Мой любимый Драконыч

Игорь Маркович. О моей внезапной нелюбви к женским джинсам

Я нес это чудо в объятиях и старался выбросить из головы сомнения, и даже какое-то чувство похожее на чувство вины. Впрочем, кроме сомнений было бешенное возбуждение. И, таки да, чувство вины присутствовало. Но вместе с этим, это был такой чувственный шторм — целовать ее, ласкать ее стройное тело, обнимать хрупкие плечи, пить ее тихие, наверное, и ей самой незаметные стоны. Моя горячая крошка, нежная девочка, моя малышка. Когда я увидел, что она плакала, пока я был в душе, во мне все перевернулось. Нельзя мучить таких юных, открытых, пылких женщин, даже уверяя себя, что только так ты типа и останешься порядочным человеком.

Мне кажется, что я влюбился, причем, теперь мне кажется, что влюбился уже давно. Наверное с того момента, когда шел утром раздраженный и разочарованный к своему кабинету и увидел ее стройную фигурку в ярком бирюзовом костюме, и потом с удовольствием следил как быстро меняются ее чувства, отражаясь в умненьких глазках. Уже тогда что-то вздрогнуло в душе. А когда Беляков приобнял ее на планерке, мне захотелось его прибить. Это ведь тоже был знак. Но я привычно отмахнулся, считая себя бесчувственным трахальщиком. Но каждый день общения с ней приносил чувство ожидания чего-то радостного. А сейчас я и вовсе воспламенился как подросток, впервые обнявший любимую девчонку. От которой я, дебил, чуть не отказался всего лишь полчаса назад. Но сейчас я мчался в спальню, испытывая радостную нежность и страстное желание раствориться в моей малышке, и тонкая нотка вины делала мое предвкушение еще ярче. Ксения обвила гибкой ручкой мою воловью шею, а на ее губах играла легкая улыбка. Она так горячо и радостно отдавалась моим ласкам, готова была отозваться на любое мое желание, и при этом оставалась все той же милой девочкой, ни разу не опытной любовницей. И это несоответствие возбуждало еще сильнее. Хотя куда уж больше. Сильнее того, что есть, кажется, и не возможно.

Я положил свое неожиданное сокровище на кровать и лег сверху, опираясь на локти, раздираемый двумя противоположными желаниями, продлить еще такие сладкие ласки, исследуя это очень красивое тело поцелуями или сейчас же раздвинуть ее девически стройные ножки и ворваться внутрь горячего тела. Ксения прекратила этот мой внутренний раздрай, сама обхватив меня ногами, и тесно прижавшись лобком к бешено возбужденному члену.

Я начал сдирать с нее одежду, она мне яростно помогала, еще и мой халат тоже попыталась стащить с плеч. Очень страстная девчонка. Ее майка полетела в полет налево, мой халат направо, бюстгальтер не хотел расстегиваться и я плюнул, просто освободив ее грудки из плена чашечек и тут же втянув в рот сначала одну и сразу за первой вторую ореолу. Чтоб никому не было обидно. Какая красивая у нее грудь, нежная, упругая, такой восхитительной девичьей формы, как будто силы гравитации не действовали на нее ни одного мгновения жизни. До Ксении я был любителем ярко выраженных женских форм, сейчас же стремительно пересмотрел свои предпочтения. С джинсами ничего не получалось, они никак не хотели сниматься. Моя девочка ерзала своей милой попкой по простыням, задирала бедра, пытаясь помочь мне их снять, и видимо, не осознавала, как это может на меня действовать. Я из всех сил тащил то одну брючину, то вторую, но джинсы сидели на бедрах как приклеенные. Ксения, в конце концов, сказала, — Сама, — спрыгнула с кровати и начала снимать эти чертовы штаны. Я же, мгновенно стянув свои спортивные брюки вместе с трусами, кинулся к ней, обнять, не было сил оторваться от нее хоть на минуту. Ксения в этот момент наконец-то освободилась от этого ковбойского пыточного предмета одежды и осталась в черных, кружевных шортиках. Это было безумно красиво — черное кружево на ее стройном теле, ножки стали казаться еще длиннее, попка круглее, талия тоньше, а грудка пышнее. Я подхватил ее на руки, и она опять обвила меня ногами и руками, прижавшись своей прохладной кожей к моей раскаленной шкуре. Мой член уперся ей в попку и я, уже бешено целуя ее губы, подумал, что как бы не случался конфуз. Я был безумно возбужден. Я, конечно, тот еще опытный, хм, ёб. рь, но сейчас все как будто в первый раз.

Мы рухнули на постель, и я одним движением стянул с нее последнюю преграду, быстро погладил между ножек. Горячо и мокро. Хорошо. Так как держаться больше не было сил. Навис над ней, замерев на мгновение и любуясь ею. Ксения лежала, прикрыв глаза, полуоткрыв яркие, припухшие, исцелованные губы и пальцами цеплялась мне за плечи. Я согнул ее ножки в коленях и, одновременно, раздвигая их для себя, и…на прикроватной панели заорал мобильник. Я зарычал в голос, потому что узнал этот рингтон. Звонили из реанимационного отделения больницы. Хотелось громко и замысловато выругаться. Ксения широко распахнула глаза.

— Кто это?

Я быстро мазнул губами по ее губам, одновременно уже хватая этот тварский гаджет.

— Слушаю. Что случилось?

Оказалось, что в больницу только что привезли, целую семью с ДТП. У мужа, сидевшего за рулем, множественные травмы, в том числе головы, разрыв селезенки, внутреннее кровотечение. Жена беременная, срок 14 недель, перелом позвоночника, ребенок 7 лет с черепно-мозговой травмой уже оперируют в детской нейрохирургии. Женой занимаются нейрохирурги и гинекологи, а мне надо срочно спасать мужа. Страшная трагедия. А отделение сегодня не дежурит, и мои орлы все празднуют день рождения К о зела.

— Ксюша, вызывают в больницу. Сколько там пробуду, не знаю. Дождись меня.

— Я с тобой.

— Нет.

(У Ксении было на редкость тяжелое дежурство с бессонной ночью и португальский портвейн вместо отдыха. Так что, пусть отдыхает).

Я уже быстро одевался. Ксения возилась за спиной. Обернулся. Она тоже стояла одетая. Хмыкнул.

— Как ты их надела! Они ж не снимаются. Я думал, и не надеваются. Одноразовые.

Подошел, обнял, прижал на мгновенье.

— Чтоб когда я вернулся, на тебе их не было.

Фраза вышла, донельзя банально-пошлой, но зато искренней.

Ксения потянулась ко мне. Чмокнул в губы, опять прижал к себе на миг, отпустил и быстро пошел на выход.

Прыгнул в машину и через пятнадцать минут я уже входил в свой кабинет.