Моров. Том 4

Глава 14

Первый танец начался с нашей пары, но уже через несколько тактов к нам присоединились и гости. Варвара Викторовна удерживала на лице довольную улыбку, ее глаза то и дело смотрели по сторонам на окружающих, а я спокойно танцевал, думая о том, что мне бы не хотелось оказаться на ее месте. Суета, нервы, нужно следить, чтобы всем было хорошо.

— Скажите, Иван Владимирович, — произнесла она негромко, когда мы оказались чуть отделены от остальных пар, — а нельзя ли будет вашу розу отключить и включить снова?

— Разумеется, можно, ваше высочество, — сопровождая слова кивком, ответил я. — В шкатулке, которую унесли ваши слуги, лежит подробная инструкция. Так что никаких проблем у вас возникнуть не должно. А на тот случай, если ваши люди внезапно ее потеряют, вы всегда можете попросить у меня новую.

Иначе будущая наследница престола никогда бы не смогла родить. Как и забеременеть, в принципе. Вечной жизни артефакт не давал, разумеется, но оттянуть старость мог на достаточно долгий срок. Когда Варваре Викторовне исполнится лет семьдесят, она может выглядеть все так же молодо, как сейчас, но это не значит, что мой подарок защитит ее от смерти и времени.

Рано или поздно, но роза окажется бесполезна. Ну, или ее высочество могут задушить подушкой во сне — защиты от внешних угроз артефакт не дает.

— Вас ждет очень много дельных предложений от высшего дворянства, Иван Владимирович. Получить вечную молодость… за такое и убить ведь могут, — заметила Варвара Викторовна. — И отец наверняка захочет…

— Я открыт к предложениям, ваше высочество, — спокойно ответил я. — И, как полагаю, многие уже заметили, крайне не люблю, когда мне угрожают. А потому мои враги умирают быстро и болезненно. Так что я не боюсь. Бояться должны те, кто замыслил против меня что-то плохое.

Она улыбнулась вновь, и некоторое время мы просто кружились по залу. Наконец, когда музыка стала подходить к своей кульминации, Варвара Викторовна произнесла:

— Сегодня у меня в гостях много хороших девиц, Иван Владимирович, окажите милость, станцуйте хотя бы с несколькими из них.

— Я пришел на ваш бал, чтобы как следует отдохнуть, ваше высочество, — ответил я, чуть наклоняя голову. — Так что не вижу причин, по которым стал бы отказываться от танцев с красивыми девушками.

Музыка стихла, и я отвел хозяйку бала к ее трону. Там нас уже ожидала целая толпа мужчин разных возрастов, бросающих друг на друга неприязненные взгляды. Впрочем, на меня они старались не смотреть, стоило моим золотым глазам остановиться на ком-нибудь, как этот человек отводил взгляд или отступал на шаг.

Они меня боялись.

— Благодарю за танец, Иван Владимирович, — произнесла с довольной улыбкой Варвара Викторовна, от которой тоже не укрылась реакция претендентов на очередной танец с будущей наследницей престола.

— Для меня это было честью, — поклонился я в ответ и тут же отошел в сторону.

А окружившие великую княжну люди едва ли не хором предложили ей новый танец. Десяток рук устремился к девушке, но та качнула головой.

— Благодарю, господа, но мне нужно передохнуть, — ответила Варвара Викторовна.

Я услышал это уже краем уха, так как двигался в сторону ближайшей стены. Неизвестный мне дворянин как раз отвел туда дочь нынешнего главы род Герасимовых.

— Здравствуйте, Мирослава Анатольевна, — наклонив голову, поприветствовал ее я.

Она окинула меня внимательным взглядом, задержавшись на глазах.

— Здравствуйте, Иван Владимирович, — негромко ответила девушка. — Вы неплохо смотрелись с ее высочеством.

— Благодарю, — улыбнулся я. — Красивые девушки редко делают мне комплименты.

Она приподняла уголки рта, изображая ответную улыбку. А затем ее взгляд зацепился за кого-то в толпе, и Мирослава Анатольевна тут же обернулась ко мне. По-прежнему стоя с растянутыми губами, она произнесла едва слышно:

— Скорее пригласите меня на танец, Иван Владимирович!

