Мой любимый Драконыч

Ксения. «Вопрос, который ставит меня в тупик. Сумасшедший я, или всё вокруг меня». А.Эйнштейн

Я стояла в коридорчике. Перед носом стена, отделанная какой-то декоративной штукатуркой. Напротив меня, чуть левее — арка. Направо в конце коридорчика дверь. Налево в стене, в которую упирается коридорчик, вмонтирована в стену голограмма с обалденным горным пейзажем. Скалы на фоне заката, или наоборот восхода. В центре картины величественная гора с ледником на вершине, которая сверкает как изысканный рубин всевозможными оттенками алого и бардового, подножие горы теряется в фиолетовой темноте. Захожу в арку. Большая комната и никого. Где же Игорь с «басом». У него тут дом в доме. Справа большой камин. Рядом низкая широкая тахта накрытая шкурами. На полу тоже шкуры. В центре комнаты низкий стол и пара мягких кресел. В левом углу, высотой до потолка книжные шкафы забитые книгами и письменный стол с лампой-шаром на подставке в виде бронзового усеченного конуса. За столом спинкой к шкафам солидное компьютерное кожаное кресло, которое выглядит неуместным в этом интерьере. Сумрачно. Свет идет от голограммы на стене, и от похожего на небольшой факел бра над тахтой. Возвращаюсь в коридорчик. Открываю дверь. Санузел. Я в полном обалдении. Где же они? Возвращаюсь в комнату. Обнаруживаю еще одну дверь слева от камина. Открываю. В помещении зажегся неяркий свет, как только я переступила порог. Кухня. Пустая. Возвращаюсь к двери, через которую сюда попала. Не открывается, хотя замок на ней по виду совсем обычный, с язычком. Я подергала рычажок, язычок щелкал, но дверь не открывалась. Я ее и плечом повыбивала, помня, что она открывалась наружу и на всякий случай подергать на себя попробовала. Дверь оставалась недвижимой. Только плечо у меня заболело, а дверь не шелохнулась. Попинала ее с тем же результатом. Да что же такое! Решаюсь и громко зову Игоря. В ответ тишина. Начинаю бродить по комнате. Провожу пальцами по каминной полке, по стенам, по полкам с книгами, столешнице письменного стола. Кожа ощущает то что и должна ощущать. Камень, дерево, книжные переплеты. То есть я не сплю, и не сошла с ума. Паники нет. Но есть глубокая растерянность, настолько глубокая, что вышибла из головы все мысли и не дает появиться ни одной версии происходящего. И еще, с каждой минутой проведенной здесь, мне становится почему-то все хуже и хуже. Кружится голова, сердце бьется в неровном ритме, начинает мутить. Признаки какой-то интоксикации. Как будто здесь ядовитая атмосфера или радиация. Я уже ничего не понимаю. Еще несколько раз кричу «ау», зову Игоря. Все без толку. Я тут одна. Ложусь на тахту прямо в кроссовках, заползаю под мягкую, пушистую шкуру. В голове по-прежнему ни одной мысли. Впрочем, нет. Одна мысль бултыхается. — Зачем ты поперлась за ними, дура любопытная. И тут становится так хреново, что я почти теряю сознание. Закрываю глаза и погружаюсь в темный полубред, в котором на меня обрушивалась огромная разноцветная гора чего то, из которой я тут же выныривала только для того, чтобы тут же снова оказаться погребенной под ней. И так по бесконечному кругу.

Очнулась. В комнате стало еще темнее. По прежнему неярко горит бра. А вот от голограммы света нет. Мутит, но все же состояние полегче. Хотя бы аритмия прошла. Если это отравление надо больше пить и писать. Хорошо бы еще не дышать, но с этим глухо. И помнить, что я все так же в доме Игоря. Он сказал, что скоро вернется. Надо просто не сдохнуть до его прихода. Все просто. Пить, писать, не умирать.

