Моров. Том 4

Глава 17

Кремль, покои великого князя.

Виктор Константинович налил себе в бокал на два пальца и, глядя в окно, сделал маленький глоток. Супруга уже благополучно видела третий сон, а будущему императору все не спалось.

Хозяйка прошедшего бала тоже почивала в своей спальне со счастливой улыбкой на лице. Варвара Викторовна так искренне благодарила за разрешение провести собственный бал, что отец даже растрогался. Давно такой радостной великую княжну не видел.

Опустошив бокал, Виктор Константинович поставил его на столешницу и, усевшись в кресло, налил еще. В дверь аккуратно поскреблись, и великий князь произнес:

— Входи.

Вошедший мужчина прикрыл за собой дверь и, склонившись в поклоне, протянул папку будущему императору. Виктор Константинович кивнул.

— Расскажи своими словами, — велел он.

— Как и сообщил наш человек, ваше высочество, Рябовы отработали приказ Щелковых на все сто процентов, — произнес слуга. — Матвей Даниилович должен был устроить скандал. Мирослава Анатольевна Герасимова стала жертвой — девушка не слишком уверенно вела себя на людях, расшатать ее самообладание было не трудно. Вмешался Моров. Рябов оскорбил его, за что получил чары, запрещающие издать хоть звук. Применение магии зафиксировано, аналогичные нашли в родовом архиве. Дальше Матвей Даниилович попытался атаковать, но был остановлен. Подошла ее высочество и выгнала Рябова с бала. Таким образом Матвей Даниилович добился чего хотел.

— Значит, решили поиграть со мной, — подвел итог великий князь. — Думают, можно правящим родом вертеть, как захочется…

— При всем уважении, ваше высочество, — кашлянув, заговорил слуга, — внутренний конфликт между Моровым и Рябовыми. Дворянское собрание будет негодовать, если вы решите наказать их. Одно дело — прогнать с бала, Варвара Викторовна в своем праве была. Но опалу за Морова накладывать — чересчур. Дворянское собрание сразу же вой поднимет, коронации еще даже не случилось.

Виктор Константинович усмехнулся.

— Тут ты прав, — произнес он, вращая бокал в пальцах. — Впрочем, кое-что сделать я все же могу. Рябовы ведь у нас занимаются перепродажей созданных Щелковыми артефактов?

— Так точно, ваше высочество.

— Прикроем им доход для начала, — озвучил решение великий князь. — Подготовьте запретительный ордер. Служба Имперской Безопасности пусть берет в разработку вот эту папку. До окончания расследования всех членов рода Рябовых — под домашний арест. Активы заморозить, имущество опечатать.

Открыв ящик стола, будущий император бросил на столешницу документы.

— Будет исполнено, ваше высочество, — вновь поклонился слуга.

Великий князь сделал маленький глоток из бокала и снова заговорил:

— Что по Панфилову? Моров его вылечил? — задал новую тему для разговора Виктор Константинович.

— Не могу знать, ваше высочество, — ответил слуга. — Обряд какой-то они, судя по всему, провели. В ведре обнаружили черную жижу, которой Германа Мстиславовича, очевидно, вырвало. Но насколько эффективно лечение — не знаем. Наблюдение и прослушка были отключены Иваном Владимировичем.

— И правильно, — кивнул сам себе великий князь. — Направьте письмо от моего имени Герману. Наследник у него сейчас род возглавит если, все поставки потеряем. А нам они нужны как воздух. Так что пусть явится ко мне на аудиенцию, скажем, через пять дней. Проясним вопрос с его здоровьем напрямую.

— Будет исполнено, ваше высочество.

— И вот еще что, Моров там с Большаковой общался на балу, — проговорил Виктор Константинович, повернувшись к слуге. — О чем общались?

— Ничего серьезного, ваше высочество, — ответил тот. — Обсуждали обучение магии, академию. Шутили и проводили время.

— Она ему понравилась? — уточнил великий князь.

— Сложно сказать, Иван Владимирович ко всем женщинам относится доброжелательно, ваше высочество. Вежлив, обходителен, к каждой находит свой подход. До тех пор, пока она не покажет себя в плохом свете, Моров открыт и приятен. Но стоит чуточку оступиться — переходит исключительно на деловой тон.

