Моя мачеха - человечка, или Замуж за дракона

Глава 21

Угрюмые скалы окружали множество притулившихся друг к другу потемневших от времени деревянных домиков. Над каждым парил яркий цветной магический шар. С высоты птичьего полёта Аракаш казался набитой ящиками и пластиковыми шарами акульей пастью. Ни намёка на зелень…

Даже спустившись ниже, я не заметила какой-нибудь облезлый кустик или малюсенькую клумбу цветов. Камень и обтёсанное дерево — вот всё, что окружало жительниц Аракаша. Неудивительно, что они становились такими уродливыми.

Или же всё вокруг ведьм утрачивало красоту?

На миг я поддалась унынию, и по щеке скользнула слезинка. Меня негласно шантажировали жизнью ребёнка, который доверчиво сопел на моих руках, и я понятия не имела, как нам спастись. Жаль, что Нилуя отказалась обучать меня магии. Тогда старая женщина с живыми глазами сказала, что не станет портить королеву.

Неужели Стефан ошибся и она заодно с жительницами Аракаша?

— Иди за мной, — приказала Дрифи, как только мы опустились на мостовую.

Я беспомощно осмотрелась. Мегры, которые летели со мной, переглядывались с понимающими улыбками, но остались стоять там, где были. Кажется, они больше не собирались исполнять роль конвоя.

— А если не пойду? — хмуро уточнила я.

Мегра бросила через плечо:

— Ребёнок будет жить, пока ты слушаешься.

Я подозревала, что услышу нечто подобное, а теперь убедилась в этом.

Мы двигались по узкой прямой улочке, и каждый дом, мимо которого мы проходили, тут же распахивал двери и окна. Девочки и девушки разных возрастов неуклюже кланялись нам и с любопытством смотрели на малыша. Ведьмы ещё не обладали отталкивающей внешностью мегр, но и магией не блистали. Впрочем, каждая из них была готова принять в себя силу погибшей наставницы. И наверняка мечтала, что именно в её теле колдовство оживёт.

— Будешь жить здесь. — Дрифи остановилась у одного из домиков, точной копии всех других. Единственное отличие — оттуда к нам никто не вышел. — Спи, набирайся сил. Завтра придёт Нубиса. Она будет обучать тебя.

Мегра подняла руку, и меня будто с силой толкнули в спину. Да так, что я практически влетела внутрь жилища. За спиной с треском захлопнулась дверь. С трудом устояв, я вернулась к ней и пнула. Убедившись, что та заперта (наверное, магией, поскольку ни замка, ни засова я не заметила), я ошеломлённо осмотрелась в небольшой пустой комнатке.

Четыре стены без намёка на полки или ящики. На голом полу в свете магического шара, льющегося в единственное окно, темнели три соломенные циновки. На ближайшую из них я опустилась и, удерживая на коленях малыша, пригорюнилась.

Итак, я пленница Аракаша.

Всё, что я умела, для мегр детский лепет…

Даже если бы я могла колдовать! У меня на руках младенец, которому нужен уход и забота. Ох… А что делать, когда он проголодается? Во дворце его всегда ждала кормилица, вокруг Гудвина суетились служанки, сон мальчика охранял бравый воин.

— Агорей, — прошептала я, роняя слёзы на ткань, в которую был завёрнут мальчик. — Надеюсь, ты жив и здоров… И не видел, во что я превратилась.

А если киир был в сознании и заметил моё преображение? Я вздрогнула, не желая даже представлять, как он расскажет Стефану, что на самом деле представляет собой королева.

Мегра. Уродливое существо, для которого важна лишь магия, а жизнь (ни своя, ни чужая) ничего не значит. Унылое существование ведьм сводилось лишь к удержанию волшебства. Будто этих женщин больше ничего в жизни не радовало.

Что, если и я стану такой же?

Внешне я уже не отличалась от них.

Кусая губы, я изо всех сил сдерживала рыдания, чтобы не разбудить мирно сопящего Гудвина. Я не представляла, что делать, если он описается или заплачет от голода. А это неотвратимо. Вопрос времени. И как быть, когда это случится, я понятия не имела. Где взять пелёнки? Как накормить младенца? В этом доме ничего нет!

