Молот и наковальня

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

На одно мгновение Мирия отвлеклась от выполнения своего задания и кинула взгляд на живого мертвеца. По Великой часовне эхом разносились тихие всхлипы рыдающей женщины, что некогда, вероятно, была ее сестрой по оружию.

У присутствующих пропал дар речи. Явленное им откровение оказалось настолько немыслимым, что утихомирило всех, отняв силы на споры.

В конце концов первой нарушила молчание Имогена: — Сестра Децима мертва. Исчезла, как и все остальные. На Святилище-сто один выживших не было, — командным тоном сказала она.

— Позволю себе не согласиться, — снова вступила в обсуждение Верити.

Умелыми движениями госпитальерка раскрыла нартециумный комплект на поясе и извлекла шприц. Она сделала укол в оголенную кожу неумершей, а затем вставила иглу в специальный разъем ауспика и прочитала литанию функционирования. Когда когитатор завершил проверку, то зазвенел, и Верити подняла устройство так, чтобы его видели все.

— Кровь совпадает. Я готова поклясться Золотым Троном, что она — Децима.

— Я… Децима, — пробормотала сломленная женщина. — Кем она была, не имеет значения, — настаивал Тегас. — Теперь она… игрушка некронов. — Он пристально посмотрел на канониссу. — Спросите ее о чем-нибудь, миледи. Давайте же. Задайте ей вопрос, на который сможет ответить только Адепта Сороритас из данного монастыря.

Настроение Сеферины переменилось, и она посмотрела в глаза плачущей.

— Успокойся и назови мне имя аббатисы, что заведовала здесь.

Мирия увидела, как Децима с искаженным от напряжения лицом пытается выудить из памяти нужную информацию, что, казалось, причиняет ей нестерпимую боль.

— Ее… — Она сделала паузу, чтобы отдышаться. — Я не… — Неожиданно для всех она дико дернулась, словно отмахиваясь от невидимого насекомого. — Заткнись! — злобно прошипела она.

— С кем ты разговариваешь? — мягко спросила Верити.

— Не знаю! — закричала женщина. А после взглянула на Сеферину и с глубокой печалью повторила: — Я не знаю. Ее имя… потеряно для меня. Потеряно, как и многое другое. Только я и осталась.

— Как удобно, — проворчал Тегас.

— Они вырезали из нее эти воспоминания, — Верити не теряла надежды убедить остальных. Она показала на страшные шрамы на черепе неумершей. — Нам неизвестно, что они забрали.

— А что оставили, — мрачно добавил квестор.

Теряя терпение, Мирия толкнула его дулом болтера.

— Вякнешь еще хоть слово, и тебе несдобровать.

Сеферина шагнула вперед, проигнорировав неодобрительный взгляд сестры Имогены, и провела рукой по лицу таинственной незнакомки.

— Разве такое возможно? — удивилась она вслух. — Единственная выжившая? Спустя столько лет?

— Он не хотел убивать всех нас сразу, миледи, — прозвучало в ответ.

— Кто?

— Криптек. Оссуар. Тот, кто пытал меня.

Стоявшая рядом сестра Пандора понимающе кивнула:

— Опыты над людьми. Ксеносы терзали ее плоть, чтобы узнать, как лучше убивать нас.

— Мне… мне так жаль… — вздохнула женщина, дрожа от прикосновения канониссы.

Она едва сдерживалась, чтобы снова не разрыдаться, и Мирия заметила, как на глазах Верити проступили слезы сострадания.

— Децима. — Канонисса наконец произнесла это имя. — Откуда нам знать, что ты — это она? Адепт, будь он неладен, прав. — Сеферина поднесла к ее горлу венчик с выкидным кинжалом. — Безопаснее избавиться от тебя.

— Теперь это не важно, — голосом, полным скорби, прошептала неумершая. — Я оплакиваю всех нас. Все мы уже мертвы.

— Она спятила, — вмешалась Имогена. — Госпожа, позвольте мне закончить с ней. Я сделаю все быстро. Милосердно.

Не прерывая зрительного контакта с неумершей, Сеферина подняла руку, как бы призывая старшую сестру не вмешиваться.

— Ты вздумала угрожать нам?

Женщина слегка мотнула головой.

— Я хочу поведать вам правду, — начала она. — Раньше… раньше машины спали. Пока однажды не пробудились и не вступили друг с другом в схватку, а нас не зажали с двух сторон и не перебили.

Она сделала паузу и неспешно перевела взгляд на квестора Тегаса.

— Вина лежит на его соратниках. Я видела, как они прибывают. Наблюдала, как они раскапывают пустыню и режут скалы, словно беззаботные дети в песочнице.

Тегас молчал. Его искусственное лицо было непроницаемым.

