Молот и наковальня

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Как бы Мирия морально ни подготовила себя к повторному путешествию через межмерный канал, этот опыт все равно оказался тяжелым.

Когда она нырнула в портал головой вперед, ее чувственное восприятие исказилось от стремительного движения-без-движения, вызывавшего тошноту и головокружение. Если в прошлый раз она как будто проходила через дверь этого вневременного непространства, то сейчас она падала в бездонный колодец света и шума, в пустоту, в которой, казалось, будет лететь вечность. Беззащитную перед измерениями, противоестественными для человеческого рода, ее опять выворачивало наизнанку, и, как и прежде, она ухватилась за веру и молилась, пока все не закончилось.

Странный полупрозрачный лед, образовавшийся на ней при переходе, треснул, едва она сделала следующий шаг. Услышав, как под подошвой зазвенел металл, она стала раздраженно счищать с себя тонкую корку изморози. Голая кожа горела, словно ободранная или обветренная.

— Очи Катерины… — выдавила Ананке, припадая к полу. — Что это, черт возьми, было?

— Мы просто открыли дверь, сестра. — Мирия протянула ей руку, чтобы помочь встать.

— Когда мы тут все разнесем, учтите, обратно я пойду пешком, — прозвучало в ответ.

Ее упрямство вызвало на лице Мирии легкую улыбку.

Остальные боевые сестры тоже приходили в себя, собирались с мыслями и всматривались во мрак, ища потенциальных противников. Мирия сморгнула капли талой воды с ресниц и тоже огляделась.

По поверхности идеального квадрата позади них, вырезанного в боковой стороне небольшой черной пирамиды, растекалась большая лужа, но, вопреки законам гравитации, — в вертикальном положении. Исходящее от нее свечение слабо озаряло длинный ряд пирамид перед ними, что показалось Мирии знакомым.

— Аллея монолитов, — узнала она. — Мы убежали отсюда, а теперь вернулись.

— Нет, — отрезала Имогена, светя по сторонам подствольным фонариком своего болтера. — Не то же место. Это другое хранилище для их дьявольской техники, просто почти идентичное по виду и назначению.

Присмотревшись, Мирия поняла, что старшая права. Здесь было меньше внешних источников света, тени более плотные и мрачные, а дремлющие монолиты выглядели богаче. Она различила золотые линии, покрытые густым слоем пыли.

— Видите? — позвала Пандора, показывая дулом оружия. — Глиф, вон там. Он повторяется на всех машинах.

Символ напоминал сломанный наконечник стрелы с затупленным концом, шипастым древком и кругом, врезанным в острие.

— Я уже видела его, — сказала Мирия. — То существо, что мы встретили, криптек… У него была такая же метка. — Она постучала себя по нагруднику, демонстрируя, где находился знак, и в это мгновение осознала, что кого-то не хватает. — А где Тегас?

Квестора нигде не было видно. Каждая Сороритас включила по фонарику, и запыленный воздух пронзили отчетливые белые полосы. Врата монолита за ними стали угасать, лишаясь питания, и в считаные секунды вернулись в твердое состояние, в каком напоминали витражное стекло.

— Проклятая шестеренка опередила нас всего на какие-то мгновения… — сдвинула брови Даная. — Неужели механоиды забрали его?

— Тихо! Слышите? — подняв руку, произнесла Пандора, отошедшая от группы на несколько шагов.

Мирия уловила в затхлом пространстве громадного помещения некий звук — необычное глухое постукивание, как от трещотки.

— Оно доносится оттуда, — показала она.

Старшая сестра уперла в плечо болтер и жестом подала отделению команду двигаться вперед.

— Перемещаемся, сменяя позиции. Не стрелять, пока я не скажу.

Мирия пошла с Пандорой и последовала за ней через узкую щель между двумя спящими машинами некронов. Неожиданно худощавая женщина впереди обернулась и нахмурила серые брови.

— Интересно, что это за звук? — прошептала она.

Специфическое эхо вызывало у Мирии ассоциацию какой-то машиной. Оно напоминало ей шум работающего мотора или вращающихся механизмов. Но когда сестры пробрались к следующей дорожке из монолитов, Мирия поняла, что это смех.

Тегас неторопливо шел вдоль линии безмолвных пирамид и нежно проводил по поверхности каждого монолита руками, сервоконечностью и механодендритами. Тут и там от его прикосновения загорались слабые зеленые искры, перепрыгивающие от инопланетных машин к нему. Он запрокинул голову в капюшоне и вновь засмеялся на манер тарахтящего двигателя, что встревожило Мирию. Видеть высокопоставленного члена Адептус Механикус радующимся чужеродной технологии казалось неправильным.

