Мороженое со вкусом чили (СИ)

Глава 14

Всю ночь ребята изучали ноутбук Вики. Искали скрытые письма или угрозы. Я собирала по крупицам разорванные кусочки с помощью скотча. Мы не спали, а искали подсказки. Фролов отрубился на стуле, сложив руки на груди и сцепил между собой вытянутые ноги щиколотками. Макс упал головой вниз на стол, подложив руки вместо подушки. Утренний звонок заставил всех проснуться. Потерев сонные глаза, схватила телефон и не удосужившись посмотреть на экран, хрипло ответила:

— Алло?

— Соня? Ты не забыла о нашей встрече сегодня? — голос отца привел меня в чувство.

— Я помню.

— В двенадцать. Не опаздывай.

— Черт.

Положив мобильник, зарылась пальцами в волосы и устало уронила голову, прижавшись лбом к холодной поверхности.

— Что случилось? — Громов приоткрыл один глаз.

Твою ж мать. Я была готова послать все к чертям и забыть о встрече, лишь бы он еще раз на меня так посмотрел. Взлохмаченные волосы, приоткрытые пухлые губы и его чертовски сексуальная выбритая бровь. Еще чуть-чуть и я точно отдамся ему со всеми потрохами. Предстоит тяжелый разговор с отцом, а потом нужно в срочном порядке решить проблему с квартирой и при этом объяснить Громову, что проблема ни в нем, а в том, что мне придется съехать, ведь мы не обсуждали совместное проживание на долгий срок. И ко всему этому прибавляется мать, с которой я не хочу видеться, но вопрос с вещами пора решать.

— Все в порядке. Мне нужно съездить на одну встречу. Если вы что-то узнаете, позвоните, хорошо?

Я нехотя встала из-за стола и направилась в ванную, как меня схватили за запястье. Макс усадил на колени и развернул лицом к себе.

— Рассказывай.

— Я не могу, — отвела взгляд. — Давай поговорим позже. Для начала мне нужно решить один важный вопрос.

— Мы не сможем решить проблему, если ты мне не расскажешь причину, — он уткнулся носом в мою шею и провел губами по коже.

— Мы? — вцепилась в его руки.

— Ты думала, что твои проблемы меня не касаются? — обвил руками в кольцо и усмехнулся.

— Нет…Я…Не знаю, — обреченно опустила голову.

— Веснушка, запомни, если у тебя что-то происходит, то ты не должна умалчивать. Все, что касается тебя, касается и меня.

— Неужели?

— Именно, — обхватил ладонью шею и склонил мою голову, а сам припал губами, покрывая поцелуями.

— То есть, ты бы мне тоже рассказал о своих проблемах? — прошептала, впиваясь ногтями и оставляя лунки на его бицепсах.

— Нет. Потому что, мои проблемы не должны беспокоить твою замечательную голову. Мужчина решает свои проблемы сам и проблемы того, с кем он в отношениях, — прикусил зубами пульсирующую вену, и я задержала на мгновение дыхание. Новые ощущения вскружили остатки мозгов.

— Это неправильно…

— Тебе придется свыкнуться с этим, — опустил ладони на мои бедра.

— Ребят, я все понимаю, но можно я приму душ? Вам явно надо разредиться, — Фролов вяло поплелся в сторону ванной.

Громов расслабил меня. Но я все-таки испытывала опасение нашего разговора. Как он воспримет новость? Еще и Игорь подлил масла в огонь. У меня имеется всего пару часов до встречи.

— Соня, не нервничай и поделись со мной, — его слова обдали жаром. Он водил большим пальцем по моей ноге.

— Мне… — начала я, — нужно встретиться с отцом и обговорить детали насчет съемной квартиры.

— Квартиры? — Макс оторопел и отстранился, чтобы посмотреть мне в глаза.

— Помнишь, когда я тебе позвонила и ты приехал за мной?

— Такое грех забыть, — погладил меня по щеке, внимательно слушая.

— Тогда меня выгнала из дома моя мать.

Его мышцы перекатывались у меня под пальцами от напряжения. Громов шумно вздохнул, и поджал губы, но не стал перебивать.

