Мороженое со вкусом чили (СИ)

Глава 23

Я опешила.

— Признавайся.

— Мне не в чем признаваться. Не понимаю, что вообще здесь происходит, — она уверенно ответила, хотя голос местами подрагивал. — Он сам ко мне подошёл на банкете.

— Вы ещё кто? — злобно прорычал отец.

— Я друг вашего сына, — ледяным тоном заявил Фролов, ничего не боясь.

— Максим, выведи своих друзей и больше не позволяй им хамского поведения в сторону своей невесты.

— Что мне делать, я решу сам, — хмыкнул Макс.

Подошла поближе и осторожно, чтобы не было видно, заглянула в кабинет. Из-за спин ребят сложно увидеть отца Громова. Кира вжималась в Макса, повиснув на шее руками. Дядя стоял в стороне сложив руки на груди и наблюдал за происходящим. Игорь потянулся в карман и вытащил мобильник. Когда Фролов отошёл на пару шагов, то я наконец-то разглядела того, кто сидел за столом. Мелькнули седые волосы по бокам. Широкое лицо со шрамом на подбородке. Хмурые густые брови и ярко-голубые глаза. Он был одет в светло-серый костюм с синим галстуком. Руки сложены на столе, а взгляд пронизывал до самых костей. У меня от него побежали мурашки по спине.

— Кира, это правда? — взгляд блеснул гневом.

— Нет! — воскликнула. — Как вы могли обо мне такое подумать, Дмитрий Олегович! — захныкала, прижав пальцы к губам, словно ее оскорбили.

— Максим, отведи невесту наверх. Пусть она отдохнёт, а ты, — он обратился к дяде, — только попробуй ещё раз заикнуться со своими угрозами. То, что ты мой брат, это ещё не значит, что я не могу засудить тебя и твою дешевую контору за клевету.

— А кто говорил о клевете? — фыркнул Игорь, явно нарываясь и провоцируя скандал. — Вы не виноваты, что ваша невестка обожает раздвигать ноги. Ну, слабость такая, что поделать, — пожал плечами. — А вот, собственно, и доказательства.

Он включил диктофонную запись с самого начала. С того момента, когда я ее слышала. Вот хитрюга. На записи отчётливо слышен ее голос и сам разговор. Звуки поцелуев, стоны, отрывки фраз про тупое семейство, раз они никак не могли заподозрить измены. Как она отшила очередную дуру от Макса, припомнив момент звонка в клубе. Рассказывала про Татьяну, как обе прикрывали друг друга, лишь бы никто ничего не узнал и про деньги, обещанные напополам. Запись прервалась. У меня отвисла челюсть от услышанного. Мне хотелось заткнуть уши и не слышать их шепот и шуршание одежды.

— Дмитрий Олегович, я… — испуганно запищала Высоцкая, отпрянув от Макса и мотала головой из стороны в сторону, словно это ей поможет защититься.

— Вон, Высоцкая! Я доверял тебе. Как ты посмела войти в мой дом и пользоваться моим доверием. Я не потерплю обмана и оскорблений нашей семьи. Убирайся, — он прорычал и опасно встал с кресла.

— Я уже вызвал полицию. Извините за испорченный банкет, — поправив пиджак Фролов развернулся, засунув руки в карманы брюк и уставился на меня. — Макс тебя ждёт Вишневская.

— Я уехал из этого дома, потому что ты превратил его в бордель. Я исчез из твоей жизни, потому что деньги и власть застилали глаза. Мне жаль, что ты забыл о матери и настоящей любви, кувыркаясь с бабами после ее смерти, — сплюнув, Громов развернулся, хлопнул дяде по плечу, сделал шаг к выходу и замер. На его печальном лице взыграла улыбка. Он смотрел на меня, затем протянул руку и подозвал к себе.

Я неуверенно вышла из укрытия, опустив виновато голову, словно нашкодившая собака. Он приподнял мое лицо за подбородок, счастливо улыбаясь, потом опустил руку на талию, приобнял и обернулся к отцу.