Некоторое время в комнате царило молчание. Наконец, будущий государь задал новый вопрос:

— А сама Большакова что?

— Он ей нравится, как единомышленник, ваше высочество, — пояснил слуга. — Есть запись разговора с ее отцом. Гордей Егорович делает намеки, но девица их игнорирует. Магия увлекает ее больше, чем возможное замужество. Да и, уж простите за прямоту, Моров по сравнению с Большаковыми — голь перекатная. А у Германа Мстиславовича есть племянник… Тоже увлеченный чародейством, судя по докладам верных нам людей, не хуже самой Кристины Гордеевны. А по сравнительному анализу, развивается он быстро, примерно с той же скоростью, как и капитан Жданова. Так что, если желаете, мы можем их свести, тем более Большаковы с Панфиловыми в дружеских отношениях и ведут общие дела.

Виктор Константинович допил и, поставив бокал на столешницу, хмыкнул.

— Если Моров Панфилова исцелил, когда ни один чародей не смог, Герман Мстиславович лично своего племянника кастрирует, если узнает, что у Ивана Владимировича интерес к Большаковой возник, — произнес он. — Когда у Панфиловых прием назначен? Моров обязательно туда явится. Организуйте с этим племянником знакомство. Посмотрим, может, у нас новый ученик появится?

Дворянский родовой особняк Моровых. Иван Владимирович Моров.

Я отложил карандаш, разглядывая отображенный на листе чертеж печати. Простое решение, элегантное.

Мелкоклеточный рак легких Панфилова — всего лишь случайность. Печать была направлена на то, чтобы рвать там, где тонко. Видимо, у Германа Мстиславовича предрасположенность, либо он страстно любит покурить. Во всяком случае чары определили легкие наиболее ослабленным местом и нанесли удар.

Для реализации печать использует магию, которую применяет сам чародей, отбирая крохи для выполнения поставленной задачи. Настолько малые частицы, что потерь просто так не заметишь, а следовательно, процесс может занять не один месяц.

Таким образом, чем чаще одаренный прибегает к силе, тем быстрее печать вызывает у него заболевания и повреждения в организме. Причем делает это так, что все выглядит естественным ходом событий.

— Что это, Иван Владимирович? — спросила моя ученица, бросив взгляд на листок.

— Это оружие медленной смерти, Антонина Владиславовна, — произнес я, переводя взгляд на Жданову. — Суть в том, чтобы за счет магии самого чародея подпитывать печать, которая запустит естественную болезнь. Например, рак у курильщика.

Капитан приподняла бровь.

— И вы ее сами изобрели?

— Нет, подсмотрел кое у кого на балу, — ответил я. — Видел там человека, которому эту печать подсадили. Вот теперь уже два дня думаю, как можно от подобного защититься.

— А разве обычные способы не сработают? — удивилась Антонина Владиславовна.

Я покачал головой в ответ и, взяв новый листок, изобразил на нем фигуру человека.

— Вот смотрите, что происходит внутри одаренного, — произнес я. — Обладая магическим взором, мы видим потоки силы. Они состоят из мельчайших частиц, которые пребывают в движении, если чародей не дурак и развивает свой дар. Но даже если они остановятся, их будет столько, что разглядеть то, что находится за магическими потоками, невозможно.

— Будет засветка, — кивнула Жданова.

— Можно и так сказать, — подтвердил я. — Однако дело в том, что от вмешательства посторонних чародея защищает жизненная эссенция. Таким образом, чтобы пробиться в это условное место за магическими потоками, нужно пробить условную дыру в жизненной эссенции.

Естественно, на самом деле все было куда сложнее, но проще объяснить без усложнений и углубления в теорию магии. Сейчас это было лишним.

— Выходит, нужна либо реальная рана, — предположила капитан Службы Имперской Безопасности, — либо прямая работа с жизненной эссенцией.

Я кивнул.

— И тут мы сталкиваемся с заблуждением, которым я позволил себе обмануться, — произнес я. — Маги крови способны работать с жизненной эссенцией, некоторые маги смерти считают ее душой и «пожирают». Но на деле создание вот этой печати подтверждает, что где-то на Земле бродят специалисты, которым ни та ни другая школа не требуется. Они действуют иначе. Пока что я не знаю, как именно, но это интересная задача.

