Моя боль = моя любовь

Глава 17 Без аккомпанемента

Ирина

Хотелось сесть, прикрыть глаза ладошкой и бессовестно рассмеяться. Такая душевная передряга со мной никого не приключалась. Казалось бы, прикрой на мгновение глаза, и под веками затанцует Лёшенька во всём своём великолепии. Я считала себя уравновешенной, взрослой и осознанной девицей, которая между отношениями и спортом давно выбрала спорт. С остальными я никогда не ощущала такого. А тут словно мурашки под кожей бегали и норовили заползти глубоко в душу, чтобы засесть там раскалёнными иголками.

Рядом с ним я забывала обо всём, переставала верить в какие-то старые идеалы, которые держали меня на плаву всё это время. Словно сделай глубокий вздох и перестань вообще париться о том, что не в состоянии контролировать. С одной стороны, это казалось бредом. С другой же служило каким-то новым отсчётом для будущего. Тренировки уже не были единственной постоянной величиной в моей жизни. Кофе по утра или вода после того, как я сходила со льда. Всё это постепенно приучало к тому, что он рядом, он не бросит и он всегда меня выслушает.

Самолёт немного качнуло, и мы приземлились в Мюнхене. Новый город, новые соревнования, а все мои мысли были лишь о нём… О том, как бы он помогал с багажом, как бы щурил глаза и предлагал бы поесть в аэропорту. Про эту особенность хоккеистов знали все. Если не пожрут, значит, не живые, следовательно, надо взять веточку и проверить степень окоченения. Раньше, все эти шутки и подначки проходили мимо меня, а теперь я словно жила и дышала именно им. Одним таким замечательным и неповторимым. Героем, который подарил мне крылья и показал, насколько безумен и шикарен этот мир.

Мысли и чувства были столь яркими и будоражащими, что я сама не заметила, как по приезде в отель, первым делом отправила пару фоток, а уже потом, под понимающий взгляд Розочки, принялась распаковывать чемоданы. Вещи никуда не убежали бы. А вот парочки ласковых слов мне как раз не хватало. Словно от одного присланного сообщения все мои печали бы мгновенно улетучились. Но надо отдать должное, сработало. Глупая улыбка поселилась на устах, и я, рассмеявшись, шлёпнулась на постель, раскинув руки в разные стороны.

— Ис, ты же должна знать правду? — Роза с заговорщицким видом забралась на мою постель и уселась сверху на бёдра, не давая мне подняться.

— Что опять? — покачав головой, спросила я у младшенькой липучки, которая последнее время ходила то белее смерти, то цвела майской розой.

— Что произошло в хоккейной команде? — она выглядела по-деловому взросло и серьёзно, словно вознамерилась вытрясти из меня душу. — Сперва Егор пугает меня всякими небылицами и угрозами. Потом Кирилл едва ли не с ума сходит от паники, а затем набрасывается в полутёмных коридорах, обещая зацеловать до смерти и никуда не отпускать. Бормоча лишь о том, что Егор тот ещё полудурок и слушать его себе дороже.

— Думаю, не я должна тебе о таком рассказывать, — я отвела взгляд в сторону и тут же вспомнила, сколько раз перебинтовывала Алексею руки за последние несколько недель. — Если Киря захочет, он сам тебе обо всём поведает.

— Ир, не доводи до греха, — прошипела та, не хуже подколодной змеи.

— Роз, там ситуация не из самых простых и понятных, — покачала я головой, — и кое-какие моменты, я узнала уже от самого Кирилла, Лёша не стал мне о них рассказывать, тактично опустив и просто в деталях обрисовав ситуацию.

— Вот и ты опусти и расскажи в деталях, так чтобы я поняла, в чём суть вопроса, — горячилась девушка и мелко подпрыгивала от нетерпения. — Так и хотелось этому Егору промеж глаз коньком без защиты запустить, чтобы не лез ко мне со своими странными речами и двуличными намёками. А теперь ещё сильнее хочется нажаловаться папе, чтобы его проверили и чего-нибудь нашли, в обязательном порядке, хотя бы суток на пятнадцать.

— Ох, ты моя кровожадная, — засмеялась я, не в силах сдерживаться при виде этого кипучего комка эмоций, напоминающего хомячка в бешенстве, вроде и страшно, а забавно. — Ладно, но только потом, если что делай вид, что ничего не знала.

