Море любви

16

Рано утром позвонила Поппи и, задыхаясь от возбуждения, сообщила:

– Эллен! Поступило невероятное предложение! Конечно, жаль бедных Брейкспиров, но ничего не поделаешь, рынок есть рынок. Он диктует свои правила…

После двух бессонных ночей девушка плохо соображала, она потерла виски, чтобы собраться с мыслями и от бесконечных «почему», на которые не было ответа, вернуться в «здесь и сейчас».

Миссис Джемисон опередила агента своим звонком и успела сообщить дочери, что поступило совершенно фантастическое предложение, которое они с Тео уже приняли, так что Брейкспиров придется оставить с носом. Столь успешную продажу Гусиного Дома Тео и Дженнифер приписывали исключительно уму и талантам Эллен. На ее упрек, что это неэтично по отношению к Брейкспирам, мать ответила, что никакой вины за собой не чувствует.

– У этого варианта есть только один недостаток, – продолжала Поппи. – Требуют как можно скорее освободить дом.

– Это не проблема, – ответила Эллен. – Я улетаю в субботу через неделю.

– Вот и замечательно! – обрадовалась Поппи. – Мистер Гейтс будет доволен.

Эллен показалось, что она проглотила меч.

– Мистер Гейтс?

– Вы, наверное, помните его. Тот самый, который когда-то назначил дико низкую цену. Держитесь, чтобы не упасть со стула! Это и есть новый покупатель! Он изменил свое решение, утроив первоначальную цену. Он очень хочет, чтобы дом достался ему.

«А я поскорее убралась восвояси», – добавила про себя Эллен. Придерживая трубку подбородком, она села на корточки и прижалась лбом к коленям – голова кружилась. Эли согласен переплатить за Гусиный Дом, лишь бы только не упустить мечту жизни – Оддлоудское поместье.

Сквозь слезы она рассмеялась. Это было невероятно до смешного – и этот брак, придуманный честолюбивым нуворишем и разорившимся землевладельцем, и то, что их дети согласились на него, в наше-то время.

Ей было совершенно не понятно, что побуждает эксцентричную нелюдимую Годспелл участвовать в планах отца. Шпору Эллен понимала слишком хорошо – он порабощен двумя навязчивыми идеями: тем, что вину необходимо искупить, и тем, что долг следует исполнить. Эллен знала, что Шпора любит ее так же безрассудно и всепоглощающе, как она его. «Ну надо же быть такими идиотами» – обратилась Эллен к будущим молодоженам.

– Пока вы не уедете, его отослали к Рори, помогать тому заниматься с детьми в школе верховой езды, – прошептала Глэдис Эллен, встретив ее в магазине. – Его отвозят утром и вечером забирают. Пока он дома, за ним смотрят, как ястребы. Родители ему сказали: если сделаешь хоть шаг в сторону ее дома, отрубим тебе палец, а если два шага – то два пальца.

Девушка покупала первую за все это время пачку сигарет.

– Значит, Шпора дает уроки верховой езды в Верхнем Оддлоуде? – переспросила она.

Глэдис кивнула:

– Но я бы на вашем месте и не пыталась туда попасть. Проще долететь до Луны. Думаю, они приняли все меры. Я так и сказала мистеру Любовски. Вы ведь с Джаспером оба взрослые люди, правда?

– Правда, – подтвердила Эллен.

– Так какое же они имеют право творить такое? Отрубать пальцы человеку, если он приблизится к вам. Мы же не в Ливане. Может, вы и простоваты, не из аристократок, так что с того, в наше время нужно быть терпимее: на дворе двадцать первый век. Я так прямо и сказала леди Белль: если она не оставит эти штучки, я беру расчет и перехожу к Бартонам.

– Спасибо. – Эллен была тронута этой поддержкой, но и несколько напугана. Теперь не оставалось сомнений, что весь город в курсе ее дел.

Сидя на скамейке Бевиса, Эллен размышляла, без скольких пальцев она могла бы обойтись на месте Шпоры. Эллен посмотрела на свою растопыренную ладонь: та дрожала.

– Скажи мне, что с нами происходит? – спросила она у Бевиса.

