Мой единственный рыцарь

Глава 8

Сжимая Анну в объятиях, Филипп забыл обо всем на свете, забыл обо всех своих неудачах, забыл о планах на будущее. Сейчас, в эти мгновения, для него существовала только Анна. Только она – словно и не было у них никогда моментов близости, словно он никогда прежде ее не целовал.

Но теперь он хотел большего, он чувствовал, что не может отказаться от этой девушки. Руки его скользнули по ее спине, на мгновение задержались на талии, а затем он прижал ладони к ее ягодицам, заставляя приподняться на цыпочки, чтобы она покрепче прижалась к его возбужденной плоти.

Анна на миг замерла, потом вдруг отстранилась, опершись ладонями ему в грудь. Он тотчас же разъял объятия, и она отступила на шаг, глядя на него в замешательстве. Губы ее чуть припухли от поцелуев, а черные волосы растрепались и разметались по плечам.

«Она выглядит как женщина, готовая упасть в постель», – промелькнуло у Филиппа. Но он наконец-то вспомнил о своих обязанностях, вспомнил о том, что должен охранять ее. К тому же он нанес ей оскорбление в замке Олдерли, и она, судя по всему, не собиралась об этом забывать.

Анна вдруг со стоном отвернулась и быстро зашагала в сторону тропинки.

– Анна, подожди! – прокричал он ей вслед.

Она остановилась, но не обернулась.

– Анна, думай об этом как об уроке, который тебе следует запомнить, вот и все. Тебе ведь наверняка придется целоваться с каким-то мужчиной – нравится тебе это или нет. Леди Розамонд – вдова, и она привыкла к подобным вещам. Я думаю, тебе понравится изображать ее.

Анна вздохнула и, не сказав ни слова, снова зашагала в сторону лагеря.

– Черт бы побрал этих женщин, – пробурчал Филипп, устремившись следом за ней.

Он оправил на ходу свою куртку, радуясь, что ока достаточно длинная и скрывает то, что планы скрыть не могли бы. Он все еще желал Анну, и это желание даже вызывало боль.

«Перестань о ней думать, – говорил себе Филипп. – Тебе следует больше думать о будущем, о том, как добиться успеха в жизни и улучшить свое положение». Да, действительно, уж если он не сумел вступить в Лигу, то должен добиться успеха на службе у короля хотя бы ради матери. Она всегда мечтала об успехах сына, и он сделает все возможное, чтобы оправдать ее ожидания. А мысли об Анне только отвлекали бы его.

Как только они вернулись на поляну, все рыцари повернулись в их сторону. Заяц уже без шкуры висел на вертеле над костром, а Маргарет, сидевшая рядом, следила, чтобы он прожаривался равномерно. Когда она повернулась к ним, на лице ее не было совершенно никакого выражения, словно у нее вообще не было лица. Рыцари же явно испытывали неловкость, и только сэр Уолтер, подбоченившись, пристально посмотрел на них и произнес:

– Ну как? Как же вы воспользовались укромным уголком?

– У меня от этого до сих пор боль, – проворчал Филипп, приложив ладонь к животу.

Анна удивленно взглянула на него, Филипп, не дожидаясь вопроса, пояснил:

– Она сказала, что я хочу получить удовольствие за ее счет, и двинула меня кулаком в живот, чтобы напомнить мне о приличиях.

Уолтер еще несколько мгновений смотрел на Филиппа, потом перевел взгляд на Анну.

– Миледи, все в порядке?

– Да, разумеется, – ответила она. – А в живот я его ударила, когда он начал забываться.

– Очень хорошо, – произнес Уолтер, не скрывая облегчения. – Скоро мы приготовим обед, а затем продолжим путешествие.

– К ночи мы доберемся до лорда Эгмантона? – спросила Анна.

«Она наверняка помнит весь список лордов, готовых ее развлечь и ей угодить», – подумал Филипп, заметно помрачнев.

