Мой новый мир

Глава 70. Последний танец

Риз.

Летающий гном — необычное зрелище. Летающий и матерящийся гном — зрелище чертовски забавное. Летящий и матерящийся гном тебе в лицо — зрелище пугающее.

Чудом успев рухнуть на песок, я перекатился и снова бросился на бога. Кончились уловки, заклятия, хитрые ходы, тактические схемы — всё кончилось. Шла незамысловатая рубка — шестеро на одного. И лично я не отказался бы от подкрепления.

— Макс! Не стой! — крик Даркина заставил меня вскочить и броситься в драку.

Выпад копьем. Отскочить на метр, чтобы дать Палу ударить, и снова нанести уже рубящий удар в ногу.

Сзади раздалось злое рычание, и я поспешил выкрикнуть:

— Отходим!

И сам, перекатившись, отпрыгнул подальше. И вовремя успел, в отличие от того же Олега, но того хоть щиты защищают. А вашего покорного слугу только инстинкт самосохранения.

Мимо нас с грацией бегемота и скоростью бронепоезда промчался заметно подросший гном, искрящийся злыми молниями. Он даже не думал замахиваться, а просто выставил свой молот вперед и всей набранной энергией врезался в Амоса.

Молот и наковальня? Да три раза ха! Это было как немалой силы взрыв, раскидавший нас от эпицентра. На ногах остался только Олег да я, успевший активировать скачок за мгновение до этого бабаха.

А вот остальным неслабо прилетело. Марию откинуло метров на десять и прокатило по песку. Олега аж перекосило от этого, но он нашел в себе силы остаться на месте. Оба наших мага улетели не так далеко, сцепившись с друг другом, и теперь пытались подняться, пытаясь отойти от оглушения.

— Где Серега? — я попытался разглядеть гнома, но взметнувшаяся песчаная пелена не дала мне разглядеть.

Зато я разглядел нашего противника, что лежал на спине, не двигаясь. Неужели все, и Серый его достал? Но слишком рано я радовался. Бог и не думал проигрывать.

Неведомой силой его подняло с песка и поставило на ноги. Секунд десять он простоял, просто покачиваясь из стороны в сторону, а потом резко открыл глаза, в которых плескалась, без намека на зрачки, яркая голубизна неба.

— Всё, не успокоитесь, — каркающим голосом произнес он. — Вам меня не победить.

Я уже тоже был в этом не так уверен, но это я. А вот остальным мои сомнения были до лампочки.

Мои слегка побитые друзья подходили к нам с палом и вставали рядом. Я даже с облегчением увидел за спиной Амоса выкапывающегося из песка нашего бородатого бомбиста-любителя, отплевывающегося и чертыхающегося.

— Он мне надоел, — зло сказала Маша. — Ребят, не обижайтесь, но я вас покину. Леша тоже.

Не понял, а что это вообще за заявление? Я уже хотел было возмутиться, но увидел побелевшее лицо Олега и смолчал.

— Сразу после меня, — отдала она приказ Лехе, и тот только кивнул, став серьезным и сосредоточенным.

— Не обижайся, родной, — сказала она закусившему губу паладину. — Но так надо.

Да что, черт побери, происходит-то?!

— Поехали, — улыбнулась она мне и начала магичить. Только такой магии я никогда не видел.

Она просто засветилась белым светом. Через мгновение он запульсировал яркими всполохами. Мария развела руки, подняла голову и закричала. И этот крик пробрал меня до кончиков виртуальных волос.

Из ее кричащего рта выплывал яркий, словно солнце, шар света. Завис над ней, продолжая набирать яркость и разрастаться.

Когда он вырос до размеров футбольного мяча, она взяла его в руки.

— Что ты делаешь, сумасшедшая! — раздался испуганный крик бога.

В нас полетели мириады молний, огненных шаров, замысловатых темных клякс, но все они разбились о щиты нашего палладина, заставив того скривиться от боли и упасть на колено.