— Она моя невеста.

Я смотрела на его профиль лица с замиранием сердца внутри. В животе разливалось тепло. Он не обманул. Вся правда вскрылась. Мы сможем быть счастливы.

— Я пришлю тебе приглашение на свадьбу, когда придет время, а уж принимать его или нет — твое дело. Уж за что я благодарен твоей "жене", — сделал кавычки пальцами, — за то, что она отправила меня сюда учиться и я нашел ту, кого люблю больше жизни. Она всегда будет моим единственным сердцем после мамы.

Макс взял меня за руку и переплел наши пальцы.

— Пойдем, моя девочка, — ласково прошептал он мне на ухо, целуя в висок. — Отметим твой день рождение как следует.

Мы в последний раз взглянули на всю компанию и последовали к выходу. Фролов вышел первым. Кира сидела на полу у стены и горько плакала, будто поняла, что сама попала в собственный капкан. А у меня порхали бабочки в животе от его слов. От того, как он отстоял себя и сказал самое невероятное, чего хотела бы услышать каждая девушка.

— Вот вы где, — запыхавшись, на горизонте появилась Покровская. Она держалась за живот, как будто бежала марафон на каблуках.

— Мы уходим, — Игорь прошел мимо нее к главному входу и не обернулся.

— Почему? Что произошло? — идя рядом с нами, она явно не понимала происходящего и с опаской смотрела по сторонам.

— Высоцкая к нему приставала, — поморщилась, сжав руку Громова сильнее. — Он записал ее признание и вывалил доказательства отцу Макса.

— Да ладно? Я так и думала, что она шалава! — воскликнула. — Прости, Макс. Я сказала правду.

— Согласен, — усмехнулся. — А теперь, давайте убираться отсюда подальше.

Остановившись на стоянке, где находились машины, мы ждали, когда припаркуют его джип. Фролов курил, смотря вдаль. Из поворота появились полицейские в форме, а двое из них шли целенаправленно к нам.

— Добрый вечер, — кивнул один.

Я узнала их. Детективы, расследующие дело Вики. Что они тут забыли?

— Вы? — приподняв бровь, Громов поднял голову выше и смотрел на них свысока.

Не обращая никакого внимания на нас, он подошёл прямо к Игорю.

— Фролов Игорь Алексеевич, — серьезно обратился к нему, — вы задерживаетесь по подозрению в нападении на Покровскую Викторию Дмитриевну и Калинину Еву Олеговну.

— Что?! Вы в своем уме?! — возмутилась я.

— Гражданка, не мешайте. Все вопросы задавайте в участке, — неожиданно ворвался в разговор второй.

— На каком основании его задерживают?

— Улики.

Мы смотрели, как нашего друга скручивают, прижав лицом к капоту и надевают стальные наручники, затем хватают за пиджак и усаживают грубо в машину на заднее сиденье. Он не сопротивлялся. Ничего не говорил. Один кинутый взгляд через стекло, убивающий и умоляющий одновременно. Машина полицейских отъехала и следом появился джип Макса.

— В участок. Быстро, — гаркнул он, набирая по мобильному номер. — Дядя, у нас проблема. Нужна помощь. Поезжай в районный участок. Увидимся там.

— Это что вообще сейчас было?! — ошарашенно выдавила из себя Вика, поспешно усаживаясь в машину. — Я не верю…Нет…

— Никто не верит, — прошептала, чувствуя, как сердце бешено колотится.

Неужели Фролов способен на такое?

***

Мы сидели в участке около двух часов. Ждали адвоката, взявшегося за дело и освобождение Фролова. Он беседовал в кабинете, пока длилось томительное ожидание. Противный звук настенных часов нервировал больше, чем гул полицейских. Вика приняла стакан кофе и дёргала ногой. Бледное измученное лицо, опустившиеся поникшие плечи. Она крутила браслет на руке и постукивала каблуком, иногда посматривая на время. Я ходила туда-сюда по маленькому участку комнаты ожидания меж стоявших стульев.

