Море лоскутных кошек

Глава первая Шепот искалеченных

Все люди в мире совершили самоубийство одновременно. В середине рабочего дня они просто прекратили то, чем занимались, и смотрели друг на друга. Это случилось везде, в 11:34 по тихоокеанскому времени. Как будто все было запланировано. Как будто каждый человек на Земле подписал договор о самоубийстве, чтобы убить себя в это конкретное время. И все они сделали это. Все до последнего. В кратчайшие сроки.

Все, кроме меня.

В то время я был в баре, как и каждый вторник утром. Я всегда позволяю себе один день в неделю, чтобы забыть о моей скудной пенсии и просто пить.

Я прихожу туда в 8:00 утра. В девять я начинаю пить, пока не смогу стоять, обычно это занимает около двадцати минут. Часто я начинаю с жесткого дерьма. Если я чувствую себя обезвоженным, я пью пиво. Но важно не смешивать слишком много пива и крепкого алкоголя. Пиво убивает мою потенцию.

К 11:00 утра я потерял сознание. Мои руки обвились вокруг металлических ножек барного стула, твердый плиточный пол был холодным. Зик – единственный бармен в центре города, которому не наплевать, если вы становитесь слишком шумными, сукин сын сломает вам ноги алюминиевой битой, но он ничего не сделает, когда клиент потеряет сознание на полу бара в полдень в 11:30.

Я обычно просыпаюсь около трех и начинаю снова, пью до десяти вечера. Я просыпаюсь на диване или в ванной комнате на следующий день. Не совсем уверен, как я добрался до дома. В Сиэтле приличный общественный транспорт, но я, наверное, иду домой, по крутым холмам, моя рвота на каждом углу. Но я думаю, это не имеет значения. Когда я просыпаюсь дома, я могу выпить ещё, дабы заглушить своё похмелье и снова заснуть.

Никто никогда не пытается помешать мне пить таким образом. У меня нет семьи, которая заботится обо мне. У меня нет коллег или друзей, которые могли бы вмешаться. Думаю, мне повезло. Выпивка – это то, что спасло мою жизнь. Если бы я не был выведен из строя в 11:34 в прошлый вторник, я бы убил себя, как и все остальные.

Возможно, я не убил себя в прошлый вторник, но я попытался. Господи, я пытался. Я помню, что видел в себе что-то уродливое, что-то несчастное, что всегда было во мне, просто ждал, чтобы я это заметил. Отвращение накапливалось во мне, пока я просто не захотел умереть, прямо там и тогда. Не то чтобы я раньше не думал о самоубийстве. Я размышлял об этом каждый день. Никогда раньше я не был таким бесполезным сукиным сыном, который заслуживал смерти. Но я никогда не действовал. Я никогда не соглашался со всей душой, что самоубийство было правильным поступком. До этого момента. Я увидел пустую бутылку «Wild Turkey» на прилавке – Зик всегда оставлял пустые бутылки, чтобы показать мне, какой жалкий человек я был – и я поднялся к стойке, чтобы достать ее. Но мои мышцы ослабли и я упал на пол. Я попытался разбить бутылку, чтобы разрезать яремную вену. Но у меня не было сил. Я не мог оторваться от пола больше чем на дюйм. Бутылка слабо постучала по плитке, словно я настукивал запоминающуюся мелодию в голове, а не пытался разбить бутылку. Я заметил, что и другие люди в баре тоже пытались убить себя. Но они были гораздо менее пьяны, чем я; они смогли разбить свои бокалы и пивные бутылки, и были достаточно трезвыми, чтобы закончить начатую работу. Зик был первым, кто пошел на это. Он использовал нож для резки извести. Просто поднял его над стойкой и изо всех сил врезал себе в лицо. Нож вошел в его лоб, и он плюхнулся назад. Смотря на его мертвую задницу, я потерял сознание.

Я проснулся около трех, как всегда, встал и плюхнулся на барную стойку, чтобы заказать шот и пиво. Но Зик все еще был мертв на полу. Другие пьяные завсегдатаи, так же лежали в лужах крови.

Первым делом я взял пиво у парня, сидевшего ближе всего ко мне, и сел обратно. Мне было все равно, что все мертвы. Мне нужно было выпить. Ничто не раздражает меня больше, чем отсутствие алкоголя, когда я просыпаюсь.

Я увидел себя в зеркале, висевшем напротив меня. Зеркальное изображение не было знакомо. Мое лицо было жестоким с возрастом. Всего шестьдесят семь, но я выглядел так, будто мне было за 80 или за 90 лет. Мое тело засохло. Морщины глубокие и длинные, будто порезаны бритвой. Мои белые глаза были красно-желтые. Живой труп.

Я не знал, почему они все убили себя. Вероятно, был какой-то разговор, в котором они все согласились с тем, что больше не стоит жить. Я думал о том, чтобы позвонить в полицию. Телефон был только на другой стороне бара. Но потом я понял, что может быть лучше просто взять бутылку виски и пойти выпить в парке.

Две бутылки виски. По одному на каждую руку. Выйдя из бара на солнечный свет, я понял, что что-то не так. Катастрофа. Повсюду был огонь и дым. Вокруг были мертвые тела. Автомобили врезались в здания и в другие машины.

Не было никаких звуков пожарных машин или машин скорой помощи. Было тихо. Только звук пламени потрескивающий в близлежащих зданиях.

Я просто сел на тротуар в центре города, пил виски и смотрел на катастрофу, как будто это было по телевизору.

Я увидел старуху, висящую на столбе. Строительные рабочие с отбойными молотками в черепах. Дюжина или около того офисных работников роились, как насекомые, по тротуарам. Должно быть, прыгали с окон зданий. Я не осознавал, что все это было реально, пока не увидел маленьких детей, лежащих мертвыми в парке. Возможно, была какая-то экскурсия в детском саду. Они сидели в кругу с полиэтиленовыми пакетами на голове, плотно привязанными к шеям шнурками. Сумки были заполнены окурками, газированными банками, обрывками бумаги, разным мусором. Видимо учителя пытались научить их ценности чистой окружающей среды, прямо, перед тем как они решили задушить себя.

Изображение горело в моем мозгу. Дети были одеты, как куклы. Свинячие хвосты, ленты, локоны, цветочные платья, рубашки на пуговицах, заправленные в синие джинсы, ковбойские пояса, пушистые розовые рюкзаки. Все мертвы. Самоубийство было просто еще одним классным проектом. Учителя лежали в середине круга, дабы показать им, как это делается. Муравьи уже начали добираться до них.

Я хотел разрыдаться. Не только из-за трупов и муравьев, но и из-за всей этой ситуации. Тем не менее, это был счастливый солнечный день. Я обернулся и обнял колени, подавив рвоту, я выпил половину бутылки.