Никто не поможет. Я снова одна, но теперь на руках существо ещё беспомощнее.

В груди кольнуло.

Я в ответе за своего воспитанника, поэтому не имела права сдаваться.

За окном царила тишина, будто весь Аракаш вымер. Наверное, ведьмы сейчас видели свои загадочные сны, я же не могла сомкнуть глаз. Снова и снова в мыслях перебирала факты. Старалась больше не строить теорий, ведь этот мир такой непредсказуемый.

Первое: дар погибшей мегры во мне силён. И я могла им пользоваться, поэтому жительницы Аракаша так стремились выманить меня и забрать из Ликона. Моя жизнь имела ценность, потому что ведьмы видели во мне преемницу Горнуны.

Более того, они собирались меня обучать, явно рассчитывая, что я пойду навстречу. Раз так, значит, у них есть все основания для этого. Может, меня опоят зельем? Или ещё как-нибудь заколдуют, так что я на самом деле стану злобной королевой Аракаша.

— Не волнуйся, Гудвин. — Шепча, я покачала мальчика. — Ни за что такой не стану! А моё согласие на учёбу пусть купят! Как раз в ход пойдут пелёнки. Но как быть, когда ты проголодаешься?

И тут по коже пробежался морозец. Ведь Гудвин был не единственным, чья жизнь и здоровье зависели от меня.

— Тетис…

Малышка лишь мне позволяла себя поить и кормить!

Глядя в окно, я перебирала в уме варианты спасения или побега, но все планы разбивались об одно: мегры сильнее меня. Как сказала Дрифи, они разгадали мои «фокусы», и теперь мне нечего противопоставить ведьмам. Да и раньше всё, что получалось, было случайностью.

Одолеть их может лишь дракон. Его пламя губительно для жительниц Аракаша, но даже оно не всегда может победить. Гибель королевы Ликона тому доказательство. Это невероятное и сильное существо, попав в ловушку, не сумело защитить своё дитя. Даже ценой собственной жизни.

Или?..

Я резко выпрямилась, сердце в груди застучало так быстро, что кровь прилила к лицу.

Некая мысль не давала мне покоя. Тревожила, будто залетевший в кроссовок камушек. Гроза, которой воспользовалась мегра, чтобы ослабить дракона. И смерч, который возник будто ниоткуда и принёс меня в другой мир. Могли ли они быть связаны между собой? Что, если гибель королевы всё же спасла яйцо, но только иначе?

— Стоп, — осадила себя. — Я не стану строить теорий. Только факты.

А они твердили, что я получила сильный дар от умирающей ведьмы. Видимо, ей пришлось отдать его первой встречной, чтобы сохранить магию мегр в этом мире. Знала ли Горнуна, что её сила оживёт во мне? Видела ли во мне свою преемницу? Или всё это дело случая?

У меня получилось отразить нападение мегр, когда они пытались пробраться в замок, напав с неба. Я считала, что все те ведьмы уничтожены, но это не могло быть правдой. Тогда кто рассказал другим о моих способностях? Как Дрифи поняла, как бороться с моими «фокусами»?

Парис? Мог ли воин с кустистыми бровями и ненавистью к ведьмам рассказать о том, что произошло с Медом? Киир с самого начала не поверил мне, считал лгуньей и соблазнительницей. Как же он стал марионеткой мегр? Или был ею с самого начала? Потому и ненавидел ведьм, не понаслышке зная, каково быть ими околдованным? Увы, теперь это не выяснить.

Как и не узнать о том, жив ли Агорей. Этот воин уже второй раз страдает, защищая меня и детей. И мне снова предстоит переживать о киире. Во дворце мне передавала весточки о храбром мужчине смешливая Леэна… После я догадалась, что она неравнодушна к моему спасителю. Жаль, что сейчас я ниоткуда не могу узнать, что происходит в замке.

— Почему это не могу? — вдруг разозлилась я. — Один раз у меня это уже получилось. Почему бы не попробовать второй?