Мария подошла ко мне, ее глаза сияли светом ярче, чем этот шар в ее руках. Но ее белоснежное одеяние превращалось на глазах в серую тряпку.

— Используй этот шанс, — насильно сунула она его мне в руки и улыбнулась.

А потом улыбка замерла на ее губах. Ее глаза потухли, взгляд остекленел, и она, как подрубленное дерево, рухнула на песок.

Я кинулся было к ней, собираясь отбросить от себя эту непонятную сферу, но меня остановил Джил, перехватил и сжал на ней мои руки.

— Макс, делай, как она сказала, — проглатывая слова, но уверенно произнес он, не оставляя мне выбора. — Прости.

— Да за что? — захотелось заорать мне от происходящего и непонимания, что происходит.

— Потом поймешь, — он тоже улыбнулся, но его улыбка была горькой. Он вспыхнул ярким огнем. Его голос загудел, как пламя в горне: — Принимай.

Я и принял на автомате выскочившее сообщение системы, только ради того, чтоб не мешало.

Сфера света окуталась алым пламенем, и Леха уже почти затухающими руками воткнул ее мне в грудь.

Темнота. А следом мир взорвался сверхновой звездой во мне, снося барьеры, делая сложное простым, невыполнимое — легкой задачей, а непостижимое — банальным.

Вы приняли "Синергию Воронов", усиленную "Извлечением души". Подумайте, стоит ли использовать такую силу, — выжала мне предупреждение система.

Но я лишь смахнул ее одним взглядом.

Амос же в это время разбушевался не на шутку. Он уже не кидался заклинаниями, а просто оперировал чистой силой с безумным размахом, снося все и вся в попытках добраться до нас.

— Макс, используй шанс, — Олег, уже стоящий на обоих коленях, из последних сил держал свои щиты. Но всему есть предел и даже Титан сломался. В последнюю секунду он поднял на меня взгляд, из его глаз лились струйки крови. Он подполз к лежащей Марии, и упал рядом с ней.

Щит упал, и Дара моментально снесло разбушевавшейся магией. Только Тау, старый друг, каким то чудом держался, не давая себя убить. Сила что выпустил бог, разрушительная, мощная и дикая, легким теплым ветром обдувала меня. Она не приносила мне ничего, кроме понимания что я натворил. Из за меня, из за моих решений, только что погибли почти все мои друзья, и двоих я больше никогда не увижу. Горе, печаль, и сила смешались во мне в безумный коктейль отчаяния и решимости.

И я пошел вперед, до боли сжимая древко копья сквозь ураган, который все больше и больше усиливался и уже добрался до трибун со зрителями снося все к чертовой матери.

А я шел и шел, все быстрее и быстрее. И в моей голове зазвучала музыка. В ней было всё — боль, печаль, злость и гнев, радость и воспоминания, смех и слезы. Она рвала меня на части и склеивала обратно в нечто другое.

— Танцуем! — раздался крик Тау, и его снесла волна безумной магии. Но он успел пустить в спину безумного бога мощный разряд, заставив того пошатнуться.

"Танцуем" — мысленно согласился я с гномом и бросился в атаку. Камень в оголовье копья засиял черным огнем, ворон на тыльной части расправил стальные крылья.

Темное лезвие копья закрутилось вихрем в моей руке и ударило, снося Амоса. Он прокатился по земле, но тут же поднялся, отступая от меня. Меня кружит танец, копье танцует вместе со мной. Выпад — и бог чудом уклоняется от удара в лицо. Наконечник копья падает на песок, но толчок носком ноги поднимает его в воздух.

Под безумный ритм я закручиваюсь вместе со своим оружием. Очередной выпад, и копье, словно змея, извивается и летит в живот богу. Он подставляет под него руку с наручем, но ритм меняется. Копье немыслимой дугой меняет траекторию и вонзается в его бедро.