— Такие, как он, потревожили машины. — Неумершая показала на квестора костлявым пальцем. — Те, что в каньоне, его слуги… Я следила за ними, хотела остановить. Убила одного или двух… И все равно не смогла помешать неизбежному. Они привлекли внимание некронтир, разбудили их, вывели из себя… Как и сестринство до этого. — Она содрогнулась. — Тогда мы заплатили кровью. Та же цена будет и сейчас.

— Если это и впрямь так, — не сдержался Тегас, отказываясь сохранять молчание, — тогда почему именно сейчас, гибрид? Чем ты их побеспокоила?

— Не я, — отмахнулась она. — Ты. Вам следовало держаться подальше. Криптек… Он не обращал внимания на ваше копошение в песке, пока это ничему не грозило. Но теперь не станет.

Женщина снова повернулась к канониссе:

— Послушайте меня. Машины восстанут из своих стазисных гробниц. Много. Очень много. И они не лягут обратно спать, пока не очистят этот мир от пришельцев.

— Это они пришельцы! — огрызнулась Имогена. — Не мы!

— Не совсем, — сказала неумершая, качая головой. — По крайней мере, не здесь.

За ее словами снова наступила затяжная тишина. В какой-то момент Сеферина отвернулась, сложила нож внутрь венчика и обратилась к сестре Имогене:

— Отправь сообщение на «Тибальт». Скажи капитану, пусть немедленно возвращается.

— Корабль вот уже несколько дней как отбыл, — подметила старшая сестра. — Они, возможно, уже вошли в варп-пространство.

— Даже если они до сих пор в Кавирской системе, вокс-сигнал вряд ли дойдет до них вовремя, — дополнила Пандора. Среди персонала экспедиции не было ни одного астропата, так как сестринство, славящееся своей нелюбовью даже к санкционированным псайкерам Адептус Терра, не допустило бы, чтобы подобное «существо» присутствовало при таком важном событии, как переосвящение монастыря.

— Все равно отсылай, — не терпящим пререканий тоном сказала Сеферина. — Нужно предупредить остальной Империум. Инквизитор Хот допустил смертельную ошибку. На Святилище-сто один полно некронов.

— Они никогда отсюда и не уходили, — буркнула Децима.

Имогена бросила на нее взгляд.

— Раз уж мы пока ее не трогаем, нам необходимо выпытать у нее любые сведения о той опасности, с которой нам предстоит столкнуться. Она должна выложить все, что знает.

Старшая сестра и канонисса кратко переглянулись, что, похоже, заметила только Мирия. Они переговорили друг с другом без слов, и Сороритас в очередной раз задумалась над тем, что они могли бы рассказать остальным.

— Ее разум расколот, это сразу видно, — встряла Пандора. — Как нам отличить правду от вымысла?

— Есть один способ, — ответила Верити.

Громадная военная машина некронов пришла в движение. Перемещающиеся по подвесным рельсам портальные краны снова и снова доставляли грузовые контейнеры на гигантскую посадочную палубу в форме шестерни.

Occyap поднял голову и обратил свое невыразительное железное лицо в сторону аннигиляционной барки, отделившейся от магнитного захвата и спускавшейся на гудящих импеллерах к металлическому настилу дока. На ее борту стоял немесор в богатом мундире и плаще из цепей. Под стать золоту и серебру его боевого облачения в полумраке сверкали латные рукавицы.

Военачальник заметил криптека и удостоил его кивком из-под стального капюшона.

— Пришел посмотреть, Предвестник? — Прежде чем Оссуар успел что-либо ответить, генерал продолжил: — Не путайся у меня под ногами. Ты и так уже успел мне надоесть.

Криптек слегка поклонился и от недовольства крепче сжал рукоять своего посоха Бездны. Черный жезл отозвался ему и загудел от таящейся внутри мощи, но Оссуар сдержал себя. Даже малейшее проявление непокорности в настоящий момент могло привести к опасным последствиям. Уж лучше было дать этому фанфарону всласть покомандовать и порисоваться, ведь, в конце концов, когда с людьми будет покончено, Хайгис, несомненно, снова заскучает и погрузится в сон… И тогда Оссуар опять останется за главного.

Когда поступило первое предупреждение, известившее, что недоразвитые органики играют с найденным ими свитком, о силе которого они даже не догадывались, криптек отправил фалангу роботизированных воинов с простым приказом убить всех, посчитав, что этого должно хватить. Но допустил заметный промах, когда недооценил находчивость людей, в особенности женских особей, которые вопреки всему отразили атаку и проникли в комплекс.

Оссуар никогда не признал бы возложенную на него вину, но вслух ни за что бы об этом не сказал, пока существовала вероятность, что его услышит Хайгис. Любой совершенной ошибкой генерал мог воспользоваться, чтобы всадить в него нож. Допускать ослабление нынешней позиции было категорически нельзя, и потому, скрывая негодование, криптек терпел немесора, расхаживающего с напыщенным и суровым видом.