— Terac, — прошипела она, — отойди от них!

Застыв на месте, он повернулся и увидел, как Имогена и остальные Сороритас протискиваются через бреши между пирамидами.

— Это… — начал он, вертя головой, — это невероятно. — Тегас поднял взгляд на высокий железный небосвод, где туда-сюда бесшумно двигались изумрудные огоньки. — О моя дорогая сестра Мирия, если бы вы только видели моими глазами… — Он махал в воздухе, словно пытаясь схватить что-то, доступное только его зрению. — Пласты информации витают в самой атмосфере. Матрицы квантового сдвига, электромагнитно-закодированная мнемосхема, сады экзотических частиц, исполняющие симфонию… — Тегас медленно закружился, вознеся конечности, словно в молитве. — Так вот как они все ощущают? Все равно что плавать в океане данных, внутри которого еще один, а в нем еще, и еще, и еще…

— Квестор! — пролаяла Имогена, и он тут же затих. — Не знаю, с какой машинной магией ты тут играешься, но прекращай это дело! Если мы привлечем внимание ксеносов, то погибнем еще до начала нашего пути!

Тегас взглянул на нее с насмешкой:

— Старшая сестра, подумайте сами. Мы только что прибыли внутрь базы через прямой пространственный коридор, самым грубым способом наладив связь. Если бы некроны были активны в этой зоне, они бы непременно почувствовали это и явились сюда в большом количестве! — Он простер руки, охватывая молчащую каменную машину. — Тут кто-то есть? Нет. Логическим путем я пришел к выводу, что вся эта часть комплекса погружена в сон, вероятно, до тех времен, когда наступят масштабные сражения. Нам нечего бояться.

— Все равно, — упрямо сказала Имогена. — Я даю приказ. Ты подчиняешься.

Тегас остолбенел.

— Сестринство всегда свысока смотрело на нас. Вы счастливы, что мы обслуживаем ваше оружие, производим силовые доспехи, строим вам танки и звездолеты… Но вам претит сама мысль, что мы с вами ровня. Невзирая на мой ранг, ваша канонисса обращалась со мной, как с орудием, которое можно беззаботно выбросить! Это недопустимо! — Его вокодер закряхтел, словно не в состоянии передать реальное выражение эмоций, реальный гнев. Но затем его тон снова сменился. — Но я прощаю ее. Я рад, что она закинула меня первым. Хранимые здесь богатства тысячекратно компенсируют подобное унижение. — Он прошел обратно к ближайшему монолиту и погладил его. — Столько богатств, — проворковал он. — Я бы хотел все тут разобрать на части и узнать, как оно работает…

— Никогда бы не подумала, что таким, как он, свойственна жадность, — уголком рта вымолвила Ананке. — Не слишком ли это по-человечески для них?

Мирия шагнула вперед и схватила руку Тегаса. Сервомоторы кибернетической конечности завизжали, сопротивляясь увеличенной силе боевой сестры.

— Вспомни, зачем мы здесь, — сказала она. — Это тебе не увеселительная прогулка. Твоя жизнь в наших руках. — При этих словах она подняла болтер.

Тегас сдался и отступил.

— Я помню, — сокрушенно ответил он, а спустя мгновение добавил: — Простите меня. Это просто шок от увиденного… Но вы, разумеется, правы. У нас есть задание.

— Энергетическое ядро, — напомнила Имогена. — Веди нас к нему.

Он поклонился и зашагал дальше. Чуть отстав, следом за ним пошла Пандора.

Поравнявшись с Мирией, Имогена наклонилась к ней и заговорила.

— У нас есть задание, — повторила она слова магоса. — Реликвия. Госпитальерка видела ее в лаборатории, которую вы описывали. Сможешь отыскать туда дорогу?

Мирия посмотрела наверх и стала изучать подъемники и гигантские движущиеся элементы комплекса.

— Может быть. Если я сориентируюсь, найду какую-нибудь из перемещающихся платформ на верхних ярусах.

— Это… вторичная цель. — От Мирии не ускользнуло, чего Имогене стоило это сказать. — За такие слова святая выжжет мне глаза, но тем не менее уничтожение Обсидиановой Луны является приоритетным. Уж лучше мы потеряем священную вещь, чем позволим ксеномашинам марать своим присутствием звезды.

Мирия понимала, что старшая сестра права, но все равно ей трудно было успокоиться и представить, что «Молот и Наковальня» будет утрачена и навсегда уничтожена. И целой жизни в рядах репентисток не хватило бы, чтобы искупить вину за подобный провал.