Я не стал оборачиваться, чтобы выяснить, кто там к нам приближался, так что протянул ей ладонь. Герасимова схватилась за нее, как утопающий за протянутую палку, и уже через пару секунд мы оказались в центре зала.

— У вас какие-то неприятности, Мирослава Анатольевна? — уточнил я, ведя партнершу по танцполу.

Девушка нахмурила брови, но ее лицо быстро вновь приобрело благожелательное выражение.

— Нет, Иван Владимирович. Просто мне докучает один из гостей, а я обещала отцу, что должна хорошо провести время… — попыталась объяснить Герасимова. — Но этот Рябов просто невыносим, он постоянно оказывается рядом.

— Мне с ним поговорить? — предложил я, прежде чем поднять руку, чтобы девушка могла повернуться вокруг своей оси. — Полагаю, я найду подходящие слова, чтобы он оставил вас в покое.

Завершив положенный элемент танца, Мирослава Анатольевна вскинула бровь.

— А вы можете? — удивилась она, но тут же смутилась и добавила: — Отец этого не одобрит. Он бы не хотел, чтобы из-за меня на балу Варвары Викторовны начался скандал. Со мной должны были познакомиться четверо вероятных женихов, но этот Рябов…

Герасимова поджала губы, по лицу девушки было заметно, что она готова разразиться недостойной дворянки бранью. Впрочем, ничего удивительного, учитывая, что в ее роду одни военные.

— Я пообщаюсь с ним, Мирослава Анатольевна, — кивнул я.

Поведение, о котором говорила партнерша, мягко говоря, в благородном обществе не приветствуется. Одно дело — когда уже заключена помолвка, там действительно жених и невеста должны проводить время на мероприятиях вместе. Но когда никакой договоренности между семьями еще нет, это уже вмешательство в жизнь представителя чужого рода.

— Буду вам очень признательна, Иван Владимирович, — уже с искренней улыбкой человека, избавившегося от обузы, ответила Мирослава Анатольевна.

Я без труда нашел нужного человека в толпе не пустившихся в пляс гостей. Два узла, открытая склонность к школе воды. Невысокий, лет двадцати, с волосами средней длины, убранными в низкий короткий хвост. Портило его только выражение лица — раздраженное.

Он тоже следил за мной, и вокруг Рябова уже собралось трое друзей, судя по всему. Их взгляды были куда более осмысленными, чем у преследователя моей партнерши.

Черт возьми, это будет даже забавно.

— Ни о чем не переживайте, Мирослава Анатольевна, — произнес я вместе с последним звуком мелодии.

Согнув локоть, я повел девушку обратно к тому же месту, где и пригласил ее на танец. Как раз там и ожидал Рябов с компанией, когда я верну Герасимову. Мирослава Анатольевна держала на лице маску спокойствия и невозмутимости, хотя и сжимала пальцы на моем локте чуть сильнее дозволенного.

— Благодарю за танец, Иван Владимирович, — вежливо произнесла моя партнерша, как только мы остановились.

— Для меня это было честью, Мирослава Анатольевна, — ответил я, чуть наклонив голову, и тут же встретился взглядом с Рябовым. — Господа, вы все желаете потанцевать с Мирославой Анатольевной или ждете меня?

— У нас нет дел к вам, Иван Владимирович, — взял слово дворянин из свиты преследователя. — Просто составляли компанию другу, пока он ждал Мирославу Анатольевну.

— И мы уже уходим, — добавил другой.

Группа действительно рассосалась по залу, как по волшебству. Очевидно, у них было больше мозгов, чем у их друга. Потому что Рябов шагнул вперед, не обращая на меня внимания, и протянул руку Герасимовой.

— Следующий танец — мой! — решительно заявил он.

— Я устала и хочу отдохнуть, Матвей Даниилович, — ответила Мирослава Анатольевна. — Но даже если бы я была готова танцевать до утра, ваши манеры не позволяют мне согласиться на танец с вами.

Рябов осекся, после чего перевел взгляд на меня.

— Вот как? — спросил он, приподняв бровь. — Видимо, тебя ослепил артефакт, который Моров неизвестно где откопал? Неужели ты купилась и поверила, что он сам их создает? Да понятно же, что это работа древних мастеров!..

— Правильно ли я расслышал, Матвей Даниилович? — спокойно произнес я, глядя на него, и мои зрачки превратились в вертикальные щели, выделяясь на золотой радужке. — Вы сейчас назвали меня обманщиком?