Больше всего Оссуара беспокоила выжившая. Он так много сделал, чтобы довести до предела ее выносливость: разрезал ее, модернизировал и собрал воедино. Она стала его лучшей подопытной, и когда она сбежала из заключения многие циклы назад, он воспринял это чуть ли не как личное предательство.

Оссуар испытал нечто близкое к разочарованию — если такое определение вообще подходило к воспроизводимым им процессам. Криптек оставил ее в живых после того, как ее сородичей истребили, и единственное, о чем он просил, — это дать ему возможность наблюдать ее боль и каталогизировать собранные сведения. Он немало узнал о поведении органиков, когда извлек огромные объемы данных, сочтенных ненужными в период Преображения. Звездные боги тогда пообещали некронтир, что им никогда более не придется задумываться об органической материи… Очередная ложь.

Труды Оссуара носили важный характер. Он и другие психоманты были Предвестниками Отчаяния, и для поддержания этого титула им приходилось изучать боль во всех ее проявлениях. Женская особь весьма помогла в этом деле.

Поэтому, когда она сбежала, криптек с большой неохотой прекратил исследования. Он ни разу не рассматривал вероятность того, что она может быть по-прежнему жива в этом пустынном мире, уж тем более не спустя столько времени. Шансы были крайне малы.

Люди, похоже, умели обманывать судьбу. Оссуар задумался, смог ли бы он поставить эксперимент, чтобы проверить эту теорию; для такого опыта понадобилось бы много расходных органиков.

Очередной транспорт остановился и выгрузил свежую когорту роботов, готовую взойти на борт дожидающегося «Ковчега духов». Теперь здесь насчитывались две полные фаланги воинов, вооруженных заряженными гаусс-свежевателями.

Несколько из солдат до сих пор несли символ Атунов, поскольку эта гигантская станция с дольменными вратами в самом ее сердце когда-то была важной операционной базой их династии, еще до того, как война раздробила их владения. Спустя шестьдесят миллионов лет Саутехам не составило труда прибрать к рукам Обсидиановую Луну, и теперь переклеймение каждого некрона было лишь вопросом времени. Но если внешне они еще сохраняли лояльность прежней царской семье, то внутренне — нет. Хитрые программы для отречения от клятвы верности, написанные кибермагами Повелителя Бурь, уже завершили свою работу. Отныне единственным хозяином обитателей Обсидиановой Луны являлся великий Имотех.

К рядовым воинам присоединилась боевая единица Бессмертных — более крупных и могучих некронов, отличавшихся повышенной степенью живучести на поле боя. Оснащенные двухкамерными гаусс-бластерами или трескучими тесла-карабинами, они составляли ударные войска. Тут же находились и личные стражи немесора, включая тех двух, что угрожали Оссуару в усыпальнице Хайгиса. По прикидкам криптека, этого более чем хватило бы для выполнения задачи, однако генерал, по-видимому, считал иначе, раз сборы армии по-прежнему продолжались. Грузовые контейнеры не переставали пребывать; некоторые перевозили тяжелые автоматические орудия и даже монолит.

— Полагаете, люди дадут настолько сильный отпор, что потребуется подобное войско? — спросил Оссуар, когда мимо проходил Хайгис. — У органиков есть подходящее выражение — «перегибать палку».

Генерал застыл и оценивающе оглядел криптека изумрудными глазами.

— Я слышал, — сказал он. — Я намереваюсь наблюдать сражение воочию. — Хайгис стал надвигаться на ученого некрона. — Данная операция послужит не только одной цели, Оссуар. Быть может, если бы ты не витал в абстрактном мире своих теорем и экспериментов, ты бы и сам это осознал.

Полководец жестом указал на строящиеся ряды солдат.

— В этот раз я сотру с лица планеты каждого органика.

— События повторяются, — произнес криптек.

— Неверно, — ответил Хайгис. — Теперь не останется никого для твоих забав. Никаких «питомцев», которые опять могут сбежать. Только пыль на ветру. Ни малейшего следа, кусочка, осколка. Ни-че-го.

Оссуар вскинул когтистую руку.

— При всем уважении, — начал он, — мое исследование органиков имеет высокое значение. Сам Повелитель Бурь дал указание проводить его.

— Повелитель Бурь распорядился вышвырнуть тебя из его военной флотилии, — парировал Хайгис. — Как еще Имотех мог избавить себя от твоих странных увлечений?

— Это не увлечение, а наука! — возмутился Оссуар.

Генерал отвернулся и отправил одному из новоприбывших воинов приказ явиться к нему.

— Думай как знаешь. В любом случае люди умрут, и в первую очередь — твоя сломанная игрушка.