— Замётано, и комар носа не подточит, — кивнула та и скатилась на соседнюю половину кровати. — Только ты объясняй так, чтобы я смогла сопоставить степень писца с тем, как потом отомстить Егорушке за его длинный и грязный язык, который так и просится, чтобы его хорошенько укоротили, желательно прямо до гланд. Нет, это уму непостижимо, угрожать мне за то, что я с кем-то даже не встречалась, ты представляешь! Он явно не понимает, в какую жопу сам себя загнал!

— Он явно просто не понимает, кому конкретно пытался угрожать, — погладила я по голове прокурорскую ягодку, которая под своим прелестным именем прятала такие шипы, что многим пришлось бы пожалеть о том, что вообще в её сторону рот открыли. — Что ты умеешь делать гениально, так это переворачивать всё с ног на голову и доставлять другим неприятности. Но думаю, с этим мы постепенно разберёмся.

— Ты кругами не ходи, давай рассказывай, что за тарабарщину нёс Егор и какого лешего я попала под раздачу, — фыркнула та, скидывая мою руку с головы. — Заодно готова сказать ему спасибо: целуется Кирилл офигенно, и если бы не нападки их бывшего капитана, он бы ещё пару месяцев, а то и лет кругами бы ходил.

— И как оно? — с интересом сверкнула я глазами в её сторону.

— Ох, у меня внутри всё переворачивается, когда он меня целует, кажется, что мурашки целым табуном несутся по спине куда-то вниз и оседают под копчиком, — выдохнула Розочка, прикрывая заблестевшие глаза и расплываясь в точно такой же дурной улыбке, как я полчаса назад. — Кажется, что весь мир может катиться к демону рогатому и за его поцелуи я умереть готова. Настолько сладкие и волнительные, от них все волоски на теле дыбом встают. Даже те, которые после эпиляции только-только пробились. Представляешь, словно электричеством прошивает насквозь и оставляет на разрушенных руинах старого мира.

— Ох, да, это такое потрясающее чувство, как будто впервые прыгаешь четверной, и он у тебя получается точно на ребро, и ты дальше выезжаешь на каскад, — протянула я, рассматривая её личико. — Никогда бы не подумала, что меня будет так эмоциями захлёстывать от одних поцелуев. А что будет дальше, не представляю. Стоит только мысль допустить, что его руки и губы… Так, стоп! Не-не-не… Завтра прыгать, никаких грешных фантазий.

— Ты с темы давай не соскальзывай, что там с очередными приключениями парней и какого чёрта Егорушка не постеснялся подкатить ко мне с такими наездами? — протянула Роза, а я уже, грешным делом, понадеялась, что та забыла.

— Не дождёшься, — сверкнула та белозубой улыбкой. — Так что давай вещай, какие казусы мне ещё только предстоит пережить.

— Понимаешь, — задумчиво протянула я. — Как бы так начать… Короче, в тот раз, когда мы ходили на игру, после неё кое-что произошло. Соперник не просто так прессовал Кирилла. Он ему мстил за какие-то там непонятки, в которых был косвенно виноват Лёша, а косвенно тупорылость данной шоблы. Парни в раздевалке подрались с командой соперника, и мой Лёша с Егором помчались раздавать люлей, чтобы отбить Егора от этих утырков. Но события, как ты понимаешь, пошли не по сценарию. Оказалось, что бывший капитан хоккеистов должен был переходить к ним после выпуска.

— Но из-за того, что он впрягся в те разборки, команда от него отказалась, посчитав предателем и едва ли не виновником всех событий? — понимающе протянула девушка и раскинулась на моей постели, как на своей. — Но разве из-за этого следует творить такую хренотень? Нет, в самом деле? Команд вон хоть жопой жуй, в каждом городе по парочке, точно насчитается, да и в премьер-лиге их за глаза. Я уже погуглила, чтобы понять, какие перспективы у Кири после выпуска из нашей шарашки.

— Да, это нам хорошо о таком рассуждать, — покачала я головой. — А вот Егор взбесился из-за того, что Кирилла взяли в связку с Лёшей, даже несмотря на то, что ему ещё год учится. Короче, две команды его катанули из-за Кирилла, а тот взбесился. Сперва попёр к моему выяснять отношения и требовать, чтобы Лёша через отчима выбил ему место в команде или отдал контракт твоего Кирилла, тем самым закрыв вопрос с его трудоустройством.

— Он что там, уже не на пятнадцать суток присесть захотел? — возмущённо взвилась Розочка и ошалелым взглядом посмотрела на меня.