Я осторожно переложила спящего малыша на циновку. Вскочив, отодрала верхнюю юбку и укрыла ею Гудвина, будто одеялом. Сама же отошла к другой стене, чтобы ненароком не задеть ребёнка непредсказуемостью своей магии.

«Не своей, — напомнила себе. — Заимствованной».

Эта мысль помогла мне отгородиться от страха стать такой же, как пленившие меня старухи. Да, внешне я стала похожа на них, но внутри жила уверенность, что я другая. Сам дар не делал из ведьмы страхолюдину. Лишь тёмные дела, которые творились с его помощью, могли обезобразить человека.

Гибель Париса не была на моей совести. Уверена, что погиб он из-за кулона. Моя магия послужила как бы посредником, поэтому изменения не коснулись моей души. Да, я была невиновна, но для других моя судьба была предрешена. Люди бросали в меня камни, считая злой. А жительницы Аракаша не сомневались, что я вскоре превращусь в одну из них.

— Вы все ошибаетесь, — закатывая рукава роскошного платья, проговорила я.

Внутри сидел червячок сомнения в том, что у меня получится, ведь в первый раз вкупе с магией я использовала гаджет из своего мира. Сейчас у меня был лишь дар…

Да! Я собиралась связаться с Медоном и сообщить о том, что меня похитили мегры.

В прошлый раз я начертила на планшете символы, похожие на те, что были вытатуированы на голове прорицателя. Сейчас я огляделась в поисках того, чем могла бы нарисовать их. Не обнаружила ничего подходящего, но не думала отчаиваться. Коснулась уха и осторожно вынула серьгу.

Ярко-синий камень в обрамлении золотого кружева сверкал гранями, пока я старательно царапала символы на одной из стен. Пальцы ныли, украшение потеряло свой первоначальный вид, и в конце концов в руке остался лишь камешек, но он оставлял отличные бороздки на дереве.

— Вроде так. — Прищурившись, я отступила на шаг и кивнула. — Точно!

Спрятав камушек в корсете, несколько раз сжала и разжала кулаки. Когда по кистям заструилось тепло, взмахнула рукой, как было в моих покоях.

Но ничего не произошло. Я попробовала ещё разок, но результат был прежним.

— Может, в Аракаше не получается задействовать магию? — пробормотала я и покачала головой. — А как же тогда мегры колдуют? Нет. Тут что-то другое. Может, Дрифи заблокировала мой дар? Или как-то приглушила?

Тут вспомнились слова Нилуи о вере в свои силы, без которой никакое колдовство невозможно. А моя уверенность точно покачнулась, когда не получилось спастись из ловушки ведьм. Кстати о западне.

У меня в памяти мелькнули картинки того, как Дрифи выпустила серебристую молнию и та завертелась вокруг нас. Так родилась сфера невидимости, в которой мы полетели в Аракаш. Подобный щит мне не нужен, зато он немного напоминает тот экран, что удалось воссоздать на стене в моих покоях.

— Что, если?.. — предположила я и взмахнула рукой.

По сморщенной старушечьей коже скользнули серебристые молнии, которые веерообразно срывались с кончиков крючковатых пальцев и, замирая на стене, заполняли царапины ослепительным светом.

Ещё один пасс рукой, и символы задрожали, отделяясь от дерева и мерцая прямо в воздухе. Ошеломлённая успехом, но всё же сомневаясь, что из моей затеи что-то получится, я шепнула:

— Семела…

Не могла объяснить, почему позвала старшую жрицу прорицателя, а не его самого. Возможно, сработала интуиция. Но когда символы померкли, а вместо них появилась фигура Медона, на которого в этот момент смотрела женщина, я улыбнулась:

— Получилось!

Жрица, судя по смазанной картинке, резко обернулась. Возможно, она искала того, кто с ней заговорил, поэтому я собиралась успокоить женщину, объяснив, как именно установила с ней связь, но язык прилип к нёбу.

У окна, на которое оглянулась Семела, стоял мрачный Стефан. В глазах Его Величества плясал огонёк ярости, кулаки сжимались, с чётко очерченных губ сорвалось шипение:

— Проклятые мегры!

Невольно отступив, я машинально закрылась руками, в этот миг искренне радуясь, что киир не может меня видеть.