Мой нежный граф

Глава четырнадцатая

Кэролайн, злая как черт, почти побежала на конюшню, остановившись передохнуть, только когда достигла главных ворот. Там она задержалась, никого не заметила, но с противоположной стороны здания до нее донеслись глухие удары.

Сурово поджав губы и выпрямив спину, Кэролайн пригладила волосы, собралась с духом и энергично зашагала к северному торцу строения.

Граф упирался руками в столб, прибивая что-то к изгороди, и, увидев его, Кэролайн раскрыла рот и замерла как вкопанная, ибо он был полуголым, оставив на себе из одежды только тугие черные бриджи и рабочие сапоги.

Темно-золотистые волосы свободно развевались, падая на лоб и напряженное от усилий лицо. Кожу освещало солнце, лучи которого проникали через открытые ворота, а мышцы на груди и руках блестели от пота, порожденного тяжелым трудом, — Брент забивал огромные гвозди.

У графа была великолепная фигура: крепкая, сильная, подтянутая. Его бедра были узкими и стройными, а бриджи сползли так низко, что Кэролайн не могла помешать заработать своему воображению или запретить глазам скользнуть по дорожке светло-каштановых волос, густевшей и расширявшейся от пупка к его…

— Да это же моя милая перепачканная женушка вернулась со своих лесных работ!

Кэролайн прижала ладони к пылающим щекам. Сердце заколотилось от волнения, и она взмолилась небу, чтобы Брент не заметил, на какой части его тела задержался ее взгляд.

— У тебя нет более приличной одежды? — проговорилась она. И, чтобы граф не догадался о ходе ее мыслей, быстро добавила: — Ты простудишься в таком виде.

Брент усмехнулся, перебрался через изгородь и направился к ней. Кэролайн инстинктивно попятилась и прикрыла грудь руками.

Улыбка сползла с его губ.

— Боишься, что я наброшусь на тебя прямо здесь, Кэролайн, или просто находишь потных мужчин отталкивающими?

В его тоне не было и намека на гнев, только… равнодушие, как будто граф сомневался, не обидел ли он ее. Это встревожило Кэролайн.

— Меня ничто в тебе не отталкивает, Брент, просто я никогда раньше не видела мужчину в таком… — она нервно повела рукой, — таким.

Подозрительно поглядывая на жену, Брент потянулся за полотенцем и вытер лицо.

— Каким?

Кэролайн вздохнула и попыталась переменить тему.

— Я здесь, чтобы поговорить о другом…

— Ответь мне, Кэролайн. — Он бросил на нее многозначительный взгляд и слегка приподнял уголок рта. — Ты хотела сказать… сильным?

Она переступила с ноги на ногу, внезапно почувствовав себя неуютно.

— Разумеется.

— Понимаю… — Брент забросил полотенце на столбик слева и медленно пошел к жене. — Может быть, ты думала и о моей мужественности, хм-м-м? В конце концов, я мужчина…

— Конечно, ты мужчина, — сердито сказала она.

— Быть может, ты находишь меня… сексуальным?

Кэролайн заморгала, густо покраснела, но упрямо повторила:

— Я здесь, чтобы поговорить о другом.

— А я, — тихо возразил граф, — лучше поговорил бы о нас с тобой, пока мы одни, пока ты стоишь здесь и рассматриваешь меня как женщина, истосковавшаяся по мужчине, пока твое лицо горит от желания, которое ты до конца не осознаёшь.

Он возвышался над ней, мощный и самоуверенный, гипнотизируя ее взглядом.

— Ты находишь меня сексуальным, малышка? — прошептал он.

— Нет, — постаралась как можно тверже ответить Кэролайн, внезапно ощутив жар. Она стала задыхаться, потеряв, казалось, способность шевелиться.

— Лгунья, — сказал он своим бархатным голосом, легко поглаживая пальцами ее ключицу, прикрытую тонкой тканью блузки. — Для меня, Кэролайн, ты такая сексуальная, такая притягательная. Твои глаза словно густой, черный шоколад, волосы — точно бесценный японский шелк, а тело… — Он мягко улыбнулся. — Обладать таким телом, как твое, большинство мужчин могут только мечтать. С каждым днем ты кажешься мне все привлекательнее и не представляешь, как это сводит меня с ума.

Кэролайн уже не могла дышать, дрожа всем телом.

— Ты унижаешь меня.

Брент сузил глаза и замер.

— Я никогда не унизил бы тебя, Кэролайн.

Нежность в его голосе согревала сердце, и ей всем существом захотелось отдаться на волю момента. Кэролайн знала, что через несколько секунд Брент будет целовать ее губы, и тогда уже ей не спастись.

Граф склонился к ней, легко скользнул губами по щеке, и тут, собравшись с силами, она очнулась и рванула напролом.

— Почему ты не сказал, что у тебя есть сестра?