— Я написала отцу, что не вернусь больше домой. На следующий день, он ответил. Написал, что нам надо встретиться и обсудить вопрос переезда. Но я не хотела с ним разговаривать. Шло время и недавно мне поступило сообщение. От нее. Она хочет, чтобы я поскорее забрала свои вещи, так как ей надо освободить комнату. Вика тогда искала себе вариант. Думала, предложить ей пожить вдвоем, но после нашего урока, она испарилась и собственно…

— Почему ты не сказала ему, что у тебя уже есть жилье?

— Потому что я остановилась у тебя на время, Макс, — прикусила губу. Его зрачки расширились, и он качнул головой, будто отгоняя пробежавшие пошлые мысли.

— Ты можешь остаться со мной, — улыбнулся уголками губ.

— Но…

— Что? Ты боишься, что при первой же ссоре, я возьму и выгоню тебя?

— Все может быть.

— Мы вместе поедем на встречу с твоим отцом. Мне нужно с ним поговорить и все разъяснить. На это ты согласна? — наклонил голову вправо, вопросительно вздернув бровь.

— Ты с ума сошел? — у меня вылупились глаза.

— Он, как отец, должен знать, что с его малышкой все в порядке. А моя девочка впредь не должна решать вопросы в одиночку, — он провел подушечкой большого пальца по губам, обводя контур. — Ты сильная и храбрая. Но есть вещи, когда девушке положено быть слабой.

— Я…

— Просто верь мне, — Громов взглянул исподлобья и притянул к себе за шею, а потом нежно поцеловал, заставляя утопать в омуте нежности и любви.

Неужели такое бывает? И то, что происходит со мной сейчас, это не сон? Дверь ванной со скрипом открылась. Я неохотно оторвалась от губ и выглянула из-за его спины. В одном полотенце, прикрепленном на бедрах, вышел Фролов. Он сушил волосы запасным. Я покраснела.

— Громов, можно у тебя одолжить футболку? Хочу съездить в больницу к Покровской и разузнать были ли у нее полицейские.

Он повернул голову и поджал губы.

— Без проблем. Только не выходи в таком виде перед моей девушкой, Фролов. Иначе выбью зубы.

— Она что ни разу тебя полуголым не видела, что ли? — Игорь, увидев мой смущенный вид, цокнул языком. — У вас что, еще не было секса?

— Закрой рот, козел, — прорычал и сверкнул гневно глазами.

— Оу. Вот это поворот, — он ехидно заулыбался и набросив полотенце на плечо, скрестил руки на груди. — Теперь понятно, чего ты такой бешенный.

— Фролов!

Я взвизгнула от крика.

— Расскажи потом каково оно, — Игорь поигрался бровями и с довольной лыбой скрылся на верхнем этаже, оставив нас наедине.

Макс проследил за ним и хрустнув пальцами в кулаках, выпалил:

— Я его убью.

— Не надо. Вика нам этого не простит, — улыбнулась ему.

— Она первая его убьет, когда придет в сознание, — пару раз вздохнул и успокоившись, нежно поцеловал в висок. — Пошли завтракать и собираться на встречу.

— Макс, — тихо позвала его.

— М? — промычал он где-то между моей щекой и ухом.

— Нам придется заехать еще к моей маме после разговора с отцом…

— Я все сделаю.

Макс аккуратно поставил меня на ноги, разминая кости и мышцы, не забыв легонько шлепнуть по задницу от чего взвизгнула от неожиданности.

— Извращенец, — улыбнулась и поплелась в душ, размышляя над нашим разговором.

— Неа. Если бы я им был, то сейчас затащил бы тебя под душ и заставил кричать от оргазмов.

— Дурак! — вспыхнула, как лампочка и засеменила быстрее. — И спасибо, — прошептала одними губами перед тем, как закрыть дверь.

— Все для тебя.

***

Папина машина стояла на парковке. Макс встал рядом и заглушив мотор, развернулся вполоборота.

— Готова?

Все мысли улетучились из головы, и маленькая обезьянка резвилась во всю с тарелками громко стуча. Сердце превратилось в сумасшедший аттракцион. Пульс зашкаливал.

— Нет…

— Веснушка, — обратился ко мне, — я с тобой. И не дам тебя в обиду.

