Мой бывший враг

42

Такси остановилось у входа в «Прего» – один из самых дорогих ресторанов в городе. Вроде как, с итальянской кухней. Я там, конечно, никогда не бывала, но заранее немного погуглила.

Любит всё-таки Дима шикануть. Но на этот раз я с ним не спорила – у нас есть повод. Даже нет – Повод! Хотя меня лично и пиццерия вполне устроила бы. Но раз он так хочет – пусть.

Столик нам достался в нише у окна, все еще завешенного мерцающей гирляндой, хотя уже зима на исходе. Но с огоньками даже лучше – такое сразу праздничное настроение.

Я пролистала меню, но скорее, чтобы раздразнить аппетит, а так – доверилась выбору Димы. Всё равно добрая половина наименований мне абсолютно ни о чем не говорила: пате, магре, портофино, севиче…

Дима заказал что-то такое же малопонятное и бутылку шампанского. Нам сегодня действительно есть, что отметить.

Вчера наконец наша эпопея с Русланом благополучно завершилась. Ему дали реальный срок. И хотя Самарина не сомневалась, что так оно и будет, я всё равно до последнего побаивалась, что Извеков соскочит. Соскочит и отомстит нам. Но нет, ему впаяли за всё в совокупности три года – на полгода меньше, чем просил прокурор.

Мы потом, после суда, случайно слышали, как отец Руслана делал выволочку своему адвокату, пожилому, холеному мужчине. И тот, несмотря на седину и солидный возраст, оправдывался и трепетал перед старшим Извековым как провинившийся двоечник. Лепетал, что не всё потеряно. Обещал, что ещё поборется, подаст апелляционную жалобу. Но Извеков был просто страшен в гневе. Чем там закончилась эта сцена – я не знаю. Мы потом уже ушли.

Самарина, кстати, не злорадствовала ничуть. Хотя до суда ей постоянно намекали, да и прямо говорили, что не с теми она взялась тягаться. Нашу победу она просто приняла как должное, спокойно, почти равнодушно.

Мы с Димкой звали её присоединиться к нам сегодня, но она отказалась. И кстати, деньги брать с нас не хотела. А после избиения Артема Шаламова вообще заявила, что это дело для нее самой стало личным. Но Диму даже она не переспорила. Он настоял. Впрочем, взяла она совсем немного – чисто символически.

Вышколенный официант принес закуски и шампанское. Ловко все расставил, разлил искрящийся напиток по бокалам и удалился.

– Ну, что за благополучный финал? – я взялась за тонкую ножку.

– Подожди, – сказал Дима и зачем-то полез в карман.

А потом… потом вдруг вынул коробочку, маленькую, полукруглую, бархатную и положил на стол, чуть придвинув ко мне.

– Финал – да… но я бы хотел отметить сегодня кое-что другое…

А я, застыв, переводила ошалевший взгляд с коробочки на Диму, с Димы – на коробочку и не могла вымолвить ни слова.

– Это тебе…

Он открыл коробочку сам, потому что я продолжала сидеть как истукан. Там, на белой подушечке, было кольцо. У меня просто дух перехватило.

Дима, неверно истолковав мою растерянность, произнес с заметным напряжением:

– Ты не переживай… в смысле, не думай, что это тебя сразу к чему-то обязывает. Я на тебя не собираюсь давить. И не жду, что мы сейчас же побежим в загс…

– Тихо… – прошептала я, справившись с волнением. – Не порти момент. И если хочешь – дави.

Он сморгнул, пытаясь понять, шучу я или нет. А я тем временем, не дыша, достала колечко и примерила его на безымянный палец.

– Оно потрясающе красивое! – прошептала я и подняла восхищенные глаза на Диму.

И он сразу же оттаял. И вдохнул, словно у него гора с плеч упала. Улыбаясь, он взял мою руку.

– Тебе идёт.

– Ещё бы.

– Значит, если вдруг что – ты бы согласилась? Даже сейчас, когда… ну, всё так сложно? – закинул он удочку. – Я, правда, просто не хотел на тебя давить. Да и боялся, что момент неподходящий.

– Тебе бы, – я сказала хоть и с улыбкой, но на полном серьезе, – я бы сказала «да» в любой момент…

Дима улыбнулся, поднёс мои пальцы к губам и поцеловал.

– Это было бы безумием, да? Так рано? Но зачем ждать, да? Если я знаю точно, что мне никто больше не нужен.