Амос вскрикивает от боли, но во мне нет радости. Есть только музыка, что ведет меня — резкая, злая, безумная. Я пируэтом прохожу к нему в спину и подсекаю лезвием копья его ногу. Отпрыгиваю назад, выбрасывая копье одной рукой вперед, протыкая его лопатку.

Музыка не кончается. Она солирует в нашем дуэте, говорит, что мне делать, не словами, а всем своим существом. Ведет меня за руку, дарует свободу, меняя ритмы.

Я приземляюсь на колено и снова бросаюсь вперед. Копье закручивается, превращаясь в вращающийся круг. Музыка взвывает на высокой ноте, и ворон на копье пробивает латы бога, вбиваясь стальным крылом в его тело.

Я вырываю его, и фонтан алой крови брызгает на арену. Я поворачиваюсь на месте и бью уже клинком копья, задевая шею. Лишь в последний момент бог отшатнулся и получил всего лишь царапину.

— Стой! Стой, сын, — пытается он остановить меня, вскидывая перед собой раскрытую ладонь.

— Сын? Я? — музыка во мне рычит от возмущения. Я заношу копье над собой обеими руками, но опустить в последнем ударе не успеваю В отчаянном выпаде Амос бьет меня появившейся в его руке рапирой в грудь. Наивный. Меня теперь это не остановит. Я перехватываю его руку и сжимаю до хруста. Он вскрикивает и отпускает рукоять. Я выдираю застрявшее оружие из моей груди, и всаживаю ему в плечо прибивая к земле.

Снова перехватываю копье и заношу над поверженным богом. Музыка замирает на высокой ноте и обрывается. Я опускаю копье и смотрю на тяжело дышащего противника.

Не знаю почему, но мне кажется, что нельзя его добивать. Но я должен. Сам, без чьей-то помощи, не перенося эту ответственность на кого-то другого. Скидываю копье в замахе над пытающимся подняться богом и опять не успеваю.

Мимо меня шелестит тихая смерть, и две стрелы чёрная и белая пробивают сердце и лоб бывшего всемогущего создания. Всё кончено. Я опускаюсь на песок и бездумно смотрю в синее небо. А вокруг тишина и покой. Только слеза катящаяся по моей щеке, говорит мне какой дорогой ценой я заплатил, чтобы видеть это.

Ру.

Она сказала "сложно"?! Не знаю, солгала она намеренно или неосознанно, но видеть все, что происходило в тот момент, не было никаких моральных сил. Но как я ни рвалась, то не могла сдвинуться с места, невидимая, неосязаемая и как мне казалось вовсе ненужная. Я видела все, наблюдала с того самого момента, как взбешенный гном вышел из-под защитного купола и направился к богу. За ним же последовали и остальные.

Увидев, что сделала Маша, мое сердце окаменело, а рухнувший Олег разбил его на мелкие осколки. Спасибо хоть плакать я могла, иначе бы я не знаю, как смогла вытерпеть подобное зрелище. Да, я знаю, что они живы, что ничего с ними не случится. Но это знаю я, они-то были не в курсе всего, что мне приходилось скрывать, и просто пожертвовали собой. Вспыхнул факелом Джил, смело ураганом Даркина, что тоже больно ударило по мне. Сама не знаю почему, но привязалась я к ним. Даже к ворчливому гному, что может и был порой бесцеремонен и мог использовать меня без моего ведома, но делал это исключительно из моего блага. Так, как он его представлял.

И его последний крик еще и напугал меня. Потому что я представляю, что сейчас должно произойти.

Лишь одна мысль сглаживала весь ужас происходящего. То, что я знаю, что Риз сейчас лежит под присмотром специалистов "Вирмира". И отец ни за что не даст ему навредить.

