальнейшего разрушения, от той боли, которая разрывала его изнутри. Андрей отчаянно вцепился в мать, как будто она была единственной, кто мог его удержать в этом мире, и его крики, полный боли и отчаяния, эхом разносились по комнате.

— Мама, я не смог защитить их… — прошептал он, голос его был почти неузнаваемым от горя.

Марьяна крепче прижала его к себе, гладя по голове, как маленького ребёнка, утешая его, несмотря на свою собственную боль.

— Андрей, нам нужно позаботиться об Али, — её голос был тихим, но в нем звучала такая же сила, какая всегда поддерживала его в самые трудные моменты. — Доктор говорит, что повреждения серьезные и заключения врачей неутешительные.

Я хотела крикнуть, сказать им, что я здесь, что со мной все впорядке, что я всё слышу, но звуки не выходили из моего горла. Я была пленницей собственного тела, окружённая мраком и тишиной, откуда не было выхода. Всё, что я могла сделать, — это смотреть на Андрея и молча плакать вместе с ним в этом жутком сне наяву.

После того, как я погрузилась в сон, реальность начала растворяться, уступая место хаотичному потоку образов и звуков. В этом состоянии полудремы всё казалось искаженным и нелогичным, но при этом невероятно реальным.

Я видела, как Андрей приходил ко мне в палату снова и снова. Каждый раз он был в разной одежде, иногда в обычных джинсах и футболке, иногда в строгом костюме. Но всегда он держал в руках букет цветов — то роз, то лилий, то каких-то ярких полевых цветов, которые я не могла опознать. Его лицо было измученным, но каждый раз, когда он смотрел на меня, в его глазах мелькала надежда. Он садился рядом с кроватью, нежно брал меня за руку и что-то шептал, но я не могла расслышать его слов, как будто они тонули в бесконечном шуме, который окружал меня.

Потом я видела, как меня везут на кровати по длинному белому коридору. Свет ламп над головой слепил, оставляя за собой яркие пятна, и создавал иллюзию движения, как будто я лечу, скользя по воздуху. Иногда казалось, что стены коридора плавно переходят в облака, а вокруг — бескрайнее небо. В какой-то момент я даже почувствовала лёгкое покачивание, как будто мы действительно летим на самолёте. Но это ощущение было таким странным и мимолетным, что я не могла понять, где заканчивается сон и начинается реальность.

Потом я увидела Олю. Она стояла у моей кровати, её глаза были красными и опухшими от слёз. Она пыталась что-то сказать, но вместо слов из ее горла вырывались лишь всхлипывания. Я чувствовала её боль, как свою собственную, и хотела утешить ее, сказать, что всё будет хорошо, но не могла. Весь этот хаос ощущений и образов накрывал меня, как огромная волна, не давая возможности вынырнуть на поверхность.

Всё это проносилось передо мной одним большим, тяжёлым мгновением. Времени больше не существовало, всё смешалось в один бесконечный поток. Я терялась в этом вихре, не в силах найти выход, но где-то глубоко внутри меня оставалась крошечная искра надежды, что, когда этот кошмар закончится, я смогу вернуться.