Моя анимежизнь. Том 1

Глава 18.5

Сквозь сон услышал дверной звонок, разлепив веки посмотрел на часы — 23.50.

Блин, только уснул, кого там нелегкая принесла?

Одел штаны и футболку (не встречать же гостей в одних трусах), спустился вниз. Ночной визитер не отпускал кнопку звонка. Раздражающая настойчивость.

— Да иду я, иду! — не выдержав звона, зло крикнул я, открыл дверь и сильно удивился, увидев заплаканную Хэруки с растрепанными волосами.

— Слава богу! — дрожащим голосом выдохнула она и кинулась мне на грудь.

Что это? Почему? Я обнял плачущую девочку в ответ и легонько начал гладить по голосам. Хэруки, мне приятны твои объятия, но это уже какой раз? Третий? Третий раз ты плачешь, а я тебя успокаиваю. Такая традиция нам не нужна! Можно в будущем обнимать меня от радости?

— Что случилось, Хэруки? Что-то с дедушкой? — спросил я ее.

Она подняла на меня взгляд, в ее глазах — облегчение и удивление.

— С дедушкой? Нет, с дедушкой все хорошо. Я испугалась, что ты что-то с собой сделал, Иоши!

— А? С чего бы мне такое делать?

— Ты же подарил мне ликорис! — отстранившись, сказала Хэруки, обвиняюще ткнув в меня пальцем.

— А причем тут ликорис? — удивился я.

— В смысле?! Когда дарят ликорис — это зловещее предзнаменование! Его сажают на могилах! Его значение — «Жду новой встречи». На другом свете! — последнюю фразу она прокричала.

Твою мать. Я просто запомнил, что ей нравятся ликорисы. Точно! У цветов же есть значение. Вот это вот: «Желтые тюльпаны-вестники разлуки».

— Прости, Хэруки. Я совсем не знаю значений цветов. Просто хотел сделать тебе приятное. Ликорис выбрал, потому что ты рассказывала мне, что он тебе нравится, — развел я руками.

— Эээ?! — выпучив глаза издала она полный недоумения возглас, — Так ты не собирался?..

— Конечно нет! Из-за чего? Да, между нами возникло недопонимание, но это же не повод отправляться на тот свет!

Девушка рассмеялась. Смеялась громко и сочно. Видимо, «отходняк» после стресса? Потом сказала:

— Твой ликорис нашел дедушка, когда вышел подышать воздухом перед сном. Когда он спросил меня, кто его мог оставить, я сразу поняла, что это ты. Я забеспокоилась, а дедушка сразу сказал: «Этот чурбан просто притащил тебе первый попавшийся цветок!». Я разозлилась на него и побежала сюда, а ты спокойно спишь! Ты и в правду настоящий чурбан!

Я ответил:

— Да, я настоящий чурбан! Только не плачь больше, ладно?

Она шмыгнула носом и кивнула. Я отвел ее на кухню, налил сока. Она выпила. Очень хотелось оставить ее у себя до завтра, но, боюсь, в этом случае дед сожрет меня заживо.

— Провожу тебя домой. Больше не переживай за меня так, хорошо?

— Хорошо, — согласилась она, мы встали из-за стола, вышли в коридор, я вдел босые ноги в кроссовки (показалось неправильным идти сейчас в комнату надевать носки), накинул ветровку, и мы вышли из дома. Хэруки совсем успокоилась и вслух размышляла над тем, куда именно поставить новый цветок. Я молчал и «предвкушал» неминуемое объяснение с дедом.

На середине моста, в свете фонаря Хэруки обогнала меня, сложив руки за спиной повернулась на 180 градусов. Ее глаза сияли, она широко улыбалась.

— Знаешь, Иоши, я давно хотела тебе сказать… — она сделала шаг назад, я затаил дыхание. Сейчас произойдет что-то важное.

— Мы знакомы совсем недавно, но мне кажется, что я знаю тебя всю свою жизнь! — продолжила Хэруки, раскинула руки в стороны и закружилась. Ее нога зацепилась за бордюр, она не удержала равновесия, замахала руками в воздухе, ее повело в сторону ограждения. Я бросился к ней, уже понимая, что не успею. Мои руки схватили пустоту, Хэруки, перевалившись через преграду, полетела вниз. В реку.

