Молот и наковальня

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

В какой-то миг Мирии показалось, что канонисса даст команду убить квестора прямо на крыше центральной крепости. Боевая сестра даже представила себе эту картину: Сеферина рявкает приказ, верные Сороритас поднимают оружие, звучит вой выстрелов, и Тегас, махая конечностями, падает расстрелянный с края крыши.

В конце концов, он этого заслуживал. Он врал ордену Пресвятой Девы-Мученицы, вероятно, годами. Сперва — о секретной исследовательской базе Механикус в каньонах, а после — о смертельной угрозе некронтир.

— За твои деяния тебя давно следует прикончить, — сказала канонисса, озвучивая мысли Мирии. — Я сильно пожалею, если позволю тебе сделать еще хоть один вздох.

— Это будет фатальной ошибкой, — размеренно ответил Тегас. В его голосе отсутствовал хоть какой-либо намек на страх, но Мирия сочла это за очередную уловку. На самом же деле, скорее всего, он был напуган. Впрочем, одно неправильное движение, и он умрет там же, где стоит. — У меня больше нет никаких причин скрывать от вас что-либо, миледи. Текущие события выходят за рамки данных мне полномочий, так что мы теперь в одинаково затруднительном положении.

От отвращения к нему Сеферина посмотрела в сторону. Ее взор устремился в бледную зарю, и высоко в небе она различила смутные призрачные очертания Обсидиановой Луны.

Наконец канонисса снова заговорила:

— Если все обстоит так, как ты говоришь, нам необходимо пересмотреть план обороны. — Она метнула взгляд на Кассандру. — Передай отделениям, пусть передвинут к границам крепости излучатели силового поля, расположенные вокруг камеры генераториума.

— Наши энергосистемы останутся без защиты, — подметила Верити.

— Если ксеносы опять заберутся так глубоко на территорию монастыря, это уже не будет иметь значения, — мрачно объяснила Имогена, пока Кассандра тихо переговаривалась по вокс-бусине.

— А с ним чего? — Мирия, не стесняясь, показала на Тегаса дулом болтера.

— Пусть живет, пока, — распорядилась Сеферина, и квестор заметно расслабился. — Его навыки и знания еще могут пригодиться мне. — Она подошла к нему ближе. — Ты все понял, шестеренкин? — Тегаса передернуло от такого уничижительного обращения. — Если от тебя не будет никакой пользы, считай, ты покойник.

Мирия закинула оружие на плечо и уставилась на квестора.

— Так что мы будем делать?

Она обратилась к канониссе:

— Стоять и умирать?

— Сестра Мирия! — жестко прикрикнула Имогена. — Ты забываешься! Говори с почтением, когда обращаешься к госпоже!

Мирия закусила губу и поклонилась.

— Конечно… я не хотела проявить неуважение… — Она подняла глаза. — Но вопрос тем не менее остается. Нужно придумать другую стратегию, моя госпожа. Если мы не перенесем поле битвы на территорию противника, они нас одолеют!

— Не тебе тут оспаривать приказы старших, — продолжила Имогена. — Я думала, ты хорошо усвоила этот урок после Невы!

Мирия проигнорировала ее, сконцентрировавшись на том, чтобы выдержать на себе пристальный взгляд Сеферины.

— Мы должны положить конец этой угрозе в зародыше. Нужно отправиться в Обсидиановую Луну… — Она замерла. — Все мы тут знаем, зачем.

— Я не согласна, — сказала канонисса, — это сущее самоубийство, учитывая те бесчисленные войска, что, как вы утверждаете, там находятся. — Она снова посмотрела ей в глаза. — Тем более у нас нет звездолетов, а вход в пещеру в конце каньона, о которой вы рассказывали, завален…

— Есть другой путь, — неожиданно встрял Тегас, плотнее закутываясь в свою рясу из-за поднявшегося ветра. — Я могу предложить свое решение.

— Железный свиток, — догадалась Децима, впервые за долгое время подав голос. — Он выполняет разные функции. — Она отвернулась и забормотала в пустоту низким и грубым голосом.

Неожиданно загоревшись этой идеей, квестор продолжил:

— Теперь, когда я видел его в действии, думаю, у меня получится вызвать конфигурацию портала из матрицы устройства. Единственное, что необходимо, так это активные некронские врата внутри Обсидиановой Луны, чтобы было с чем с связаться. Я сумею открыть проход в комплекс.