Мороженое лежало у нее на коленях и таяло, оставляя пятна на шортах. Каштан над головой прошелестел ей в ответ, что собирается гроза и лучше уйти в безопасное место.

– Я не хочу в безопасное место. Безопасность – это бездействие. Бевис, мы должны что-то сделать.

Эллен подходила к Гусиному Дому – взять джип. Возле самых ворот ей преградило путь семейство Виков: по краям – Дот и Рег, как пара гоблинов, созданных фантазией и руками Фили, а в центре – Сол, с плечами, как у гориллы.

– Ты путаешься с Беллингом? – Дот нацелилась в нее сумкой.

Девушка молча кивнула.

– Эли строит козни? – продолжала допрос Дот.

Эллен снова кивнула.

– Иди поговори с этой чокнутой. Пусть расскажет все, как на духу.

– Что вы имеете в виду?

– Поговорите с Офелией Джентли, – перевел Сол слова бабушки. – Она знает, какого хрена Эли надо.

– Этот Беллинг совсем не такой мерзавец, как все они вбили себе в голову. Чокнутая знает все. Поговори с ней, слышь.

– Спасибо. – Эллен сглотнула. – А можно поинтересоваться, почему вы решили дать мне совет?

– Сол! – скомандовала Дот.

– Бабушка считает, что я должен перед вами извиниться, – сказал юноша. – За барсука.

– Извинение принимается, – удивилась Эллен.

Сол коснулся бицепса с татуировкой, и бледное лицо девы, оседлавшей единорога, показалось Эллен очень знакомым.

– Меня заставил Эли. – Сол не смотрел на нее. – Он застукал меня с этим барсуком и говорит – заявлю, мол, на тебя в полицию за травлю животных. А если я подброшу барсука вам, он никому ничего не скажет. Еще сказал, что заодно я поквитаюсь с вами за бабушку, что выгнали ее с работы.

– А записку тоже Эли написал?

– Нет, – младший Вик покачал головой. – Записку не Эли.

– Ладно, забудем об этом. – Эллен не стала вдаваться в подробности.

– А вы ничего, – сказал Сол, застенчиво глядя на нее. – Человек.

Эллен смотрела на Виков и не понимала, почему они так переменились.

– А с чокнутой вы обязательно поговорите, – повторил внук совет своей бабушки.

– Хорошо, я поговорю с ней. Спасибо.

Фили была в туалете, когда Эллен вошла. Гамлет радостно залаял.

– Кто там? – крикнула подруга. – Это ты, Дилли?

Эллен осмотрелась вокруг. Бюст Годспелл был практически завершен. В этом бесстрастном, аскетичном личике Фили удалось уловить и передать выражение печали, которая трогала сердце. Если сравнивать с гномами и горгульями, на этот раз она создала шедевр. Эллен заметила на втором стенде новую скульптуру, над которой Фили начала работать. Гостья хотела приподнять накрывавшую ее белую ткань, но тут раздался голос хозяйки:

– Не смотри! Нельзя! Моя работа – мое личное дело. Какое право ты имеешь подглядывать? Ты пришла извиниться?

Переход от дружбы к враждебности был таким резким, что теперь обе не могли понять, в каком тоне им общаться.

Эллен хотела накинуться на Фили с упреками и потребовать рассказать ей все как на духу, но, увидев бледное лицо бывшей подруги, спросила:

– А где Дилли?

– Если ты пришла к Дилли, то она уехала в Кент к однокласснице до конца недели. Когда вернется, я скажу ей, что ты заходила.

– Я пришла к тебе.

– Слушаю?

– Ты была права. Шпора дал согласие жениться на Годспелл.

– Разумеется, я была права, – фыркнула Фили.

– Я думаю, ты знаешь, почему он это сделал.

В огромных зеленых глазах вспыхнуло смущение, потом они снова стали холодными, как огурец.

– Наверное, потому, что они любят друг друга.

– Нет! Это ложь! – крикнула Эллен. – Они не любят друг друга. Они даже не нравятся друг другу. Леди Белль и Эли шантажируют своих детей.

– Дети могут уехать, если захотят.

– Нет, они не могут уехать. Они связаны по рукам и ногам.

– Между прочим, в прошлый раз ничто не помешало Шпоре уехать.