— Я бы просил этого не делать, — сменил тон криптек, поспевая за уходящим от него немесором. — Я многое узнал благодаря ей… Хотя бы разрешите мне забрать для переориентирования вживленные ей имплантаты…

Хайгис не отвечал. Он ждал, пока вызванный боец подойдет и поклонится. Оссуар почти с ходу определил конфигурацию бойца: гиперпространственные волноводы, встроенные в блеклую стальную броню, обтекаемые линии металлического черепа и темный взгляд единственной оптики. Все это означало Смертоуказателя, убийцу-снайпера, выполняющего заказы великих династий.

Стрелок низко поклонился своему начальнику, и за спиной показались стройные очертания синаптического дезинтегратора, отличительной винтовки самых опасных некронских ассасинов. Хайгис передал Смертоуказателю прозрачную бусину, драгоценный инфокамень, содержащий сведения о жертве. Бусина активировалась и показала ДНК-след и энергетическую сигнатуру, которые, как сразу установил криптек, принадлежали его подопытной.

— При всем уважении, — осмелился вмешаться Оссуар, — не эффективнее ли дать Смертоуказателю задание устранить командира армии людей?

Снайпер молча скачал данные и вернул инфокамень немесору.

— Нет, — отрезал генерал. — Меня раздражает созданный тобою гибрид. Но есть и другая причина.

— Какая?

— Он нужен тебе, — ответил Хайгис, бросив на криптека беглый взгляд, а после отпустил ассасина.

Смертоуказатель снова поклонился, и пространственная матрица в его броне ярко засияла. Убийца стал иллюзорным и прозрачным, а после исчез целиком. Покинув материальный мир, он перешел в гиперпространственный ублиет, микроизмерение, существующее отдельно от остальной Вселенной. Выжидая в этой пустоте, ассасин мог выслеживать цель до тех пор, пока не был бы готов исполнить приговор.

Хайгис вернулся к Оссуару.

— Я преподам урок не только людям, но и тебе, Предвестник. Я напомню о твоем месте. — Его мрачная тень нависла над ученым интеллигентом. — Мы некроны. Мы вознеслись над тварным миром, когда времена Плоти остались в прошлом и забылись. Но ты до сих пор развлекаешься с этими кусками мяса, что вызывает у меня отвращение. Я отобью у тебя это желание.

— Вы не понимаете, — ответил Оссуар. — Человеческие органики — не угроза. Они не несут опасности проведению ремонта дольменных врат.

Манера генерала держаться переменилась, а глаза вспыхнули. Хайгис напрягся. Он был не из тех, чьи приказы принято обсуждать. Когда он снова заговорил, в его словах отчетливо угадывался сильный гнев:

— Высокомерие завело тебя сюда, психомант. Не будь твои навыки столь редки и ценны, я рассеял бы твое сознание по команде Повелителя Бурь еще до Безвременной грезы! Если бы ты в точности придерживался повеления Имотеха, а не мечтал о власти, люди ни за что бы не ступили на поверхность планеты! Твои жалкие потуги скрыть занятие недозволенным были тщетны. Я хорошо знаю обо всем, что ты натворил, и за свои поступки тебе придется отвечать, Оссуар. Знай это.

Немесор отвернулся, тем самым давая команду на активацию порталов.

— Но сначала я исправлю твои ошибки.

Зара принесла все необходимое из медицинских шатров во дворе монастыря, и, когда взгляд сестры-милитантки развеял их всяческие сомнения, Верити и вторая госпитальерка расставили мониторы.

В центральном донжоне Имогена нашла для них помещение, где раньше хранились молитвенники; высокие щелевые окна, до которых было не достать, покрывали густые слои грязи, из-за чего в комнате царил полумрак. Сестры Елена и Даная с оружием наготове стояли в коридоре за единственной дверью в комнату; Мирия и Кассандра в качестве телохранительниц находились внутри вместе с канониссой, ястребиным взором наблюдая за происходящим.

Децима бездвижно сидела в кресле для чтения из старого потертого дуба и едва дышала. Убедить ее отдать оружие, спрятанное под плащом, было непросто, и только настойчивые и осторожные уговоры Верити заставили неумершую согласиться, однако лишь при условии, что Имогена уйдет.

Типично грубоватая манера поведения старшей сестры вновь вышла на передний план, и в конце концов канонисса Сеферина отправила ее найти подходящее место заключения для Тегаса и его свиты. Если бы она осталась, Децима явно не смогла бы успокоиться. Она боялась старшую сестру, и не зря. Верити не сомневалась, что Децима уже присоединилась бы к своим давно погибшим соратницам, если бы здесь командовала Имогена. К счастью, в настоящий момент ей поручили отвести под стражу квестора и подготовить монастырь к обороне.

— Что это за клинок? — спросила Сеферина, крутя в руках черный, как ночь, меч Децимы. — Металл, из которого сделан эфес, не похож ни на что мною виденное.

— Лезвие рассекает сталь, словно дым, — кивая, поведала Кассандра. — Я видела, как она использовала его на некронах. Это какой-то продукт инопланетной науки.