— Но как нам его уничтожить? — спросила Кассандра, зря в корень проблемы.

— Он снова лжет, — буркнула Децима. — Заткнись! — злобно шикнула она на голос, который никто, кроме нее, больше не слышал.

Тегас не обратил на нее внимания.

— Как в центре данного аванпоста существует реактор, так и у ксеносов есть пространственно-фазовое устройство, питающее их крупнейшие установки. И да, сестры, я смогу деактивировать его, если вы отведете меня туда.

Имогена отчетливо уловила в его речи нотки алчности и незамедлительно направила на него оружие.

— Гибрид права! Он снова лжет! Бьюсь об заклад, он даже сейчас что-то замышляет, чтобы в первую очередь извлечь для себя выгоду!

— Выгоду? — возмущенно повторил Тегас. — Даже по моим самым смелым оценкам, наши шансы на успех не выше одного к пяти тысячам! В настоящий момент, старшая сестра, моя главная выгода — моя жизнь!

Ветер унес гневные слова квестора, и на какое-то время лишь слабый шорох песка по камню нарушал тишину.

— Мы останемся и будем сражаться, — наконец решила Сеферина. — Таков наш путь. Мы — несокрушимый бастион для врагов человечества. Так было всегда. — Она взглянула на Мирию. — Здесь погибли наши сестры, и в память о них мы отстоим эту заставу. Мы будем биться до последнего патрона, если так того пожелает Бог-Император.

Она подошла к краю крыши.

— И пока мы будем сражаться, вы, сестры, отправитесь в катакомбы огромной инопланетной машины и уничтожите ее.

— Вы уверены? — спросила Имогена.

Сеферина кивнула:

— Если мы ничего не предпримем, Святилище-сто один снова накроет саван безмолвия. История повторится.

Тень улыбки тронула не-совсем-лицо Тегаса и исчезла столь же скоро, как и появилась, вероятно, эмоциональный пережиток прежних настоящих ощущений квестора. Он вел себя так, словно одержал победу.

Это не ускользнуло от Мирии, и она решила бросить ему вызов.

— Почему мы должны доверять Адептус Механикус? В наших рядах есть Сестра Битвы, что в своих познаниях о некронах превосходит квестора.

Она кивнула на Дециму, на что та стала заламывать руки.

— Нет, — невнятно выпалила она. — Нет, нет. Не вздумайте ходить! Притихни! Я не хочу снова туда возвращаться.

— И вместо меня вы доверитесь этой… — Тегас сделал паузу, подбирая подходящий эпитет, — разбитой, сломленной душе?

Он приблизился к ней, и Децима опасливо отпрянула.

— Да вы вообще понимаете, что она такое на самом деле?

— Некроны сделали это с ней. Криптек, тот, что называет себя Оссуаром.

Дециму передернуло, когда Верити назвала это имя. В пещерах и военном комплексе пришельцев утраченная боевая сестра показала себя сильной и непокорной, но теперь превратилась в пугливую и раздражительную, что вызывало противоречивое впечатление.

— Мы проиграем, если будем просто ждать, — прошептала она. Ее глаза смотрели в некую далекую точку. — Да. Да.

Театральным жестом Тегас раскрыл свое одеяние.

— Похоже, единственный способ убедить, что я достоин доверия, — доказать на деле. Хорошо. Я продемонстрирую вам, чем в действительности является эта «бедная-несчастная».

— Она человек! — возмущенно вскрикнула Верити.

— Как космический десантник? — сказал Тегас. — Или как псайкер? А может, как крысолюд или огрин? Или как я? — Механодендриты Тегаса взвились во все стороны, как голодные змеи, но Децима не дрогнула, лишь зажевала изрубцованные губы.

Кончик одного из механических щупалец раскрылся, как цветочный бутон, и оттуда появился веер из прозрачных треугольников, со щелчком разложившихся в круг. Из отдельных сегментов получилось устройство, напоминающее крупную лупу.

Линзы затуманились, но обрели четкость, когда Тегас стал водить непонятным прйбором в нескольких сантиметрах от поверхности кожи всех членов неумершей. Терагерцовые волны безвредно омывали ее, просвечивая мясо и кости для создания трехмерного изображения, на котором ясно виднелись мириады металлических имплантатов, вживленных ей в плоть.