— Максим?

Громов встрепенулся и быстрым шагом подошёл к приближающейся фигуре. Я остановилась. Перед нами стоял его дядя. Он успел переодеться в поло и джинсы. Темные волосы зачесаны назад, а карие глаза исследовали присутствующих. В руках держал кожаный коричневый дипломат.

— Дядя, — обратился к нему. — Ты что-нибудь выяснил?

— Давайте дождемся адвоката. Я переговорю с ним и после обсудим все детали произошедшего, — по-деловому изъяснил он, посмотрел на наручные часы и спросил: — Сколько они уже беседуют?

— Пару часов.

— Плохо дело. Так, ждите здесь, я пойду выясню в чем дело.

Он ушел. Тревога накалялась. Мне стало неспокойно после его слов. Я перевела взгляд на подругу. Покровская сидела с закрытыми глазами, запустив пальцы в волосы.

— Почему они сказали, что улики указывают на него? — шептала она одними губами, но сквозь шум слова слышны будто через рупор.

— Не знаю. Они же замяли это дело. У них ничего не было.

В участок с воплями зашла женщина, а следом мужчина.

— Где наша дочь? — парировала прибывшая. Мы обернулись. У Вики округлились глаза.

— Мама?

— Ох, милая, — она кинулась к дочери, вытянув руки. — Мы приехали, как только смогли.

Покровская отпрянула от собственной матери и прижалась ко мне. Отвела взгляд и посмотрела на отца.

— Вас не было больше месяца, а теперь ты строишь из себя заботливую мать? — усмехнулась и сложила руки на груди.

— У нас была командировка, — возмутилась ее мать. — Ты прекрасно это знала. Егор! — грозно позвала своего мужа.

— Мне плевать на ваши оправдания. Сначала ты выкидываешь меня из дома как ненужную вещь, потом уезжаешь в командировку на пару месяцев, даже когда я была в больнице, а затем заявляешься как ни в чем не бывало в участок и думаешь, что я кинусь тебе в объятия? Серьезно? — взволнованно дыша, Покровская сжала пальцы в кулаки, сдерживая себя из последних сил.

— Как ты смеешь разговаривать со мной в таком тоне?! — рявкнула и схватила дочь за плечо. — Живо, домой. Я запрещаю тебе общаться с ними. Что о тебе подумают, а? Что подумают о нас?

— В том то и дело, мама! Тебя заботит лишь репутация семьи. Ты готова раздавить собственного ребенка только потому, что мнение твоих партнёров и социума важнее всего остального. Я не права, м? Ну давай! Удиви меня своей ложью, — прорычала Вика, скинув ее руку, а потом схватила сумку и демонстративно ушла в туалет.

Я посмотрела на ее родителей с ненавистью.

— Вик, постой, — плотно закрыла дверь.

— Только их мне здесь не хватало, — она злобно вывалила косметику на раковину и как на иголках поправляла макияж. — Сонь… — хлопнула тенями, — я не знаю, что думать. А вдруг это правда?

— Что ты такое говоришь? — в ужасе передернулась. — Он не сделал бы тебе больно!

— Уверена? — Вика смотрела на меня, а на глазах выступали слезы. — Все два курса для нас были адом. Он издевался над нами.

— Но…

— Я не знаю.

Она сползла вниз, прислонившись к стене. Уткнулась лицом в колени, поджав ноги к груди.

— Перестань! Он не смог бы! — присела напротив нее и взяла за руки. — Игорь очень изменился после того, как мы начали общаться. Ты сама прекрасно это знаешь, так почему в твою голову лезут такие мысли?

— Потому что он писал мне тогда, — выдохнула. — Последнее, что я помню, как он отправил мне смс. "Ты дрянь, Покровская. Я ненавижу тебя. И сделаю все, чтобы тебя забыть", — процитировала последние слова и заплакала, а меня вдавило, как обухом по голове от сообщения. — Я не сказала полицейским.