— И практически ничего не весит. — Канонисса медленно взмахнула оружием и услышала, как воздух слабо потрескивает следом за ним. — Откуда он?

Децима заморгала.

— Не помню. Думаю, я стащила его у них. Давным-давно, когда сбежала.

Сеферина отдала меч Кассандре, взявшей его так, будто он был смочен ядом, и снова заговорила.

— Очень важно, чтобы ты вспомнила, — сказала она женщине в лохмотьях. — От этого зависит твоя жизнь.

— И наши, полагаю, — заметила Мирия.

— Не бойся, — успокаивающе прошептала Верити, подсоединив один конец тонкого провода к ауспику, а второй — к дисковидному датчику, который прикрепила к горлу Децимы. — Ты в безопасности.

— Нет, — заявила та с пугающей уверенностью. — Никто здесь не в безопасности. Они уже приходили однажды, придут и снова. В этот раз ошибок не будет. Они все усвоили.

Оглядевшись, канонисса заметила лежащее на полу кресло, подняла его и поставила на расстоянии вытянутой руки от неумершей.

— Децима, если это действительно ты… Ты должна кое-что вспомнить для нас. — Сеферина показала на стены. — В наших записях о произошедшем здесь полно пробелов и пропусков, часть фактов не подтверждена, а целостная картина не составлена.

— Да, — вздохнула женщина. — Я знаю.

— Мне надо кое-что понять, — продолжила старшая. — Я должна быть уверена, без тени сомнения, кто ты есть. Ты и вправду та, за кого тебя принимает сестра Верити, или просто хитроумная копия, говорящая ее голосом и имитирующая ее характер?

— Мне нечего вам ответить, — призналась загадочная гостья.

— Ради твоего же блага, надеюсь, что это не так.

Сеферина подала сигнал Мирии и Кассандре, и обе боевые сестры приставили к плечу болтеры и прицелились. Одно мгновение Мирия сопротивлялась, но затем взяла себя в руки. Приказ есть приказ. Если доказательство, которое ищет Верити, не обнаружится, тогда Мирия пустит болт в сердце Децимы, а Кассандра — в череп.

— Закрой глаза, — посоветовала Верити, вводя иглу инъектора в горло Децимы. — Так ты легче погрузишься в воспоминания.

Когда игла коснулась ее плоти, Дециму скрутил спазм, члены затвердели.

— Не говори со мной! — зашипела она, глядя не на сестер, а вдаль. — Я не собираюсь молчать ради тебя! Не собираюсь!

— Она обращается к призракам, — с тревогой предположила Зара. — К голосам, что слышит только она.

— Может, нам тоже нужно их услышать, — мягко сказала Верити, чтобы унять волнение сестры.

Когда введенный ей лекарственный препарат разошелся по организму, Децима осела, как мертвая. Глаза закатились, руки обмякли и легли на колени.

— Всё? — спросила канонисса.

Верити кивнула:

— Она в полутрансе и не навредит себе.

Сеферина нагнулась ближе:

— Слушай меня. Ты расскажешь, что здесь случилось, в мельчайших подробностях. Как ты пережила нападение на Святилище-сто один? Как ты выживала в дикой пустыне более десяти лет? Что ксенос сделал с тобой? Отвечай.

— Давай, сознайся им, — сказал Наблюдатель. — Расскажи им, как всех подвела. И они тут же тебя казнят.

В тесноте помещения голос словно гремел, отражаясь от стен. Неумершая сморгнула и уставилась на лица боевых сестер. Слышали ли они его? Ведь голос был такой громкий, такой резкий. Его нельзя было не заметить. Почему они строили из себя глухих?

— Ты потерпела неудачу. А ты ведь знаешь, как они наказывают за это.

— Я не справилась… — Слова слетели с губ.

Канонисса посмотрела ей прямо в глаза:

— Объясни.

— Поведаешь им правду — и умрешь, — кричал голос. — Но ты еще можешь спастись. Убей их и беги, прячься в пустыне, там безопасно.

Рука предательски дернулась от рефлекса. Наблюдатель захватил инициативу.

— Там ты не умрешь, а будешь свободна. Сможешь лицезреть из укромного места, как все они сгинут, когда начнется атака. Снова окажешься единственной выжившей.

В груди возникло противное чувство.

— Я выжила, — выдавила она.

От жуткой и неотвратимой истинности этого утверждения в голове помутнело.

Женщина, называвшаяся Децимой, стала аккуратно вдавливать острые ногти в ладони, пока не проткнула плоть и не вызвала струйки крови. Боль помогла ей сосредоточиться и немного заглушила голос.

