Моров. Том 4

Глава 11

Я шагал по саду, придерживая за руку ступающую рядом девушку. Кристина Гордеевна двигалась еще не слишком уверенно и опиралась на мою руку сильнее, чем положено в таких случаях этикетом. Впрочем, я не жаловался.

Магия исцелила повреждения, восстановила мышцы. Но психически Большаковой было сложно привыкнуть к стоячему положению, высоте, балансу. Она попросту отвыкла передвигаться на своих двоих и пока что чувствовала себя неуверенно.

— Пожалуйста, Иван Владимирович, — прошептала она нервно, — не молчите. А то я чувствую себя пациенткой в клинике. Со мной так врачи гуляли перед тем, как объявить, что я больше ходить не смогу.

— Хорошо, Кристина Гордеевна, — легко кивнул я. — Вы достигли неплохих результатов в чародейском искусстве. Расскажете об этом?

Она сдула прядку, выбившуюся из косы, и бросила на меня внимательный взгляд.

— Вам действительно интересно?

— Конечно, — подтвердил я, продолжая вести ее по заднему двору своего особняка.

Охрана Большаковых держалась неподалеку. Гордей Егорович, наблюдающий за нами, сжимал платок в кулаке, которым периодически вытирал лицо, когда дочь не смотрела в его сторону. Глава рода искренне ее любил и сейчас переживал шквал эмоций — от облегчения до страха.

Всего пятнадцать минут прошло, как Кристина Гордеевна встала на ноги, и дворянин пока еще не верил, что это навсегда. Что она не упадет внезапно, вновь потеряв возможность ходить.

— Я долго не могла ничего делать, — произнесла девица, делая очередной шаг и сосредоточив взгляд на дорожке между кустами. — Не хотелось жить. Но и сделать я ничего не могла. Не могла ничего изменить в своем состоянии. И это бессилие постепенно стало меня злить.

Я ступал рядом, не издавая ни звука. Ей было нужно выговориться, а там, глядишь, и ходить начнет без подпорки в виде молодого дворянина.

Я прекрасно знал, что физически она совершенно здорова. Голову лечить гораздо труднее. Но раз уж она не сломалась, когда в крошево превратился позвоночник и красивые молодые ноги стали походить на спички, то выдержит и возвращение к жизни.

— Злость придала мне сил, Иван Владимирович, — подняв голову и тряхнув косой, произнесла Кристина Гордеевна. — Даже не знаю, в какой момент я закатила очередную истерику и в моей комнате стали летать предметы. Выплеск магии такой силы получился, что в спальне пришлось ремонт делать — я даже деревянные панели выдрала своим криком.

Некоторое время мы шли молча. Моя собеседница улыбалась, погрузившись в воспоминания, и даже не обращала внимания, что идет уверенной походкой, перестав действительно опираться на меня. Вот теперь она просто держала свою руку на моем локте, как и требует этикет.

— В общем, в доме был страшный переполох, — продолжила Кристина Гордеевна, подняв лицо к небу и улыбнувшись так, что проступили ямочки на щеках. — Разобрались сразу, что произошло. У меня дедушка по маминой линии — очень сильный чародей. Как ему рассказали про мой взрыв телекинеза, он бросил все и примчался. Стал учить, ну а я… — тут она сделала паузу, после чего завершила уже не так эмоционально. — Времени у меня свободного много было, чем еще заняться?

Действительно, мотивация у Большаковой была самая что ни на есть сильная. Так ослепшие начинают лучше слышать. А лишенная подвижности дворянка, вцепившись зубами в возможность стать хоть чуточку сильнее, открывает для себя магический взор.

— Вы добились серьезных успехов, Кристина Гордеевна, — произнес я. — С тех пор, как я остался последним Моровым, я встречал меньше десятка людей с магическим взором. Я знаю, как непросто дается этот навык. И поверьте, прекрасно представляю, какой силы воли требует его освоение.

Она вежливо улыбнулась.

— Благодарю за комплимент, Иван Владимирович, — произнесла Большакова. — Но на самом деле в этом заслуга моих родных. Они поддержали меня и дали возможность развивать дар. Если бы не моя семья, я бы, возможно, уже умерла, не справившись с отчаяньем.