— Может ты призрак? И тебя на самом деле не существует? — пропищала не своим голосом.

— Если бы я был призраком, то сделал бы так?

Громов склонился надо мной и поцеловал. Его язык прошелся по моим губам, и я сдалась. Приоткрыла их, впуская его. Поцелуй становился напористым, крышесносным и тягучим. Рука Макса притянула ближе к себе настолько насколько возможно сократить расстояние в машине.

— А теперь пойдем. Пора ему объяснить, как поступают мужчины, — оскалился на мой удивленный затуманенный взгляд.

Отец сидел в сером костюме с распахнутым на животе пиджаком. На столе стояла одинокая чашка эспрессо. Он разговаривал по телефону. Наверно, очередной партнер или поставщик. Мама мечтала, чтобы он открыл свое дело, а не работал на своего босса, который его не ценил и не мог даже провести совещание. Теперь вся жизнь разрушена вместе с названием «семья». Мы оба пострадали от деспотичности матери. И я нисколечко не удивлена тому, что отец нашел себе любовницу. Он почти не изменился, только слегка поправился и похорошел. Нет привычной жесткой щетины. На правой руке поблескивали новенькие часы. В груди закололо. Я прошла вперед и остановилась.

— Папа?

Он нахмурился, заметив позади меня Громова. Я спокойно села напротив отца, а Макс сел рядом, сложив руки на стол и сцепив их в замок. Оба рассматривали друг друга. Официантка подскочила к нашему столику и предоставила меню.

— Кто это? — холодно поинтересовался отец, не отводя взгляда.

— Это…

— Меня зовут Максим Дмитриевич. Я парень вашей дочери, — Макс не повел и бровью.

— Парень? — откинулся на спинку кожаного дивана. — И как долго вы вместе?

— Это имеет значение, Сергей Николаевич?

— Имеет.

— Неужели? До этого, вы, не особо интересовались жизнью своей дочери и где она находится, — подчеркнул Громов, нажимая на крючки вины.

— Дерзкий, однако, — цыкнул языком и посмотрел на меня. — Я не одобряю твой выбор.

— А это не вам решать, — вставил Макс довольно резко и сжал мою руку под столом, показывая, чтобы я доверилась ему. — Ваша дочь уже совершеннолетняя и вполне может решать сама.

— Это не дает ей право выбирать человека, который не имеет воспитания, — он грозно рявкнул, сверля взглядом нас обоих.

— Ваша дочь вкратце сообщила мне причину встречи. Что ж, давайте обсудим детали, Сергей Николаевич, — сообщил Громов, с легкостью отправляя в обратку колкости. — Я оплачу квартиру, которую она выберет. И мне плевать на денежный вопрос.

Я потрясенно посмотрела на него, а потом перевела взгляд на отца. Что? Макс собрал оплачивать мне квартиру?!

— Что ты можешь ей дать, юнец? — последовал смешок.

— Больше, чем вы.

Отец тихо рассмеялся на смелое заявление и отпил немного кофе из чашки.

— Удиви меня. Что ты можешь предложить моей дочери в свои…Сколько тебе?

— Я скажу один раз. А после, решайте сами, что делать с данной информацией. Вы работаете на Крупинина Олега Вадимовича, верно? Насколько мне известно в вашей компании имеются трудности из-за документаций, скрытые непосредственно вашим начальником, — намекнул ему о том, что владеет достаточной информацией его работы, — Во-вторых, вы, как отец, должны были защищать собственную дочь от нападок жены. Ни один ребенок не обязан терпеть эмоциональное и физическое насилие в семье. Мною зафиксировано и то и другое. Вы знали? Конечно. Просто закрывали глаза на то, как ваша жена с лихвой уничтожает ее и ничего не предпринимали. Да, вы и сами это делали, когда запрещали ей делать то, что она хочет. В-третьих, вы решили скрыться и спрятаться в объятиях Морозовой Надежды Валерьевны. Сколько было вашей секретарше, когда вы вступили в интимные отношения? Вас все еще интересует мой возраст?

Я потеряла дар речи. Откуда он все это узнал? Я ему не рассказывала про мать и где работал отец. Но, Макс, знал намного больше, чем я сама.