О, высшие силы, он даже не смутился! Да как вас таких только земля носит⁈

— Да! И готов отстаивать свои слова на дуэли!.. — заявил Рябов, повышая голос.

Герасимова смотрела на него, как на покойника. Она-то отлично знала, что произошло на их приеме, и могла сложить два и два. Уж если я пережил попадание под алый шторм, а до того прославился, как артефактор с уникальными зачарованиями, сомнений в моей компетенции у Мирославы Анатольевны не возникало.

— Заберите свои слова назад и извинитесь, Матвей Даниилович, — посоветовала она, не сводя с преследователя взгляда, полного отвращения. — Иван Владимирович с вами шутить не станет.

— Теперь ты его защищаешь⁈ А как же…

Он продолжил говорить, но из его рта не вылетело ни звука, лишь рот беззвучно открывался. Я повернулся к Герасимовой и, поклонившись, поцеловал ей руку.

— Ближайшую неделю он вас не сможет оскорбить, Мирослава Анатольевна, — заявил я. — Давайте я отведу вас к вашему отцу. Полагаю, главе рода Герасимовых будет полезно знать, что произошло с Матвеем Данииловичем.

Рябов в ужасе пытался выдавить из себя хоть звук, но у него ничего не получалось. Окружающие нас гости наблюдали за сценой с разными выражениями лиц, но никто и не подумал вмешаться.

— Да, Иван Владимирович, — даже не глядя на получившего заклинание тишины дворянина, ответила Герасимова.

Я предложил ей локоть, и когда пальцы девушки сомкнулись на нем, Рябов ожил. Я ожидал много, но вот того, что Матвей Даниилович потянет к Мирославе Анатольевне руку и схватит ее за запястье — нет. А он дернул девушку на себя, глядя при этом с такой яростью, как будто желал испепелить.

Его вторая рука поднялась, раскрытая ладонь устремилась ко мне. Хотя бы не попытался ударить дворянку, уже молодец.

Перехватив его запястье, я провернул его, заставляя Рябова раскрыть рот от крика боли, который не вырвался наружу. Ломать руку до конца я не стал, ни к чему, Матвей и так был унижен.

— Я поговорю с вашим отцом, Матвей Даниилович, — объявил я. — Ваш род мне только что сильно задолжал. — Вы обвинили меня во лжи, а теперь попытались ударить. Я оставляю вам жизнь, но роду Рябовых придется за это заплатить.

Все происходящее не заняло и пары минут, но охрана только протиснулась сквозь толпу гостей. Очевидно, им специально дали приказ не спешить, чтобы гости понаблюдали за небольшим конфликтом. Это ведь тоже развлечение — драка дворян из-за дамы! Это ведь так романтично!..

— Иван Владимирович, — обратилась ко мне великая княжна, пришедшая в коробке гвардейцев, — прошу вас отпустить Матвея Данииловича, он уже уходит. Род Рябовых посмел затеять ссору на моем балу, и мой отец этого так не оставит.

Я кивнул и разжал пальцы.

Медлительность охраны получила еще одно объяснение. Романовым нужен был повод отправить Рябовых в опалу. И когда их сын устроил крайне некрасивую сцену, такой повод появился.

— Как пожелаете, ваше высочество, — с поклоном ответил я. — Прошу простить, я должен отвести Мирославу Анатольевну к ее родным.

Великая княжна благожелательно мне улыбнулась, а охрана мгновенно окружила Рябова. Несколько чувствительных тычков под ребра, и Матвей Даниилович послушно засеменил на выход, поддерживаемый бравыми бойцами под руки.

Я же действительно повел свою партнершу в сторону соседнего зала, где собрались люди постарше. Именно там я видел резерв Анатолия Никодимовича.

— У вас теперь будут проблемы из-за меня, Иван Владимирович, — прошептала Герасимова. — Простите, я не хотела… Я даже не думала, что он окажется настолько…

— Не переживайте, Мирослава Анатольевна, — пожал плечами я. — Даже если бы он собрал весь свой род, у него не вышло бы мне навредить. Впрочем, мы уже пришли.

При нашем появлении глава рода Герасимовых сначала улыбнулся при виде дочери, а после заметил меня, и его брови нахмурились.