– Но сейчас другое дело. Он свихнулся на идее искупления грехов. К тому же его мать при… – Она хотела сказать «при смерти», но осеклась, вспомнив, что поклялась хранить тайну. – Его мать приказала не спускать с него глаз. Боюсь, он на грани срыва.

– Он никогда не славился уравновешенностью. Чего ты хочешь от меня? Чтобы я порекомендовала хорошего психотерапевта?

Эллен почувствовала, что слезы подступают к глазам.

– Я хочу, чтобы ты простила меня за ужасное легкомыслие. Я виновата перед тобой. Но я не могу уехать, потеряв и любимого, и подругу.

– Именно как подруга я и советовала тебе держаться от него подальше. Я-то выполнила свой долг. А ты? Смотри, что из этого получилось.

– Я знаю, что подвела тебя. И подвела Дилли.

– Ты себя подвела под монастырь!

– Нет! – горячо возразила Эллен и дала слезам волю. – Я не жалею о том, что полюбила его. Я снова стала живая, понимаешь? Я нашла потерянную часть себя, и ничего лучше этого в жизни быть не может. И не вздумай мне говорить, что у нас с ним не любовь! Мне все равно, сколько она продлится – дни, часы, минуты. Я прожила с Ричардом тринадцать лет, и у меня ни разу не возникло желания умереть ради него.

– Ты хочешь умереть ради Шпоры? Не думаю, что я могу помочь тебе, Эллен. Мне не знакома та область, где ты находишься. Когда я увидела вас вместе, то поняла, что впервые сподобилась узреть всамделишную любовь своими глазами. Сама я не знаю, что такое любовь. Даже материнская. – Фили всхлипнула и сделала рукой жест, который означал «сейчас я справлюсь с собой».

– Не могла бы ты снова стать моей подругой? – спросила гостья.

– Давай сядем, выпьем, – предложила хозяйка. – Поговорим.

– У тебя все в порядке?

Фили затушила сигарету и тут же зажгла следующую, направляясь к холодильнику.

– Да, все прекрасно. Я славно поработала. Дилли так восторженно реагирует на все. По стаканчику нашего белого?

Они сели на пол возле открытых дверей террасы и смотрели, как над вершинами деревьев собираются облака. Эллен рассказала подруге о своем единоборстве с леди Белль, о неожиданной капитуляции Шпоры.

– Честно говоря, я тебе завидую, – сказала Фили. – По-настоящему полюбить человека, любящего тебя, это опыт, который редко кому выпадает на долю. Именно об этом все мы мечтаем, правда же? Неужели ты думаешь, что Беллинг действительно женится на Годспелл?

– Он рассматривает это как последнюю жертву, которая примирит его со всеми.

– Наш Шпора стал почти святым! Боюсь, Эли не успокоится, пока не отправит его прямиком на небеса.

Эллен внимательно посмотрела на подругу:

– А ты, похоже, неплохо знаешь Эли?

– Не лучше и не хуже, чем любого здесь.

Когда Эллен рассказала о том, что Эли утроил цену, чтобы перехватить Гусиный Дом у Брейкспиров, Фили не выдержала и взорвалась:

– Сволочь! Сукин сын! Как он смеет? Ты не представляешь себе его коварства. Думаешь, леди Белль издевается над собственным сыном? Да она ангел по сравнению с нашим многоуважаемым Гейтсом. Свинья. Сказал, что у него не осталось ни гроша, что аукцион вытряс его подчистую.

– Он должен тебе деньги?

– И не только! Эта мерзкая крыса отказывается оплатить учебу Дилли в университете. Ты же понимаешь, у меня таких денег нет. Я боюсь ей признаться, что горшочек пуст, а девочка собирается ехать, строит планы.

– Эли Гейтс – отец Дилли?

Фили закусила губу и долго смотрела на Эллен.

– Он соблазнил меня, когда мне было шестнадцать. И я была не первой. У него всегда есть любовницы. Ты думаешь, за счет чего существует галерея Прю Хорнтон, если она не может продать ни одной вещи? Эли содержит ее. Он и меня содержал, он до сих пор меня содержит, к моему стыду.