— До этого не дойдет, — вымолвила она.

Строгое выражение лица Имогены вернулось.

— Не будь наивной, — бросила она и зашагала прочь.

Прокатывавшийся по коридорам грохот войны, казалось, оповещал о наступлении конца света. За криками раненых, гудением и жужжанием медицинских инструментов непрерывно стрекотали болтеры и визжали энергетические орудия чужаков. Время от времени раздавался мощный взрыв, сотрясавший стены, отчего на головы госпитальерок и их подопечных сыпались струи песка.

Сестры из ордена Безмятежности перенесли свой временный лазарет из внутреннего двора в длинное изогнутое помещение со сводчатой крышей, подпираемой столбами. Когда монастырь только возводили, здесь находились казармы; теперь небольшое количество беспорядочно раскиданных тут коек приспособили для принятия раненых боевых сестер.

Верити, Зара и остальные трудились изо всех сил, ведь правила военного времени предписывали любыми средствами и как можно скорее поднимать солдат на ноги и отправлять обратно в бой. В действительности же мало кто нуждался в их опеке, так как большинство получавших попадания от оружия некронов умирали почти сразу, а немногие другие, кого даже просто задело, впадали в глубокую кому, отличавшуюся практически полным отказом всех функций организма.

Рукой в валетудинарианской перчатке она провела над обожженными участками кожи простого рабочего, пребывающего в наркотическом сне, и из кончиков металлических пальцев со щелчком вылезли скальпели, автосшиватели и лечебные щупы. Перчатка была неотъемлемой частью Верити, продолжением ее тела, как болтер для сестер-милитанток.

Закончив с мужчиной, она оглянулась на Талассу, которая пребывала в полудреме; повязки на ее животе темнели от крови из раны, которую еще предстояло залатать. Боевая сестра скалилась от боли, вглядываясь в каменный потолок и тщательно прислушиваясь, как будто по доносящимся звукам складывала цельную картину разворачивающейся битвы.

Верити повернулась обратно как раз в тот момент, когда Зара поднялась от бездвижной сестры-доминионки, которую принесли из западного крыла монастыря. Госпитальерки встретились глазами, и вторая слегка покачала головой, прежде чем натянуть на лицо доминионки похоронный саван.

— Они продолжают наступать, — сквозь зубы процедила Децима, наблюдавшая из-за поваленного столба. — Заставляют нас сдавать одну баррикаду за другой, подбираясь все ближе к центральному донжону. Поток неудержим.

На мгновение Верити задумалась, что конкретно описывает Децима — эпизод из прошлого или текущее сражение.

— Почему ты здесь? — спросила она.

— Канонисса забрала у меня оружие, — объяснила неумершая. — Запретила драться. Приказала не путаться под ногами. — Она завертела головой. — Мне нельзя доверять.

Знакомое чувство жалости к разбитой женщине вновь вернулось к Верити. Горькая печаль, которую сама Децима, похоже, была не в состоянии испытать.

— Я не верю. Думаю, ты пришла сюда, чтобы оберегать нас.

— Оберегать? — шепнула Децима. — Оберегать, — повторила она и, кажется, успокоилась, но затем резко подскочила и схватила руку госпитальерки. — Ты ведь врач. Сможешь вытащить его? Ты ведь умеешь резать и сшивать плоть, да?

— Да, — настороженно протянула Верити. — Что ты имеешь в виду?

— Децима, — выпалила она, — я хочу быть ей. Сейчас я не уверена. — Она сжала пальцы в кулак и стала тереть глаз. — Где-то там воспоминания, но они заперты. Они мелькают, словно кадры на экране, но ничего не значат. Я не знаю, кому они принадлежат. Ты утверждаешь, что я и есть эта женщина. А Наблюдатель говорит, что это не так… что я…

Она отвернулась и закричала на своего бесплотного мучителя.

— Прекрати! Замолчи!

Верити испугалась, когда Децима стала беспощадно хлестать себя по лицу, в результате чего с ее треснутой губы закапала густая маслянистая кровь. Она бешено вцепилась костлявыми пальцами в мясо на шее, точно в том месте, где, как Тегас показал, под кожей находился поврежденный мозгоклещ.

— Эта штука! Это она причиняет мне боль! Я смогу положить всему конец!

— Чем я могу тебе помочь? — в конце концов спросила Верити и ощутила, как внутри нее открывается холодный провал при мысли о том, что, возможно, потребуются крайние меры. Это был бы далеко не первый раз, когда госпитальерке пришлось даровать кому-то Умиротворение Императора, но с каждым таким случаем какая-то часть ее души отмирала.

