Молодые волки

IX

После торжественного выпускники разбрелись кто куда – до начала вечера оставалось еще три часа. Пока родители накрывали столы в школьной столовой, их повзрослевшие детки занимались последними приготовлениями к празднику – пацаны о чем-то спешно договаривались, шныряли по школе с подозрительно позвякивающими сумками, а девчонки что-то срочно подправляли в своих нарядах.

Белов, Пчела и Космос ушли в свою беседку, там к ним присоединился Фил. За неторопливой беседой, большую часть которой составили школьные воспоминания, друзья попивали виски. Фила звали с собой, но у того были свои планы на вечер. Для выпускников спортинтернатов городские власти организовали специальный бал, и Валерка возлагал на это мероприятие большие надежды.

– Прикиньте, пацаны, какой цветник, – хвастался он, – гимнастки, фигуристки, пловчихи!

– Да брось ты, Фил, – уговаривал его Пчела. – Какой там на хрен цветник – все страшные, небось, как лошади! Айда лучше с нами, а телку мы тебе найдем!

– Нет, поеду, – поднялся Фил.

– Ну, смотри…

Прощаясь, Саша задержал его руку.

– Слышь, Фил, будет скучно – приходи ночью на смотровую, мы, наверное, где-нибудь там будем.

– Лады.

Фил ушел, а чуть погодя, допив-таки виски, беседку покинули и остальные.

В зале школьной столовой было накрыто четыре длинных стола – для каждого из выпускных классов. Напротив них со своей аппаратурой расположились «дискачи». Взмыленные родители завершали последние приготовления – развешивали какие-то шутливые плакаты и листы ватмана с фотолетописью выпускников.

Столпившихся у входа в столовую виновников торжества сдерживала Варвара. Истомленные ожиданием, многие уже изрядно «подогретые», они толкались, дурачились, бузили, подкалывали друг дружку. Учительница, с усталой улыбкой наблюдавшая за этой возней, с укоризной покачала головой:

– Вот с виду – солидные молодые люди, а ведете себя как… как щенки несмышленые!

– Мы не щенки! – с обидой выкрикнул Космос, лихо запрыгнув на спину Белову. – Мы молодые волки!

Пчела с ехидцей улыбнулся:

– А вы, Варвара Никитична, наша Акела…

Учительница так и не успела понять: был ли это комплимент или совсем наоборот. В этот момент из столовой грянула бравурная музыка, Варвара отступила в сторону, и шумная ватага выпускников ринулась в столовую. Минута – и все места за столами были заняты. Самые нетерпеливые потянулись к бутылкам с шампанским. Разноголосый гомон перекрыли несколько выстрелов пробок, сопровождаемых радостным девичьим визгом.

Но и здесь не обошлось без речей. Сперва опять говорил директор – его тост за светлое будущее выпускников весьма напоминал выступление на совещании в РОНО (к счастью, недолгое).

Потом слово взяла какая-то тетка из родительского комитета – с благодарностью замечательным учителям. Их почти не слушали, но пили охотно, до дна.

Шампанское, смешавшись с еще не усвоенным толком виски, ударило в голову. Саша впал в какое-то радостное, блаженное оцепенение. С тихой улыбкой он смотрел на знакомые и в то же время какие-то совершенно новые лица одноклассников и одноклассниц и думал о… Да ни о чем он не думал – просто ему было хорошо.

После родительницы к микрофонам с бокалами в руках вышли Валька Сорокин из «Б» и какая-то смутно знакомая девчонка в голубом платье. Немного стесняясь, они по очереди начали читать стихи. Их смысл до Саши не доходил, но он неотрывно следил за девушкой, слушал музыку ее голоса и мучительно пытался ее вспомнить, узнать… Отчего-то это стало очень важным – пожалуй, важнее всего остального.

Покончив со стихами, чтецы чокнулись и дружно выпили свое шампанское.