Антонина Владиславовна села на стул, стоящий напротив.

— У многих родов есть древние артефакты, — произнесла она. — И, насколько я знаю из архивов ведомства, уровень их исполнения запредельный для современных чародеев. Исходя из описаний, я бы предположила, что они такие же, как и те, что делаете вы, Иван Владимирович.

— Хотите сказать, что у кого-то просто есть зачарованный предмет, штампующий жертв такими печатями? — уточнил я.

— Это самое простое объяснение, Иван Владимирович, — подтвердила Жданова.

— Тогда бы были прецеденты, Антонина Владиславовна, — покачал головой я. — Да, магический взор сейчас довольно редкий навык, однако он есть у многих. О нем просто не так часто говорят. Но давайте будем честны, если бы применялся артефакт, им бы пользовались. Тем более такой, который отследить практически невозможно. Если я печать заметил, даже спрятанную, просто оказавшись с жертвой рядом, окружающие бы тоже ее видели.

— Ну, сомнительно, — возразила моя ученица. — Далеко не все свои артефакты показывают, о таких вещах болтать нельзя. Это же, можно сказать, оружие последнего шанса. Взять хотя бы родовой артефакт Романовых — очень мощный, но каждый день им пользоваться не станешь, да и как показывает практика, даже от него можно защититься. Вы вот пережили прямую атаку и даже обратили удар себе на пользу.

Я откинулся на спинку стула и вздохнул.

— В том-то и дело, Антонина Владиславовна, что у Романовых — боевой артефакт, который нужно применять здесь и сейчас, — пояснил я, после чего постучал пальцем по рисунку. — А мы говорим с вами об отложенном действии, которое может растянуться на годы. Если чародей не будет использовать магию, печать может просто висеть у него внутри до самой смерти, так и не исполнив предначертанного. Нет, Антонина Владиславовна, здесь явно заклинание.

— Тогда нужно смотреть, кому выгодна смерть жертвы, — пожала плечами капитан. — Если вы правы, и это действительно дело рук чародея, то его возможности и знания находятся на вашем уровне. А купить такого специалиста, как простого наемника… Похоже на фантастику. Зачем такому чародею браться за заказ на чью-то голову, когда он может заработать куда больше, занимаясь другими делами.

— Аргумент, — признал я. — Но, к сожалению, пока что новых сведений у меня нет. Возможно, появятся позже.

Зарабатывать, как я. Артефактов высокого качества на рынке нет, целителей моего уровня здесь явно тоже нет или они тщательно скрывают свои умения от окружающих. Тайное лечение? Ну один пациент, ну два, а потом слухи все равно поползут. Однако в обществе тишина. Разве что применяют исцеление внутри собственного рода. Но тоже вряд ли, любой слуга рано или поздно растреплет, что господин или госпожа способен вылечить смертельный недуг.

— Нужно больше информации, — подвел итог я.

— Если скажете, кто жертва, я могу подтянуть свое ведомство, — произнесла Жданова. — У меня есть право инициировать расследование…

— Не моя тайна, — покачав головой, ответил я. — Но если жертва сама согласится, тогда сама и обратится за помощью.

В чем я очень сомневаюсь. Панфилов не производит впечатление человека, который впустит Службу Имперской Безопасности, так серьезно себя запятнавшую, в дела своего рода.

Да, он поставляет артефакты в важные структуры Российской Империи, но он не обязан впускать ведомства в свой дом. И у меня просто нет права привлекать к его делу Службу Имперской Безопасности.

— Но давайте отвлечемся, — предложил я. — Сейчас я буду вам показывать и рассказывать, как работает печать и что в ней за что отвечает. Готовы к новому уроку, Антонина Владиславовна?

Моя ученица серьезно кивнула.

— Готова, Иван Владимирович.

Московский особняк дворянского рода Солнцевых.

Венедикт Кириллович сидел за столом и не спеша намазывал масло на хлеб. Собравшиеся на завтрак члены рода — главы младших семей, Алла Венедиктовна и наследник расположились по левую и правую руку. Остальным пришлось занять места за Т-образным столом друг напротив друга.