Наконец она подняла глаза на выжившую и увидела нечто необъяснимое — непонятное свечение, как от эктоплазменных зарядов вокруг мачт космолета в варпе. Загадочный ореол жуткого света — тусклый, но различаемый — мигал над головой Децимы.

— Ч-что это? — Таласса увидела то же самое и приподнялась с постели.

Ответ Децимы так и не прозвучал. Что-то привлекло ее внимание, и вдруг она завопила, как разъяренное животное. Неумершая навалилась всем телом на Верити, и они обе повалились на пол казармы, когда внутри помещения вспыхнул слепяще яркий свет.

Сперва Тегас считал, что они нужны ему, ведь некронский комплекс, разумеется, таил в себе бесчисленные опасности. Если бы из-за них хоть единожды случайно включилась тревога, к ним немедленно отправилась бы фаланга воинов и ликвидировала их. Исходя из этого, квестор полагал, что рано или поздно ему понадобятся боевые сестры. Однако вовсе не потому, что верил, будто им под силу справиться с неприятелем, а по той простой причине, что они на какое-то время отвлекут на себя внимание некронов и тем самым дадут ему возможность скрыться. Но теперь, когда Тегас был здесь, видел и плавал в незримых данных, обволакивающих это место подобно плотному туману… он изменил свое мнение.

Он уже начал понимать простейшие принципы того, как действует сеть некронов. С правильно настроенным квантовым передатчиком к ней можно было подключиться из любой точки Вселенной; мгновенная связь за счет труднопостижимого феномена квантовой запутанности. Модификационные протоколы, заложенные во внутренние системы Тегаса, усердно работали, чтобы приспособить один из многих его коммуникаторов для выполнения одной только этой функции. К настоящему моменту он уже успел осторожно прозондировать несколько неопасных подпрограмм и даже рискнул проникнуть в нижние уровни невидимой матрицы дремлющих секторов орбитального комплекса. И вскоре он был готов предпринять более смелые шаги.

Одна из подпрограмм щедро наполнила его резервные жесткие диски картами, на которых показывались размеры и планы Обсидиановой Луны. Магос счел странным, что некронтир не держали свои сведения под многослойной системой защиты, но, в конце концов, они разительно отличались от служителей Империума. В государстве Императора Человечества главными инструментами правления являлись невежество и страх, и, чтобы их не потерять, Адептус Терра утаивали от населения даже самые простейшие истины. Так, во многих секторах Империума закон строже всего наказывал обыкновенных людей за обладание звездными картами без официального на то разрешения, а в некоторых мирах запрещалось даже читать, не имея соответствующей лицензии.

Но у некронтир не было причин пугать и держать в неведении своих подчиненных младшего порядка, так как страх и жажда знаний у них попросту отсутствовали. Полезная информация, которая в Империуме была на вес золота, находилась у некронов в свободном доступе. Сети буквально ломились от нее. Практически бесконечные объемы данных, которые мог взять кто угодно. Знания, собранные за миллионы лет, и первым же желанием Тегаса было завладеть ими всеми.

Но это было невозможно. По любым меркам, он обладал колоссальной и надежной памятью, но это было все равно что пытаться чашкой вычерпать океан.

Эмуляция неудовлетворенности привела к прагматичному решению спустя наносекунду или две. У него бы ни за что не вышло впитать весь объем данных из инопланетной матрицы, не стоило и пытаться. Тем не менее даже с такими запасами выкачанных сведений Тегас теперь мог по праву называться самым сведущим экспертом в области изучения некронтир во всем человеческом космосе. Если ему, конечно, удастся выбраться и пережить конфликт.

Обдумав свое положение, он обрадовался идее вернуться на Марс с гигаквадами информации об инопланетных машинах. Этот дар не только перечеркнет любые его прошлые ошибки и обеспечит ему почетное место среди правителей Красной планеты, но и позволит кардинально изменить баланс сил в его отношениях с инквизитором Хотом и Ордо Ксенос. Они сами приползут к нему на коленях. К Адептус Механикус станут относиться с должным почтением.

Но чтобы его мечты воплотились в реальность, требовалось еще кое-что. В субмозговых областях разума Тегаса составлялся план того, как ему пережить бурю этой малой войны и продержаться несколько дней. Ему нужно было только дать некронам снова истребить Сороритас и не привлекать к себе внимания. После сражения механоиды обязательно вернутся в состояние гибернации, и тогда у него появится шанс сбежать.

Оставалось прихватить с собой стоящий приз. Нечто такое, что можно будет предложить в качестве благодарности любому, кто придет ему на помощь, будь то агенты Хота или очередные представительницы сестринства. Реликвия. Он заберет «Молот и Наковальню».

