Моя боль = моя любовь

Глава 6 Канада

Ирина

Голова немного кружилась, а в глазах плыло. Каждый подъём с кровати едва не до обморока доводил. Но я не могла никому в этом признаться. Если станет известно о том, что столкновение повлекло за собой такие последствия, меня немедленно отстранят от тренировок и соревнований. А олимпийский сезон уже совсем близко. Я и так старовата для поездки. Но брала своей харизмой и актёрским мастерством. Мои прокаты всегда называли гениальными перевоплощениями в нужные роли. Скажи я о том, что по утрам едва не падаю с ног, тренер мгновенно отправила бы в клинику, где нашли бы сто и одну причину запретить мне кататься.

Прошла уже неделя с того инцидента, наглую девицу всё же лишили золотой медали, так как врачи нашей сборной подали протест из-за состояния Розы. Сотрясение лёгкой степени, быстро заменили на травму из-за того, что та с дури сказала, что перед глазами плывёт. Потому мы всё ещё находились в Канаде и ждали, пока МРТ Розы не позволит всем собраться и отправится домой с чистой душой. Шишка хоть и была, но вряд ли бы повлияла на полёт, но рисковать никто не хотел. Особенно жизнью!

Тренер устроил нашей команде внеплановые каникулы, прерываемые немногочисленными интервью и приглашениями на пару развлекательных шоу для местных телеканалов. На лёд никого не пускали, ведь все прекрасно понимали, что столь пустяковые травмы спортсмены скрывали, и это могло вылиться во что-то очень неприятное. Оттого без дела я практически выла, радуясь лишь немногочисленным походам по магазинам да сообщениям от Алексея. Как настоящий фанат, он практически с цепи сорвался, дорвавшись до своего кумира, но в одинокой и холодной Канаде, даже такое я воспринимала иначе.

К тому же присутствие рядом бывшего парня раздражало. Он так носился со своей девицей, что тошнило. Эти показательные обнимашки, вечные попытки задеть меня и сделать побольнее, вынуждали замыкаться в себе ещё сильнее. Моя цель понятна и проста, так что я должна следовать за ней до самого конца, а не отвлекаться на всякую ерунду. По крайней мере, именно так я думала, пока тренер не посоветовала переключиться на Алексея и занять свою голову романтикой, которая подарила бы мне новые крылья и позволила бы прочувствовать белее лиричные и агрессивные музыкальные композиции. В которых в настоящее время я была полным нулём и отыгрывала весьма посредственно, не имея реального опыта в отношениях с парнями.

Мария Георгиевна Разина была блестящей фигуристкой-одиночницей. Она с лёгкостью и точностью выполняла все элементы и редко ошибалась, чем заслужила миллионы фанатов по всему миру. В своей юности она брала медали за медалью, и её часто ставили в пример всем. Даже сейчас, когда она давно не катается, её имя гремит по всему миру. Гениальная спортсменка, ставшая выдающимся тренером и педагогом. Её главными соперниками были великолепные и сильные российские фигуристы, которые, помимо всего, соперничали ещё и между собой. Накал борьбы был такой, что даже американки не могли вклиниться в то блестящее трио.

Но автокатастрофа прервала карьеру Марии Георгиевны и поставила на ней жирный крест, который ощущался тяжёлым грузом давления, лежащим уже на наших плечах. Не подвести и не опозорить. Ведь ей врачи говорили, что она даже ходить не сможет, Мария Георгиевна два года провела в бесконечной борьбе с самой собой и пессимистическими настроями всех окружающих, и всё-таки встала на ноги. Опять смогла ходить и даже через три года встала на лёд, словно ничего и не было. Правда, о карьере фигуристки пришлось забыть, так как на переломанных ногах она могла лишь кататься по льду, и то недолго.

Да и возраст уже был достаточно зрелым для крупных соревнований. Так что её мечта об олимпиаде, так и осталась несбывшейся мечтой. Но карьера тренера была как раз для сильной, не сломавшейся и не опустившей руки девушки. В двадцать пять лет Разина взяла себе в воспитанники первый год первоклашек, пришедших в стены её родной альма-матер, которые впоследствии стали звёздами мировой величины и показали всем, чего стоил русский дух. Воспитанники у неё менялись точно так же, как менялись выпускники. Кто-то приходил, кто-то уходил… А я тренировалась у неё с тех пор, как встала на коньки. Как только мать узнала о моём желании, сразу же нашла тренера и договорилась с ней. Так что я не имела права опозорить ту, кто вложил в меня столько сил и души.