Поначалу ее речь звучала неуверенно и осторожно. Неумершая предостерегала себя и тщательно обдумывала каждое слово, однако время от времени ей это не удавалось. Боль от жжения крошечных порезов на руках усиливалась многократно, проходя сквозь эхокамеру памяти. Воспоминания давались мучительно; ужасы, связанные с похищением и заключением, с побегом и выживанием, возвращались к ней по капле, пока Децима в итоге сама не позволила им прорвать плотину ее разума.

Остальные женщины притихли, пока она рассказывала им о первой атаке.

— Без всякого предупреждения они явились перед самым рассветом. Разрушили силовую установку, а после в сумраке принялись охотиться на сестер в каждом коридоре и проходе.

— Некроны, — подсказала канонисса.

Неумершая кивнула:

— Скелеты из стали… Я видела…

— Слабое зеленоватое свечение, сопровождавшее их всюду, где бы они ни появлялись. Серебристые режущие лезвия. — Услышав последнее предложение, она не смогла понять, кто его произнес: она или Наблюдатель? Вдруг ей вспомнилось лицо, которое она не видела долгие годы. Лицо Элспет. Ее дорогой сестры, наперсницы и близкой подруги.

— Умная Элспет, которая хорошо умела играть в регицид и карточные игры. — Наблюдатель находился очень далеко, но не настолько, чтобы не быть услышанным. — Благочестивая Элспет, которая иногда бормотала катехизисы во сне.

Живой призрак тряхнул головой и потер возле глазницы нижней частью окровавленной ладони.

— Железные черепа, — через всхлипывания сказала она. — Зловещий взор, словно горящие изумруды. Никогда прежде мы не видели ничего подобного.

Присутствовавшие ловили каждое ее слово. На одно мгновение лицо канониссы, слушавшей эту исповедь очень внимательно, расплылось, словно восковое, когда рассказчица упомянула собственную начальницу, умершую более десятилетия назад. Децима услышала, как из глубин памяти поднимаются на поверхность последние слова командира, и на короткий, но блаженный миг Наблюдатель отступил.

— Артефакт ни за что не должен попасть в руки ксеносов. — Она вслух повторила приказ, данный ей в тот роковой день.

Сеферина отреагировала так, будто ее ударили наотмашь. Она отпрянула назад так сильно, что ножки кресла под ней заскрипели о каменный пол.

— Что ты сказала?

— Это мое последнее задание для тебя, — с отсутствующим видом произнесла неумершая, с трудом сдерживая эмоции. — Отправляйся прямо сейчас. Возьми это и иди.

— Возьми что? — уголком рта прошептала Кассандра. — О чем она?

Мирия могла лишь строить догадки, но затем она поймала на себе взгляд Верити и поняла, что та отчасти догадалась, о чем речь.

Канонисса выставила перед собой клинок, чтобы утихомирить сестер, прежде чем кто-либо из них сказал что-то еще.

— Кто тебе это сказал? — потребовала она ответа.

— Вы, — покорно отозвалась женщина в изодранной одежде. — Она. Агнеса. Канонисса. — Неумершая подняла и сложила руки, словно держит младенца, а после продолжила: — Я унесла его. Укрывала от бури и огня, как заботливая мать. Защитница. — Руки задрожали и свободно повисли. Лицо женщины потемнело. Она всем телом подалась вперед, и Мирия заметила очередную перемену в поведении неумершей: ее захлестнуло чувство стыда.

— Где… — Сеферина замолчала и посмотрела на окружающих. Она боялась озвучивать вопрос при всех, но когда она встретилась глазами с Верити, ее тон снова приобрел строгость. — Где оно сейчас?

Прежде чем женщина-загадка ответила слабым печальным голосом, прошла, наверное, целая вечность.

— Я навсегда покрыла себя страшным позором. Тот, что на Троне, подтвердит. Мне ни за что не смыть это пятно.

Разочарованная, Сеферина тряхнула головой.

— Где?! — настойчиво повторила она, не заботясь о душевных муках рассказчицы.

— У меня не вышло выполнить задачу. Они пришли и забрали нас обоих. Я думала, умру… — Дрожь прошла по всему ее хрупкому телу. — Но криптек имел другие планы на мою плоть.

Хотя в книгохранилище было тепло и душно, внезапно ее словно пробрал озноб, и она стала хныкать и еле слышно бормотать.

— Чужак сломал ее разум, — объяснила Верити и посмотрела на Зару, поднявшую на нее взгляд от ауспика и с мрачным видом покачавшую головой. — Но не уничтожил.

— Сила веры способна на многое, — заявила Мирия. — Император оберегает в ней что-то.

— Как ты спаслась? — нахмурив брови, спросила канонисса.

— Мне подсказывал Наблюдатель, — призналась неумершая, но смысл ее слов ускользнул от остальных. — Я сбежала в пустыню и выживала там. Наедине с голосом. — При этом она постучала острым ногтем по виску.

— Она и впрямь слышит голоса, — тихо повторила Кассандра.