— ХЭРУКИ!!!

Да что за день такой, а?!

Недолго думая, прыгнул следом. От моста до речки — метра три, но я успел представить себе, как втыкаюсь темечком в ехидный подводный камень. Плевать! Зачем нужна анимежизнь, если в ней нет Хэруки?

Долетел до воды, вошел в нее вперед ногами, глубина была небольшой, оттолкнувшись от дна всплыл. Холодно! Чудовищно холодно! Апрель в Японии, конечно, теплый, но явно недостаточно теплый, чтобы плавать в речке!

Осмотрелся, в паре метров ниже по течению увидел Хэруки. Она не двигалась. Богиня, пусть с ней все будет в порядке! В несколько гребков добрался до девушки, схватил ее за ворот ветровки, погреб к берегу. Здесь глубина была совсем смехотворной, я нащупал ногами дно и встал. Схватил Хэруки в охапку, вынес на берег. Тяжело дыша, упал вместе с ней. Закашлялся. Меня трясло. Встав на четвереньки, перевернул на спину лежащую рядом Хэруки. Ее глаза были закрыты, изо рта стекала струйка воды. Думай, Иоши! ОБЖ, школьный курс, раздел «помощь при утоплении».

Выставил колено, уложил Хэруки на него животом. Из ее рта потекла вода, она закашлялась. С моей души упал чудовищных размеров камень. Жива! Посмотрел в звездное небо:

— Спасибо, Богиня!

Уложил Хэруки на бок. Глаза закрыты, дышит с хрипом, но ровно. Отлично! Поднялся, поднял Хэруки на руки. Какая же она маленькая и легкая. Это хорошо, потому что я держусь из последних сил. Меня бил озноб, по поросшему травой склону я поднялся к дороге, аккуратно нащупывая ногами землю. Под ноги смотреть не мог — мешала Хэруки. Выйдя на дорогу, сориентировался. Повезло. Мы — на «моем» берегу. Перейдя дорогу, понес Хэруки к своему дому. Мост от него совсем близко, поэтому дорога не заняла много времени.

Перехватив Хэруки так, чтобы освободить руку, достал ключи и открыл дверь. Из дома дохнуло блаженным теплом. Не останавливаясь, понес Хэруки в ванную, усадил ее в ванну, пустил горячую воду. Девочке нужно согреться. Снял с нее мокрую зеленую ветровку и кроссовки. Стянул белую футболку с деревом. Увидел белый симпатичный лифчик. Штаны снимать не стал — сил поднять ее не было. Включил душ, направил струи на Хэруки, другой рукой похлопал по щекам.

Ее веки задрожали, она открыла глаза, посмотрела на меня мутным взглядом.

— Хэруки, ты меня слышишь?

— Иоши? Что… — она слабо пошевелилась, осмотрелась, взгляд стал более осмысленным.

— Все хорошо, Хэруки. Ты можешь подержать это? — вложил в ее руку лейку душа. Она удержала, — Подержи так, ладно? Тебе нужно согреться. Я сейчас вернусь!

Выскочил в коридор, захлопнул дверь, на тумбочке у телефона нашел в записной книжке нужный номер, набрал.

— Алло! — снял трубку владелец хмурого мужского голоса.

— Аоки-сама, это Одзава. Хэруки сейчас у меня. Она упала с моста, но жива и в сознании. Сильно замерзла. На всякий случай нужно показать ее врачам, приезжайте как можно скорее, — стуча зубами, выпалил я на одном дыхании.

— Что?! С моста?! Что ты сделал с моей внучкой?! — заорал дед. Не став тратить время на объяснения, я положил трубку. Чем быстрее он приедет, тем лучше.

Вернулся в ванную, Хэруки сменила позу, погрузившись в воду по шею и направив струи душа на голову. Глаза были закрыты. Жива. Греется.

— Хэруки, ты в порядке? — спросил я.

Она открыла глаза, посмотрела на меня, перенаправив душ в воду.

— Иоши, прости, я такая неловкая, — грустно улыбнулась она.