— Испытательная модель, полагаю, — отстраненно и бесстрастно сказал Тегас. — Этот ученый некрон, которого вы упомянули… Он ставил эксперименты над человеческим видом. Потребуется вскрытие, чтобы в точности узнать, что он пытался доказать.

— Ты к ней не притронешься, — твердо сказала Мирия.

— Нет? — Тегас двинул линзы вверх, и Децима попробовала отдернуть голову, при этом слабо захныкав. — Когда вы увидите это, то, уверяю, вы измените свое мнение.

Устройство магоса провело томографию неумершей и представило послойную модель ее черепа. В затылочной области сидело существо, которое Мирия уже раньше видела внутри Обсидиановой Луны, меньшая по размеру разновидность искусственного скарабея некронов. Злобный жукоподобный робот, глубоко зарытый в мясо на шее, своими тоненькими лапками цеплялся за позвоночный столб. Даже пока боевая сестра с ужасом наблюдала это зрелище, он слегка шевелился, будто живой.

— Простите, — зарыдала Децима. — Простите, простите, простите…

— Нам неизвестно, как ксеносы их называют, — грубым тоном объяснил Тегас. — Инквизитор Хот дал им имя «мозгоклещи», хотя я нахожу такой термин чересчур мудреным.

Кассандра подняла болтер.

— Устройство управления сознанием?

— В точку, — кивнул Тегас. — Но оно, похоже, повреждено. — Он указал на снимке затемненные участки панциря машины. — Готов поспорить, именно эта неисправность дала ей возможность сбежать от некронов годы назад. Скарабей частично вернул ей свободу воли.

После открывшейся правды Верити выглядела нездоровой. Она коснулась руки Децимы, но та отдернула ее, будто обожглась.

— Те голоса у нее в голове, это криптек терзает ее?

— Весьма вероятно, — ответил Тегас. — Но с тем же успехом так может проявляться повреждение ее рассудка. Психологические травмы у людей порой приводят к непредсказуемым последствиям.

Имогена нахмурилась.

— Какая разница. Ей в любом случае нельзя доверять.

— То же я могу сказать про него, — возразила Мирия, указывая на квестора.

— Нет, — прозвучал робкий голос. Неумершая обвела присутствующих взглядом. — Шестеренка прав. Я дефектная и могу быть опасна для вас. Если я окажусь слишком близко к Оссуару, он будет видеть… он сможет видеть моими глазами.

— Ты сама этого точно не знаешь, — попробовала убедить ее Верити.

— Вам нельзя так рисковать, сестры, — окончательно и бесповоротно заявила Децима.

С трона на вершине личного командного монолита немесор Хайгис внимательно обозревал боевые порядки своей пехоты. Ряды воинов стояли наготове; одни только прибыли через порталы орбитальной станции, другие вернулись в строй, завершив ремонт после первого наступления. Бессмертные и личи-стражи, как вся его армия, неподвижно замерли в ожидании приказа ожить и отправиться убивать.

Генерал пристально вглядывался в каждого из-за парапетной стены монолита, чувствуя, как под ним мерно гудят контргравитационные моторы. Хайгис задержался, чтобы запомнить момент единения; он подключил свой интеллект к обширной контрольной матрице, охватывающей его низших солдат, и принялся разбирать их недавние воспоминания и сортировать информацию.

Воины едва ли имели разум в истинном значении этого слова. До Великого Преображения и сладостного облегчения, что принес биоперенос, они составляли самые презренные касты некронтир, к коим относились рабочие, прислуга, бедняки. Звездные боги освободили их от тирании разума, лишили эмоций и характера. Оставили лишь саму суть, мельчайшую из возможных искорок жизни, сделав их бездушными и покорными.

«Счастливые, блаженные, — подумал Хайгис, предполагая, каково им должно быть в их состоянии. — Не обремененные нуждой принимать решения».

Превосходившие их по всем параметрам Бессмертные, в свою очередь, во времена Плоти были солдатами в армиях династов, что нашло отражение после перерождения. Они были лучше вооружены, имели усовершенствованную броню, но прежде всего — сохранили чуть большую частичку прежних себя. Конечно, ее недоставало, чтобы дать им имя или личность, но вполне хватило, чтобы остались приобретенные военные навыки. Это был обычный холодный расчет, ведь иначе время и силы, затраченные на их обучение, пропали бы даром. Как и рядовым некронам, им не хватало ума, и они существовали только в настоящий момент. И те и другие были всего-навсего ходячим оружием, инструментами для убийств, и со своей функцией они справлялись превосходно.