Благодаря тому, что Тегас вслушивался во все, он в деталях знал разговор между Имогеной и Мирией. На планете его зонд подслушал рассказ девчонки-госпитальерки о лаборатории некронов, где она видела артефакт Сороритас. И теперь, когда у него были карты, которые чужаки не охраняли, он знал, где находится артефакт.

В уме квестор приступил к написанию сценария. Все начнется с того, что он возвратится в монастырь, один. Он будет опечален смертью всех членов отряда Имогены. В доказательство он предоставит Сеферине реликвию, однако на благодарности времени не будет, поскольку придут некроны. Он настроится на их канал связи и убедится, что они получили сигнал тревоги, а после ускользнет в неразберихе боя, прихватив артефакт с собой.

Он поднял взгляд на громадные металлические стены и замысловатую кристаллическую машинерию высоко над головой и изобразил сожаление. Да, эту изумительную станцию придется уничтожить, но, возможно, когда-нибудь Механикус вернутся сюда и среди ее останков найдут что-нибудь полезное. Если он хотел выжить, нужно было сделать трудный выбор, ведь, если он погибнет, выйдет, что все его усилия потрачены зря.

В суматохе сражения разумному созданию не составит большого труда где-нибудь спрятаться, пока женщины и машины будут убивать друг друга. Тегасу предстояла долгая партия, но игра стоила свеч.

Когда группа дошла до четырехсторонней развилки, он остановился и с помощью датчиков серворуки взял пробы воздуха.

Сзади он почувствовал присутствие сестры Пандоры.

— Куда теперь? — спросила она, похоже не осознавая необъятности этой базы.

Тегас пристально посмотрел на нее. Она ничем не отличалась от остальных. Вбитые с детства догмы застилали ей глаза, не давая оценить невозможную геометрию и потрясающую гармонию дизайна комплекса. «Сестры умеют только ненавидеть, — сказал он себе. — Глупо было ожидать от них чего-то иного».

— Туда. — Тегас показал своей сервоконечностью. — Этот коридор выведет нас к главному генератору.

— Уж больно уверенно ты говоришь, — сощурилась Имогена. — Откуда тебе известно?

— Я регистрирую мощнейший отток энергии оттуда, идущий в громадный комплекс над нами. Ничем другим это быть не может.

— Тогда идем, — ответила женщина.

Квестор покорно кивнул и зашагал дальше, осторожно оглядываясь по сторонам в ожидании подходящего момента, чтобы сбежать.

Момент настал.

Шествие времени Смертоуказатель воспринимал лишь в виде сухих цифр, которые перетекали одна в другую и влияли на оптимум. Минуты и секунды представлялись ему как отдельные точки на прямой, отмечающие расстояние между приведением оружия в боевую готовность, казнью и получением следующей задачи. Бесконечный цикл, постоянное движение вперед.

Фазовый потенциал беззвучно изменился и размягчил сектор пространства-времени внутри строения людей, что позволило некронскому стрелку выбраться из гиперпространственного ублиета, где он наблюдал за жертвой и готовился к нападению. Инопланетный киллер вышел из-за пространственной завесы и нанес охотничью метку. Инфокамень, предоставленный ему немесором Хайгисом, изобиловал сведениями о цели и идеально подходил для нужд снайпера. Устройство-обозначитель, встроенное в бронированный капюшон Смертоуказателя, поставило на цель нейтрино-бозонный маркер, настроенный так, что его свечение было видно в пяти измерениях. Куда бы ни отправилась добыча, будь то имматериум или телепортационная камера, это не имело значения, пусть даже она преодолела бы хронометрические барьеры или сердце звезды. До тех пор, пока не истечет период распада этого энергетического ореола, — чуть больше часа по меркам людей, — жертве не скрыться от взора ассасина.

Впрочем, так долго еще никто не проживал. Продержаться, пока метка не спала, было бы неслыханной удачей. В личных записях Смертоуказателя был зафиксирован всего один инцидент, когда эльдарскому экзарху удавалось избегать ликвидации на протяжении целых пяти минут, пока смертельный выстрел в итоге не нашел его. Но в случае с особью женского пола с поврежденным рассудком подобных осложнений ничто не предвещало.

Смертоуказатель навел на цель свой синаптический дезинтегратор и выстрелил сжатым пучком лептонных частиц.

Ответ Децимы так и не прозвучал.

Она придавила Верити к полу, и обжигающий поток энергии прошел мимо. Вместо них он забрал жизнь у бедной Талассы.