— Ты хорошо осведомлен, — процедил сквозь зубы отец и поджал губы, кинув разъяренный взгляд на меня.

Я сжалась, чувствуя давление с его стороны.

— Ваша дочь здесь не причем. И мы не переходили на «ты». Я не давал согласия разговаривать со мной в свободной форме. Итак, старался не обращать внимания. Соблюдайте этикет, Сергей Николаевич. Повторю еще раз. Квартиру Сони, буду оплачивать я. У меня серьезные планы на нее. И если вы будете вставлять палки в колеса, то будет несладко. Поверьте, я не любитель прибегать к шантажу, но вы не даете иного выхода. Так же, сегодня, у меня предстоит разговор с вашей женой. Вам, рекомендую подать на развод, если не хотите потерять все имущество из-за ее алчности. Надеюсь, что в следующий раз, мы поговорим в более спокойной обстановке. Если я узнаю, что кто-то из вас пригрозил моей девушке или попытался это сделать, — Макс все это время оставался непроницаемым, — то уничтожу обоих и не посмотрю, что вы ее родители. Думаю, все ясно, и наш разговор закончен?

— Ты думаешь, что напугал своими заявлениями? — ухмыльнулся.

— А вам стоит бояться. Ведь, — Громов отпустил мою руку, вылез из-за стола и наклонившись к уху, самодовольно прошептал, — на кану ваша жизнь. Никто не знает, кто подложил липовые документы в сейф начальника, кроме вашей любовницы, не так ли?

Отец замер и нервно поправил галстук на шее, дёргано улыбнувшись. Лицо побледнело, а глаза забегали. Я никогда не видела его настолько напуганным. Сломить его авторитет, власть и хладнокровие никому не удавалось. До этого момента. Макс меня поражал. Мой хищник, готовый уничтожить весь мир, только, чтобы я была счастлива. Что это черт возьми? Что он мог сказать отцу напоследок?

— Нужна будет помощь, то звони мне в любое время.

— Пап? — посмотрела на обоих.

— Пойдем, — Макс протянул мне руку.

И я впервые увидела в нем жестокость. Справедливую и бесстрашную. Его взгляд горел. Громов пытается казаться спокойным, но я-то вижу, что его челюсть сжата до предела. Он готов разорвать отца. Вцепиться в глотку от злости. Он сдержал обещание защитить меня. Встав из-за стола, последовала за ним и обеспокоенно посмотрела на отца. Сердце сжалось в комок. Лишилась ли я его окончательно или все-таки есть еще шанс? Макс только что уничтожил его одним разговором.

***

Я с тяжелым сердцем поднималась на знакомые ступени подъезда, держа в руках коробку с тортом. Железная блекло-серая дверь пропищала и оттуда вышла соседка с нашей лестничной клетки. Она остановилась, как вкопанная.

— Сонечка? Как радостно, что ты вернулась! — всплеснула женщина руками. В ее глазах стояли слезы. Голубоватые тени, глянцевая с блестками вишневая помада на старых губах, скомканная тушь в уголках глаз и до ужаса неровные стрелки. Голова закрыта белым беретом, но из-под него виднелись седые волосы.

— Здравствуйте, — вскользь улыбнулась и хотела пройти мимо, распахнув дверь шире.

— Твоя мама не желает слушать соседей. У нее постоянно какие-то гости и громкая музыка, — качала она головой, прижав сумку к груди. — И полиция недавно приезжала. По слухам, ее обыскивали.

— Что? — уставилась на нее, не веря словам.

Неужели мать совсем поехала головой? Куда делась ее совесть? Она позволила собутыльницам дебоширить в квартире и наплевала на уважение к другим? Боже. Мне стало стыдно перед Громовым. За ее поведение. За то, что он слышал находясь рядом. За то, что совершала не я, а она.

— Да-да. Дорогая, говорят, фонд, который основала твоя мама закрывается из-за каких-то долгов, — я невольно шикнула на нее.

— Спасибо, что доложили. Простите, но нам нужно спешить.

— Конечно-конечно! Ох, Сонечка, какой у тебя мужчина! — соседка неприлично заулыбалась и дернула нарисованными бровями. — Смотри не упусти!

Услышала позади себя смешок. Как только дверь закрылась, Макс не сдержался и развернув к себе, прижал меня к подъездной стене, нависая скалой.