Уолтер отрицательно покачал головой:

– Нет, не доберемся. На ночь мы остановимся в какой-нибудь дешевой гостинице неподалеку от Донкастера. Это слишком большой город, и мы не можем рисковать, останавливаясь в самой лучшей гостинице.

Анна молча кивнула и опустилась на землю у костра рядом с Маргарет.

За едой все чувствовали себя неловко и почти не разговаривали. Но когда снова тронулись в путь, то сразу же разговорились. Филипп понял, что рыцари специально стараются отвлечь Анну и Маргарет от мысли, что кто-то преследует отряд. Джозеф ехал бок о бок с Анной, и Филипп решил подъехать поближе, чтобы слышать их разговор.

Джозеф то и дело вздыхал, словно каждое слово давалось ему с огромным трудом. «Странно, что Джозеф теряется, – подумал Филипп. – Теряется с его-то лицом, от которого женщины не могут оторвать взгляда».

– Видите ли, леди Розамонд, – говорил сэр Джозеф, – у дворян, у знатных людей… Вам следует узнать о них побольше.

Увидев, как Анна улыбнулась рыцарю, Филипп ощутил укол ревности. Ему, Филиппу, она никогда так не улыбалась, хотя и целовала его весьма охотно.

– А чего именно я о них не знаю? – спросила Анна. – Я жила рядом с дворянами большую часть своей жизни.

– Дворянин, который захочет вас соблазнить, поцелуями не ограничится. – Джозеф бросил выразительный взгляд на Филиппа. – Возможно, сэр Филипп уже говорил вам об этом.

– Нет, не говорил, – отозвался Филипп. – Мне не так-то просто было восстановить дыхание после ее отказа.

Он заметил, что Дэвид улыбнулся, и даже на лице Уолтера промелькнула улыбка.

– Так что же я должна знать? – допытывалась Анна.

– Этот мужчина, разумеется, захочет вас обнять, – продолжал Джозеф.

– И вам лучше всего от этого не уклоняться, – бросил через плечо Дэвид.

Анна рассмеялась, а Филипп нахмурился.

В очередной раз откашлявшись, Джозеф проговорил:

– И он будет пытаться прижать вас к себе как можно крепче.

– А мне следует этому препятствовать? – Анна снова рассмеялась.

– Обязательно, миледи. Ничто так не раззадоривает мужчину, как сопротивление. Это… распаляет.

И тут Филипп вдруг заметил, что Маргарет, всегда очень любопытная, на сей раз совсем не слушала их беседу. Совершенно не обращая внимания на своих спутников, она то и дело озиралась, а иногда даже оглядывалась. Кого же она высматривала? Может, просто боялась очередного нападения?

– Все это относится не только к дворянам, – заметила Анна. – Мне кажется, что каждый мужчина стремится получить от женщины то, что ему нужно.

Филипп в досаде поморщился; он понял, в кого выпущена эта стрела.

Уолтер нахмурился и проворчал:

– Нет, не каждый.

– Вы считаете, что вас не следует причислять к нам, мужчинам, не умеющим владеть собой? – осведомился Филипп, взглянув на рыцаря Лиги.

– Я этого не говорил, – заявил Уолтер. – Многие мужчины относятся к женщинам с уважением.

– Такие, как вы?

– Да, пожалуй.

– Если бы вы вели себя иначе, это выглядело бы странно, – с усмешкой заметил Филипп. – Не исключено, что у вас есть дочь того же возраста, что и леди Розамонд.

Уолтер пожал плечами:

– Можете думать что хотите, но моя личная жизнь не имеет к этому ни малейшего отношения.

– Должно быть, трудно давать советы, когда вы не можете привести пример из своей личной жизни. – Филипп тяжело вздохнул, изображая сочувствие. – Как жаль, что личная жизнь рыцарей Лиги – величайшая тайна.

– Тайны иногда бывают полезны, – медленно проговорил сэр Уолтер. – Что же касается Лиги, то никто никого не заставляет вступать в нее.