Зазвучал какой-то старинный вальс, они поставили бокалы и решительно направились к учителям. Валька боднул лбом воздух возле завучихи, а девушка пригласила директора. Все зааплодировали, две пары закружились в танце.

У Сорокина с завучем получалось не очень, зато от второй пары невозможно было оторвать глаз. Их строгий, чопорный директор, к изумлению большинства, оказался прекрасным танцором. Но еще лучше была девушка – стройная, как тростинка, в легком, струящемся платье небесно-голубого цвета, с ореолом пышных золотистых волос вокруг головы. Она танцевала легко и невесомо, казалось, что она летит и касается своими босоножками пола только потому, что вместе с нею не может взлететь ее партнер.

Следя за нею, Саша оцепенел, замер, забыл дышать…

– Во дает, старый хрыч! – ткнул его локтем в бок Космос.

– Что? – не понял Белов.

– Я говорю – директор-то, а? – рявкнул ему в самое ухо друг.

Саша рассеянно кивнул и спросил: – А кто это с ним?

– «Гэшка», – пояснил Космос. – Елисеева. Ленка, что ли…

Класс «Г» в их школе собрали всего год назад – частью из своих, не самых сильных, учеников, частью из сокращенного девятого класса соседней школы. «Гэшки» в школе считались как бы вторым сортом и вниманием их особо не жаловали – вот почему Саша никак не мог вспомнить прекрасную танцовщицу.

Музыка смолкла, танец закончился. Саша проводил взглядом девушку до ее места за столом, где разместились «гэшки», да так и остался – спиной к своему столу. Ему что-то сказал Космос – он не расслышал или не захотел услышать…

– Да ты что, уснул? – хлопнул его по плечу друг.

– А?

– Хрен на! – раздраженно буркнул Космос. – Шампусику, говорю, передай!

Вальс, оказалось, был не просто отдельным номером, он открыл танцы. Сразу после него, без дополнительных объявлений, «дискачи» врубили Аль Бано и Ромину Пауэр. В просторном

зале столовой на полную мощь загремела «Феличита». Едва услыхав первые такты песни, засидевшиеся выпускники дружно повскакивали со своих мест и кинулись танцевать.

Выскочил из-за стола и Саша. Космос что-то бросил ему вдогонку, но тот не прореагировал – он самым решительным образом двигался прямиком к Лене Елисеевой. Космос повернулся к Пчеле, но и его за столом уже не было – он вовсю отплясывал с пышногрудой Юлькой Золотаревой. Космос вздохнул и отправился курить.

Саша успел вовремя – Лену Елисееву, похоже, только-только успел пригласить какой-то дохлый очкарик из «гэшек», но такая мелочь Белова остановить уже не могла. Не взглянув на соперника, он без раздумий оттер его плечом и взял девушку за руку.

– Можно?

Быстро стрельнув глазами в сторону одноклассника, Лена кивнула:

– Пожалуйста…

Саша вывел девушку в центр зала и обнял за талию. Но стоило его рукам коснуться ее тела, как его воинственный запал необъяснимым образом тут же куда-то исчез. Он растерялся и принялся мучительно искать подходящую тему для разговора. В голову как назло ничего не лезло. Молчание становилось гнетущим, Саша чувствовал себя законченным идиотом. В конце концов, не найдя ничего лучшего, он решил просто представиться.

– Александр… – не без труда выговорил он. – Меня зовут Александр…

– Да ты что, Саш? – засмеялась Лена. – Я же у тебя осенью реферат по химии брала списывать, ты что – забыл?

И только тогда Белов наконец-то ее вспомнил!

Но, черт возьми, как же мало было общего между той блеклой, с коротким хвостиком, тихоней-скромницей и пышноволосой красавицей, с полыхающими потаенным огнем немножко шалыми глазами, которую он сейчас держал в объятьях!

– Нет, не забыл, конечно, – неожиданно легко соврал Саша и находчиво объяснил: – Просто рефераты по химии, уроки и переменки – все это уже в прошлом, понимаешь? Школа позади, и мы теперь другие… Поэтому… – он коротко кивнул и с улыбкой повторил: – Александр.

