Моя анимежизнь. Том 1

Глава 9

Проснулся в отличном настроении. Вчерашний день определенно задался, если не считать неудачную погоню за патлачом. Позавтракал лапшой быстрого приготовления, покормил Сакамото-сана влажным кормом, развесил на просушку постиранную вчера одежду. Посмотрел прогноз погоды. Ближе к ночи обещали дождь. Понятно, зонтик не берем. Убрал из-под двери ведра, обломал нацелившегося погулять Сакамото-сана.

— Мы в опасности, помнишь?

Проверил теплицу. Все в порядке. Можно идти в школу. По пути выпил кофе из мини-маркета. Кажется, это входит в привычку. Возле ворот, как всегда, стояла машина с Сохэем. Ну и пускай стоит. Около обувных шкафчиков присел, чтобы развязать шнурки на кроссовках. Почувствовал цветочный запах, давление на спину, и чьи-то ладони закрыли мне глаза.

— Угадай кто! — произнес знакомый девичий голос. Угадывать незачем, я точно знаю.

— Кейташи, тебе не идут такие приколы!

Ладошки исчезли, я выпрямился и обернулся. Картинно надувшись, на меня смотрела Хэруки.

— Блин, как я мог так ошибиться? — сыграл я разочарование. Потом улыбнулся и сказал: — Доброе утро, Хэруки-сенсей!

— Сенсей, хе-хе…

Какой приятный сюрприз прямо с утра. Чувствую, что сегодняшний день будет еще лучше вчерашнего. Пошли в класс вместе с Хэруки, по пути я отчитался о тепличных делах. Договорились идти домой вместе, заодно она проверит теплицу. Было бы что проверять, но я рад. Чем больше времени рядом с Хэруки, тем лучше. Зашли в класс, поздоровались с друзьями. Мужская часть компании согласовала план на воскресенье — все в силе. Определить цель прогулки решили на месте. В субботу в нашей школе уроков было на два меньше, поэтому решили проигнорировать обед, а вместо этого после учебы сходить в какую-нибудь кафешку. Кеиджи, как обычно, слился, сославшись на семейные проблемы. Фукуда-сан сказала, что знает неподалеку хорошую раменную. Никто не был против.

Уроки шли своим чередом, на переменах я наслаждался ликующим видом Кейташи. Понимаю тебя, друг. Считай, парное свидание. Со спокойной душой сдал домашнюю работу. Мысленно вознес Богине хвалу за «автоучебу». Может построить в подвале алтарь в ее честь и приносить в жертву голубей?

После уроков попрощались с Кеиджи. Кейташи из-за спины Фукуды-сан состроил ему рожу. О, у нас тут соперничество? Надо бы озаботиться добавлением в нашу компашку еще одной девушки, чтобы гендерный баланс был соблюден.

Вышли из школы, двинули за Фукудой-сан. Нашли обещанную раменную, зашли. Запах — обалденный! Треть небольшого помещения было отгорожено чем-то вроде барной стойки. За ней располагалась плита. В четырех больших емкостях ждал своих едоков рамен. По нашу сторону стойки располагались стулья. Над стойкой висело меню, состоящее из четырех пунктов: мисо рамен, свиной рамен, куриный рамен, сёю рамен. Рядом были расписаны вес и стоимость порций: большая, средняя и малая. Я решил, что возьму свиной. Что такое «сёу», вообще не представляю, а куриной была лапша быстрого приготовления, которую я ел с утра.

Расселись. Мы с Кейташи по краям, девушки в середине. Хэруки, само собой, рядом со мной. Фукуда-сан тут же заказала средний мисо рамен. Хэруки — малый сёю рамен. Отличная работа, сенсей! Хэруки — просто жена мечты. Спит мало, следовательно может уделять больше внимания семье и работе. И мало ест. Это выгодно. Кроме того, она будто почувствовала мое незнание, заказав неизвестное блюдо. Кейташи заказал большой куриный и как-то с издевкой посмотрел на меня. Понял его без слов. Он предложил соревнование. Вызов принят! Заказал большой свиной.