– Хотя вас уговаривали вступить, – заметил ехавший впереди сэр Дэвид.

Уолтер снова пожал плечами:

– Подобные предложения при желании легко отклонить.

– Но теперь вы человек Лиги и должны противиться искушениям, – сказала Анна.

– Совершенно верно, – кивнул сэр Джозеф. – Потому что мы дали клятву выполнить нашу миссию. После выполнения миссии мы можем снова вести себя… как и все прочие.

Филипп рассмеялся:

– Значит, вы снова станете простыми смертными?

Джозеф тоже рассмеялся, и Филипп посмотрел на него с удивлением – он впервые видел рыцаря Лиги, осмелившегося открыто выразить свои чувства. Похоже, эти рыцари – самые обычные люди.

– Если каждая из ваших миссий является столь секретной, то знают ли ваши родственники, где вы находитесь? – спросила Анна.

Джозеф с Дэвидом вопросительно посмотрели на Уолтера; очевидно, они считали, что именно он должен ответить на этот вопрос.

Сэр Уолтер несколько секунд колебался, потом проговорил:

– Нет, родные ничего о нас не знают. Но если с нами что-нибудь случится, то им сообщат.

При этих словах Уолтера все переглянулись. Теперь уже не оставалось сомнений: если изменники знали, что леди Розамонд подслушала их заговор, – а они, по всей видимости, знали об этом, – то им всем угрожала смерть.

Филипп первый нарушил молчание. Покосившись на Анну, он заявил:

– Следовательно, всем нам надо приготовиться к самому худшему.

Маргарет вздохнула, а сэр Уолтер кивнул в знак согласия:

– Да, мы готовы ко всему. А вы разве не были готовы ко всему, сэр Филипп, когда отправлялись во Францию?

– У меня к тому времени умерли все родные, – ответил Филипп, почувствовав боль утраты. Но он тотчас же вспомнил, что на него смотрит Анна, и постарался выбросить из головы воспоминания о прошлом.

– Но я уверен, что у вас имелась собственность… или какие-то личные вещи, которые вы хотели кому-нибудь оставить, – продолжал Уолтер.

Филипп отрицательно покачал головой:

– До того как я покинул Францию, у меня ничего не было. Я был простым воином, причем почти нищим.

– А после этого? Я слышал, что вы добились немалых успехов на турнирах.

– Немалых успехов? О, это комплимент, сэр Уолтер.

Анна улыбнулась, а двое других рыцарей обменялись выразительными взглядами, которые можно было истолковать как согласие с Уолтером.

– А после возвращения, – продолжал Филипп, – мои вещи хранил для меня лорд Олдерли.

– Но он ведь не может знать, что с вами происходит во время ваших путешествий, – сказал Уолтер. – А что, если с вами случится самое худшее?

Филипп старался не смотреть на Анну, но краем глаза заметил, что она напряженно ждет его ответа.

– Полагаю, что мне нечего беспокоиться. Что бы со мной ни случилось, мое тело отправят… куда следует.

Он услышал негромкое восклицание Анны. Казалось, ей не очень-то понравился его ответ. Филипп посмотрел ей в глаза, но она тут же отвернулась.

– Но я почти уверен: с нами ничего страшного не случится, – продолжал Филипп. – Наша миссия выглядит вполне невинно. Похоже, что люди, которые следили за нами, уже оставили нас в покое. Возможно, они знают, что графиня ищет мужа, и не хотят мешать ей.

Осмотревшись, Филипп увидел, что его спутники улыбнулись и неуверенно закивали. После этого надолго воцарилось молчание.

Солнце уже клонилось к закату, когда отряд добрался до гостиницы «Форель и гусь», находившейся по другую сторону арочного каменного моста через реку. Мост выглядел так же, как и во времена римлян, которые его построили. Подъехав к конюшне, Анна вздохнула с облегчением. Последние несколько часов она все сильнее тревожилась, так как на дороге им постоянно попадались путники, и она каждый раз вздрагивала, когда мимо них кто-нибудь проезжал. Рыцари тоже нервничали, и иногда они даже выхватывали мечи, но незнакомцы вскоре исчезали из виду, а Анна с укоризной поглядывала на своих охранников, хотя и понимала, что предосторожности необходимы.