Раненая боевая сестра издала душераздирающий вопль, когда заряд порвал ее нервные ткани и прекратил всю синаптическую активность в ее мозге. Женщина обмякла; тело превратилось в вялый кусок мяса, глаза широко раскрылись и покраснели. Кровь обильно потекла из ноздрей и ушей и собралась на подушке. Что самое ужасное, она, по всей видимости, еще была жива, но медленно умирала. Ноги конвульсивно дергались, пока отключались и разлагались последние участки ее разрушенной нервной системы.

В лазарете началась паника, и Верити с Децимой поползли по каменной плитке, чтобы найти укрытие.

— Смертоуказатель! — воскликнула неумершая. — Некронтирский убийца! — Она сердито оглядела окутывающее ее свечение. — Он пришел за мной. Я его цель. Должно быть, это все из-за имплантированного скарабея… По нему он засек меня.

Верити осмелилась выглянуть из-за поваленного столба, где они прятались, и увидела, как Зара и остальные госпитальерки проводят экстренную эвакуацию пациентов. Кроме того, в дальнем конце казармы она уловила черную дымку и слабый отблеск стали. Ярко-зеленый луч, тонкий как нить, прошил пространство комнаты.

— Зара? — по воксу позвала Верити. — Выводи всех, береги боевых сестер! Мы удержим снайпера здесь!

— Нет! — крикнула Децима. — Ты должна идти! Ему нужна только я! Смертоуказатель убьет свою жертву и тут же испарится. Позволь мне умереть!

— Разве об этом ты хотела меня попросить? Мгновение назад, когда сказала, что тебя гложут сомнения? — Она наклонилась ближе, и ее голос задрожал. — Так ты хочешь, чтобы я… даровала тебе избавление?

— Да, — мгновенно прозвучало в ответ. — Нет. Да. Нет. Нет. Да. — Децима сомкнула челюсти и проскрежетала: — НЕТ!

Очередной заряд пронесся у них над головами и раскрошил кладку.

— Не мне делать выбор, — словно осененная, сказала выжившая. — У меня давно забрали это право.

Глубоко сидевший в Верити страх зажег искру, быстро разгоревшуюся до костра.

— Я отказываюсь в это верить, — решительно произнесла госпитальерка. Она воздела руку, и перчатка с медной филигранью и сложными механизмами раскрылась на манер цветка из лезвий и игл. — Раз ты желаешь умереть, значит, ты готова пойти на риск? Ты мне доверяешь?

Децима сильно зажмурила глаза, и Верити догадалась, что та ведет тихую схватку с голосом у нее в голове.

— Доверяю, — слабо промолвила она.

— Приготовься, будет очень больно, — велела ей Верити и потянулась к шее неумершей.

По мнению Мирии, они находились где-то над дольменными вратами, неподалеку от того яруса, куда они прибыли при первом переходе через порталы. Она огляделась по сторонам, пытаясь отыскать знакомые места. «Лаборатория где-то рядом, — убеждала себя Сороритас. — Я уверена».

Однако здесь трудно было быть в чем-то уверенной. Некронский комплекс имел модульную структуру: тысячи или даже миллионы одинаковых блоков были составлены вместе для создания вызывающих головокружение помещений и бесконечных коридоров, тянувшихся во мрак. В них напрочь отсутствовала какая-либо архитектурная красота или элегантность, коими отличались сооружения, возводимые в Империуме. Весь этот комплекс строил не мастер; в пещерообразных внутренних пространствах Обсидиановой Луны отчетливо прослеживалась холодная и нечеловеческая логика вычислительной программы.

Через вентиляционные каналы в стальных стенах Мирия видела регулярные отблески ослепляющего света, отчего кожу покалывали разряды статического электричества. На дальней стороне этого барьера курсировали колоссальные объемы энергии, усмиренные и направленные на питание станции. Мирии оставалось только гадать, что за наука смогла создать такое.

— Здесь проход! — позвала Пандора, шедшая во главе отряда.

Дулом оружия она показала на шестиугольный туннель, нижняя грань которого плавно переходила в пол коридора, по которому они продвигались.

— Показывай, — сказала сестра Имогена, подходя ближе, чтобы увидеть все самой.

Мирия оглянулась на Тегаса, вставшего позади, и спросила:

— Это и есть наш путь?

Квестор не ответил, и тогда она повторила вопрос уже более строгим голосом.

— Да, — наконец кивнул он.

Назойливое чувство тревоги закралось в мысли боевой сестры. Тегас выглядел рассеянным, будто его внимание занимало что-то совсем другое. Он демонстрировал поведение, схожее с тем, что она наблюдала днями ранее в монастыре. Тогда он бессловесно переговаривался со своими приспешниками, но здесь? Что его занимало теперь?