Дяденька за стойкой быстро разложил наши порции по тарелкам. Сёю раменом оказался рамен без бульона, политый соевым соусом. Ох уж эти японцы, могли бы так и написать. Приступили к еде. Долбаный Кейташи. Большой рамен оказался реально большим. Девушки быстро осилили свои порции и приступили к обсуждению новой серии какого-то сериала, а у нас осталось еще больше трети. Живот раздулся, выступил пот. Казалось, что еще немного и я лопну. Ослабил ремень. Заметил, что Кейташи сделал тоже самое. Это хороший знак. Не один я на грани. Проиграть нельзя. С трудом всосал в себя последнюю лапшинку (раменку?), залпом допил оставшийся в тарелке бульон. Захотелось отрыгнуть, но я сдержался. Спустя секунду покончил со своей порцией и Кейташи. Обменялись с ним взглядами, в его глазах читались сожаление и раскаяние.

С трудом выйдя из раменной, разделились по парам. Оказалось, что Фукуда-сан и Кейташи жили недалеко друг от друга. Естественно, он не мог упустить такую возможность и пошел ее провожать. Мы же с Хэруки пошли до теплицы. По пути она рассказывала мне о своих любимых цветах:

— Больше всего мне нравится ликорис. Его листочки принимают такие изящные формы! Я могу любоваться ими часы напролет! Еще очень люблю глицинию, — вытянула ладонь в мою сторону, требуя не перебивать, хотя видит Богиня, ни о ликорисе, ни о глицинии я ничего не знал и перебивать даже не сомневался, — Да, я знаю, что это не цветок, а лиана, но, когда она цветет, то создает такое воздушное ощущение! Кажется, что стоит ухватиться за глицинию, как тут же взлетишь высоко-высоко! — Хэруки мечтательно посмотрела в небо, потом продолжила монолог: — Однажды мы с родителями летали на Окинаву. Вдоль взлетной полосы аэродрома были высажены цветы Токкобаны. С высоты они выглядели просто великолепно! Хотя, конечно, ассоциации они вызывают грустные.

Хэруки наконец-то замолчала и я решился признаться, что ничего не знаю о Токкобане. Оказалось, что их называют «Цветы-камикадзе», и по легенде их уронили на землю пилоты-камикадзе из своих самолетов, когда пролетали над горой Каймон. Погрустил вместе с Хэруки, хотя помнил, на чьей стороне воевали японцы в той войне.

У меня любимых цветов не было, поэтому пересказал Хэруки рассказ Платонова «Неизвестный цветок». Хэруки впечатлилась, ее глаза увлажнились. Вот она, сила русской классики!

— Иоши, это ты придумал?

— Конечно нет. Это рассказ одного русского писателя.

— Русского, да? О! Я знаю Достоевского и Толстого! Правда, не читала.

Счастливые японские школьники.

Дошли до теплицы, я зашел в нее первым и остолбенел. Патлач сделал свой ход.

Куст помидора около Гандама был сломан. На голову Гандама канцелярской кнопкой была пришпилена записка с крупной надписью: «Сквер. 23.30. Не придешь — уничтожу всё». Это блин что, помидорный шантаж? Он что, конченый? Зачем? Разве он сам не убегал от меня? Дебил.

Хэруки зашла вслед за мной, увидела кустик и бросилась к нему, упав на колени. Я едва успел встать перед Гандамом, закрыв собой записку.

— Иоши, это ты сломал? — жалобно спросила она, держа кустик в руках.

— Конечно нет! Наверное, какой-то хулиган.