— Так что до тебя он доколебался, чтобы насолить Лёше, который набил ему рожу и послал ко всем чертям, сказав, что никто из них не виноват в этой ситуации, — тихо пробормотала я. — Дралась там вся команда, пряников огребала также вся команда. А если он знал, что это негативно скажется на его дальнейшей карьере, то мог просто позвать ребят и постоять на стрёме, чтобы тренера раньше времени не прибежали. Но Егор решил иначе и теперь всеми правдами и неправдами пытается зацепить ребят. Ты просто попала под раздачу и оказалась одной из ниточек, за которые тот мог дёргать, чтобы довести Кирилла, а через него Алексея.

— Он там совсем с дуба рухнувший? — возмущённо щебечет Роза и практически перестаёт сдерживать эмоции, накинувшись на меня.

— Я понимаю степень твоей злости и даже с какой-то трагичностью её понимаю, но наше дело в этом всём маленькое, — качаю головой и глажу её по волосам. — Надо просто молчать и пережить эти злоключения. В один момент Егору надоест, и он перестанет быть такой занозой в заднице. Если честно, до нашего ухода из школы не так много времени. Остаётся чуть-чуть потерпеть, и парни больше никогда об этом не вспомнят. А вы с Кириллом сможете и дальше прятаться от тренера, чтобы не получить от неё по шее.

— Знаешь, со стороны всё это звучит не так радостно, — тяжело тянет девушка и вновь скатывается на кровать. — Я не хочу прятаться. Но понимаю, что любая попытка бунта и я отстранена от соревнований. Мы заперты в этих душных клетках. Живём лишь ради очередного выезда, очередной игры и призрачного шанса поехать на Олимпиаду. Но вряд ли хоть одна из нас на неё попадёт. Ир, я реалистка, и даже у моих родителей нет столько денег, чтобы помочь мне в этом деле. Возможно, у тебя и был шанс… Но он уплыл. Послушай меня… Не губи ты себе жизнь, откажись от серии. Выйди завтра и пошли всё к чёрту. Собери сумки, купи ближайший билет на рейс до Москвы и лети к нему. Ты нужна там, а не тут. Фигурное катание не даёт вторых шансов…

— Роза, колено? — тут же встрепенулась я. — Врача? Или что? Что случилось, Роз?

— Не надо, Ир, — покачала та головой и тяжело вздохнула.

— Что случилось-то, ты можешь сказать? — я едва не разрывалась от паники и страха.

— Год, — тихо шептала та, смотря в стену. — Врачи сказали, что если я буду тренироваться в том же темпе, то моё колено проживёт год. Даже если поставить импланты и заменить сустав на шарик, я больше не смогу прыгать. Эти несколько турниров мои последние. Больше мне нет смысла оставаться в этой школе. Занимать чьё-то место и быть обузой для команды. Но я ничего больше не умею. Я все свои пятнадцать лет жила лишь этим чёртовым фигурным катанием, не понимала мир вокруг. Лёд, дом, лёд, дом и так по кругу. А потом эта грёбаная француженка с её кривоногостью и для меня даже карьера тренера заказана. Мне даже каблуки запретили, врачи сказали, что это чудо, что я вообще катаюсь… А я не хочу… Не хочу уходить… Просто я боюсь, что больше не найду своего места в мире. Ир, это страшно…

— Тише, тише, — я медленно гладила её по волосам. — Всё хорошо. Мы сильные и мы со всем справимся. Скольким ставили и ещё хуже? Разумовская с инвалидной коляски встала. Не переживай, врачи всегда пугают. Всё будет хорошо. Ты выйдешь, откатаешь, и мы поедем на Олимпиаду. Туда на самый главный стадион, сверкать за сборную и собирать награды.

— Ир, мы не поедим, мы уже никому не нужны, нас уже списали в резерв, — едва ли не рыдала та у меня на плече.

— Не говори глупостей, мы ещё всем покажем, — смеялась я и гладила её, стараясь утешить. — Завтра выйдем и разгромим всех к чертям, надо просто в это верить.

— Да, — всхлипнула Роза и более-менее успокоилась.

Так, мы и сидели у меня на постели до позднего вечера, стараясь не закрываться в своих ранах и тревогах. У каждого спортсмена была привычка скрывать травмы. Мелкие ушибы и синяки вообще никто не считал. Но мне было тошно слышать о том, как сильно Роза закапывалась в этой боли, как не могла отстраниться от неё. И в этот момент я также думала, чтобы сама сделала, если бы лишилась фигурного катания. Не могла бы выйти на лёд и больше никогда не встала на коньки? Для меня бы закончилась вся жизнь. Так что пока я могла кататься, я должна была выигрывать и стремиться к своей мечте.