Хайгис не помнил, как проходил его биоперенос. Лишь то, как он проснулся уже в механическом теле, пульсирующем от внутренней мощи и смертоносного потенциала. Самым сильным воспоминанием о том восхитительном мгновении было чувство невероятной легкости, свободы от мирских забот и проблем вроде разложения его органической оболочки и бесполезных нравственных норм смертных созданий. Немесор забыл, кем был до Преображения, так как эту информацию стерли и удалили из него, но, несомненно, он занимал высокое положение, раз ему сохранили некоторую долю самосознания. Такое объяснение его вполне устраивало. Первое, что Хайгис сделал в новообретенной машинной оболочке, — склонился перед своим господином, Имотехом Повелителем Бурь.

Другим, разумеется, повезло куда меньше. В ходе трансформации одни понесли ощутимый ущерб сразу, а у других осложнения проявились спустя многие тысячелетия. Так, например, возникли Уничтожители — некронтир, которые из-за сбоя энграмм и нигилистического настроя превратились в берсерков, жаждущих убивать всех на своем пути и не способных думать о чем-либо еще. Однако они не шли ни в какое сравнение с омерзительными Освежеванными, которые слетались на запах крови, словно стервятники. Движимые необъяснимым влечением, которое Предвестники называли проклятием, они надевали на себя содранную кожу и прочесывали поля сражений в поисках трупов. Кое-кто утверждал, будто они одержимы безумием, и именно в нем кроется причина их странной мании; лишенные плоти, они якобы стремились воссоздать ее, срезая мясо с тех, кто умер в бою с некронами. Иные находили в их поведении влияние одного из звездных богов, убитых в ходе Войны на небесах, который напоследок выпустил вирус, что однажды заразит всех той же страшной болезнью.

Хайгис не выносил ни первых, ни вторых и никогда бы не позволил своим войскам вступить в битву вместе с ними. Возможно, это был отголосок его былого Я, но немесор рассматривал сражение как нечто неприкосновенное, нечто такое, где проверяются любые истины и где воля и сила дают ответы на все вопросы. Будь генерал по-прежнему способен на подобного рода эмоциональные реакции, про него верно было бы сказать, что он относится к войне с отеческой любовью.

По завершении систематизации данных генерал принялся тщательно их просеивать. Он одновременно увидел все: каждое отдельное столкновение, каждую схватку, каждое убийство в рукопашной, каждый выстрел свежевателя и тесла-заряд. Разум постепенно рисовал огромную картину смерти, по мере того, как перед некронским военачальником разворачивались сотни небольших битв с точки зрения его солдат; изображения прокручивались синхронно, наслаиваясь друг на друга. Он созерцал, как проигрывают павшие и как одерживают верх победители. И все это за те короткие мгновения, что Хайгис пребывал в центре сети и поглощал сведения.

Когда он закончил, то отсоединился, и в его глазницах ярко разгорелось изумрудное пламя. У него был план, составленный на основе отчетов о первом наступлении, и у него были солдаты, значительно превосходящие числом тех женских особей, что сидели за стенами форпоста.

В уме Хайгис уже одержал победу. Поражение человеческих захватчиков было неизбежным. Теперь оставалось только претворить замысел в жизнь. Выдвинутую им теорему смерти требовалось доказать.

Из энергокристалла на вершине монолита полился свет и окутал немесора дрожащим ореолом, когда он воздел руку в огненной перчатке и показал ею в песчаные пустоши — в сторону недалекой долины, где органики доживали свои последние минуты.

В посланном сигнале он во всех деталях изложил собравшимся свою стратегию, чтобы ни у кого не возникало недопонимания или двойственного восприятия его команд. Закончив объяснять подчиненным, куда идти и кого убивать, Хайгис сказал одно слово, и вокодер его машинной оболочки воспроизвел звук через бортовые усилители монолита. В этом не было никакой нужды, но сама ритуальность, категоричность этого жеста очень нравилась ему.