— Разве это удивительно? — заступилась Верити. — Представь, каково ей было одной среди бескрайних барханов. Как она отходила от пыток и экспериментов. — Госпитальерка бережно взяла живого призрака за руки и перевязала раны. — Ее личность, должно быть, треснула и разлетелась на куски, пока она старалась выжить и найти… — Верити повернулась к канониссе, — то, что потеряла.

— Будь осторожнее, няня, — холодно предупредила ее Сеферина.

— Но она ведь права, верно? — Мирия позволила себе убрать от плеча болтер. — С того дня, как мы высадились на этот пыльный шар, вы вместе с сестрой Имогеной что-то здесь ищете. И это никак не связано с некронами или погибшими, Хотом или Тегасом и их тайными соглашениями, какие бы они ни заключили между собой. Вы что-то скрываете от нас, миледи. Ручаюсь, аж с самого начала паломничества сюда.

Верити кивком поддержала заявление сестры.

— Что может быть таким важным? — спросила она. Она не требовала и не настаивала, чтобы Сеферина ответила ей, однако воздух все равно искрил от напряжения.

Канонисса медленно встала во весь рост и по очереди посмотрела женщинам в лицо. Ее рука непроизвольно потянулась к закрытой кобуре с пистолетом, а ее каменное нечитаемое выражение вернулось.

Верити охватила необыкновенная грусть, когда она впервые хотя бы отчасти прочувствовала тяжесть ноши, которую молча взвалила на себя канонисса.

— Прежде звучала неправда, — начала длинный рассказ Сеферина. — Великий дар украли у нас отсюда тринадцать с лишним лет назад. Артефакт невероятной значимости, бесценный и незаменимый. Он пропал по чистой случайности из-за нападения ксеносов. — Она взглянула сверху вниз на Дециму, что, опустив голову, читала молитву.

— Реликвия? — Кассандра подняла бровь.

— Верно, — кивнула старшая. — Об этом секрете знали только несколько высокопоставленных аббатис и некоторые члены сестринства. Я несу бремя правды с того момента, как Хот впервые оповестил нас о случившемся на Святилище-сто один. С тех самых пор на мне лежит ответственность, а теперь и вы дадите ту же клятву неразглашения под страхом смерти.

Прежде чем продолжить, Сеферина подождала, пока все кивнут в знак согласия.

— Предполагалось, что реликвия будет путешествовать по всей галактике, посетит каждый монастырь, сторожевую заставу и цитадель ордена Пресвятой Девы-Мученицы, вне зависимости от того, насколько они труднодоступны и далеки от Центральных миров. Таково было предписание: привнести толику света во все наши владения.

Верити слышала о подобном; тогда как паломничество к большей части имперских артефактов и святых мощей требовало от верующих преодоления огромных космических расстояний, существовали храмы и раки, постоянно перевозимые на борту кораблей под присмотром контингента проповедников и миссионерских солдат.

Но что же случилось на Святилище-101? Что произошло в этих стенах, когда некроны нанесли удар?

— «Молот и Наковальня», — произнесла Сеферина с таким видом, будто это причинило ей нестерпимые муки.

Мирия, Кассандра и остальные боевые сестры побелели. Децима тихо всхлипнула. Для них это был настоящий шок.

Наконец молчание прервала Зара.

— Я… я не знаю, что это значит, — нахмурилась она.

— Это предмет, священный для дочерей святой Катерины, основательницы их религиозного течения, — поведала Верити, кивая в сторону Сеферины и других. — Ни нам, ни кому-либо еще вне ордена никогда не откроют, что он из себя представляет. Но я уже слышала об этой реликвии и знаю, что она имеет для них огромную важность.

Верити вспомнила истории о «Молоте и Наковальне». Одни утверждали, что это оружие невиданной мощи, созданное самим Императором во времена Ереси Хоруса, и оно способно затмевать звезды. Другие считали, что это скорее великое хранилище мировых знаний, сродни которому нет больше ни у кого — ни у людей, ни у чужих. Третьи полагали, речь идет об устройстве, что якобы меняет течение времени; его изобретение они приписывали подпольной касте технологов, которых когда-то нанял вероотступник Гог Вандир.

Со сверкающими глазами Кассандра обратилась к канониссе.

— Как это может быть? — вспылила она. — Ведь реликвия на Офелии Семь, в нашей обители?

— Нет, — удрученно ответила Сеферина. — Это просто выдумка, в которую заставили поверить всю галактику. В действительности артефакт находился в постоянном движении на протяжении последних четырехсот лет, втайне курсируя по космическим маршрутам, чтобы побывать во всех священных для нас местах. — Женщина выдержала короткую паузу. — Пока в итоге не прибыл сюда.

— И об этом умалчивали от остальной части сестринства? — удивилась Мирия.