— Что? Нет! Не может быть! Может он просто был пьян?

— Я не знаю…Было ли ещё что-нибудь странное? — шмыгая носом, она вытирала слезы ладонью.

— Не помню…Слушай, один из детективов сказал про Калинину, но нападение…Оно же…

Черт. В голове всплыла картина, когда Фролов вернулся избитым, а на следующий день директор объявил о нападении и отмене концерта.

— Говори, Соня…

— В один вечер, Игорь вернулся избитым, — прошептала. — Но это, наверняка, не то, что ты подумала…

— Девочки? — стук костяшек по двери вернул нас в реальность. — Есть разговор.

— Мы идём! — крикнули следом.

— Так, давай сначала узнаем, что происходит и потом будем делать выводы, хорошо? Приводи себя в порядок.

— Хорошо, буду через пять минут, — прохрипела Вика и кое-как встала с пола. — Иди.

Я кивнула. Посмотрела ещё раз в ее заплаканные глаза и вышла из туалета. У стены стоял Макс.

— Все в порядке? — поспешно выдавила, подходя ближе к нему.

— Не совсем. Пойдем, — потерев переносицу, он аккуратно приобнял меня и пошел в сторону кабинета.

За столом сидел его дядя. Он просматривал внимательно документы. Взгляд блуждал по строкам, а пальцы стучали по поверхности.

— Садитесь. У меня есть две новости.

Я села на свободный стул и взволнованно уставилась на обоих. Громов остался стоять рядом, скрестив руки на груди.

— Во-первых, завтра у меня состоится разговор с Фроловым, как с клиентом. Вам тоже придется ответить на несколько вопросов. Во-вторых, изучая улики, могу сказать точно, что придется очень постараться доказать его невиновность.

— Почему? — мой голос задрожал.

— На него заводят уголовное дело. Истец Калинина Ева. Фигурирует ещё некий Краснов, — листая бумаги, говорил он. — Сейчас поезжайте домой. Всем нужно успокоиться.

— А что насчёт улик? — нахмурился Макс, наклонившись над столом и упёрся руками.

— Я не могу тебе сказать. Прости, Макс. Это секретная информация, — молниеносно собрал документы и убрал в папку. — Отвези девушек. Завтра буду ждать вас здесь к десяти утра.

— Хорошо. Если что-то узнаешь — сообщи мне, — вздохнул и взяв меня за руку, кивнул на дверь. — Пойдем.

— Спасибо вам, — прошептала, и на ватных ногах вышла из кабинета.

По пути мы встретили Покровскую. Ее родителей в участке не было, а телефон разрывался от вибрации звонков.

— Что сказал твой дядя?

— Завтра нас допросят, — хмуро ответил. — Надо придумать как его вытащить. Поехали домой.

В машине стояла тишина. Вика смотрела в одну точку, Макс на дорогу и курил в открытое окно, а я думала об Игоре и Миле. Почему улики против него? Перед тем, как на Вику напали, мы совершенно ничего не знали. Ее не было пару дней после случившегося. А когда она вернулась, то уже была избита. Фролов был с нами. Черт. Не всегда. Он уходил и приезжал поздно, либо же вообще не появлялся. И в тот злосчастный вечер перед походом в кино, его не было в больнице, хотя сам говорил, что поехал. Вернулся избитым и злым. Почему скрывал от нас что произошло? Заиграла мелодия в салоне. Громов включил громкую связь на руле. Я напряглась, услышав знакомый голос и взглянула на Покровскую в отражении бокового зеркала.

— Да?

— Фролов угрожал Калининой перед нападением, — заявил запыхавшимся голосом его дядя. — Я сейчас еду в офис. Подключу ребят по делу. Не лезьте сами, окей? Мы во всем разберемся.

Звонок отрубился. Повисла ещё более гробовая тишина.

— Значит, он мог на меня напасть?

— Зачем ему нападать на тебя? — огрызнулась и пару раз задышала, чтобы успокоиться.