Слова не сразу дошли до его сознания. Он поистине забыл о времени, неподвижно стоя щека к щеке с Кэролайн. Потом медленно отстранился и посмотрел на нее сверху вниз. Его челюсть как будто стала гранитной, но в глазах ничего нельзя было прочесть.

— У меня была сестра, Кэролайн. Но она умерла.

Кэролайн продолжала смотреть на него, нисколько не смутившись.

— В таком случае она, должно быть, поднялась из могилы, потому что в эту самую минуту в нашей гостиной попивает чай прелестная женщина, которая называет себя бывшей леди Шарлоттой Уэймерт.

Краски сбежали с его лица.

И это порадовало Кэролайн.

— А еще у нее, как видно, исключительный вкус на мужчин. Ее муж, Карл, приехал вместе с ней, и если бы я знала, что в Америке живут такие темноволосые, крепкие, привлекательные мужчины, то, несомненно, давным-давно уехала бы туда, чтобы и себе подыскать такого супруга.

Лицо графа внезапно исказилось от ярости, глаза превратились в темные щелки, кровь прилила обратно к лицу, лишь губы остались бледными. Кэролайн никогда не видела Брента таким и даже на миг засомневалась, вызван ли его гнев возвращением сестры или тем, что она так дерзко отозвалась о ее муже. Впрочем, какая разница, решила она, вспомнив, как опозорилась перед родственниками Брента, потому что он не счел нужным хотя бы раз о них упомянуть.

Кэролайн спокойно продолжала:

— Уверена, тебе это покажется весьма забавным, Брент, но, поскольку мы не подозревали о существовании друг друга, Шарлотта приняла меня за служанку, а я решила, что она твоя любовница.

— О господи…

Брент запнулся и быстро перевел взгляд в сторону дома.

Кэролайн саркастически усмехнулась.

— Веришь, я даже спросила у нее, не носит ли она твоего ребенка.

Граф смерил жену резким взглядом.

— Что ты у нее спросила?!

Кэролайн попятилась.

— Я подумала, что такая красивая женщина может быть только твоей любовницей. А поскольку она пришла с мужем и казалась очень взволнованной, я предположила, что она беременна от тебя. — Она громко выдохнула и безапелляционно заявила: — К тому же она блондинка.

— Черт побери, Кэролайн! — Граф в полнейшем раздражении запустил пальцы обеих рук себе в волосы. — Давай кое-что раз и навсегда выясним, прежде чем разбираться с этой женщиной и ее мужем.

— С этой женщиной? Так ты называешь сестру? И сбавь тон, — потребовала Кэролайн, тоже не на шутку разозлившись. — Дэвис и конюхи услышат, как ты кричишь.

— Плевать, кто меня услышит! — Брент гневно смотрел в глаза жене, выражение его лица стало холодным, как сталь. — У меня нет любовницы, мне она не нужна. В этих делах мне достаточно хлопот с тобой одной.

Кэролайн закусила губу и ответила мужу испепеляющим взглядом.

— Кроме того, не все мужчины хотят блондинок. Некоторые из нас предпочитают женщин, похожих на тебя. Почему это никогда не приходило в твою расчетливую голову?

Румянец разлился по щекам Кэролайн.

— Вовсе не обязательно изливать свой гнев на меня.

Брент оскалился.

— Почему нет? Ведь это ты меня разозлила!

У Кэролайн отвисла челюсть, и в этот миг она поистине потеряла последние капли самообладания.

— Я злю тебя?! Это ты завел привычку гоняться за прекрасными белокурыми женщинами. Что я должна была подумать, когда вошла в гостиную невзрачной, перепачканной старой девой, на которой ты женился, и обнаружила там прелестную блондинку в розовом шифоновом платье? Ведь это цвет, в котором ты предпочитаешь видеть своих блондинок, конечно, когда они одеты. Она нервно ломала руки и говорила мне, как ей жаль, что все мы не знали друг о друге.

Она говорила все громче, но ей уже было все равно. Глаза ее дико сверкали.

— Знаешь, что я подумала, когда только увидела ее, Брент? Я подумала, что это прекрасная Паулина Синклер пришла обсудить ребенка, которого вы вместе подарили миру. — Она подняла ладони вверх и посмотрела на графа в притворном изумлении. — Как же я рада, что поставила себя в такое неловкое положение не перед одной из твоих любовниц, а перед сестрой, о существовании которой я даже не знала!

Кэролайн настолько увлеклась своей тирадой, что поздно заметила перемены в лице Брента. Она быстро заморгала и отступила на шаг от мужа. Ею овладела неуверенность, она поняла, что наговорила лишнего, ибо у графа практически отвисла челюсть, и он уставился на нее с выражением, которое она единственно могла назвать полнейшим изумлением.

Но в следующий миг его губы расплылись в улыбке, и вот он уже сиял такой радостью, что она была даже в его глазах.

— Я никогда не спал с Паулиной Синклер, Кэролайн, — легко и беззаботно сказал он.

