Мой самый-самый бывший

38. Лиза

38. Лиза

Выходные пролетают молниеносно. К Ратмиру я отправляюсь с самого раннего утра, удачно проскочив субботние пробки, и в итоге остаюсь в его гостеприимном, шумном доме до вечера воскресенья.

Дети заняты друг другом, Ратмир после обеда и вовсе уезжает с женой по делам, и меня все оставляют в покое. Так что почти всю субботу и половину воскресенья я в одиночестве брожу по ближайшему лесопарку.

Живя на Домбае, я уже думала, что возненавидела лес. Но оказалось - я так по нему скучала!

Бреду по заснеженным тропинкам и надышаться не могу морозным воздухом и разлитой в нем масляной хвоей. Я не была на природе целых три недели и, оказывается, жутко тосковала по звенящей лесной тишине. Дышится легче, будто сломанные ребра наконец зажили. Мысли кристаллизуются как снежинки, и я впервые начинаю верить, что все у меня будет хорошо. В проветренной голове сладкая пустота. Она так нужна была мне все это время. Невольно вспоминаю Сашку, утверждающего, что почувствовать, что у тебя внутри, можно только на природе, в одиночестве, в тишине. И я чувствую сейчас, да. Чувствую себя. Свой страх перед будущим, свое маленькое раненое сердце, свою жгучую обиду. Я впервые разглядываю их будто со стороны, проворачиваю в голове в разные стороны. Мысли лезут разные.

Впервые задумываюсь, а насколько в этом во всем есть моя вина?

Нет, я не собираюсь снимать с Сашки ответственность. Сама бы я так никогда с нами не поступила.

И все же...Все же...

Наше "мы" уже было раненое. Может быть, даже смертельно. Может быть, это сделала именно я...

Сейчас я вспоминаю все свои невнятные претензии, нервозность, придирки. И мне так горько и смешно. Ну неужели было так трудно просто настоять? Просто внятно сказать, чего я хочу от него, что меня не устраивает? Если не могу сформулировать - сесть и подумать об этом самой. Я так привыкла во всем полагаться на Сашу, что переложила на него даже ответственность за собственные желания и мечты. Но ведь у него есть свои. Другие. А я на своих и не настаивала никогда. Лишь отравляла нас периодически своим недовольством.

Сейчас я бы все- все сделала по-другому. Вспоминаю некоторые наши разговоры, брошенные в бешенстве слова, и накатывает такой жаркий стыд. Мы так страстно любили и с таким азартом разрушали. И вот в какой-то момент Сашка окончательно все разломал. Я не верю в то, что он не понимал, что делает. Просто сам себе признаться, наверно, не может, что дико устал в тот момент от меня. Вот и выгнал из своей жизни. А теперь передумал, но мне уже обратной дороги нет.

Скупые слезинки подмерзают на ресницах, становятся инеем. Я все переживу.

На обратной дороге нам с детьми уже так не везет, и мы медленно плетемся до дома добрых три часа. Заходим в квартиру почти в полночь и падаем, замученные, спать, даже не поужинав.

А утром меня ждет мой первый рабочий день. Пока моюсь в душе, сушу волосы, завтракаю, крашусь, потихоньку все сильнее накрывает мандраж. Невольно вспоминаются слова Сашки, что я вообще ничего не понимаю в маркетинге битуби, и что должность эта моим навыкам не соответствует. Я знаю, что Сашка был прав. Я знала это сразу, но, когда соглашалась, мне казалось это некой игрой - а почему бы и не попробовать, да?

Муж, условно стоящий за моей спиной, давал силы на эксперименты. Сейчас же я одна, бежать за помощью теперь не к кому, и мне важно прижиться на новой работе и показать себя. Важно, чтобы не говорили за спиной, что должность эту я получила только из-за симпатий директора. Важно, чтобы Ариэль знал, что я пришла работать и зарабатывать, а не принимать его знаки внимания.

Многое стало важным и непростым. Ставки резко возросли.

Тщательно подбираю одежду. Максимум делового стиля - минимум провокационной сексуальности. Не хочу давать ни малейшего повода решить, что я готова заигрывать. Мой выбор падает на черное, максимально закрытое платье - чулок до середины икры и песочный приталенный пиджак в лапку. В уши вдеваю янтарные каплевидные серьги, собираю непослушные рыжие кудри в высокий, не тугой пучок. Кручусь, удовлетворенная, перед зеркалом, и в голове проносится Сашкиным насмешливым голосом "такая деловая, что хочется трахнуть...". Мысленно шлепаю себя ладонью по лбу, думая, когда же я перестану вести с ним этот незримый диалог, и выхожу из своей спальни. Дети уже накидывают куртки, собираются выходить.

- Подождите, давайте довезу.

- Да тут только дорогу перейти, - закатывает Алиска глаза, - Не надо, мам! Мы сами. Кстати, классно выглядишь!