Словом этим было «казнить»; без всяких боевых кличей или ликования, без страха или сомнений армия некронов двинулась по направлению к Святилищу-101.

— А вдруг это такой хитрый ход, — тихо сказала Верити, так чтобы только Мирия услышала ее.

Боевая сестра, стоявшая на одном колене, отвлеклась от проверки снаряжения и подняла на нее глаза.

— Думаешь, мне это не приходило в голову?

Верити оглядела всю Великую часовню и скорчила гримасу.

— Мало того, что ты должна отправиться в эту опасную миссию, так еще и ксеномеханизм будет активирован здесь, в священном месте…

— Это самая защищенная часть монастыря, сестра, — напомнила ей Мирия.

— Да, — согласилась она, — но, по-моему, это все равно кощунство.

— Не спорю, — серьезно ответила сестра-милитантка и сделала паузу. — Я хорошо понимаю намерения Тегаса. И, когда наступит время, я припасу для него пулю.

— Адептус Механикус явно нельзя назвать верующими, по крайней мере, не такими, как мы, — настаивала на своем Верити.

— Не суди по нему о всех, — прозвучало в ответ. — Мне приходилось биться на одной стороне с адептами, которые с честью выполняли свой долг перед Золотым Троном. Но Тегас, как ни крути, действительно не самый приятный из них.

— Они служат неправильному божеству, — не унималась госпитальерка. — Почитают Бога-Машину, который лишь одно из воплощений Бога-Императора… Разве смогут они когда-нибудь узреть истинную славу Его, как мы?

— Если вы так хотите, мы можем устроить теологические дебаты, сестра Верити, — позвал Тегас из дальнего конца громадного зала, шагая в сопровождении Кассандры и Данаи. — Но, боюсь, сейчас не самое лучшее время и не самое подходящее место для подобных бесед.

— Он слышал меня… — сквозь зубы шепнула Верити.

Мирия коснулась уха и сказала:

— Учитывая, сколько в нем аугментики, он, наверное, слышит жужжание каждой песчаной мухи в этих стенах.

— И даже за их пределами, — уверил квестор, демонстрируя холодную и скупую улыбку.

— Довольно болтовни, — строго произнесла канонисса, стоявшая неподалеку.

Жестом она подозвала сестру Ананке, и та подошла с контейнером в руках. По приказу Сеферины она осторожно открыла его и извлекла серого цвета железный свиток; всем своим видом Ананке выражала неприязнь к инопланетному устройству. Позади нее в тени столбов притаилась Децима, наблюдавшая за происходящим из глубины капюшона.

— Отдай ему, — скомандовала канонисса.

Ананке сделала, как ей велели, радуясь тому, что наконец избавилась от артефакта ксеносов. Тегас жадно принял его, и девушка, тут же отпрянув, схватилась за свой болтер, в чем, впрочем, не было нужды, так как рядом стояли Имогена и трое других Сороритас, целившихся Тегасу в голову.

— Неужели это так необходимо? — сымитировал он вздох разочарования. — Я дал слово, что буду помогать вам.

Несмотря на это заверение, Сеферина и пальцем не пошевелила, чтобы боевые сестры опустили оружие.

— Приступай к работе, — приказала она, — но знай: если хоть как-то обманешь нас, то не доживешь до наслаждения плодами своего предательства.

— И в мыслях не было, — отозвался квестор. — В конце концов, моя дорогая канонисса, мы хотим одного и того же.

— Давай уже! — гаркнула Имогена, когда ее терпение иссякло. — Живее!

— Как пожелаете. — Тегас приблизил свои манипуляторы к свитку и провел ими над поверхностью устройства, следуя кругам и линиям, составлявшим чужеродные знаки.

Внимание Верити захватил слабый стон, вырвавшийся из Децимы за секунду до того, как некронский прибор превратился из инертного куска металла в сияющий и извивающийся канат зеленого огня.

Тегас впал в шок, его кибернетические конечности застыли и намертво сжали артефакт. Живой металл трепетал в его хватке, меняя свою форму с зловещей плавностью, отчего по коже Верити забегали мурашки. Сперва устройство развернулось на манер свитка, заполненного движущимися символами и целыми строками текста, затем превратилось в опахало из угловатых пластин, переливающихся разными цветами и излучающими свет. На короткий миг оно приняло форму куба, потом — жезла и, наконец, обратилось в тонкие проволоки, которые, распутавшись, подрагивали в воздухе, словно трава на ветру.