— Это вряд ли, — усмехнулся я, останавливаясь у выхода из сада, к которому мы подошли, описав круг. — Сильные люди не сдаются. В этом и есть их сила. Там, где слабый решает, что постарался достаточно, и раз не получилось, нужно принять свою судьбу, сильный пишет свою книгу судьбы сам.

— Мне нравится, как вы рассуждаете, Иван Владимирович, — обернувшись ко мне, произнесла Кристина Гордеевна. — Я рада, что мы встретились. И не только потому, что вы меня излечили. Мне кажется, мы могли бы стать хорошими знакомыми. Вам ведь тоже нравится магия?

Я улыбнулся в ответ и, краем глаза видя, как к нам направляется Гордей Егорович, убрал руки за спину.

— Мне нравится магия, Кристина Гордеевна, — не стал отрицать я. — Настолько, что я согласился ее преподавать в академии. Что же касается знакомства, я тоже был рад с вами встретиться сегодня. Надеюсь, когда-нибудь вы еще вспомните меня добрым словом.

Она хмыкнула, больше ничего не говоря. А вот ее отец, встав рядом, произнес довольным тоном:

— Иван Владимирович, вы все сделали, как и обещали, — взяв дочь под руку, он вздохнул. — Я буду счастлив, если вы посетите нас как-нибудь…

— Как-нибудь — обязательно, Гордей Егорович, — с легким кивком ответил я. — Но вряд ли это будет в ближайшее время. Как вы понимаете, у меня сейчас очень мало свободного времени.

Он правильно понял намек и, еще раз кивнув, повел дочь к машинам с гербами рода Большаковых. Я, как и положено доброму хозяину, проводил их, а потом вернулся в дом.

Кристина Гордеевна доказала, что при должном обучении даже скорость роста магических сил не так уж и опасна. Полагаю, дед объяснил ей, как справляться со свободно силой в теле и не давать ей себя уничтожить. Я-то прекрасно видел, что с этим у дочери Большаковых все в полном порядке и ни одной крупицы магии не болтается за пределами резерва.

За время перекуса, накрытого в гостиной, я не только убрал все последствия ритуала, но и успел передохнуть.

Случай Большаковых доказывает, что знающих людей в Российской Империи хватает. И если бы не взаимное недоверие, заставляющее благородные семьи хранить свои секреты от конкурентов, страну бы ждал настоящий Золотой Век. Но люди, как всегда и во всех мирах, оставались людьми.

— Здравствуйте, Иван Владимирович, — довольно щурясь на солнце, произнес глава рода Солнцевых. — Рад, что вы решили навестить старика.

Я усмехнулся в ответ, пожимая его все еще крепкую руку.

— Благодарю, что согласились принять меня так скоро, Венедикт Кириллович. У меня есть тема для вдумчивого разговора.

Он хмыкнул и кивнул на свой особняк.

— Тогда пройдемте в кабинет, Иван Владимирович, — озвучив предложение, он открыл мне дверь лично. — Признаться, у меня тоже есть о чем с вами поговорить. Время сейчас такое — все вокруг бурлит, подходящий момент, чтобы вершить великие дела.

До самого кабинета мы двигались в молчании. Венедикт Кириллович посматривал на мою трость, но пока что не задал про нее вопросов. Я же был уверен, что у Солнцевых обязательно найдется кто-нибудь, кому тоже не помешает исцеление в том или ином виде.

Наконец, глава рода Солнцевых занял место за столом, а я опустился в кресло напротив. Поставив трость между ног, я сложил на нее руки. Это позволяло без усилий держать спину прямой, да и вид у меня, несмотря на молодость, резко становился серьезнее.

— Вижу, вы тоже оценили идею такого аксессуара, — кивнув на трость, начал диалог Венедикт Кириллович.

— Да, — легким наклоном головы подтвердил я. — Но сегодня я бы хотел поговорить с вами не об этом.

— Я весь внимание, — с доброжелательной улыбкой развел руками старик.