— Не упусти меня, Веснушка, — передразнил он соседку и довольно осклабился.

Внутри появилось несколько кульбитов. Черт. За что он так со мной? Почему он заставляет дрожать мои ноги, а сердце колотиться, как на горках.

— Ты мне угрожаешь? — кокетливо сощурила глаза, поправив съехавшие очки, и прижала торт ближе к себе, будто меня это защитит.

— Скорее предупреждаю.

— Тогда тебе стоит подумать о том, чтобы твоя девочка не ушла, — заморгала глазами, улыбаясь уголками губ, вызывая в нем шипение.

— Ауч, — цыкнул языком. — Выстрел прямо в лоб. Становишься смелее. И меня это возбуждает еще больше, — вжался крепче в мои бедра.

— У меня прекрасный учитель, — усмехнулась и внутренне ликовала, что моя дерзость его провоцирует.

— Я с большим удовольствием посмотрю, как мир рухнет на колени перед тобой, — заурчал от удовольствия и куснул мочку моего уха.

— Ты, правда, делаешь меня смелее, — простонала, запрокинув голову назад и прижалась затылком к холодной стене.

— Просто твое внутреннее «я» наконец-то чувствует свободу, Веснушка.

Он продолжал свои инсинуации надо мной, и я запищала, чуть не выронив торт на плитку. Его пальцы безрассудно пробирались под пуховик.

— Которую даешь мне ты, — посмотрела ему в глаза и втянула воздух.

Громов покачал головой.

— Только ты можешь открыть собственные двери.

После, он выпустил меня из плена и отошел, кивнув в сторону лестницы к лифту. Я смотрела на его спину и боялась пошевелиться, когда он поднимался. Сказанные слова подействовали каким-то щелчком внутри. Улыбнувшись уголками губ, уверенно пошла за ним, зная, что он не даст меня в обиду и покажет мир, о котором не знала и могла лишь мечтать. Коричневая деревянная дверь, перед которой мы стояли отварилась и на пороге с опухшими глазами нас встретила моя мать. Грязная копна волос, заколотая крабиком. Глубокие синеватые мешки. Сухая кожа, которая вот-вот и треснет. Абсолютно стеклянный неадекватный взгляд. Я знала это состояние. Она с похмелья. Аромат, исходящий от нее, отталкивал, вызывая самые гадкие воспоминания. Доводил до тошноты. Едкое чувство отвращения пробежалось по моему телу.

— Явилась, — полупьяно заявила она и принялась рассматривать в надежде сфокусироваться. — Это еще кто?

— Лучше нам пройти в квартиру. Не стоит кормить соседей очередными слухами, — без предисловий изложил Макс свою позицию.

— А кто сказал, что я вас пущу? — прислонилась плечом к дверному проему, чтобы хоть как-то удержаться на ногах.

— Вы, действительно, хотите здесь поговорит? Или, может, позволите собственной дочери зайти и забрать вещи?

— А у меня есть дочь? — зафырчала, раскидываясь слюной. — Вы ошиблись, молодой человек. У меня есть один сплошной жир, — она обвела рукой мою фигуру, — с тупыми мозгами.

Меня затрясло от обиды. Потребовалось немало усилий не заплакать перед ней. Громов врезал кулаком в дверь рядом с ее лицом и враждебно прорычал:

— Еще одно слово и мой кулак полетит вам в пьяную морду. И поверьте на слово, мне насрать, что вы женщина.

— У вас пять минут, — икнула, сглотнув слюну и отошла в сторону, впуская в квартиру.

Меня чуть не вырвало. Алкоголь витал повсюду. Разбросанные вещи в коридоре, грязные зеркала, измазанные липкими жирными пальцами. Дверца шкафа, где должна висеть верхняя одежда, покосилась. Я молча протянула ей торт в руки и осторожно ступала по полу, откидывая мысом ботинка помойку. Несколько лампочек почти не освещали длинный холл. Повсюду валялись какие-то пакеты, одежда, салфетки, железные банки пива, кусочки оторванных обоев и огромное количество бутылок коньяка. Когда я здесь жила, то всегда убирала после ее вечеринок. Выкидывала мешками на уличную помойку и боялась столкнуться с соседями. Стирала, гладила одежду, мыла посуду и готовила пока она дрыхла без задних ног. Промывала до чиста полы после пролитого бухла и старалась сделать максимально чисто, лишь бы отец не прознал о ее запоях, пока тот летал в командировки.