Сеферина кивнула:

— В каждом мире проводились закрытые церемонии, чтобы реликвии ничего не угрожало. — Она нахмурилась и добавила: — Многие хотели бы заполучить ее. — Канонисса засунула руку в карман на одежде и вытащила небольшой пиктопланшет овальной формы. — Это изображение — все, что осталось.

На дисплее демонстрировался контейнер из тяжелого металла, какой используют при строительстве звездолетов. Его сплошь покрывали резные руны и символы-обереги.

Увидев его, Децима закрыла рот рукой. По выражению ее лица стало ясно, что она узнала предмет.

— Пропал, — застонала она. — Я подвела…

— Нет, не пропал, — сказала Верити, выхватывая устройство у Сеферины из руки. — Я видела его. — Рассмотрев снимок ближе, она уверилась еще сильнее.

Мирия тоже видела его и молча кивнула в знак подтверждения слов подруги.

— Где? — вскричала канонисса. — Скажи скорее, Трона ради!

Облепленный пылью серый металлический барабан с выгравированной на нем геральдической лилией отчетливо всплыл в памяти Верити.

— Оссуар… Некрон-мучитель. Я видела этот контейнер в его лаборатории. То, что вы ищите, покоится внутри Обсидиановой Луны.

Сестра Имогена отвела их в подземелье и заперла каждого из членов свиты квестора в отдельную камеру-крипту, а заодно предусмотрительно поставила в коридоре специальный радиоглушитель локального диапазона, чтобы узники не смогли переговариваться. Более того, женщина оставила боевых сестер патрулировать коридор и смотреть за тем, чтобы никто из Механикус не осмеливался связываться с коллегами с помощью механодендритов или лазерных лучей.

Тегас взвесил возможные варианты развития событий в том случае, если бы ему удалось справиться с пленительницами, и получил совсем не обнадеживающие результаты. Поэтому он предпочел не оказывать сопротивления; Люмика и другие последовали его примеру. Квестор решил сыграть долгую партию. Несмотря на все оскорбительные для сестринства деяния, только за совершенный акт ереси они убили бы без колебаний — но Тегас и не думал предавать Трон. Сеферина и Имогена, несмотря на суровые угрозы и праведный гнев, не стали бы убивать его без раздумий. Они оставили его живым, поскольку хотели, чтобы за свои, как они считали, преступления он предстал перед Верховными лордами Терры. Но им даже не приходило на ум, что, возможно, некоторые из тех же лордов являлись соучастниками происходящего в системе Кавир.

Тегас предпочел переждать, пока не представится подходящая для него возможность, но он никак не думал, что она появится так скоро.

— Великий дар украли у нас более двенадцати лет назад. Артефакт невероятной значимости, бесценный и незаменимый. Он пропал по чистой случайности из-за нападения ксеносов. — Голос Сеферины поступил по узкополосному каналу, заблокировать который примитивный постановщик помех Сороритас не мог и рассчитывать. Передача шла через микроскопический разведзонд, размерами не больше песчаной мухи. Перед тем как Имогена направила на квестора оружие, он выпустил из встроенной в руку капсулы миниатюрного робота, который в данный момент прятался в небольшой трещине доспеха сестры Кассандры. Посторонний шум в передаваемом сигнале указывал на то, что он засел рядом с микротермоядерным реактором, и Тегас скомандовал зонду переползти и занять другую позицию, где прием был бы лучше.

Когда Сеферина заговорила о тайнах и секретном паломничестве, Тегас пришел в возбуждение, а вскоре через эмулятор эмоций ощутил приток адреналина, услышав название реликвии. «Молот и Наковальня». Он читал о ней; Адептус Механикус, составлявшие список из миллионов святых предметов и легендарных артефактов глубокого прошлого, имели досье и об этой реликвии. И пусть доступные сведения скорее напоминали неубедительные предположения, мысль об обладании такой диковинкой была неоспоримо заманчива.

Явленное откровение сразу помогло Тегасу разобраться. Все это время он поражался тому, что Сороритас хотели лишь похоронить мертвых и зачитать полные меланхолии речи о жертвах агрессии некронов… А на самом деле они прилетели сюда за тем же, за чем и он, — за некоей соблазнительно сверкающей вещицей.

Если реликвия Сороритас находилась в Кавирской системе, тогда в программу поисков Тегаса только что попала новая и захватывающая цель. У него еще было время спасти свою исследовательскую миссию, обратить ситуацию себе на пользу и вернуться домой не только с благодарностью инквизитора Хота, но и с артефактом, который проложит ему тропинку прямиком в высшие эшелоны власти на Марсе.

Оружие некронов и мифический священный образец утраченной технологии. Ради такой награды стоило рискнуть всем… И если успех предполагает гибель сестер, он вполне готов пережить эту трагедию.

Во искупление Тегас пообещал себе сделать что-нибудь гуманное, а после улыбнулся, продолжив подслушивать разговор.