— Эти отметины, — Даная кивнула на стены туннеля, — на черном камне…

Когда Мирия заметила их, внутри у нее все похолодело. Прежде она уже видела те же узоры, выгравированные на темных стенах, — идеально вырезанные лазером овалы, похожие на щит с единственным блеклым рубином наверху. Она расслышала слабый хруст металла, трущегося о камень.

— Нет… — Она резко обернулась к Тегасу. — Не подх…

Овалы вдруг выгнулись и перевернулись, и Имогена с Пандорой оказались прямо под ними. Даная закричала, но было слишком поздно. Стены туннеля — не служебного прохода, а своеобразной галереи-склада — ожили, когда железные насекомые стали вылезать из щелей в кладке, где покоились.

Наружу хлынул поток стрекочущих скарабеев, доходивший до пояса, и унес Пандору вместе с врезавшейся в нее старшей сестрой. Оружие Имогены успело прогреметь всего один раз, а затем ее поглотила кишащая масса инсектоидов.

Неожиданно Тегас ударил Мирию тяжелой клешней своей серворуки, растущей из-за спины, и Сороритас потеряла равновесие. Он бросился бежать, сверкая стальными паучьими лапками, и мгновение Мирия колебалась, будучи неуверенной, что ей делать.

Остальные боевые сестры между тем противостояли огромному рою скарабеев, который каким-то образом удалось вызвать Тегасу. Вздымающаяся волна металлических жуков с каждой секундой подступала все ближе и не собиралась замедляться. В этом бурлящем течении что-то зашевелилось, и, к ужасу Мирии, оттуда появилась Имогена, вставшая на ноги за счет одной лишь силы воли. Скарабеи покрывали ее с головы до ног, словно сплошная кольчуга. Кровь рекой лилась из ран на обнаженной коже, а силовой доспех искрил и резко дергался в тех местах, где машины прокусили миомерные пучки мышц и приводные механизмы. Она яростно била по себе, сдирая тварей, рвущих ее сотней острых как бритва жвал.

Правый глаз ей уже вырвали, но здоровый завертелся по сторонам и злобно и обвиняюще вперился в Мирию. Ей удалось перекричать жужжание, вой и щелканье челюстей скарабеев, с хрустом ломающих ей кости, и дать последнюю команду.

— Не подведи! — задыхаясь, воскликнула она и забулькала кровавой пеной, фонтаном сорвавшейся с губ; в следующую секунду она упала обратно в толпу машин, жаждущих растащить ее на части.

Мирия развернулась и, звеня сабатонами о стальное покрытие пола, стремглав бросилась в погоню за квестором.

Смертоуказатель игнорировал остальных людей, спешно покидающих зону боестолкновения, поскольку ни у кого из них не было чего-то хотя бы отдаленно похожего на оружие, ничего, что датчики ассасина расценили бы потенциально способным пробить его бронированный капюшон.

Закинув на плечо длинноствольный дезинтегратор, он неторопливо зашагал по сводчатому залу под мерное гудение разрядника на дуле. В виртуальном поле зрения некронского солдата ярко сияла точка, обозначающая цель. Она перемещалась туда-сюда за невысокой баррикадой из обрушившейся каменной кладки. Обнаружив, что энергия рассеивается весьма необычно и не соответствует стандартным параметрам, ассасин снова сверился с данными, переданными ему немесором.

Его целью был нетипичный гуманоид — органик, в значительной степени усовершенствованный технологиями некронтир. Охотничья метка кружила над главным элементом модификаций — управляющим сознанием скарабеем. Хайгис снабдил ассасина всеми доступными сведениями об этом модуле и исходящем от него излучении, что существенно упростило выслеживание жертвы. Но сейчас, однако, показания ослабевали и становились неправильными. Светящийся маркер разделялся, вел себя так, словно находился в двух разных местах одновременно.

Смертоуказатель сбавил темп и опустил винтовку. Случай был крайне странным, беспрецедентным. Две минуты прошло с момента выставления метки. Тут, во Вселенной, время утекало, а цель до сих пор не была устранена. Эти факторы были взаимосвязаны. Убийство надлежало совершить скорее рано, чем поздно.

Внезапно спокойствие воздуха нарушил звук — дикий крик боли. Убийца услышал его и продолжил движение. На короткий миг в реальности открылась щель, и Смертоуказатель убрал свой дезинтегратор обратно в пространственный карман, а оттуда вынул вторичное оружие — серебряный гиперфазовый меч, способный разрезать практически что угодно, кроме разве что самой плотной материи. Штатные ассасины династий не всегда действовали с большого расстояния; порой целесообразнее было подобраться вплотную для устранения цели.