— Да! — воодушевился квестор. — У меня получилось! — Подобное проявление человеческих эмоций казалось непривычным и даже неуместным для адепта Механикус.

Когда тончайшие лекала стали увеличиваться в ширине и диаметре, Тегас понял, что пора отпустить устройство, чтобы оно вошло в завершающую стадию реформирования. Оно трансформировалось в дуги, сверкающие концы которых начали сходиться вместе. Когда инопланетный металл со звоном скрепился, то образовал обруч, достаточно большой, чтобы через него шагнул человек, а затем по его поверхности растеклась энергетическая дымка, испускающая необычное излучение. Верити не могла отвести глаз от чарующей, почти гипнотизирующей игры переливающегося света…

Чужеродного света.

Опомнившись, она завертела головой, чтобы прекратить зрительный контакт. Между тем по мембране пошла мелкая дрожь, из-за чего могло сложиться обманчивое впечатление безобидности портала, но Верити лично видела, что лежит по ту сторону пелены: бесчисленные армии и непостижимые машины, дожидающиеся часа пробуждения.

Сама мысль о том, что ее попросят вернуться туда, наполняла ее ледяным ужасом. Она осмелилась боковым зрением посмотреть на канониссу и задумалась, услышит ли от нее приказ отправиться вместе с остальными. Внезапно Верити стало стыдно за свою боязливость, но она не могла ничего с собой поделать и только бессловесно молилась, чтобы такая команда не поступила.

Никогда прежде она не бывала в месте, подобном некронскому комплексу, в месте, где отсутствие духа было практически осязаемо. Госпитальерка силилась ясно выразить свои мысли, найти правильные слова, чтобы описать то чувство, которое она испытала тогда. Самое близкое… опустошенность. Ни на что не похожая пустота, абсолютный вакуум, где вере не найти почву.

Погруженная в размышления, она вздрогнула от неожиданности, когда Децима отважилась подать голос.

— У вас мало времени, — сказала сломанная женщина. — Длительное пользование устройством привлечет их внимание. Вы должны поспешить.

Сеферина приблизилась к Тегасу.

— Готово?

— Воистину, — ответил квестор и кивнул дважды.

Канонисса взглянула на старшую сестру.

— Имогена. Собери отделение и отправляйся в цитадель чужаков. Твоя задача — уничтожить ее или погибнуть.

— Принято, — четко отсалютовала женщина, а после посмотрела в лица Сороритас, окружавших ее. — Мне нужны пять человек, сильных душой и готовых встретиться сегодня с Богом-Императором. Велика вероятность, что мы никогда не вернемся из этой миссии и погибнем на чужой земле. Итак, кто готов пойти со мной?

— Я, — первой вызвалась Мирия, едва с губ старшей сестры сорвалось последнее слово. Меньшего от подруги Верити и не ожидала.

— И я. — Даная приподняла свой мелтаган.

Стоявшая рядом с ней сестра Ананке молча кивнула в знак согласия присоединиться к ним.

— Пока имя Его на устах, — сказала Кассандра, выходя вперед, — нет разницы, где умирать, там или здесь.

Последним членом группы стала сестра Пандора, повторившая воинское приветствие Имогены.

— Замечательно, — чинно произнес Тегас и сделал вдох. — Думаю, лучше всего вперед послать заместителя… — Он обратил взор на своих подчиненных, и Верити увидела, как они попятились в страхе. Никто не хотел проходить сквозь портал и стать одним из тех, кто попадется в ловушку некронов.

— Ты сказал, все готово, — вмешалась Сеферина, подходя к Тегасу ближе. — Проход открыт, да?

— Да, но благоразумнее…

Она не дала ему закончить. Стремительным движением канонисса хорошо ухватилась за одежду адепта, и за счет увеличенной силы, даруемой искусственной мускулатурой силового доспеха, оторвала магоса от земли и целиком закинула в мерцающую мембрану.

Подобие крика вырвалось из его глотки, но этот звук резко оборвался, когда он коснулся горизонта событий портала и провалился в никуда. Лишь вспышка яркого света отметила его исчезновение.

На лице Имогены показалась черствая усмешка, но быстро пропала.

— Отделение готово, миледи.