— Из-за мести… — она всхлипнула.

— Не говори ерунду! Тогда бы он не сидел с тобой в больнице, не ездил с тобой потом по магазинам, не вытаскивал бы меня из депрессии.

— Чувство вины за содеянное? — предположила, наклонившись вперёд между сиденьями.

— Он был в шоке, когда увидел твои побои, Вика. Первым вызвал скорую, нес тебя на руках и выяснял всю информацию. Ему не зачем это делать, — я держалась, чтобы не наорать на нее.

— Тише, девочки. Успокойтесь.

Вновь повисла тишина. Мы подъезжали к дому.

— Я не верю в то, что Игорь мог совершить преступление. Извини, Вик.

Я вышла из машины, хлопнув дверью и последовала к подъезду. Почему она сомневается в нем? Почему они все думают, что Фролов причастен? Почему мое сердце подсказывает, что это не так и, как мне доказать обратное?

***

Нас опрашивали несколько часов.

— Когда все закончится? — устало потерла виски. Головная боль пульсировала и не отпускала.

— Надеюсь, что скоро, — взвыла Вика, упав головой на стол. — У меня сейчас голова разорвется.

— Значит так, — в кабинет вошёл дядя Макса и бросил бумаги на стол. Потянул галстук вниз, а рукава закатал к локтям. — Дело пошло другим оборотом. Полицейские обыскали квартиру Фролова. Они расспрашивали соседей насчет его жизни и тому подобное. Чисто формальности. :Ч: и:т: а:й::н: а::К: н:и: г:о: е:д:.:н: е:т:

Сердце неприятно заныло. Мила. Маленькая девочка напугана тем, что ее брат находится под стражей. Черт. Я посмотрела на Громова, и он кивнул, показав мне пальцем, что все понял.

— И?

— В квартире помимо пьяного отчима, нашли ноутбук Покровской и письма с угрозами. На всем присутствуют его отпечатки пальцев и кровь. После этого, другой патруль предоставил другие улики. При обыске квартиры Виктории, нашли следы ботинок Игоря, несколько отпечатков и брелок от ключей.

— Нет! — прижала ладонь к губам.

Как мы могли забыть об уликах. Как мы могли «подставить» его, не забрав обратно вещи.

— Вы что-то об этом знаете? — он прищурил глаза и откинулся на спинку стула.

— Мы были там, — вздохнул Макс, сев напротив и сцепил руки в замок. — В квартире после того, как Вику забрали в больницу. Хотели узнать в чем дело. Она не выходила на связь три дня, а потом увидев побои, поняли, что дело здесь нечистое.

— То есть вы пришли на место преступления? — нахмурился.

— Да. Мы забрали ноутбук и разорванные листы в мусорке. Склеили их, но так и не поняли их посыл. Игорь забрал все с собой. Хотел посмотреть скрытые папки.

— Охренеть! Мало того, что вы без спроса ворвались в мою квартиру, так ещё и отдали ему мои вещи?! — зашипела Покровская, встав со своего места и злобно взглянула на нас. — Вы в своем уме?!

— У тебя ноутбук был чист. Ни писем, ни фотографий. Будто его почистили после того, как тебя избили, — взъерошил волосы.

— Было ли ещё что-нибудь странное?

— Я нашла разбитые очки, — пожала плечами. — Мы не стали говорить об этом детективам при первом допросе, потому что иначе подозрения попали бы на всех. Мы просто хотели помочь…

— Замечательно, — Вика опять села на стул и запустила пальцы в волосы. — У меня от вас крыша едет уже.

— Вы нарушили три статьи. Вы это понимаете? — посмотрел исподлобья. — Проникновение, лжесвидетельство, и сокрытие улик. Вам придется рассказать об этом, но только тогда, когда мы выясним что же всё-таки произошло. Мне нужно допросить Калинину.

— Стойте! — подпрыгнула и хлопнула в ладоши. — Камера! В квартире была камера! Мы не нашли провод от нее, но она осталась в квартире Макса. Я уверена в этом.