У Марии Георгиевны было строгое правило: не привязываться к своим воспитанникам. Но ко мне она прикипела всей душой почти сразу, как в четыре года я впервые вступила на её лёд. Ей понравилась аккуратная, хрупкая девочка с огромными глазками, наполненными восторгом и ожиданием чуда, которые не могли убить никакие печали, невзгоды и тяжёлые тренировки. Так, я росла под её чутким руководством и совершенствовалась день ото дня. В фигурное катание меня привела мама, которая мечтала видеть своё чадо на пьедесталах почёта в лучах славы и вспышках фотокамер. Мы попробовали всё, и коньки мне понравились сильнее всего, так что выбор семьи остановился именно на этом увлечении.

Когда же между родителями пробежала чёрная кошка по имени Анжела, я бросила все силы на занятия спортом и стала ещё упорнее заниматься, чтобы исполнить мамину мечту, и не слышать постоянных криков, споров и взаимных обвинений. Отец дома редко появлялся, но деньги на счёт переводил исправно, поэтому я могла без проблем покупать новые коньки, костюмы для выступлений и оплачивать личные тренировки. Да и не нуждалась наша семья в средствах, будучи единственной наследницей, я проживала свою жизнь так, как хотела сама. В шесть выиграла свою первую золотую медаль. А в восемь покорила подиумы практически всех соревнований, которые имели значение и которые позволили мне встать на один уровень с элитой фигурного мира.

Никто тогда толком не знал, какой итог получится из неказистой, слишком высокой девочки и сможет ли она привести своих воспитанников к победе. Но Мария Георгиевна сразу же меня взяла к себе и под надёжным крылышком следила за тем, чтобы её воспитанники и я, в частности, не получили травм и не наделали глупостей. Мы частенько пересматривали её выступления, записанные на кассеты и бережно хранимые в школе, и разбирали их практически посекундно, пытаясь вынести для себя те или иные уроки. Ведь только у сильнейших мы могли учиться, лишь с ними, сравнивая себя, совершенствовались. И это было чем-то невероятным, тем, к чему я так долго шла и никак не могла ухватить. Её шик, возможности и очарование, с которыми выходила на лёд лучшая женщина из всех, которых мне доводилось видеть.

Мария Георгиевна никогда не признавалась в том, что именно я помогла преодолеть ей чёрную полосу в жизни и поверить в себя. Но в каждом одобрительном взгляде так и читалось: материнская забота и любовь. Ведь когда молчаливая и нелюдимая воспитанница стала совершенствоваться, выполняя все указания, в девять лет выиграла абсолютный чемпионский титул в юношеской группе и взяла второй разряд, Разина поверила в то, что на пару мы прославим школу, и стала ставить сложные элементы, которые не всем юниоркам были под силу. Она была строгим тренером, не позволяла расслабляться, и многие не выдерживали и уходили туда, где было проще и легче. Но ради такого и шли в спорт, чтобы умирать на льду, а не расслабляться.

Таким спортсменкам мы даже вслед не смотрели. Тот, кто сдался, не был нам ровней. Мы шли к чемпионству и ради этого готовы были падать и подниматься сотни раз. Всем моим миром были только спорт и Мария Георгиевна. Разина незаметно для себя стала заботиться обо мне даже за пределами льда и возлагала свои неисполненные мечты на плечи своей самой талантливой протеже. То взъерошит волосы, то обнимет легонько, то позволит съесть лишнюю порцию в столовой, то сводит в парк на прогулку, чтобы я не сидела в своих мыслях. Но это всё было за пределами Ледовой арены. На льду же Разина была строгим тренером, и никаких поблажек не было. Наоборот, с меня спрашивали в три раза больше, чем со всех остальных, вместе взятых.

А я всё прекрасно понимала и не жаловалась ни на что, продолжая упорно тренироваться и завоёвывать новые медали и титулы. Когда мне исполнилось тринадцать, стало известно о смерти отца — язва желудка. Новости шокировали, но не настолько сильно, чтобы я о них задумывалась. Семья и так разваливалась, и для меня в ней не было места. Начался очередной виток ненормальных отношений. Когда со всех щелей повалили отцовские пассии и начали требовать деньги на своих выкормышей. Как же, дали им! Практически всё имущество отца было записано на бабушку или меня, бизнес и вовсе был акционерным. Так что по факту, мой папаша был беднее церковной мыши, о чём своим любовницам рассказывать забыл.

К тому же мы коллективно посовещались и продала всё жильё отца, приобретённое им для любовниц. Все машины пошли с аукциона, и шикарные спорткары, которыми он их одаривал, стали залоговой собственностью банков по кредитам, которые мы не собирались гасить. Адвокаты знали толк в таких делах и прекрасно отрабатывали те деньги, которые получали. Я не переживал из-за смерти отца, так как совсем перестала его понимать ещё лет в десять. Я просто ходила в школу, отлично училась, выкладывалась на тренировках, участвовала во всех юниорских соревнованиях, любил маму и Марию Георгиевну. Единственное, из-за чего я переживала падения во время выступлений, но Разина, ругающая за них на тренировках, на соревнованиях, молча кивала хваля.