– И мне…

***

Нас с Димой расписали в мае. Отец сначала решил, что я «залетела», но узнав, что это не так, принялся меня отговаривать: зачем так скоропалительно, надо узнать друг друга, притереться. Про пуд соли что-то втирал. Но я эту демагогию пресекла:

– Пап, мы поженимся и точка. Потому что любим друг друга. Потому что я хочу быть его женой. И знаешь, уж сколько мы с Димой вместе пережили, так ещё не всякой паре за годы супружества выпадает.

В конце концов он смирился, а потом ещё и на нашу свадьбу нагрянул. Да ещё и Наташу, женщину свою, привез познакомить, хотя у нас всё было очень скромненько. Для себя. Я сама так захотела, а Димка уступил, придержав на этот раз свои барские замашки.

Наташа мне, конечно, не слишком понравилась, но я благодарна была ей за то, что отец с ней прямо-таки ожил и как-то успокоился, что ли. Про прошлое – ни слова. Димку обнимал и называл сынком. Унты ему зачем-то подарил.

Я ожидала, что папа будет изможден тяжелым трудом, а он округлился весь и даже как-то немного помолодел.

А вот Димин отец, как всегда, позвонил, выслал ещё денег, что-то наплел с три короба. Правда, Димка не расстроился. Привык, наверное.

– Тебе не обидно? – спросила я с сочувствием.

– Да так даже лучше, – пожал он плечами и, хмыкнув, добавил: – Не представляю, как наши отцы общались бы.

– Да уж, – согласилась я.

Отец со своей Наташей пробыл у нас недолго. Чуть больше недели. Затем вернулись в Якутию. Там, в Алдане своем, он уже обосновался, начал новую жизнь.

***

В июне у нас началась сессия. Димка, как и раньше, помогал мне готовиться, проверял, гонял по билетам. И в итоге, наверное, всё выучил сам ещё получше меня. Я даже шутила, чтобы он тоже поступал к нам, на юридический. Но он подал документы в СПбГУ, куда хотел, куда собирался с самого начала. И прошёл по баллам с прошлогодними результатами. Оставалось только сдать их внутренний тест.

Для меня это стало, конечно, если не ударом, то шоком. Я не думала, что так скоро настанет этот момент. То есть думала, конечно, мы ведь это обсуждали, но как-то отстраненно и давно, я и не особо придавала значение. А если честно, тогда понадеялась, что время подойдет и я его уговорю остаться здесь. А из-за сессии вообще обо всем забыла. И теперь, когда Дима ошарашил меня новостью, оказалась совершенно не готова.

– А как же мы? Как же я? – спрашивала я его, чуть не плача.

– Ты же можешь перевестись туда.

– Это не так просто! Это ужасно сложно!

– Вовсе нет. Всё возможно.

– Но ведь ещё проще остаться здесь! Ты можешь поступить в любой вуз у нас, а я продолжу учиться на юрфаке. Нам же хорошо тут… Вместе… Тут дом и вообще…

Дима мрачнел – как всегда бывало, когда он упрямился.

В тот вечер мы даже немного поссорились. То есть нет, не так – это я его обидела. Но не со зла. От расстройства.

– Мы же это обсуждали, – хмуро напомнил он.

– Когда?! Я и не помню уже! И вообще я не думала, что это всерьез.

– Ну а как еще, если не всерьез?

– Я не хочу никуда уезжать. И переводиться не хочу. Я ни разу никуда отсюда не уезжала, даже ненадолго, а ты хочешь, чтобы мы всё здесь бросили и уехали навсегда практически в неизвестность! Я хочу жить здесь, учиться здесь… Тут ведь всё! Чем там лучше? Чужой город, чужие люди…

– А здесь не чужие? Кроме меня, кто тут у тебя есть? Подруга бывшая? Тетя, с которой ты даже не общаешься?

Мы никогда, ну просто ни разу с Димой не ссорились и не спорили. Не было даже поводов, а тут…

– Мне там будет плохо. Я просто туда не хочу. Но тебе плевать. Ты только о себе думаешь! О своем будущем! А я – так, бесплатное приложение. Мое мнение можно и не спрашивать, да? Ты всё решил за нас обоих! Опять!

Дима больше ни слова мне не сказал, но лицо его окаменело. А я вся в растрепанных чувствах залетела в ванную и закрылась на шпингалет изнутри. Я просто хотела успокоиться, понимая, что сболтнула лишнего. И боялась, что меня понесёт, и я ещё и не то наговорю.

Включила холодную воду, ополоснула пылающее лицо. А потом вдруг услышала, как хлопнула входная дверь.