- О, спасибо, - расплываюсь в улыбке.

- Да, мам, шикарная, - вторит Левка сестре, - Все, мы ушли. Удачи в первый день!

- Давайте, аккуратней там! Я вас люблю! - кричу им вслед, пока входная дверь не успевает захлопнуться.

Выхожу почти сразу за ними, отправив своему отражению в зеркале подбадривающий воздушный поцелуй.

***

Почему- то я была уверена, что офис Ариэля должен быть в каком-нибудь ультрасовременном здании из стекла и бетона. Если не в Москва - сити, то по крайней мере в чем-то похожем. Но каково же было мое удивление, когда навигатор привел меня к старинному доходному дому, усыпанному каменными цветами, львами и горгульями. Уютный закрытый двор со своим сквериком, небольшая парковка, охранник тут же вышедший из своей будки и указывающий на место, где я могу оставить свою Вольво.

Выключив зажигание, с любопытством озираюсь по сторонам. Внутри нервно дребезжит. Самый центр, трехэтажный длинный дом, явно представляющий историческую ценность. Несмотря на кажущуюся неброскость, не думаю, что его аренда обходится дешевле, чем снять часть этажа в башне "Федерация". Мандраж возрастает. А вместе с ним и щекотное тонкое предчувствие начала новой жизни.

Ну, что ж, Лиз, ты готова, да? Тогда пошли...

Внутри все оказывается отделано белым гранитом с серебристыми прожилками. Туфли звонко и жёстко цокают по камню, пока подхожу к рецепции. Продемонстрировав документы, остаюсь перед проходной ждать. И через пять минут за мной спускается симпатичная белокурая девушка лет двадцати пяти в стильном брючном комбинезоне.

- Елизавета Тиграновна, здравствуйте, я - Мила, секретарь отдела маркетинга. Пройдемте со мной, я вам все покажу.

Нас наконец запускают внутрь. Мила тут же начинает бодро щебетать о внутреннем устройстве моей новой работы.

- Насколько я знаю, Эмма Эфимовна вам пока штатного помощника не выделит, так что по всем вопросам обращайтесь ко мне. Ваш кабинет будет как раз рядом с моим рабочим местом. И я уверена, что мы сработаемся, - улыбаясь, Мила заводит меня в зеркальный лифт и жмет кнопку второго этажа, - Отдел у нас большой, но в основном все аналитики, и у них свой младший менеджер, Семен, поэтому они не сильно меня загружают. А на первом этаже у нас технари сидят. На третьем руководство, юридический отдел и бухгалтерия. С нами на втором еще рекламщики, но они в другом крыле. Так, здесь за мной...

И бодро идет влево по белоснежному коридору. Стены кабинетов стеклянные. Вижу все, что происходит внутри, проходя мимо. Люди - словно рыбки в аквариумах, заставленных типовой мебелью, обвешанных календарями и украшенных зеленью в горшках. Не верится, что я буду сидеть так же...Характерная офисная атмосфера нервирует почти до паралича. Смешно, но я никогда не работала ни в чем подобном. Это всегда были гостиницы, базы, санатории...Свои правила, свои порядки...

Я впишусь сюда?

Мила тем временем сворачивает вправо, и мы попадаем в коридор с наконец глухими стенами. Только строгие таблички рядом с массивными дверьми. Здесь царит представительная тишина. Даже цокот моих шпилек скрадывается безворсовым ковром.

- Здесь будет мой кабинет? - интересуюсь у секретарши.

- Нет, мы к Эмме Ефимовне, директору по маркетингу. Она очень хочет познакомиться, а потом уже пойдем к нам, - улыбается Мила через плечо.

- М, ясно, - вздыхаю, одергивая пиджак.

Значит моя непосредственная начальница, да? Интересно, что обо мне рассказал Ариэль? И как? Не хотелось бы сходу столкнуться с предубеждением… Мила тем временем распахивает передо мной одну из массивных дверей и входит внутрь первая.

- Эмма Ефимовна, привела, - бодро рапортует.

Делаю шаг внутрь вслед за ней. И тут же попадаю под холодный препарирующий взгляд полноватой, очень ухоженной женщины лет пятидесяти.

- Здравствуйте, - кашлянув, подаю голос.

- Ну, здравствуйте, Елизавета Тиграновна, - тянет женщина, глядя на меня поверх дизайнерских очков с тонкой оправой, - Проходите, рассказывайте, чем же вы у нас так хороши. Очень Ариэль Гадович вас хвалил...Я заинтригована...

И сказано это таким едким ледяным тоном, что коленки мои рефлекторно чуть подгибаются, в памяти всплывают студенческие годы и нервы перед экзаменами, а в мыслях малодушно стучит, что, надеюсь, Ариэль Гадович меня не только хвалил, но и запретил в первый же день уволить.