— Ты ведь не врешь мне, Иоши? — поднялась она с колен и посмотрела на меня. В ее глазах клубилась тьма. Я невольно сглотнул. Она сделала мелкий шажок ко мне, продолжила задавать вопросы глухим, безэмоциональным тоном — Ты ведь хороший, не так ли, Иоши? Ты бы не стал вредить растениям, Иоши? Я ведь не ошиблась в тебе, Иоши? — подошла совсем близко и крикнула, — Отвечай, Иоши!

— Сама подумай, стал бы я вкладывать столько труда, чтобы потом ломать кусты? — быстро ответил я. Черт, стоило мне расслабиться и решить, что я ошибался насчет ее проблем с психикой, как случилось такое. Страшно. Очень страшно. Продолжил: — Кроме того, если бы не эта теплица… — черт, можно не говорить этого вслух? Пойми все сама, пожалуйста, Хэруки.

— «Если бы не эта теплица» что? Договаривай, Иоши.

— Хорошо! Если бы не эта теплица, я бы никогда не познакомился с тобой! Знаешь, время, проведенное с тобой — лучшее время в моей жизни (в двух жизнях, но об этом лучше не говорить). Когда я был подавлен и растерян — появилась ты и буквально спасла меня (преувеличил, но ситуация критическая, нужно быстро починить Хэруки, иначе быть беде). Черт возьми, я благодарен этим помидорам больше, чем кому бы то ни было (прости мне эту ложь во спасение, Богиня). Обещаю тебе, тот кто это сделал — сильно об этом пожалеет!

Хэруки на несколько секунд закрыла глаза. Из-под закрытых век потекли слезы. Она подошла ко мне и уткнулась в грудь. Опять, да? Эх, бедная девочка. Непросто тебе. Ничего, теперь ты в надежных руках. «И тебя вылечим» — пронеслась в голове цитата. Воспользовавшись моментом, оторвал записку от головы Гандама и убрал в карман. Хорошо, что Хэруки не заметила. Патлач бы тогда точно сдох.

Вспомнил, как в прошлой жизни моя бабушка однажды сунула верхнюю часть стебля в воду, и из него выросли корни.

— Знаешь, его еще можно спасти, — сказал я плачущей Хэруки. Она подняла на меня заплаканные глаза. Тьмы в них не осталось. Только печаль и робкий проблеск надежды, — Подожди здесь, я быстро.

Выбежал из теплицы. Во мне закипала ярость. Гребаный патлач. Эти слезы — на твоей совести. Не прощу. Порву!

Спустился в подвал, нашел трехлитровую банку. Выбежал обратно, зачерпнул из бака немного воды. Вернулся в теплицу, подобрал с земли верхнюю часть стебля, сунул в банку, показал Хэруки. На ее лице отразилось понимание.

— Точно! Я читала об этом. Он отрастит новые корни! — Хэруки оживилась, — От плодов придется избавиться, но это ничего. Главное — спасти стебель! — она протянула руки к банке и спросила меня: — Ты позволишь мне позаботиться о нем? Уверена, у меня дома найдется стимулятор роста корней.

— Конечно. Я знаю, у тебя получится лучше, чем у меня, Хэруки-сенсей, — протянул ей банку со стеблем.

— Сенсей, хе-хе, — на заплаканном лице наконец-то появилась улыбка, она прижала банку к груди двумя руками и сказала, — Тогда я пойду? Нужно как можно скорее создать стеблю хорошие условия для исцеления.

— Иди, — улыбнулся я ей в ответ, и она ушла.

Я немного постоял, глядя ей вслед и крепко сжав кулаки. Ну ты и тварь, патлач.

Зашел в дом, покормил Сакамото-сана, выпустил его погулять. Враг вышел из тени и сегодня вечером будет повержен.

Прошелся по дому, убирая посуду с подоконников. Убрался в доме. Сложил мусор в мусорные пакеты. Составил в подвале, пусть стоят до вторника.