Держа перед собой клинок, некрон неумолимо приближался к упавшему столбу, как вдруг охотничья метка разделилась на две половины, разбежавшиеся в разных направлениях.

С медной перчаткой, блестящей от крови, Верити выскочила из укрытия и рванула к двери. Сломанный и подергивающийся скарабей по-прежнему был зажат в ее кулаке, пинаясь своими тоненькими лапками-иголками и пытаясь выбраться. Он испускал тот же потусторонний свет, что и ореол над головой Децимы, ввиду чего госпитальерка опасалась, что теперь и сама стала жертвой.

И тут она допустила одну непростительную ошибку, какую ни за что бы не совершила боевая сестра. Она оглянулась назад.

Ей пришлось. Хирургическое удаление инородного тела, проведенное второпях и без надлежащей подготовки, с применением самых примитивных инструментов и с молитвами об успехе, обращенными к Богу-Императору… Учитывая все обстоятельства, вероятность того, что она подарила Дециме милосердную смерть, против которой же и выступала, была весьма высока.

Но она нигде не видела следов искалеченной, истекающей кровью женщины. Перед глазами госпитальерки вновь предстала страшная открытая рана на шее Децимы, там, где она до кости срезала ей изрубцованную кожу вместе с мясом…

Она верила, есть шанс, что Смертоуказатель придет в замешательство после насильственного изъятия помеченного имплантата. Быть может, этого даже хватило бы, чтобы нарушить его логику. Сейчас это предположение показалось ей глупым.

Некрон находился прямо за Верити, и она споткнулась, когда он занес над ней сверкающий меч.

При падении Верити выронила скарабея, и тот, звонко ударившись о пол, начал кружить на месте, оставляя за собой след из крови Децимы. Смертоуказатель невозмутимо посмотрел на него и раздавил ногой, после чего свечение исчезло. В какой-то момент она подумала, что убийца расправится и с ней тоже, но невыразительная череполикая маска, отполированная до зеркального блеска, продемонстрировала лишь отсутствие к ней интереса. Некрон отвернулся и снова стал высматривать неумершую.

И наконец он нашел ее. Появившись из теней, женщина с криками понеслась прямо на него; ее лицо в шрамах и шея были влажными от свежепролитой крови. С охотничьей меткой, парящей у нее над головой, Децима выглядела поистине ужасающе. Она напоминала призрака мести, неупокоенную душу, вернувшуюся с того света отплатить тем, кто убил ее и сестер.

Держа в руке кусок скалобетона больше своей головы, Децима накинулась на Смертоуказателя и врезала ему с такой дикой силой, что ксеноассасин зашатался.

— Тебе не победить, — выл Наблюдатель. — Тебе никогда не заглушить мой голос.

Она обрушивала на своего преследователя удар за ударом с такой необузданной мощью и скоростью, что расколола булыжник о блестящие металлические ребра, вдавив их внутрь и сломав.

— Я не сдамся тебе! — закричала Децима. — Тебя нет! Я убила тебя! Оставь меня! — Она вопила что есть мочи, обезумевшая от переполнявших ее эмоций. Все это время они копились внутри нее и не могли найти выход, но теперь она буквально взорвалась.

— Никогда, — прозвучало в ответ. — Я в твоей голове. В тебе самой.

Чужак отбивался, махая мечом в попытке разрезать неумершую надвое, но пока что рассекал только воздух. Децима сделала ложный выпад, обошла защиту противника, и, прежде чем он успел отреагировать, схватила руку некрона за шаровой сустав и вывернула ее в обратную сторону. Вес механоида сместился, и он не смог предотвратить падение.

— Она вытащила машину, — зашипела женщина. — Я не должна больше слышать тебя. Я хочу вернуть свою душу! Хочу вернуть!

Децима удостоверилась, что Смертоуказатель медленно и неизбежно упадет на поднятый кверху конец собственного клинка; с неприятным скрипом гиперфазовый меч вошел в металлический череп через подбородок и, спокойно пройдя дальше, пронзил бронированный капюшон.

— Нет.

Она смотрела на собственное измазанное в крови отражение в блестящем лице Смертоуказателя и слушала, как голос в голове затихает.

— НЕ-Е-Е-ЕТ! — прокатилось глухое эхо.

— Я — не ты! — с желчью выплюнула она. — И никогда не была тобой! Никогда!

Некрон не отвечал ей. Изумрудный свет в его глазницах постепенно угасал.