Почти все путники, встречавшиеся им на дороге, направлялись дальше, в Дорчестер, – вероятно, именно поэтому в гостинице «Форель и гусь» было очень немного людей.

Окинув взглядом гостиничный двор, Анна спросила:

– А здесь безопасно?

Сэр Уолтер внимательно осмотрел дом.

– Эта гостиница существует так долго, сколько я себя помню. Она вполне подойдет, чтобы остановиться на ночь.

Вы ведь не боитесь крыс, миледи?

Глаза Анны округлились, и рыцарь, заметив ее реакцию, криво усмехнулся. Спешившись, он повернулся к своим людям:

– Мы должны присмотреть за нашими лошадьми. Я не очень-то доверяю местным конюхам. – Уолтер посмотрел на Филиппа и Маргарет. – Ждите здесь с леди Розамонд.

– Вы доверяете дам мне? – рассмеялся Филипп.

Сэр Уолтер нахмурился и пробурчал:

– Я буду неподалеку. Ждите.

Филипп протянул Анне руку.

– Идемте, миледи. Под яблоней во дворе я видел скамейку, которая кажется вполне устойчивой.

Анна краем глаза уловила неподалеку какое-то движение. Она приказала себе не думать про крыс, однако никак не могла выбросить из головы слова сэра Уолтера. Резко повернувшись, она увидела перед собой корыто с водой, но не более того.

– Что-то не так? – спросил Филипп.

Анна взглянула на своего охранника – его рука покоилась на рукояти меча, – затем посмотрела на стоявшую рядом Маргарет и неуверенно покачала головой:

– Нет-нет, все в порядке.

– Тогда не доверишь ли ты мне свою руку, чтобы я проводил тебя к скамейке?

Анна молча посмотрела ему в глаза. Интересно, знает ли он, что она весь день думала о его поцелуях и, сама того не желая, вспоминала все их прежние встречи? Она была зла на него из-за того, что он заставил ее вспомнить прошлое; злилась и на себя – из-за того, что не могла забыть это прошлое. А ведь следовало проявить силу воли, если она действительно хочет вступить в Лигу.

Анна неохотно протянула Филиппу руку; она пыталась убедить себя в том, что он самый обычный мужчина, не более того. Но едва лишь она коснулась его руки, как ей вспомнились его объятия и его поцелуи.

Филипп же улыбнулся, глядя ей в глаза, а потом вдруг посмотрел куда-то в сторону. Проследив за его взглядом, Анна увидела высунувшуюся из-за корыта маленькую ногу в тряпичных тапках.

– Ой, что это? – пробормотала она.

– Думаю, это просто ребенок, – ответил Филипп. – Пусть играет. Присаживайся. – Он повел Анну к скамейке.

– Нет-нет, я слишком долго сидела в седле. Полагаю, что нам стоит пройтись.

Прогуливаясь, она надеялась увидеть ребенка. Пересекая двор, они слышали доносившиеся из конюшни голоса рыцарей и взрывы смеха из гостиничной таверны. Тут Маргарет, до этого молчавшая, извинилась и сказала, что ей надо ненадолго уединиться. Служанка даже не попросила ее сопровождать, возможно, была слишком смущена.

В этот момент из-за угла дома вышли двое малышей лет пяти – мальчик и девочка. Мальчик был в грязной рубашке и столь же грязных штанишках, а в руках он держал палку, изображавшую меч. На девочке же было старенькое платьице, перетянутое на талии веревкой, а в руках она держала тряпичную куклу, которую, судя по всему, очень любила.

К удивлению Анны, Филипп не обратил на детей никакого внимания. А те, казалось, о чем-то спорили, указывая пальцами на гостиницу.

– Они слишком малы, чтобы отпускать их одних, – заметила Анна.