Прилег на диван, посмотрел на часы — 16.10. Предался размышлениям. Если патлач думает, что я буду жечь нервы в ожидании вечера, то он неправ. Кипящему гневу я всегда предпочитал холодную ненависть. Патлач быстр, ловок, владеет навыками паркура. Занимался ли он рукопашным боем — неизвестно. Издалека особо не разглядел, но вроде бы он выше Иоши-куна. Дрищом не показался, следовательно, еще и тяжелее. Будет непросто.

С другой стороны — я. Обычный японский школьник. Уверен, Иоши-кун никогда в жизни не дрался. Но им рулю я. Никогда не занимался боевыми искусствами, но подраться пришлось изрядно. Деревенское детство моё… Не знаю, поможет ли мне опыт просмотра боев на голых кулаках на ютубе, но некоторые удары и стойки оттуда я пытался повторять. К тому же, на моей стороне, как бы пафосно это ни звучало, правда. А вера в собственную правоту важна.

Я выиграю. Обязан выиграть.

Блин, что со мной? Я что, собираюсь идти на смерть? Не хватает только предсмертного хокку:

Вечером в сквере

Убью я ублюдка,

Что сломал помидор

Вроде не тот размер. Пофигу. Что за аналитика и пафос? «Враг вышел из тени», «Патлач сделал свой ход». Похоже, подростковый возраст реципиента и общее ощущение анимереальности вокруг меняют меня. К лучшему? Наверное, да. По крайней мере, мне нравится все происходящее. Вспомнилось заплаканное лицо Хэруки. Все, кроме этого. Проклятая тварь! Как ты посмел расстроить дорогого мне человека?

Дорогого?

Да, дорогого. Не знаю, любовь ли это, но как-то постепенно Хэруки глубоко запала мне в душу. «Сенсей, хе-хе…». Я буду защищать эту улыбку любой ценой!

Сам не заметил, как задремал. Проснулся, посмотрел на часы — 21.40. Отлично. Чтобы взбодриться, сходил в душ. Рамен переварился, и я ощущал голод. Есть не стал. Голод — это злоба. Злоба в этой ситуации полезна. Убивая время, полил помидоры. С прогулки пришел Сакамото-сан, впустил его, покормил. Решил, что выйду из дома ровно в 23. Лучше прийти заранее. Мало ли что выкинет патлач.

На секунду возникло трусливое желание подключить к делу Кейташи. У меня где-то был записан его телефон. Нет. Это мое дело. Буду считать сегодняшний вечер испытанием. Достоин ли я анимежизни? Достоин ли я Хэруки? Способен ли я ее защитить?

Включил телевизор, нашел какой-то японский рок-концерт. Нормально. Сидел на диване, слепо глядя в экран и продумывая план на бой. Интересно, если все пойдет плохо, я могу рассчитывать на божественное вмешательство? Может, все-таки принести голубя в жертву Богине?

— Эй, Сакомото-сан, ты сможешь поймать голубя?

Кот фыркнул в ответ. Я рассмеялся. Напряжение спало. Я готов.

В одиннадцать вечера вышел из дома и не спеша направился в сквер. На улице уже было темно, поверхность реки играла бликами фонарей. Так хорошо и спокойно.

У сквера я был в 23.15. Никого. Сел на скамейку, положил руки на колени, закрыл глаза.

— Эй, Одзава — услышал я противный голос. Противный, потому что я ненавижу эту длинноволосую тварь. Открыл глаза, в свете фонаря передо мной стоял мой первый враг в этом мире. Наконец-то я разглядел его. Выше Иоши на полголовы, одет в спортивный костюм. Как бы мне не хотелось обратного, вынужден признать, что он красив.

— Ну чего тебе от меня надо, мудак?

— Как грубо, Одзава! Что ж, я отвечу, — патлач подошел ближе, продолжил: — Я просто выполняю желание моей любимой девушки!

Я удивился. Кому это я так успел насолить? Неужели…

— Сэкера-тян? — непроизвольно вырвалось у меня.