— Итак, господа, — покончив с бутербродом, проговорил Венедикт Кириллович, — наши дела постепенно идут на поправку. Конечно, инициатива с заводом пока что не выгорела, но предварительные переговоры с Иваном Владимировичем начались. Примерную прибыль вы все знаете, поэтому надеюсь на ваше содействие. Кстати, у меня состоялся откровенный разговор на эту тему с Германом Мстиславовичем Панфиловым. Он предложил в случае успеха выкупить завод, став нашим генеральным партнером.

По столовой прокатился негромкий ропот. Допускать монополиста на свою маленькую делянку Солнцевы не горели желанием. Панфиловы и так держали поставки в государственные структуры, не допуская конкурентов. А войдя в состав владельцев завода по промышленному производству артефактов для гражданского рынка, передавят не только конкурентов, но и своих же компаньонов.

Герман Мстиславович славу имел в деловых кругах не самую лучшую. И хотя каждый, сидящий за столом, на его месте поступал бы точно так же, однако не признаваться же в этом открыто?

— Естественно, я отказал, — спокойно сообщил Венедикт Кириллович. — А памятуя о том, как он любит решать такие вопросы, призываю вас усилить меры по собственной безопасности. Артефакты Ивана Владимировича носить при себе постоянно, не снимать ни во сне, ни в бане. Мы только на ноги вставать начинаем, нам очередные похороны не нужны.

Выдержав паузу, во время которой глава рода Солнцевых внимательно смотрел на сидящих за столом, Венедикт Кириллович продолжил:

— Теперь к хорошим новостям. Его высочество Виктор Константинович передал, что Солнцевы станут официальным представителем прессы на коронации, — объявил он. — Такое событие, кроме нас, не будет освещать никто. А если мы себя хорошо покажем, будет сделано официальное предложение взять под свою руку государственные каналы средств массовой информации.

Вновь по столовой прокатились голоса, но на этот раз довольные.

— Мне на себя брать такой проект не с руки, — меж тем произнес Венедикт Кириллович. — Кроме того, пора превратить наши компании в медиа-холдинг, чтобы все наши предприятия, наконец, оказались под одной крышей. Генеральным директором назначается моя дочь, Алла. Она же будет руководить и всеми дальнейшими проектами по СМИ от рода Солнцевых. Заявку в имперскую канцелярию я уже подал. От вас ожидаю проведение подготовительных работ к слиянию в одну корпорацию.

— Но зачем? — задали вопрос из зала.

Венедикт Кириллович улыбнулся в ответ.

— Затем, что, став монополистами среди СМИ Российской Империи, мы будем иметь законное право получить патент на международное вещание, — объяснил он. — Через три-четыре дня после коронации Виктор Константинович объявит о реформах в части организации деловой среды. В том числе о патентах на представление Российской Империи за рубежом, которые отныне будут получать только крупные корпорации. Надо ли вам объяснять, о каком влиянии и средствах пойдет речь, когда род Солнцевых станет вещать не только на наше благословенное отечество, а по всему земному шару?

Присутствующие закачали головами. Многие главы младших семей даже не думали, что доживут до такого масштаба.

— Но с чего такая щедрость? — задали новый вопрос родственники.

— С того, что с легкой подачи Ивана Владимировича наши ресурсы стали самыми популярными в стране, — пояснил Венедикт Кириллович. — И я не собираюсь упускать такой шанс. Да, придется выдать половину акций медиа-холдинга императору, но это — ничто по сравнению с тем, что мы получим в итоге.

Новость о том, что делиться все же придется, благородным не слишком понравилась. Впрочем, спорить никто не стал. Выгоды от выхода на международный уровень все равно будут несоизмеримо выше, чем есть сейчас.

— Господа, — поднял руку наследник, призывая всех к порядку. — Полагаю, нам нужно отблагодарить Ивана Владимировича Морова за то, что с его участия все и началось. Если бы не наш дальний родственник, который, не прося ничего взамен, помог нам встать на ноги после череды утрат и потерь, мы бы еще долго не вышли на такие позиции. И теперь предлагаю обсудить, как выразить эту благодарность.