– Елена, – охотно включилась в игру девушка.

– Скажите, Лена, – можно мне вас так называть? – а что вы делаете сегодня вечером? – продолжал дурачиться Саша.

– Знаете, Саша, – можно мне вас так называть? – у меня сегодня очень важное мероприятие, – комично спародировала его интонации девушка. – Боюсь вас огорчить, но я буду занята, скорее всего, до самого утра…

– До утра? – притворно ужаснулся Саша. – Что же это за мероприятие такое?

– Секрет! – с лукавой улыбкой ответила Лена.

– Ну, скажите хотя бы, где я смогу вас увидеть? – страдальчески закатив глаза, взмолился Белов.

– Ну, до полуночи – здесь, в этом зале, а потом…

– А потом вы исчезнете, как Золушка? – с трудом сдерживая подступающий смех, спросил Саша.

– Нет, я отправлюсь на прогулку…- с важным видом начала Лена и вдруг не сдержалась и прыснула.

Тут же засмеялся и Саша. И в это мгновение закончилась песня. В наступившей тишине отчетливо и неожиданно громко прозвучал их смех. Впрочем, они, похоже, этого не заметили. Саша и Лена стояли, обнявшись, и. запрокинув головы, от души, в голос хохотали.

Время летело, танец сменялся танцем, но Саша с Леной уже не расставались. Иногда Космосу удавалось вытащить Белова перекурить или ос-тограмиться, иногда Лена исчезала куда-то с подружками, но, возвратившись в столовую, первым делом и тот и другой искали взглядом друг друга.

Если девушку успевал кто-нибудь пригласить (чаще других – все тот же дохлый очкарик), Белов тут же без колебаний разбивал пару. Вид при этом он имел самый решительный, поэтому кавалеры Лены уступали свою партнершу без особых возражений.

Космосу вся эта история совершенно не нравилась. Он чувствовал себя брошенным – тем более, что и Пчела

тоже всецело был занят своей дамой сердца – Юлькой Золотаревой. Только в отличие от экспромта Белова, он претворял в жизнь тщательно продуманный и довольно коварный план. Суть его сводилась к тому, что вялую, холодную и замкнутую Юльку следовало разогреть и расшевелить посредством алкоголя. Короче – подпоить. Тогда, полагал Пчела, каменное сердце девушки оттает, и ему будет проще добраться до главного предмета его вожделения – роскошного, во всех смыслах выдающегося Юлькиного бюста.

Судя по всему, планы Пчелы пока осуществлялись. Парочка танцевала мало – в основном они потягивали шампанское за столом или прогуливались по коридорам школы, то и дело сворачивая в укромные уголки, где предусмотрительные выпускники прятали спиртное.

Плутовская физиономия Пчелы приняла нежно-розовый оттенок, а от природы румяное Юлькино лицо стало почти пунцовым. Они уже, слегка пошатываясь, ходили в обнимку и то и дело довольно двусмысленно хихикали. По всему было видно – желанная цель близка.

Но тут случилось непоправимое. После очередного вояжа под лестницу возле спортзала кумач Юлькиных щек вдруг сменился мертвенной бледностью, взгляд ее затуманился, реакция на внешние раздражители в виде Пчелы почти полностью исчезла. Парень струхнул, и позвал Юлькиных подруг-одноклассниц. Те ее куда-то быстренько увели, а вскоре они вернулись – уже без Золотаревой,

– Э, девчонки, а где Юлька-то? – встретил их недоуменным вопросом Пчела.

– Юле стало плохо, и ее мама забрала домой, – исподлобья взглянув на коварного растлителя, неохотно объяснили девушки.

– Как? – вытаращился Пчела. – Как домой?

– А вот так! – гневно сверкнула черными глазками маленькая Надька Ланге. – Пить надо меньше!