И Фили рассказала свою историю: ночь с Эли, нежданная беременность. Это случилось вскоре после того, как он женился на толстой, но богатой Фелисити. Решение Фили оставить ребенка привело Эли в ярость. Он обещал ей помогать только в том случае, если никто никогда не узнает, от кого у нее ребенок. Он и помогает, но в строго ограниченных рамках, считая каждый фунт.

– Бедняжка Дилли была в таком горе, когда узнала, кто ее отец. Этот гад ведь ее отталкивает, не хочет с ней общаться, не хочет признать, как она хороша. Бедняжка вообразила, что мы можем уехать отсюда, чтобы никогда его не видеть. А что мы можем? Эли отказывает ей даже в образовании, а на эту проклятую свадьбу, на Гусиный Дом, на мечту завладеть когда-нибудь поместьем выкидывает деньги тоннами.

Фили встала и ходила по комнате из конца в конец – Этот святоша, который наизусть знает Писание! Не возжелай жены ближнего своего! Не возжелай осла ближнего своего! Нет ничего, чего бы он ни возжелал! И жены, и осла! И цыплят Хантера! И «астон» Жиля! Ему все надо! Ему все мало! Этот нечеловеческий аппетит меня одно время даже восхищал. Пока дочь не стала страдать из-за него. Фили спрятала лицо в ладонях. – О господи, да и я сейчас обожаю его. Если бы только он мог полюбить Дилли, я бы жизнь положила за него.

– Вы до сих пор любовники? – спросила Эллен подругу.

Та уткнулась ей в плечо.

– Сейчас нет. Он бросил меня. Я была так оскорблена.

Они стояли, обнявшись. Потом Фили сказала:

– Я не должна была тебе этого говорить. Ты, теперь, наверное, попытаешься расстроить свадьбу – пригрозишь Эли, что расскажешь про его незаконнорожденного ребенка.

– А ты хочешь, чтобы я это сделала? – Эллен понимала, что в глубине души Фили именно этого и хочет.

Но утерев нос ладошкой, та отрицательно затрясла головой.

– Если ты это сделаешь, я потеряю все. Без его пособия мы с Дилли по миру пойдем.

– Зачем же ты мне рассказала?

– Потому что ты моя подруга. Настоящая подруга. – Фили погладила Эллен по щеке. – Я это поняла сразу. И что ты полюбишь Шпору, несмотря на все мои предупреждения, я тоже сразу поняла. Ты приехала сюда мертвая, а теперь живая. И крылышки твои работают. Вот что он для тебя сделал. Теперь ты можешь лететь, куда захочешь.

– Я никуда не хочу лететь без него.

– Мы с ним здесь родились и выросли. На нас клеймо «сделано в Котсуолде». Не сомневаюсь, что он тебя любит. И все-таки Шпора пойдет на все ради своей семьи.

– А Эли отменит свадьбу, если ему пригрозить?

– Поверь мне, Гейтс найдет способ стереть нас в порошок. И будет большой удачей, если Шпора при этом уйдет из его лап живым.

Эллен почувствовала леденящий душу ужас.

– Что ты имеешь в виду?

Фили отвела глаза в сторону.

– Предоставь все мне, – неопределенно ответила она. – У меня есть одна идея. В принципе, я уже работаю над ней. Не могу ничего обещать, но попробовать стоит. Вы со Шпорой еще увидитесь?

– Его сослали в Спринглоуд, к Рори. Мобильный конфисковали. Все шпионы леди Белль начеку. Как только я выезжаю из дома, откуда ни возьмись на пути возникают непреодолимые препятствия.

– Ты шутишь?

– Нет. Сегодня утром, когда я хотела выехать, дорогу мне преградило стадо овец. Чуть поодаль стоял фургон, почему-то развернутый поперек. Когда я наконец добралась до Верхнего Оддлоуда, на ферме Рори никого не было, кроме Шерри. Она сказала, что Рори и его кузена затолкали в «лэнд-ровер» и увезли пять минут назад. Я вернулась не солоно хлебавши.

– Да, трудно себе представить, что в таком маленьком городке, как наш, можно одного человека спрятать от другого. Но если кто на это и способен, то Изабель с Эли.

– Я погибаю без него. Я должна его видеть.

– Вы встретитесь. Это неизбежно. Ты же видишь, вас сносит одним потоком.