Этого Кэролайн не ожидала. Она хотела поговорить о сестре Брента, а не о какой-то вертихвостке, на которой он чуть не женился. Стиснув зубы, девушка почти прошипела:

— Дело не в этом. Мне плевать, с кем ты спал…

— Да нет, не плевать…

Кэролайн бросила на мужа тяжелый взгляд и покачала головой, удивляясь его тупости.

— Это самое нелепое из всех твоих заявлений.

В ответ он только рассмеялся.

— Знаешь, что я думаю, малышка?

— Я устала выслушивать, о чем ты думаешь, напыщенный слизняк…

Брент перебил ее, схватив за талию и с силой прижав к себе. Кэролайн инстинктивно уперлась ладонями ему в грудь, отталкивая, но спустя несколько секунд уже поняла свою ошибку. От одного ощущения его голой кожи и тугих мышц ее бросило в сладкую дрожь, а его мускусный запах так затуманил ей сознание, что она забыла, о чем собиралась говорить. Единственное, на что сейчас была способна Кэролайн, это стоять совершенно неподвижно и пытаться не обращать на графа внимания, пока он не сочтет нужным ее отпустить.

Тут он принялся водить носом по ее шее.

— Меня безмерно радует тот факт, что ты никогда не боишься о чем-то говорить.

— Иди к черту.

Брент снова рассмеялся, поднял голову и с самодовольной улыбкой заглянул в глаза Кэролайн.

— Я думаю, Кэролайн, что ты не просто хорошеешь с каждым днем. В приступе ревности ты сногсшибательна.

Ее глаза распахнулись от ужаса.

— Я никогда в жизни никого не ревновала!

Брент цинично поднял бровь.

— Неужели? В таком случае мне приятно знать, что я в чем-то первый.

Кэролайн оттолкнулась от него изо всех сил, которые только сумела наскрести.

— Отпусти, упрямый, заносчивый…

— Слизняк?

Кэролайн, ноздри которой угрожающе раздувались, оставила борьбу и смерила мужа хмурым взглядом.

Граф криво усмехнулся и прошептал:

— Тебе так чужды условности, что я не удивлюсь, если окажется, что ты души не чаешь в маленьких созданиях. Не так ли, Кэролайн? В пауках, змеях и даже таких маленьких слизняках, как я.

И что же он ожидает от нее услышать в ответ на это? Он идиот, если возомнил, будто она просто уступит его мужской удали, его непомерному эго.

Кэролайн закрыла глаза и тихо пробормотала:

— Я не люблю тебя, Брент, если ты об этом.

Она ожидала, что граф разразится саркастическим, оскорбительным смехом или просто отпустит ее без лишних слов, но ничего этого не произошло. Промучившись несколько секунд, Кэролайн открыла глаза, и серьезный, пронзительный взгляд, который она встретила, лишил ее присутствия духа. Брент схватил ее за подбородок и поднял лицо вверх, вглядываясь в каждую его черточку, и Кэролайн поняла, что ни за что в жизни не отстранится. Потом, ни слова не сказав в ответ, он наклонился и мягко заскользил губами по ее губам.

Кэролайн знала, что должна немедленно разрушить эту магию, пока та не поглотила ее. Если Брент поцелует ее по-настоящему, обовьет ее своей силой, она погибнет, а он одержит верх.

— Я не люблю тебя, — повторила она, уворачиваясь от его губ.

Граф замер, отпустил ее подбородок и поднял голову.

Кэролайн потупила взгляд, не в силах смотреть Бренту в глаза. Она надеялась, что он примет ее отказ от поцелуя как подтверждение слов, а не как признак трусости и смятения, которые, признаться, в действительности стояли за ее действиями.

Несколько секунд граф молчал, а потом тишину прорезал его печальный голос:

— Я и не говорил, что любишь, Кэролайн, но мне кажется, ты так отчаянно хочешь верить в обратное, что пытаешься убедить в этом прежде всего саму себя.

Кэролайн язвительно усмехнулась.

— Не волнуйся, Брент. Я не из тех безмозглых барышень, которые могли бы поставить тебя в неловкое положение, признавшись в любви в ожидании, что ты ответишь взаимностью. Я не романтична по натуре, а свою позицию ты выразил предельно ясно.

Она почувствовала, как тело Брента напряглось, замерло, и он медленно отпустил ее. Кэролайн попятилась, а когда ей хватило духу снова посмотреть на мужа, она увидела, что тот наблюдает за ней с лицом, начисто лишенным какого-либо выражения.

Граф холодно проронил:

— Что касается гостей, можешь обходиться с ними, как пожелаешь. Я не признаю их, но позволяю остаться в Мирамонте, пока они не найдут другого жилья.

Отвернувшись и направившись собирать инструменты, он бросил через плечо:

— Мне нужно одеться. Что-то холодом потянуло.

И, не оглядываясь больше на Кэролайн, он исчез за стойлами.