– Твою мать! – Пчела с размаху хлопнул себя по коленке. – Перестарался, блин гор-р-р-релый! Переборщил, ч-ч-черт!

Разочарование его было столь велико, что он немедленно отправился обратно под лестницу – заливать горечь неудачи…

А тем временем как-то незаметно подобралась полночь. Директор взял микрофон и объявил, что вечер закончен. Тут же началась невообразимая суматоха – выпускники забегали, засуетились. Одни что-то быстро собирали со столов, другие, похватав сумки и пакеты, разбежались по коридорам, третьи о чем-то договаривались, спорили и ругались.

Сашу и Лену растащили в разные стороны их одноклассники. В этом, в общем-то, не было ничего угрожающего, ведь генеральный маршрут ночных гуляний у всех выпускников был один – к Ленинским горам. Белову всучили пакет и отправили забрать остатки спиртного из-под лестницы возле спортзала. Он бросился выполнять поручение, но в их тайнике Сашу ожидал сюрприз – среди в большинстве своем пустых бутылок прямо на полу сидел, свесив голову, Пчела. Увидев Белова, он разразился длинной, но невнятной тирадой, из которой Саша смог разобрать всего три слова. Одно из них было «Юлька», два других – непечатных.

Быстро собрав скудные остатки их запасов в пакет, Саша подхватил друга подмышки и поволок к выходу. На школьном крыльце толпились выпускники. Белов порыскал глазами – Лены среди них не было. Не увидел он и ее одноклассников.

– Кос, а где «гэшки»? – спросил он друга.

– Да хрен их знает, – буркнул тот, подхватывая Пчелу с другой стороны, – на улице, наверное, а может и ушли уже…

– Держи Пчелу, – скомандовал Белов и выскочил на улицу.

Он покрутил головой по сторонам – «гэшек» нигде не было. Саша вернулся во двор и, скрывая нетерпение, крикнул:

– Ну что, братцы, пошли?

Одноклассники потянулись к выходу. Саша двинулся было впереди них, но его окликнул Космос. С безжизненно висевшим у него на плече Пчелой он приблизился к другу.

– На-ка вот… – сердито буркнул он и с мрачной решимостью свалил свою ношу на руки Белову.

– Кос, ты что? Мне ж Ленку найти надо! – опешил Саша.

– А мне тоже без телки скучно! – с обидой воскликнул тот. – Вы, блин, весь вечер оба кадрились, теперь моя очередь! Анька!

Не дожидаясь ответа, Космос рванул вслед за ушедшими вперед одноклассницами. Через минуту оттуда раздался взрыв девичьего смеха, и тут же Анька Никифорова звонким голосом затянула переделанную из «Земли в иллюминаторе» песню-дразнилку: «И снится мне не Космос Холмогоров…»

Белов с тоской огляделся – он был совсем один. Ему ничего не оставалось как, поудобнее перехватив Пчелу, со всей возможной резвостью устремиться вдогонку за своей компанией.

Но, как ни старался Саша, он все равно безнадежно отставал. Когда он дотащился до проспекта Вернадского, его одноклассники уже маячили далеко впереди. И тут ему повезло: к остановке, где он остановился передохнуть, подрулил какой-то случайно припоздавший, совершенно пустой троллейбус. Саша мигом впихнул Пчелу в открывшуюся переднюю дверь и впрыгнул следом.

– С выпускного, что ль? – с добродушной улыбкой спросил пожилой водитель.

– Ага… – мотнул головой Саша, едва переводя дыхание. – Вот… друг перебрал…

– Бывает, – легко согласился шофер. – Куда тебе?

– До Университета…

Водитель гнал без остановок, и уже через пять минут радостный Саша выволок Пчелу из троллейбуса возле здания цирка. До подхода своих у него было еще примерно полчаса. Можно было попытаться привести Пчелу в чувство.