– Когда я был мальчиком, то часто убегал из замка, – ответил Филипп. – И со мной все было в порядке.

Анна внимательно посмотрела на него. Филипп уже второй раз за этот день вспоминал свое детство. И было очевидно, что он старается не смотреть на детей.

– Тебя ведь все знали… – сказала Анна. – А здесь, гостиницы, всегда много чужих людей, но за детьми никто не присматривает. Я хочу с ними поговорить.

– Но ты ведь графиня… – пробормотал Филипп.

Но Анна уже направилась к детям. Заметив, что дети собираются убежать, она подняла руку и громко проговорила:

– Не бойтесь, я вас не обижу! Не убегайте.

Взявшись за руки, дети посмотрели на нее со страхом.

«А может, они боятся Филиппа? – подумала Анна. – Возможно, именно поэтому он старается их не замечать. Или у него имеется какая-то другая причина?..» Улыбнувшись, Анна спросила:

– А где ваши папа и мама?

– У нас нет папы, – пробурчал мальчик, глядя на нее исподлобья.

Девочка же молча показала на гостиницу.

– Там мама? – допытывалась Анна.

Мальчик покосился на девочку и прошептал:

– Не говори ей ничего. Мы с ней не знакомы.

– Хочешь, я найду твою маму? – Анна снова улыбнулась.

Малышка кивнула и прижала к груди куклу. Мальчик в досаде закричал:

– Она разозлится, Лиз! Ты же знаешь это!..

– Почему она разозлится на вас? – спросила Анна; она с беспокойством смотрела на детей.

Девочка взглянула на куклу и прошептала:

– Мы не должны сюда приходить. Мама там работает.

– А, понятно… – Анна вздохнула с облегчением. – Мама велела вам оставаться дома?

Мальчик все еще хмурился.

– Да, с теткой, – ответил он.

– Вы не должны возвращаться домой одни, – сказала Анна. Она указала на Филиппа. – Ждите здесь с моим другом. А я приведу вам вашу мать.

Синие глаза девочки округлились, и она прижалась к брату. Снова повернувшись к Филиппу, Анна заметила, что он начал медленно приближаться. При этом на его лице было выражение, которого она никогда прежде не видела. Несколько мгновений она смотрела на него с удивлением, потом наконец-то поняла, что Филипп чувствовал себя ужасно неловко.

– Прошу прощения, графиня… – пробормотал он, потупившись.

– Филипп, ты мог бы остаться здесь с детьми, пока я схожу за их матерью?

– Но тебе не следует идти в гостиницу одной. Я пойду с тобой.

Анна нахмурилась. Неужели он не понимает очевидного? Неужели не понимает, что нельзя оставлять детей одних? Осмотревшись, Анна заметила сэра Уолтера, выходившего из конюшни.

– Меня проводит сэр Уолтер, – проговорила она, понизив голос. – Я только отыщу их мать и вернусь. – Повернувшись к детям, она сказала: – Ждите здесь, ладно?

Малыши дружно кивнули. Но на Филиппа они смотрели с недоверием. Анна окликнула сэра Уолтера, и тот поспешил ей навстречу.

Филипп же со вздохом опустился на скамейку. Какое-то время он молча смотрел на детей, и те вскоре успокоитесь, очевидно, убедившись, что не следует бояться незнакомца.

Найти мать детей – служанку, убиравшую в комнатах, – не составило труда. Хозяин гостиницы охотно согласился отпустить женщину на время, чтобы та отвела своих детей домой.

Покинув гостиницу, Анна с сэром Уолтером вышли во двор и сразу же увидели Филиппа. Он сидел на скамейке, держа девочку на коленях, а малышка показывала ему куклу. Мальчик же, стоявший рядом, демонстрировал свое умение владеть «мечом».

Анна с удивлением смотрела на молодого рыцаря. «Почему же Филипп поначалу даже не замечал их, если сумел с ними так быстро подружиться?» – спрашивала она себя.