— Совершенно случайно я узнал, что вы занимаетесь производством станков, которые могут быть мне полезны, — озвучил я, внимательно наблюдая за собеседником. — Помнится, я спрашивал вас на этот счет. Неужели вы начали самостоятельные изыскания?

Глава рода Солнцевых усмехнулся.

— Пока что это всего лишь стадия разработки, Иван Владимирович, — произнес он. — Разумеется, до того момента, как станки действительно появятся, пройдет еще немало времени. На данный момент мы топчемся на месте, стараясь преодолеть теоретические проблемы.

Я кивнул, показывая, что услышал его.

Я прекрасно понимал, что своих специалистов, которые помогут наладить изготовление артефактов, у Солнцевых нет. А без них вся возня со станками будет иметь сугубо теоретический характер.

Однако раз уж до этой идеи даже Титовы дошли со своим кружком соратников, до момента, когда артефакты действительно станут клепать на фабриках, осталась пара лет. Тот же Щелков проиграет мне дуэль и будет опозорен перед благородным обществом. Но это не значит, что он потеряет свои знания. А у Титовых хватит денег и влияния, чтобы проигравших прикормить.

Я ведь тоже не мальчишка, чтобы не понимать простую истину — привыкшие извлекать прибыль из всего, из чего возможно, родственники Давида Савельевича нашли еще один способ увеличить капиталы. Повязав меня договором, они получат весь рынок артефакторики в свои руки.

Пятьдесят процентов прибыли — это красивая цифра, вот только я не управленец, и обмануть меня сможет любой обученный простолюдин. Достаточно подписать пару бумажек, и прибыль превратится в доход, который должен быть заново инвестирован, например, на закупку сырья или новых станков. Грамотный управляющий может дурить глупого хозяина сколь угодно долго, пока его не поймают за руку.

Став совладельцем производства по идее Титовых, я не уже не буду открывать собственное производство и фактически превращаюсь в подчиненного. В Российской Империи огромный запрос на артефакты, просто о том, что они нужны, люди еще не знают. А вот Давид Савельевич уже все просчитал.

И решил за мой счет возвысить свой род. Кого из участников сделки будут знать в народе? Где Моровы и где Титовы? Кто под кем будет в представлении людей? Давид Савельевич нашел хорошего исполнителя, но это предприятие и все, что на нем производится — дело рук Титовых.

Но если бы я хотел к кому-нибудь наняться, ловил бы мятежных Романовых для Виктора Константиновича.

— С момента нашего разговора прошло немало времени, Иван Владимирович, — произнес Солнцев после затянувшегося молчания. — Мы, конечно, организовали место под будущие предприятия, собрали штат разработчиков… Но без вас это будет невозможно.

Я приподнял бровь, а Венедикт Кириллович продолжил:

— Несложно догадаться, что после визита к Титовым вы получите некое предложение, Иван Владимирович, — пояснил глава рода Солнцевых, намекая на наличие своих источников. — Давид Савельевич, как и многие его предки, сожрал не один род. Нет-нет, он не воюет ни с кем, не бряцает оружием и даже не бросается магией. У Титовых есть другая отличительная черта — они перекупают чужих специалистов и душат конкурентов. Благодаря достаточно глубокой казне им удается многое. Вы ведь именно поэтому решили меня сегодня навестить.

Я улыбнулся.

— Знаете, Венедикт Кириллович, мне на самом деле импонирует ваше умение получать сведения отовсюду и обо всем, — признался я. — У вас можно многому в этом плане поучиться. Но вообще-то я бы хотел обсудить, как вы предлагаете устроить дело. Не далее как пару часов назад у меня был пациент, который проявил недюжинные способности к магии. Приправить их обучением чародейству, и получится отличный специалист, который легко меня заменит. Так что вопрос в том, когда такой человек попадется на глаза Давиду Савельевичу.

Венедикт Кириллович усмехнулся.

— Иван Владимирович, мне будет достаточно десяти процентов, — объявил он. — Я бы и вовсе ничего не стал с вас брать, но этого уже никто не поймет. А что касается других чародеев, то давайте будем говорить прямо — никто в Российской Империи не сможет сравниться с вами. Это даже в правящем роду признали на ваших зачетах с Антониной Владиславовной.