Возложив бесчувственное тело друга на скамейку, Саша придал ему сидячее положение и приступил к реанимационным мероприятиям. Он тер несчастному Пчеле уши, тормошил его, хлестал по щекам, но тот только невнятно бурчал и вяло отмахивался, не открывая при этом глаз. Поняв всю тщетность своих усилий, Саша отступился, сел рядом с другом и закурил. Время еще было, и он намеревался повторить попытку после перекура.

Белов откинулся на спинку и прикрыл глаза. На его лице блуждала рассеянная, радостная улыбка – он думал о Лене. Сигарета догорела до фильтра и обожгла пальцы. Очнувшись от своих романтических дум, Саша отбросил окурок и с новыми силами принялся за Пчелу.

Начал он, как и в прошлый раз, с ушей. Голова Пчелы беспомощно болталась меж его снующих туда-сюда ладоней. По-прежнему не открывая глаз, друг тихо и жалобно мычал. Не успел Саша покончить с этой процедурой, как сзади раздался насмешливый, комично окающий голос:

– Мужичок, пошто это ты Пчелку мучаешь, а?

Саша мгновенно обернулся – за его спиной, скрестив руки на груди и склонив голову набок, стоял Фил! Это было спасение!

– Фил, дружище! Как ты вовремя! – Саша едва удержался, чтобы не кинуться ему на шею.

– Что, проблемы? – беззаботно улыбнулся тот.

– Да вот, видишь, Пчела никакой, а мне надо… – Саша замялся. – Короче, там девчонка одна, Ленка… И вот…

Несмотря на путаность объяснений, Фил все понял. Он сел рядом с Пчелой, положил на его поникшие плечи свою могучую руку и великодушно кивнул Белову:

– Ладно, не пыжься, я все понял. Лети, Ромео!

Саша с облегчением рассмеялся и, хлопнув Фила по плечу, бросился вниз по проспекту.

Навстречу ему небольшими компаниями и целыми толпами шли нарядные, возбужденные выпускники. Кое-где звенели гитары, слышались песни и смех. Саша метался от группы к группе, лихорадочно выискивая среди них Лену. Изредка встречные вполне беззлобно над ним подшучивали:

– Что, парень, от своих отбился? Айда с нами – не обидим!

Он не отвечал, сломя голову мчался дальше – все быстрее и быстрее. И кто знает, может быть в этой безрассудной спешке он и проскочил бы мимо той, которую искал, но Лена сама издали заметила его и что было сил крикнула:

– Са-ша-а-а!

Белов замер, как вкопанный, закрутил по сторонам головой и увидел, как от одной из групп далеко впереди отделилась тонкая девичья фигурка и бросилась ему навстречу.

Кровь ударила ему в голову. Не разбирая дороги, Саша со всех ног рванулся к Лене.

Они встретились на перекрестке и кинулись друг к другу с такой страстью, с таким искренним, неподдельным пылом первой любви, что наблюдавшая за этой встречей небольшая группа выпускников одобрительно зааплодировала.

– Теперь держи ее крепче, приятель, а то опять упорхнет! – крикнул ему кто-то из них.

Они не слышали всего этого. Тесно прижавшись разгоряченными телами, они замерли, окаменели. Бешеный стук загнанных сердец заглушал все остальные звуки, а размеренные желтые вспышки светофора то и дело выхватывали из темноты их совершенно счастливые лица.

Они, наверное, стояли бы так долго, но белый «Жигуль», выруливший из переулка, ждать был не намерен. Нетерпеливый гудок клаксона вернул их к действительности. Они будто очнулись, отпрянули в сторону и увидели, наконец, незнакомые смеющиеся лица сверстников, услышали их ироничные аплодисменты. Лена смущенно опустила глаза, а Саша, сжав ее руку, шепнул:

– Бежим!

И под хохот свидетелей этой сценки они кинулись через проспект на другую, абсолютно безлюдную его сторону. Только там Саша с Леной смогли отдышаться и прийти в себя.

Немного погодя они, не спеша, двинулись к Ленинским горам, чтобы там, в виду всей столицы, вместе встретить рассвет.