Она всегда говорила: что сильный не тот, кто не падает, а тот, кто может подняться после падения и кататься дальше. И вскоре я перестала бояться падений и зацикливаться на этом, действительно практически перестала заваливать элементы, откатывая номер за номером. Программы становились всё сложнее, а моя вера в себя крепла с каждым годом. Трудности уже не пугали, я видела перед собой лишь одну цель, к которой шла. Неважно, как сильно хотелось всё бросить, превозмогала себя и не собиралась останавливаться на достигнутом. Всё, что я видела перед собой — олимпийское золото и исполненную мечту Разумовской!

Когда мне было шестнадцать, Мария Георгиевна родила своего третьего ребёнка и едва не поплатилась за это. Со своим мужем она познакомилась давно, когда валялась переломанная в больнице, а молодой аспирант тайком таскал ей конфеты, чтобы подсластить горькие пилюли. Он проходил практику в травматологии и помогал с реабилитацией, в которую никто не верил. После того как тренера выписали, они виделись все чаще и чаще, пока лёгкая симпатия не переросла в пламенную и страстную любовь до гробовой доски. Я часто приходил в семейное гнёздышко и с удовольствием проводил время с близнецами, которые решили не идти по стопам мамы или папы и подались в футбол.

Антон постоянно пытался подкормить меня, ссылаясь на то, что так издеваться над детьми нельзя, но тренер не разрешала, да и я не ела всё подряд, понимая, что это могло сказаться на карьере и моём будущем. И всё же на праздники один из лучших физиотерапевтов спортивного мира готовил великолепную рыбную запеканку и шашлык, от которого слюни текли. Его стряпню обожали не только из-за потрясающего вкуса, но и из-за того, что там было много специй, переливов и сочных ноток. Знакомые даже порой подшучивали, что Разина вытянула счастливый билет и обзавелась не мужем, а настоящим сокровищем. И я в этом была полностью согласна. Тот поддерживал нас во всём и помогал команде совершенно бесплатно, на правах любимого супруга.

У меня никогда не было близких друзей-одногодок, они были неинтересны и поверхностны, зациклены на моих деньгах и положении семьи. Всё, что меня интересовало, было сосредоточено в одной ледовой арене на белоснежном овале чистого льда. Одногодки же со своими примитивными интересами были слишком навязчивыми и желали залезть мне в кошелёк. Именно поэтому я не сходилась с людьми, игнорируя их и отталкивая от себя. Чтобы не было больно, но моего внимания добивалась только самая настырная и непробиваемая Роза, за чьё состояние я теперь переживала больше, чем за саму себя.

Младшенькая, которая хвостом бегала за мной и предлагала свою дружбу с самоуверенностью поезда, подкупала. Она была на три года младше меня, и у неё было слишком много друзей и знакомых, чтобы найти какую-то логическую причину, из-за которой она добивалась дружбы именно со мной. Но та постепенно смогла увлечь меня миром фэнтези и аниме, подсадить на голландские вафли и аквапарк. Я привыкла к шумной девушке, и мне нравилось обсуждать с ней свои новые увлечения и выслушивать бесконечное нытьё по поводу хоккеистов. Это было даже забавно. Делить вот так с кем-то своё настоящее.

А теперь к этому короткому списку, каким-то невообразимым чудом, добавился ещё и Алексей. За эту неделю мы часто переписывались, что вызывало улыбку и дикий восторг где-то в районе солнечного сплетения. Сегодня у них была игра, и я пожелала ему удачи, чтобы те смогли показать себя с наилучшей стороны. К тому же парни у нас в самом деле были прославленными чемпионами, и я не понимала, чего ради они сидят на задницах и не чешутся. Могли же уже попасть хотя бы в олимпийский резерв, а не кумекать на лавочке день ото дня, доставляя неприятности всей спортивной школе разом. Там в кого пальцем ни ткни, все вполне прилично играли и могли бы посоревноваться даже с профессиональными лигами, уверена: дури и сил хватило бы, чтобы заткнуть тех за пояс.

После очередного вечера откровений Роза даже стала беспокоиться о психическом здоровье её принцессы-несменные, которая неожиданно заинтересовалась кем-то помимо льда и его прекрасных представителей, славящихся своей грацией и изяществом. Ну, да, силу и мощь в парнях до этого момента я особо не рассматривала, как повод к знакомству. Если просто пожелание удачи сделало из меня идиотку в глазах окружающих, то, что произойдёт, когда мы вернёмся домой и я стану общаться с ним вживую? Неужели я в самом деле растеряла последние мозги, приложившись лбом об лёд? Точно, санитаров придётся вызывать! Вечером мне пришло сообщение о том, что парни выиграли матч, но я не ответил, так как мы грузились в самолёте, дабы вернуться на родину.