— Догадался, да? — мерзко ухмыльнулся патлач, — Да, я встречаюсь с Сэкерой-тян уже год. С тех пор, как мы попали в один класс. Знаешь, она много рассказывала о тебе, Одзава. Меня всегда веселили ее рассказы о жалком анимешнике-соседе, который краснеет и трясется каждый раз, когда она снисходит до общения с ним. Если бы нее мать, которая тебя жалеет и не живи вы по соседству, она даже не обратила бы на тебя внимания!

Патлач сел на другой конец скамьи, повернулся ко мне и продолжил срывать покровы:

— Больше всего Сэкера-тян желает, чтобы ты исчез. О, она отлично умеет притворяться и играть на нервах. Дрессировала тебя, как собачку. Давала надежду, потом вгоняла в пучину депрессии. Она надеялась, что однажды ты сломаешься и наложишь на себя руки. Неделю назад у нее почти получилось. Весь в слезах и соплях, ты пригрозил ей самоубийством. В ответ она пожала плечами, сказала: «Мне все равно», и ты убежал домой. Помнишь это, Одзава?

Я не помнил. Видимо, это случилось непосредственно перед моим вселением. Какая мразь. Довести безнадежно влюбленного человека до самоубийства — что может быть хуже? Тем временем патлач продолжил распинаться:

— Но ты не сдох! Каково было ее удивление, когда уже к вечеру того же дня ты был в полном порядке! Более того — ты изменился. Перестал бледнеть и трястись как осиновый лист. Нагло начал вторгаться в ее жизнь, пользуясь добротой Наны-сан. Уверен, ты считал себя самым умным! Но, не видя всей картины, ты облажался. В тот день, когда ты повел ее на «свидание», — последнее слово патлач произнес издевательским тоном, — Она пришла извиниться по требованию Наны-сан. Мать — единственная слабость Сэкеры-тян, единственная, кого она слушается. Смешно, правда? Маменькина дочка! — хихикнул патлач. Вернулся к основной теме:

— Но тупой Одзава решил, что она честна с ним. Он потащил ее с собой. Сэкера-тян потом рассказала мне, что это был худший день в ее жизни. Грёбаный желтый утенок! — потлач схватился за живот и громко заржал. Просмеявшись, ткнул в мою сторону пальцем, — Только такой наивный дебил как ты мог решить, что это хороший подарок для девушки уровня Сэкеры-тян! Тогда она придумала, как задавить тебя морально так, чтобы ты наконец избавил мир от себя. Бенто, — далее тон патлача стал нарочито разочарованным, — К сожалению, Нана-сан следила за Сэкерой-тян все время, так что плюнуть туда не удалось.

Вот как? Спасибо, Нана-сан.

— Ты жрал ее бенто и был на седьмом небе от радости. К счастью, долго это не продлилось. Своей тупостью ты дал повод «поссориться». Сэкера-тян ликовала! «Наконец-то это ничтожество Одзава будет растоптан! После такого удара он точно не оправится!» — хвасталась она мне. Но план опять полетел ко всем чертям. Эта зеленоволосая девка! — крикнул патлач, его лицо скривилось от гнева, — Она все испортила! Что она в тебе нашла, Одзава? Жалкий, ничтожный слизняк! Она расстроила идеальный план Сэкеры-тян. Эти ваши помидоры, — патлач снова заржал. Ты что, истерик? Контролируй себя, — Это было так мило! Прямо парочка деревенских пенсионеров! И вот тогда, когда Сэкера-тян поняла, что ее игрушка не хочет ломаться, она попросила меня. «Я хочу, чтобы ты переломал ему все кости» — таково ее желание. И я намерен воплотить его в жизнь.