— Поторапливайся, — крикнула она мне вслед.

Последнее, что мне удалось услышать перед тем, как открыть дверь, это фраза Макса:

— А теперь мы серьезно поговорим.

И его голос полон бешенством.

Комната изменилась до неузнаваемости. Мои вещи нелепо разбросаны по коробкам и стояли в углу, словно меня никогда тут не было. Все на всего пять штук. И только сейчас я осознала, насколько была ничтожна моя жизнь, раз она уместилась в такое маленькое количество. Я подошла и провела пальцами с грустью в глазах. У других детей поместилось бы больше. Сколько бы не находилась в гостях у одноклассников, то замечала у них разнообразие. Холсты, краски, комоды с мозаиками и книгами, статуэтки из других стран, гардеробные с вещами от пола до потолка. У некоторых имелись отдельные шкафы для хобби и увлечений. А что было у меня? Все самое необходимое. Мне даже не позволяли вешать плакаты на стены, как делали в детстве девочки моего возраста. Не дай бог испортить обои. В комнате имелась односпальная кровать, письменный стол для учебников и канцелярии, шкаф с одеждой и несколько игрушек. Я до сих пор благодарна маме за единственный подарок, который мне запомнился. Розовый кукольный домик, привезенный из Европы, куда она ездила и кукла Барби. А следом стандарты изменились. В подростковый период не более чем все самое важное и нужное, потому что отец не любил хлам и держать в квартире что-то лишнее — запрещалось. Когда-то у меня был музыкальный центр, который я берегла всем сердцем и сдувала с него пыль. Потому что там была музыка. Она спасала меня от одиночества и чувства ненужности. Не давала упасть на дно. Не давала думать о плохом. Но и это у меня отняли. Разбили. С того момента я перестала верить в добро, любовь, и семью. Я смотрю на то, как жизнь пролетает перед глазами и сжимая маленькую коробку в руках, все еще ощущала себя маленькой девочкой перед пьяной матерью.

— Соня? — в комнату заглянул Громов и увидев в каком я состоянии, нахмурился. — Это все вещи?

Я кивнула. У меня совершенно нет сил разговаривать. Мне всего на всего хотелось поскорее забрать, уйти и забыть это месте раз и навсегда. Он подошел ко мне, и крепко обнял со спины. То, что нужно.

— Я отнесу коробки. Если тебе некомфортно и хочешь уйти, то я дам тебе ключи от машины.

— Я подожду.

— Уверена?

— Да.

Макс поцеловал меня в затылок, и обойдя, схватил пару коробок в руки. Под тяжестью веса они напряглись.

— Я сейчас.

Буквально за пять минут мои вещи испарились отсюда. В последний раз обвела взглядом пустую комнату и пошла на выход, навсегда, закрывая прошлое титановыми замками.

— Оставь ключи на тумбочке, — заявила мать, внимательно следя за тем, как Громов выносит вещи в общий подъездный коридор.

— Елизавета Андреевна, а квартира записана только на вас? — он встал в коридоре и закрыл за собой дверь, не давая повод соседям подслушивать разговор.

— Нет, — недовольно поморщилась она.

— Получается, что есть еще собственник?

— А с чего такие вопросы? — не стыдясь, отпила из банки алкоголь.

— Второй половиной владеет ваша дочь? — не унимаясь, Макс давил ее вопросами, как сегодня отца в кафе.

— Вас это не касается. Уходите.

— Что ж, увидимся, Елизавета Андреевна.

Он взял меня за руку и выволок из квартиры, напоследок ухмыльнулся, смотря ей в глаза.

— Почему ты спрашивал по поводу квартиры? — спросила я, садясь в машину, когда мы погрузили вещи в багажник.

— Ты можешь узнать у отца, есть ли у тебя доля? — резко вывернув руль, Макс выехал на дорогу, явно придумывая в голове план.

— Эм. Хорошо, но…

— Пора поставить твою мать на место.