Слезы высохли, когда из клубов пыли он вышел с копьём в руках. Вот только я вся сжалась от испуга, когда увидела, что его черные непослушные волосы пробивались прядями седых волос. Я рванулась из тех пут, что меня спеленали, и они поддались. Поддались моему желанию и решимости быть там, рядом. Пусть даже он этого не хочет. Но это нужно мне, как воздух обычному человеку.

Волшебные путы затрещали от очередного рывка. Я дернулась еще раз и порвала их.

Почувствовав, что наконец свободна, я выхватила лук и натянула тетиву. Фиолетовая, гуляющая силой стрела сорвалась в сторону Амоса, но, попав в ураган бушующей силы, моментально растворилась. Уж больно огромную мощь выпустил сейчас бог.

Я зло цыкнула от неудачи и уже решила, что раз так, то буду использовать любимое оружие на манер дубины. Сил мне хватит, чтоб пробиться, а уж там я постараюсь не быть обузой Ризу.

Перехватив лук поудобнее, я активировала один из магических навыков, что получила с обновленным доспехом, и рванула наперерез. И опять… Это уже похоже на заговор. Меня опять грубо перехватили.

Только теперь я уже не та слабенькая девушка, что следует советам "взрослых". Я та, что сейчас достаточно сильна, чтобы исполнить свое желание и быть рядом с тем, кем должна быть.

Просто и без затей я ударила луком с разворота. Удар не нашел свою цель, но на него я и не рассчитывала. Удар просто дал мне нужную инерцию и закрутил дальше. Удар я этот подсмотрела у Риза. Он стоял перед яблоней, выхватил меч и разрубил висевшее на ветви яблоко. Но не остановившись на этом, прокрутился вокруг своей оси и, высоко вскинув правую ногу, сбил обрубленную половинку яблока.

Без хвастовства скажу, я сделала все хорошо и правильно. Даже идеально. И можно назвать лишь чудом или читерством, что человек, которому я ударила прямо в голову, не улетел куда подальше.

— Ты что творишь, дочь? — раздался возмущенный голос отца.

Возможно, будь это сказано в любой другой момент, я бы только ойкнула и постаралась бы извиниться. Но только не сейчас. Сейчас останавливать меня мог только враг, кем бы он ни был.

— Не мешай мне, — я развернулась, собираясь продолжить начатое.

— Да я и не думал, — удивил меня отец, заставив развернуться к нему снова.

— Просто хотел пожелать тебе удачи, — отец еще поглаживал щеку там, куда прилетел мой каблук.

— Спасибо, — опять только потеряла время, раздраженно подумала я.

— Иди, помоги ему, — кивнул он на безумие, что сейчас творилось между Ризом и Амосом. — А я буду думать, как теперь расплачиваться с игроками за столь вопиющее нарушение правил.

— Разберёшься, — ответила я, будучи мыслями уже рядом с Ризом, но, осознав сказанное, застыла столбом. — Что ты сказал?!

— Иди, говорю… — ответил отец, но не то, что мне было нужно.

— Нет, я про правила, — я подскочила к нему и схватила за рукава нелепо выглядящего тут пиджака.

— Ты потише, дочь, — его голос похолодел и стал колючим.

— Пап, говори, — надавила я, и о, чудо — у меня получилось.

— Зрители, — ответил отец, будто я должна была понять, что он имеет в виду.

Видя, что я ничего не понимаю, он продолжил:

— Зрители на арене неприкосновенны, это правило. И его только что нарушили, — он махнул в сторону одной из трибун, вернее ее обломков.

— Спасибо, пап, — искренне обрадовалась я, выхватила из колчана белую стрелу и что было сил рванула в сторону продолжающегося боя.

Я помню, что должна была её только сломать. Но больше стрел у меня не было. А энергетические в этом буйстве энергии были бесполезны.

Чем ближе я подбегала к Ризу и Амосу, тем сложнее мне было двигаться. Каждый шаг давался с немыслимым напряжением. И только до безобразия возросшие статы позволяли мне это делать без значительного ущерба для себя.