Вопреки высказыванию, патлач не спешил ломать мне кости. Он откинулся на скамейке, глядя на звезды и продолжил свой невыносимо длинный монолог:

— Я умен и читал «Искусство войны», поэтому придумал хитрый план. Я начал изматывать тебя, дразня и вгоняя в паранойю. Ходил вокруг твоего дома, специально попадаясь тебе на глаза. Убежал от тебя, чтобы ты подумал, что я слабее. Наконец, нашел твою слабость. О, Сэкера-тян по телефону пересказывала мне каждый визит зеленоволосой девки! Разумеется, такой трус и слабак как ты, Одзава, ни за что не пришел бы ночью в сквер! Но я прибег к тактике шантажа, — патлач снова повернулся ко мне и припечатал, — Ты — открытая книга, Одзава. Мы с Сэкерой-тян читаем все твои действия на много шагов вперед! Что ты чувствуешь теперь, Одзава? Ты раздавлен, не так ли? Вся твоя жизнь оказалась иллюзией!

Тут я не выдержал и заржал. Смеялся долго и громко. Что происходит? Что это за многоходовочки? Гребаная малолетняя социопатка и ее бойфренд-подкаблучник пытаются довести несчастного анимешника до самоубийства! Сюр да и только!

Патлач недоуменно посмотрел на меня, встал, вышел на середину сквера и сказал:

— У тебя истерика? Понимаю, тяжело пережить крах своего маленького уютного мирка!

Стало еще смешнее. Пафосный дегенерат! Что с тобой не так? Патлач терпеливо ждал. Я отсмеялся. Встал со скамейки. Подошел, остановившись на расстоянии метра от моего врага. Вспышка молнии. Гром. Я вспомнил, что в утреннем прогнозе погоды к ночи обещали дождь. Ощутил на лице первые капли. Патлач раскинул руки, посмотрел в небо и засмеялся.

— Сама природа оплакивает твои разбитые мечты, Одзава! Ты жалок, но пощады не жди. Желание Сэкеры-тян должно быть исполнено, — он встал в пафосную стойку. Это что-то из айкидо?

Я молча поднял руки, сжав кулаки и прикрыв голову. Одна из базовых боксерских стоек. Мы начали сходиться. Говорят, надо бить первым. Но я, в отличие от этого дебила, знаю о существовании понятия «самооборона». Если после драки это чмо побежит в полицию, у меня должно быть оправдание.

Патлач выбросил джеб. Довольно вялый, неопасный, просто прощупывая ударную дистанцию. Я легко сделал шаг назад и провалил его в атаке. Он попытался пробить лоу-кик по внутренней стороне моей передней ноги, но я успел среагировать и поднял ее, согнув в колене, словно опытный тайский боец.

— Хо, а у тебя есть зачатки реакции, Одзава! Что ж, тогда я стану серьезнее! — произнес мой противник классическую анимефразу.

— Да дерись ты уже, конченый! Что с тобой не так? Разговариваешь как второстепенный злодей из аниме! — ответил я.

Патлач явно расстроился. Быстро сократив дистанцию, выбросил очередной джеб. Увернуться я не успел, но удар случайно пришелся на лоб. Ощутил удар, мир слегка покачнулся, но устоял. Патлач сжал и разжал пальцы на руке. Череп крепче кулаков, иначе люди давно поубивали бы друг друга. Пока он проверял руку, я выбросил лоу-кик, не поднимая головы. Попал ему по внешней стороне бедра. Больше пафоса было. Патлач разорвал дистанцию и прошипел:

— Ах ты, мелкая тварь. Ты еще смеешь сопротивляться?

— Снова убегаешь, жалкий подкаблучник? Беги, жалуйся этой мерзкой сучке!

Патлач вышел из себя, заорал и понесся на меня, готовя левую руку для удара. Дебил абсолютно читаем. Критическая ошибка. Я сместился и поймал его на контратаку, пробив в солнечное сплетение. Патлач согнулся. Совсем не умеешь терпеть боль, да? Хороший шанс добить, но я сдержался. Я добрый.

И это уже моя ошибка. Патлач резко разогнулся и апперкотом попал мне в челюсть. Я упал на спину. Голова закружилась.