— Убедись, что он сдержит слово, — слегка поклонилась Сеферина. — Да пребудет с вами благословение Золотого Трона, сестры мои. Аве Император!

— Аве Император! — хором повторили Сороритас.

— Удачи, — бросила напоследок Верити и почувствовала, будто ей сдавили грудь.

Задержавшись, Мирия сдержанно кивнула ей и ступила во врата, после чего помещение наполнилось светом.

Отстраненным, нечитаемым взглядом Децима безмолвно проводила храбрых женщин, уходящих в неизвестность одна за другой.

Если первый штурм проходил в неспешном и равномерном темпе, каким его специально задумывал некрон-командующий, отправляя войска низшего порядка разведать расстановку и мощь обороняющихся людей, то второй протекал стремительно и изменчиво.

Под прикрытием низких песчаных облаков, поднятых утренним теплом, враг подобрался к монастырю и перешел на быстрый марш, как только показался в пределах видимости защитников аванпоста. Личи-стражи, Бессмертные и воины шли в одном формировании, пересекая скалистые образования и поднимаясь по дюнам. Они продвигались, словно полчище саранчи.

Возглавлял их железный монстр, называемый триархическим охотником, — громадная машина, которая перемещалась на трех ногах, похожих на чудовищные косы, и оставляла за собой глубокие ямы в песке. Скопление дисковидных датчиков придавало ее корпусу вид паучьей головы, что дополнительно подчеркивалось когтями-манипуляторами, свисавшими на манер мандибул. За узлом управления на самом верху восседал триархический преторианец, принимавший тактические сводки от некронтирских солдат и передававший обратно свежие данные по целям. Первые несколько выстрелов — лучи длинноствольных лазерных ружей, которыми были оснащены остатки персональной техногвардии Тегаса, — без ущерба поглотили невидимые панели рассеивающих щитов, закрывавших Охотника со всех сторон.

Сияющее жерло его багровой пушки крутилось в разные стороны, выискивая подходящую цель, и, когда наконец нашло, со страшным воем мгновенно испарившихся частиц пыли выбросило пламенное копье. Тепловой луч, выпущенный под высоким углом, вонзился в зубчатую стенку над главными воротами, где обустроили огневые точки бойцы Тегаса. Камень покраснел и растаял, растекшись лавой, а киберсолдаты обратились в вопящие факелы.

Их предсмертные крики стали сигналом к началу финальной схватки. Каждая боевая сестра в цепи навела оружие и открыла стрельбу по некронам, на что воины и Бессмертные с ненавистью ответили им точными разрядами гаусс-энергии, разрушающими камень и испепеляющими плоть. В авангарде шли личи-стражи, которые отбивали попадания рассеивающими полями своих крупных каплевидных щитов, а боевыми косами с легкостью разрезали наспех разложенные изгороди из колючей проволоки и противопехотные ежи. Триархический охотник между тем, уворачиваясь от пульсирующих сгустков плазмы, по-крабьи подбирался к монастырю и, переключив тепловой излучатель на режим рассеивания, поливал огнем частично проломленные участки стены.

Сестра Елена, находившаяся за парапетом, спешно бросилась вниз, и пронзительно визжащий поток зеленых молний прошел в том месте, где она только что стояла. Она выругалась и поползла вперед, прижимая болтер к нагруднику.

— Докладывай! — позвала она, заметив сестру Изабель. — Мой вокс сломался.

— Нет, вся сеть лежит, — поправила та. — Не спрашивай как, но машины заблокировали все частоты. — Ей приходилось кричать, чтобы быть услышанной за шумом, создаваемым окружающими боевыми сестрами, которые палили из болтеров по наступающим силам противника.

— Чего я и опасалась. Монолит, — мрачно сказала Елена. — Видишь, вон там? Плывет подобно парящему замку в задних рядах… Он генерирует электромагнитные поля, нарушающие связь. Они хотят, чтобы мы сражались в изоляции друг от друга.

— Они превосходят нас в пять, может, в десять раз. Связные с южной и западной стен сообщают, что через пустыню продвигаются еще войска.

— М-да! — сплюнула Елена и метким попаданием болтерного снаряда в горло обезглавила Бессмертного, шагавшего внизу прямо под ними. — Бог-Император проклянет нас всех, если эти заводные болваны снова осквернят это место!