В испуге я тотчас выскочила из ванной и обнаружила, что Дима ушел. Просто вот так взял и ушел. Ни слова не говоря. Молча оставил меня одну. Пусть я даже погорячилась, но…

Несколько минут я металась по квартире, не зная, что делать. Меня душили слезы обиды, но еще больше я вдруг испугалась, что Дима просто ушёл навсегда.

Наплевав на гордость, набрала его – но Димин телефон загудел из гостиной. Куда он мог пойти на ночь глядя? Как его вернуть? Ну, почему я не сдержалась? Зачем наговорила ему всякого?

Измаявшись, я опустилась на диван и зарыдала уже по-настоящему. В голос, горестно, громко, на всю квартиру. И даже не услышала сквозь собственный вой, как щелкнула дверь в прихожей. И вдруг совсем рядом раздалось:

– Тань, ты чего?

Я замерла, повернулась на голос. Дима. Он стоял возле дивана и смотрел на меня испуганно.

– Что случилось?

Всхлипнув еще раз по инерции, я отвела глаза.

– Ничего, – пролепетала я, смутившись своего концерта. – А ты где был?

– В супермаркете.

В руках он и правда держал коробку с конфетами. Моими любимыми. С фундуком.

Вот же я истеричка! Мне стало еще стыднее.

– Тань, не плачь. Все хорошо будет. Я и тут поступлю куда-нибудь… хоть даже к вам. Никуда не поедем. Останемся здесь.

Я закусила нижнюю губу. Потом вскочила с дивана, кинулась к нему, обвила руками шею. И поцеловала в губы.

– Спасибо, только… знаешь что. Давай и правда уедем в твой Питер.

У Димы брови поползли наверх и лицо сделалось такое красноречивое… Так и читалось в его глазах: как вообще всё это понимать?!

– Я просто подумала, ты прав. Там тебе будет лучше, а значит, и мне. Я трушу, конечно. Но ведь даже мой отец не побоялся начать жизнь с чистого листа. Уехал неизвестно куда… один. А я с тобой.

Дима улыбнулся. Поцеловал меня.

– Соленая… – прошептал в губы. – И всё-таки почему ты плакала?

– Я испугалась, что ты ушёл насовсем. Что я опять тебя потеряю… Что ты уедешь в Питер без меня…

– Ну что ты? Вот этого уж точно ты можешь не бояться. Никуда я от тебя не денусь. Ты же знаешь, как я тебя люблю.

***

Небо было серым. Всё утро моросил мелкий дождь, почти незаметный. А тут вдруг припустил со всей силы. А у нас с Димкой при себе не оказалось ни зонта, ни капюшонов. Мы, вжав головы в плечи и взявшись за руки, добежали до ближайшего козырька.

До дома, где мы теперь жили, было не так уж далеко, но я промокла до нитки. Так что решили, что лучше переждать ливень.

– О, тут дверь открыта, – заметил Димка. – Зайдем в парадную, хоть обсохнешь немного?

– Давай, – согласилась я и прошмыгнула в подъезд. Это он вмиг перестроился и теперь сыпал чисто питерскими словечками, наверное, потому что полжизни здесь прожил, а я про себя все равно говорила так, как привыкла.

Мы поднялись на площадку второго этажа и остановились, крепко обнявшись. Так теплее.

– Ты не жалеешь, что согласилась переехать сюда? – спросил меня Димка.

– Нисколько, – покачала я головой. И это была правда. Ни на минуту, ни разу не пожалела за те два месяца, что мы живем в Питере. Наоборот, именно здесь и сейчас у меня появилась уверенность, что всё плохое наконец-то осталось позади и что всё у нас будет хорошо. И словно в ответ на мои мысли Димка прошептал:

– И не пожалеешь. Обещаю…

______________________________________________

Приглашаю в новую книгу "ПОДОНОК, Я ТЕБЕ ОБЪЯВЛЯЮ ВОЙНУ!"

https:// /ru/book/podonok-ya-tebe-obyavlyayu-voinu-b470930

Я стою перед новыми одноклассниками. Один из них, брюнет, смерив меня оценивающим взглядом, бросает с небрежной ухмылкой своим дружкам: – А она ничего, да? Так еще интереснее. Охота будет жаркой… Потом наклоняется ко мне и, обжигая ухо дыханием, шепчет: – Ты даже не представляешь себе, глупая зверушка, куда ты попала. Тебя ждет много сюрпризов… «Тебя – тоже», – заглушая страх, думаю я. _____ Моя мама работала в элитной гимназии, где учится золотая молодежь. Пока однажды ее не увезли оттуда на скорой. Я не знаю, кто тот подонок, что измывался над ней, но обязательно это выясню...