Риз же в это время творил полную дичь. Красивую в своей жестокости, безумную и прекрасную. Отточенные движения, резкие непредсказуемые удары. Посеревшее заострённое лицо, не выражающее никаких эмоций. Лишь глаза выделялись во всей этой черноте. Горящие ярким синим пламенем глаза, что видели мир таким, как никогда и никто больше не увидит.

И только сейчас я с ужасом осознала — он не сражался с богом, что само по себе было безумием. Ему не нужна была победа над ним. Не было желания мести. Не было злости и гнева. В нём не было ничего, кроме печали. И она, именно она, даже не требовала, а просила покончить со всем этим.

Давление на меня усилилось и придавило к земле, заставив опуститься на колено, но, сцепив зубы, я заставила себя подняться.

Копьё в руках Риза превратилось в тёмный круг, так быстро он крутил его в ладонях.

Резкий выкрик, и ворон на тыльной стороне копья врезается с диким скрежетом в кирасу бога и пробивает насквозь. Фонтан алой крови, взметнувшийся в воздух, заставил и порадоваться, и ужаснуться одновременно. Рана была ужасна.

Бог выкинул руку в жесте отчаяния, пытаясь остановить парня, но тот лишь вскинул над собой копьё в последнем добивающем ударе, но остановился, синий огонь в его глазах уменьшился и почти погас, чтобы снова разгореться с новой силой, в момент когда Амос решился использовать последний шанс.

Я сама чуть не поседела, когда увидела рукоять шпаги торчащую из груди Макса. Но он даже не обратил на это внимания, а просто выдернул из себя клинок и вбил его в тело бога. Вскинул свое копье снова… И мир для меня замер.

— Ру, почему ты медлишь? — раздался голос у меня в голове, — Закончи наконец это.

Сама не знаю что меня сподвигло на это, толи этот голос непонятно что от меня требующий, толи желание действительно все закончить. Так как даже сквозь эту бесстрастную маску, я видела, что Риз совсем не хочет убивать бога. И я не хочу на самом деле. Но я не верю, что всё так просто закончится.

«Люди не меняются, они лишь на время играют нужную роль ради своих интересов», — очень давно я слышала эту фразу, но никогда не примеряла ее к себе, но похоже пришло и мое время.

И ради своего интереса, своего желания, и своей жизни прошлой и будущей я сделала то, что сделала. В этот раз мне не нужно было боевой интуиции, не нужно представлять летящие в воздухе сверкающие монеты. Я и так знала что не промахнусь. И не промахнулась. Обе стрелы легли на тетиву, вздернуть и тут же спустить. Все заняло считанные мгновения. Стрелы как скальпель прорезали бушующую энергию оставляя за собой черный и белый шлейфы и вонзились, но я уже не смотрела куда. Мне больше никогда не понадобится эта «маска».

Бушевавшая до этого сила моментально потеряла свою мощь, оставив после себя быстро растворяющиеся в воздухе отпечатки.

Я потихоньку направилась в сторону Риза, а тот просто опустился на песок и лёг на спину, раскинув руки.

Я подошла к нему. По его щеке сквозь закрытые глаза пробивалась слеза, оставляя за собой мокрую дорожку.

Я легла рядом с ним и положила голову на его плечо.

— Ру? — Риз смотрел на меня с тихой печалью в его обычных синих глазах.

Можно было бы его пожалеть, попытаться утешить, сказать что-то, но я не стала. Знала, что меньше всего ему нужно именно это. А мне может и нужно, но это подождёт.

— Да, — просто ответила я.

— Ру, — он поднял взгляд в небо, — всё кончено?

— Да, — подтвердила я, но это было ложью.

— Хорошо, — не отводил он взгляд от неба, — красиво там, правда?

Я промолчала в ответ, уткнувшись в его плечо. Пусть весь мир застынет в ожидании.