— Ничего, — улыбнулся ей я, стараясь не стучать зубами, — Главное, что с тобой все хорошо. Грейся, я пойду принесу тебе какую-нибудь одежду. Скоро приедет твой дедушка — я уже ему позвонил. Он отвезет тебя в больницу, тебя осмотрят на всякий случай.

— А ты? Иоши, ты весь мокрый! Ты что, прыгнул за мной?! — дошла до нее вся «прелесть» ситуации.

— Прыгнул. А что поделать? — развел я руками, после чего вышел из ванной и поднялся в комнату, по пути скидывая с себя мокрые, холодные шмотки. В комнате быстро переоделся в первый попавшийся Гандам-мерч, взял комплект такого же для Хэруки. В сухой одежде стало гораздо комфортнее, озноб не прошел, но я хотя бы перестал стучать зубами.

Зайдя в ванную, положил одежду на полку. Подойдя к ванне, вытащил пробку, чтобы вода из ванны не хлынула через край, при этом стараясь не смотреть на Хэруки. Все-таки я скромный и воспитанный юноша, а она полуголая.

Раздался звонок в дверь, я выскочил из ванной и открыл.

Бах! — прилетел мне по лицу увесистый дедов лещ. Я мог увернуться, но не стал. Заслужил. Все случившееся — полностью моя вина. Подарил цветочек…

— Где она?! — закричал дед.

Я молча отошел к стене и указал рукой в сторону ванной. Дед метнулся туда.

— Хэруки, ты в порядке? — услышал я его полный заботы и волнения голос. Любит внучку старый.

— Дедушка, не волнуйся, я в порядке. Иоши… — ответил ему голос Хэруки.

— Молчи! Не сейчас! Давай я помогу тебе.

Потирая челюсть, я сходил в батину комнату, нашел в шкафу плед. Спустился вниз, из ванной как раз выходили Хэруки в мерче Гандама и поддерживающий ее дед. Молча протянул ему плед, он наградил меня злобным взглядом, но плед взял. Набросил его Хэруки на плечи. Она посмотрела на меня, слабо улыбнулась и сказала:

— Спасибо, Иоши…

Я кивнул в ответ. Затем они покинули мой дом и сели в припаркованную рядом машину. Я закрыл за ними дверь, и остатки сил покинули меня. Сполз по стене, сел на пол, бездумно уставившись в стену. Холодно. Грустно. Болит «приласканное» дедом лицо. Но хуже всего — чувство вины. Прости, Хэруки.

— Мяу! — подошел ко мне Сакамото-сан, запрыгнул на ноги, потерся о живот. Я погладил его. Он встал на задние лапки, оперся передними о мою грудь, посмотрел в глаза.

— Мяу! — требовательно мяукнул он.

— Говоришь, чтобы я встал? — попытался я угадать.

— Мяу! — а это прозвучало утвердительно.

— Да, надо бы встать. Полежать в ванне, пожрать. Завтра в школу все-таки, а время позднее. Эх, Сакамото-сан, ты всегда появляешься вовремя. Дай мне пару минут, хорошо? — попросил я котика. Он свернулся калачиком на моих ногах и замурлыкал. Я прикрыл глаза. Почти хорошо. Не было бы еще этого чувства вины…

К черту! Сидеть и пускать нюни — нифига не выход. Я взял котика на ручки, поднялся на ноги и отнес его к коробке, положив туда. Кот зевнул, помял лапками лежащую на дне коробки Гандам-футболку и улегся спать. Я же двинулся в ванную, разделся, лег в горячую воду. Совмещающиеся сосуды — вода из душа льется в ванну, а потом вытекает в канализацию. Дед мог бы и закрыть водичку-то. Воткнул пробку, закрыл душ. Расслабился. Неплохо согрелся. Выйдя из ванной, сделал бутерброд. Включил телевизор, нашел новости. На экране — очкастый мужик с красным пятном на плеши. Под ним надпись — Михаил Горбачев, генеральный секретарь ЦК КПСС.

— Да что за день-то?! Только тебя и не хватало! — сломавшись, заорал я и выключил телевизор. Пошло оно все. Нашел снотворное, выпил таблетку, поднялся в комнату. Настроение — хуже не бывало. Пожалуй, это был самый длинный и тяжелый день моей анимежизни. Значит, дальше будет только лучше?

С робкой надеждой на это я уснул.