Когда позади раздался женский крик, Елена обернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как через край стены переваливается и падает на скалы Сороритас с почерневшим и обугленным туловищем, источающим запах горелого мяса. Секунды спустя другой тепловой луч рассек воздух и пронесся прямо над ними.

Изабель зашипела, как злая кошка, а Елена тяжело проглотила крик боли, когда на ее волосах, стянутых в конский хвост, затрещало пламя. Она сбила огонь латной перчаткой и скривила лицо.

— Мы должны подбить этот шагоход! — прорычала ветеран.

— Чем? Песнями и проповедями? Он экранирован.

— «Тибальт» давно ушел, а вместе с ним и наши надежды на подкрепление или эвакуацию… — с горечью кивнула женщина и замолчала.

— Последнее категорически неприемлемо, — возразила Изабель. — Адепта Сороритас однажды уже проиграли здесь. Сбежав, мы опозорили бы память умерших.

— Твоя правда, — согласилась Елена, а после вернулась к текущей проблеме. — Я придумала другой способ. Сколько у тебя осталось гранат?

— Четыре.

Сестра-ветеран вложила в руки Изабель и свои заряды.

— Возьми мои тоже, свяжи их вместе и синхронизируй таймеры.

Она высунулась из-за парапета и оглядела пустыню; Охотник занял удобную позицию, твердо уперся в землю и приготовился открыть огонь по крепостной стене. Если он расширит брешь, вся линия фронта прогнется. За защитными панелями Елена увидела некрона, подключенного к ядру машины, который отрывистыми движениями работал над пультом.

— Что ты задумала, сестра?

— Одну дерзкую глупость, как раз для старушенции вроде меня. Когда подойдет время, кидай гранаты в щиты. Об остальном я позабочусь.

Не дожидаясь, пока ответит Изабель, она бросилась бежать вдоль зубчатой стены в сторону следующей башни, а точнее, того обожженного пенька, что от нее остался после длительного непрерывного обстрела.

Некроны прошивали воздух рядом с ней потоками зеленого пламени, и она чувствовала, как в легких иссякает воздух, а в ноздри бьет резкая озоновая вонь. Добравшись до черных каменных развалин, до сих пор горячих, она перекатилась и приняла боевую стойку. Никто в ордене не мог сравниться с ней в меткости стрельбы — по крайней мере, так ей хотелось думать, — и сейчас она собиралась это доказать.

Изабель сделала все в точности, как ее просили. Вращающаяся гроздь скрепленных бронебойных гранат описала широкую дугу в направлении спинных панелей триархического охотника и сдетонировала в идеально рассчитанный момент. Силы взрыва хватило, чтобы на короткий миг убрать квантовый экран, чего, впрочем, оказалось достаточно, чтобы Елена выпустила очередь из трех снарядов по пилоту-преторианцу.

Боевая машина некронов заревела, словно раненый зверь, и, потеряв равновесие, придавила под собой с десяток сородичей. Елена услышала, как Изабель и другие женщины в стрелковой цепи громко заликовали, но понимала, что это преждевременное ликование.

Гигантский механический паук был действительно ранен, причем смертельно, но все-таки полностью уничтожить его не вышло. Однако в результате этой отчаянной попытки Охотник врезался в стену и за счет силы удара сам довершил начатое Еленой.

Со звуком, напоминающим растянутый раскат грома, парапеты треснули, просели и в итоге развалились, создав пролом в стене. Елена увидела, как фигуры в черной броне полетели вниз, когда каменные блоки развалились и посыпались один за другим. Треножник упал на колени и судорожно задергался, а некроны, словно детеныши этого арахноида, залезли на корпус подбитого родителя и потоком хлынули в трещины, возникшие во внешней стене. Елена почувствовала, как внутри нее все похолодело.

Она заставила себя подняться на ноги и перезарядить оружие, а затем впервые за долгие часы, как ей казалось, оглянулась на сам форпост. Центральный и внутренний дворы утопали в дыму; везде сверкали огни перестрелок. Пролом в стене, образованный упавшей военной машиной, оказался лишь последним в череде других, и серебряные скелеты уже кишели всюду, посылая во все стороны завывающие зеленые молнии. Куда ни падал взор, везде было одно и то же: крики, клубы пыли и смерть.

Второе падение Святилища-сто один началось.