— Ха! Ты серьезно думал, что сможешь меня победить, Одзава? Я занимаюсь волейболом, чтоб ты знал! А кто ты? Жалкий червь-анимешник, не более! — начал самоутверждаться противник, вместо того чтобы добить меня. Это хорошо. Головокружение почти прошло. Пропущенный удар оказался не так уж и силен.

Я поднялся на ноги, покрепче сжал зубы и пошел на сближение сам. Попытался пробить серию голова-корпус-голова. От первого и последнего удара патлач увернулся, второй принял на блок. Сам ударил правой, мне удалось отбить руку в полете. Он выбросил левую, я пригнулся и размашистым колхозным ударом, берущим свое начало из-под задницы, попал ему в переносицу. Он хрюкнул и осел на землю, схватившись ладонями за лицо. Закапала кровь. Очень хотелось смачно прописать с ноги по мерзкой роже, но я сдержался.

— Тебе хватит? — спросил я его.

— Да, — гнусаво ответил он. Бедолага полностью сломлен. Понимаю его, сломанный нос сильно деморализует.

— Увижу тебя около моего дома или около Хэруки… Ах да, ты же не в курсе. Так зовут «зеленоволосую девку», — передразнил я малолетнего подкаблучника. Продолжил запугивание: — Сломанным носом не отделаешься. Да, я не смогу догнать тебя, но ведь я живу совсем рядом с этой сумасшедшей сукой. А на балкон так легко залезть… — понагнетал я.

Патлач быстро закивал головой, подтверждая понимание ситуации. Отлично. Я отвернулся и пошел к выходу из сквера. Из темноты в свет фонаря вышел амбал. Это по мою душу? Боюсь, его я не осилю. Приготовился убегать, но узнал амбала и облегченно выдохнул. Это оказался Сохэй.

— Что за драка инвалидов? Давно не видел такого позора! — прокомментировал он нашу эпичную зарубу.

Я пожал плечами и ответил:

— А ты ожидал иного от драки двух школьников?

Сохэй ухмыльнулся, подошел ко мне и хлопнул по плечу:

— Как бы там ни было, поздравляю с победой, пацан! Из-за чего дрались-то?

— Как обычно — из-за девчонок, — вздохнул я.

Сохэй рассмеялся.

— Так я и думал!

Вместе вышли на дорогу, пошли по ней.

— Кстати, а почему ты здесь? — спросил я.

— Я каждый вечер гуляю тут перед сном. Это мое любимое место в городе. Вообще-то я рассчитывал вернуться домой до того, как начнется дождь, но как пропустить такое потешное зрелище? — Сохэй снова засмеялся, потрепал меня по голове и ушел куда-то во дворы.

Дальше я пошел один. Лоб болел. Наверное, будет шишка. Слегка ныла челюсть. Легко отделался. Повезло, что подкаблучник не оказался матерым каратэкой. И вот стоило оно того? Нарезал вокруг меня круги, как акула. Пробирался в теплицу, ломал помидор. Хитрый план у него. «Искусство войны» читал говорит. Я шел домой и смеялся. На душе было легко. Наконец-то эта духота закончилась, и я могу наслаждаться спокойной школьной жизнью дальше.

Сэкера-тян… Смех закончился. Какова мразь, а? Такое поведение разводом родителей уже не оправдать. Социопатия в чистом виде. Надеюсь, подкаблучник сможет убедить ее не лезть в мою жизнь. Не хочу ломать ей нос. Неудобно будет потом смотреть в глаза Нане-сан.

Около дома погладил рукой дверь теплицы. Обернулся, посмотрел на соседский дом. На балконе стояла Сэкера-тян. Сказал ей:

— Не смей лезть в мою жизнь, сука!

Она промолчала и ушла в дом. Промокший, усталый, но довольный, я открыл дверь.

— Сакамото-сан, я дома!

Моя анимежизнь продолжается.