Я, крехтя и горбясь от слабости, встала с тахты и побрела на кухню. В кухне обнаружила и кулер, и целую упаковку минералки без газа. То, что надо. Выпила сразу полбутылки. Прихватила еще одну, целую и побрела назад к своей лежанке. Бросила бутылки на тахту. А сама, по-прежнему крехтя и вздыхая как столетняя бабушка, по стеночке побрела к туалету, шаркая кроссовками по шкурам и опираясь левой рукой о стену. Голограмма показывала глубокую ночь. Невнятно голубел ледник на огромной горе, все остальное было темным. А вот небо поражало яркостью и обилием звезд. Странная голограмма. Наверное, это что-то типа экрана монитора с меняющимися заставками. Интересная идея для интерьера. Я специально отвлекала себя этими мыслями, чтоб не запаниковать. Очень страшно было умереть в подвале дома своего, наконец-то соблазненного Драконыча от неизвестной интоксикации. Стоять было тяжело, поэтому я отвернулась от картины и по стеночке, по стеночке прошлепала к туалету. Еще ведь и темно стало без заката на панели с картиной. Так что потихоньку, полегоньку, не отвлекаясь на панические мысли, не спотыкаясь, пойдем писать. Назад на постель я вернулась чуть ли не ползком. Сбросила кроссовки и заползла под шкуру. Состояние опять ухудшилось. Вернулась тахикардия, мутило все сильнее. Надо бы поискать на кухне какой-нибудь тазик, чтобы поставить его рядом с собой, но это в следующий поход…если доживу. Далее все было, как и положено при тяжелой интоксикации. Полубред, переходящий в полусон, который опять переходил в полубред. Время от времени мне все же становилось лучше. Я заставляла себя пить воду. Сил встать не было. Еще стали мучит мысли о деде. Особенно жутко было думать о том, что я его обманула. Он спокоен, думая, что я веселюсь с коллегами на даче, а я тут умираю в одиночестве через дорогу от него. О том, что будет с дедом, если я действительно умру, я запретила себе думать. Мысли и страхи о самой себе я успешно блокировала, просто терпела свое состояние и ждала Игоря. А вот не думать о деде не получалось. Потом я наконец-то уснула тяжелым, но глубоким сном. Проснулась и почувствовала, что мне гораздо лучше. Во всяком случае, в ближайшее время точно не умру. Я попила водички, встала, сходила в туалет, где с наслаждением умылась холодной водой. Постояла возле «голограммы». На ней опять сменилось время суток. Но оставался все тот же пейзаж. Теперь на ней был солнечный день. Небо чистейшего оттенка синего, ниже ослепительно белой вершины медленно скользили, неспешно меняя форму, легкие белоснежные облака. Надо же. Картинка не статичная, анимированная. Я полюбовалась еще немного и пошла на кухню. Хотелось есть. Пошарила в шкафах. Обнаружила что-то типа встроенного холодильника. В нем нашла палку сырокопченой колбасы, две банки говяжьей тушенки, банку гречневой каши с мясом и все. Суровый холостяцкий набор. Отрезала себе несколько кружочков колбасы. Не лучшая еда в моем состоянии. Но, если понемногу, то можно. Вернулась в постель. Сгрызла колбасу и задумалась. Сколько же времени я тут нахожусь. Судя по картине, чуть меньше суток. Правда время суток с реальным не совпадает, но может она еще не настроена нормально. Игорь обещал скоро вернуться. И пропал. Значит, тут есть все-таки не обнаруженный мною ход наружу. Видимо, Игорь вернулся через обычную входную дверь и не найдя меня, решил, что я ушла, не дождавшись его. Рюкзак, правда, мой валяется где то в доме. Что он подумает, наткнувшись на него? Подумает, что мне надоело его ждать, и я ушла, психанув. Адреса моего он не знает. Мобильник в кухне. Хоть бы он деду не звонил. Сидит дед, радуется за меня, что я веселюсь на даче, и тут звонит хз кто с вопросом, не знает ли дед где я? Впрочем, дед ответит, что я на даче. Так. Опасно, но не очень. А если Игорь вернулся, как и обещал, быстро? Неужели он подумает, что я психанула. Вряд ли. Но тогда он проверил бы подвал и нашел меня. Значит, что-то случилось, и он еще не вернулся, или он вернулся намного позднее, чем обещал и решил, что я психанула. Короче, ничего угрожающего в моем положении пока нет. Да. Я по-прежнему заперта в подвале. Но подвал не где-нибудь, черте где, а в доме Игоря. Странная интоксикация почти прошла. В самом крайнем случае, Игорь обнаружит мою пропажу в понедельник утром. Надеюсь, сразу рванет проверять свой подвал. И найдет меня, дуреху. Лишь бы деда не испугали. И еще интересный вопрос, кто же сам Игорь. Шпион? Крутой мафиози? Или наоборот замаскированный резидент наших спецслужб. Ага. И хирург, завотделением. Подходит только шпион. Нет. Не подходит. Нафиг шпион хирург. Какие тайны он будет в нашей больнице вынюхивать. Все. Прекращаю дурить. Игорь появится у него в лоб все и спрошу. И про доходы, и про подвал, и про тайный выход из подвала, и про неизвестный мне язык, и про мою интоксикацию, и про шпионство. Решив, что это будет самое правильное, встала и пошла гулять по комнате. Еще раз внимательно осмотрела стены на предмет замаскированного выхода. Ничего не нашла. Но на письменном столе обнаружила интересные часы с двумя циферблатами. Похожие на те, которые используют шахматисты. Похожие, но не те. На одной половине вверху был текущий год, ниже окошечки с месяцем и датой, еще ниже стаял день недели, потом шел обычный циферблат часов. Стрелки показывали девять часов четырнадцать минут. Примерно во-столько я сюда и попала. Только утром. А сейчас девять с минутами вечера, наверное. Дата, месяц, день недели совпадали. Голограмма отстает от реального времени на двенадцать часов, примерно. Или опережает… Было утро субботы, когда я сюда залезла, на голограмме закат, потом ночь, сейчас день, значит наверху ночь. Странно. Мне казалось я здесь дольше. На второй половине были такие же окошечки, но в них непонятные знаки. И циферблат, разделенный на 10 часов, и стрелки на этом циферблате двигались. Интересный механизм. Может это часы каких-нибудь маори. Ерунду сейчас сморозила. Но, других версий пока нет. Я отстала от часов, порадовавшись, что теперь могу знать время и развернулась к книжным шкафам. Здоровье восстанавливается, пора чем-нибудь себя занять. Увы. Книги были написаны непонятными закорючками. В некоторых были какие-то схемы и таблицы. Пошарила в ящиках стола. Обычная дребедень. Бумага, ручки, степлер, скобки для него. И в одном из ящиков томик Платона «О государстве». Фига себе какие книги Драконыч читает. Я взяла томик и прилегла с ним на тахту. Но почитать не удалось. Мне опять стало плохо. Опять тахикардия, резкая слабость, тошнота. Я обессиленно скрючилась, пытаясь натянуть на себя шкуру. Вот же! Ведь прошло почти! Ладно. Терпим. В первый раз прошло, и теперь пройдет. И опять потянулись жуткие часы. Было плохо, было страшно, было тревожно, но я терпела. Хотя терпеть становилось все труднее, потому что ко всему прочему присоединилась не очень сильная, но постоянная боль в животе и ломота во всем теле. Похоже все это на перитонит. Но с чего бы?! Я уже и не вставала, и не пила, валялась и ждала. Потерпеть еще немного, и Игорь придет…