— Речь только о деньгах? — уточнил я.

— Предприятие, которое мы вместе с вами заложим, Иван Владимирович, — откинувшись на спинку своего кресла, произнес глава рода Солнцевых, — станет первым в своем роде. Уже одного этого достаточно, чтобы рваться к успеху всеми силами. Буду честен, роду Солнцевых не помешает такая слава. К тому же мы достаточно богаты, чтобы посоперничать с Титовыми.

Я приподнял бровь.

— У вас есть конфликт? — задал напрашивающийся вопрос я.

— Нет, — качнул головой собеседник. — Просто у меня есть кое-что на Илью Давидовича, наследника Титовых. И если эта информация всплывет, вы первым меня возненавидите, ведь я вас не предупредил…

— А вы умеете заинтриговать, Венедикт Кириллович, — посмеявшись, ответил я.

— Большие деньги порождают большие проблемы, Иван Владимирович, не всем, к сожалению, удается выдержать этот груз, — вздохнул глава рода Солнцевых. — Вы ведь тоже уже достаточно состоятельный человек, а до сих пор не превратились в праздного идиота, готового прожигать жизнь в ресторанах и женских спальнях. А ведь так существуют очень многие молодые люди благородного сословия. И порой, скажем так, они перестают ощущать меру, и льется кровь невинных.

Значит, грешки за Титовыми имеются действительно серьезные. И понятно, что Венедикт Кириллович не стал пускать их в ход, решив приберечь до момента, когда удар нанесет как можно больше ущерба.

Как, например, сейчас, когда проект Солнцевых уперся лбом в аналогичный со стороны Титовых. И я был абсолютно уверен — если Венедикт Кириллович вступит в конфликт, он не постесняется выбросить компромат на всеобщее обозрение.

— Как вы видите наше сотрудничество? — спросил я. — Чего конкретно от меня хотите?

Глава рода Солнцевых развел руками.

— Все просто, Иван Владимирович, — начал делиться планами он. — Любое новое начинание требует рекламы. И с ресурсами нашего рода раскрутить вашу продукцию не составит труда. Конечно, на ваши плечи ляжет разработка конкретных чар, разобранных на составляющие, которые и будут печатать наши станки. Для запуска самого артефакта будет достаточно капли силы любого одаренного. Чем выше будет сложность зачарования на изделиях, тем меньше шансов, что его смогут правильно повторить.

Я кивнул, подтверждая, что это реально.

— К тому же вы уже стали известны, как целитель, который может сотворить то, чего, казалось бы, на белом свете быть не может. А вы только представьте, как ваши лечебные артефакты стоят в каждой больничной палате, — продолжил говорить Венедикт Кириллович. — У каждого солдата в окопах — ваша пластинка, которая остановит кровотечение. В каждом автомобиле — очиститель воздуха, устраняющий неприятный запах и регулирует температуру внутри салона. И это я не говорю о таких вещах, как защита домов от вражеских заклинаний или даже простых проникновений. Иван Владимирович, все это станет возможным, если мы объединим усилия.

— Это, конечно, звучит соблазнительно, Венедикт Кириллович, но такая работа потребует от меня огромного количества времени, — заметил я.

Глава рода Солнцевых с готовностью кивнул.

— Поэтому я также предлагаю организовать цех обученных чародеев, каждый из которых будет знать только свою часть работы, — пояснил он. — Все, что от вас потребуется — обучить группы одаренных одному конкретному заклинанию. Поверьте, слабых чародеев гораздо больше, чем тех, кто способен поступить в академию и имеет достаточный потенциал, чтобы после выпуска устроиться на хорошую должность. Не говоря уже о том, что возможность работать на самого Морова для них будет воспринята, как высшая честь.

— Полагаю, у вас уже и чародеи подобраны? — улыбнулся я.

— Конечно, Иван Владимирович, — подтвердил он. — Если хотите, я предоставлю вам материалы по всему проекту, и вы сможете в деталях во всем разобраться.

Из особняка Солнцевых я уехал с еще одной, куда более пухлой папкой, чем от Титовых.