— Иван Владимирович?

— Случилась не очень приятная история, Анатолий Никодимович, — заговорил я, чуть выводя его дочь вперед. — Род Рябовых нанес мне оскорбление и пытался силой принудить Мирославу Анатольевну покинуть мое общество. Вмешалась ее высочество, и Рябова прогнали. Но я думаю, что будет лучше, если ваша дочь побудет рядом с вами.

Герасимов не был глупцом. Он все прекрасно понял из моих слов, а потому протянул мне руку.

— Благодарю, Иван Владимирович, — произнес он. — Я этого не забуду.

— На моем месте любой поступил бы так же, — сказал я, отвечая на рукопожатие. — Доброго вечера вам, Анатолий Никодимович, Мирослава Анатольевна.

Уже вернувшись в танцевальную залу, я подумал, что дворяне — странное сословие. Откуда берутся вот такие Матвеи Данииловичи, берегов не видящие и считающие, что им море по колено? На балу великой княжны склоки устраивать — это надо совсем мозгов не иметь. Я-то изначально думал чуть надавить словесно, да и развести их по углам. А Рябов удила закусил и понесся, как последний баран.

Теперь еще и виру придется с главы рода Рябовых вытряхивать. И Анатолий Никодимович просто так им подобное поведение не спустит. Да и правящий род этого выступления не забудет. А все из-за одного дурака, который, видимо, уже принял лишнего шампанского и поскакал на подвиги.

Взяв бокал у официанта, я отошел с ним в сторону. Танцевать больше не хотелось, так что я просто наблюдал, как благородные парни и девушки кружатся в центре залы.

От меня не укрылось, что в паре метров от меня кто-то из молодых людей привел Кристину Гордеевну. Девушка выглядела довольной, но от нового танца отказалась, и, тоже взяв бокал, со скукой наблюдала за продолжавшими веселиться дворянами.

Меня она заметила и пару раз косила взглядом в мою сторону. Но я никак не показывал, что вижу ее, предоставив девушке самой решать, хочет она общаться или нет. Наконец, набравшись смелости, Большакова двинулась ко мне.

— Здравствуйте, Иван Владимирович, — произнесла она, остановившись в шаге от меня.

— Добрый вечер, Кристина Гордеевна, — ответил я, приподнимая свой бокал. — Вы потрясающе выглядите сегодня.

На ней было вечернее платье глубокого зеленого цвета с вышитым орнаментом откуда-то из средней полосы Российской Империи, гармонирующее с рыжими волосами. На голове, украшенный изумрудами, покоился кокошник, осовремененный, но узнаваемый.

Забавно, если меня прямо сейчас спросить, во что была одета Герасимова, я и не вспомню. Да и вообще женщины на этом приеме были одеты каждая по-своему, но при этом в одинаково не запоминающиеся наряды. А тут русский стиль производил впечатление. На фоне множества дворянок, разодетых кто во что горазд, такой выбор платья действительно привлекал внимание.

— Спасибо, Иван Владимирович, — открыто улыбнувшись, ответила Большакова. — Я немного видела вашу ситуацию с Рябовым… Сожалею, что вам пришлось через это пройти.

— Ерунда, пока никто не напал на гостей и никто не умер, можно сказать, что бал прошел крайне мирно, — отмахнулся я. — Лучше расскажите, как проходят ваши тренировки.

— Желаете выведать техники обучения моего рода, Иван Владимирович? — чуть посмеиваясь, уточнила Кристина Гордеевна. — Простите, я так редко бываю в обществе действительно понимающих мою страсть людей, что веду себя не слишком позволительно.

— Это совершенно нормально, — кивнул я, глядя в глаза собеседницы. — Магия, являясь всеобщим разделителем, вместе с тем является и лучшим средством обретения родства. Чародеи могут понять друг друга и чувствовать себя как дома в обществе таких же чародеев.

— У вас очень вольная интерпретация сословного общества, Иван Владимирович, — заметила Большакова.

— Я не считаю всех одаренных чародеями, Кристина Гордеевна. Только те, кто действительно проникают в суть магии и развиваются в искусстве владеть ей, достойны такого высокого звания в моем понимании, — произнес я. — Кстати, не желаете танец?

Она поставила бокал на стол и, облизнув губы, ответила:

— С превеликим удовольствием!