— Провод у нас дома, я когда собирала вещи, удивилась, что не нашла камеру. Купила ее для записей видео и тогда репетировала танец перед концертом, — неожиданно выпалила Вика.

— Хорошо. Поезжайте тогда к Максу домой. Я подъеду после обеда. Никому не слова о том, что вы рассказали. Сначала надо посмотреть видео, — он собрал документы в руки.

— Нас посадят? — прошептала, смотря на свои пальцы.

— Думаю, мы придумаем что-нибудь.

Потом он вышел из кабинета, оставив нас в одиночестве.

— Нам кранты, — горько усмехнулась.

— Нет. Сначала я вас убью, — заворчала Покровская. — Как вы вообще до этого додумались?!

— Прости, мы тогда думали, что это лучшее решение.

Обыскивая квартиру Макса, воспоминания долбились в голову громкими стуками. Я не была здесь с того самого момента. Тут стояла Кира и ее подруга Алена, рассказавшая всю правду. Атмосфера поменялась. Нет привычных серых оттенков, как и мебели. На кухне присутствовало пару кружек. Несколько коробок стояли в прихожей. Там мы и искали камеру, вскрывая все, что есть перед нами.

— Почему твоя квартира пустая? — перерывая стопку с документами, подняла на него взгляд.

— Я ее продаю.

Громов рассматривал коробку с зарядными устройствами. Вика откладывала в сторону просмотренные и ныряла в новые.

— Почему? — открыла следующую. Отодвинув края картона, заглянула внутрь.

— Не хочу жить здесь без тебя, — печально улыбнулся уголком губ.

Я чуть не разревелась, как сентиментальная блондинка при просмотре мелодрамы. Покровская устало вздохнула и посмотрела на устроенный нами бардак.

— Ребят, — позвала их. — Я нашла! Нашла ее! — достала маленькую черную штуковину.

— Наконец-то!

Мы облегченно выдохнули. Доказательства его невиновности здесь и все наконец-то закончится. Макс попросил у Вики зарядку и побежал подключать ее. Рингтон мобильника оглушил из-за акустики.

— Да?

— Думаешь дядя? — взволнованно потирая колени, Вика встала с пола и перепрыгнула через коробку.

— Очень надеюсь.

— Хорошо. Я закажу еду. Что он сделал? Вот, старый козел, — прошипел в трубку и показал нам, чтобы мы следовали на кухню. — Я понял. Нет, не волнуйся. Увидимся через сорок минут.

Громов убрал сотовый в карман джинс. Он последовал за нами и взяв сигареты, ушел на балкон. Я прошла за ним, пока Вика ставила чайник на плиту. Она обрадовалась, что остался чай и сахар.

— Что случилось? — кашлянула в кулак от сигаретного дыма, но осталась стоять рядом.

— Отец решил поиграть в Бога. Заблокировал мои карты. Правда, он не догадывается, что у меня давно свой счет, — хмыкнул, скидывая пепел через окно.

— Родители думают, что, отняв доступ к деньгам — дети изменятся. Это не так, — пожала плечами. — К сожалению, они унизят больше себя, чем ребенка.

— Деньги правят миром, но нет невозможного, чтобы их заработать. Дядя попросил заказать еды. Он везёт какие-то бумаги с собой. Видимо, не хочет говорит в участке, — скинул с балкона окурок двумя пальцами.

— Хорошо. Как ты думаешь, Фролов виноват? — опустила голову, ковыряясь в ногтях.

— Нет. И буду верить в это до последнего.

Балконная дверь резко открылась. Футболка, в которой была Покровская намокла.

— Я говорила, что ненавижу твой кран? Так вот, я НЕНАВИЖУ твой кран, Громов! — она трясла мокрыми руками по сторонам.

Мы рассмеялись. Впервые за долгое время весело и непринужденно. Солнце уходило в закат, освещая кухню переливами. И мне хотелось, чтобы наша жизнь вернулась в свое русло обратно.