Моя новая жизнь (СИ)

Глава 19

— Ты ахерела!? Телефон сменила, в соцсети заблокировала, ты че, решила меня на *запрещенная цензура* послать? Зазналась, *запрещенная цензура*, забыла все? Тебе напомнить кто твой хозяин, *запрещенная цезура*? — голос был полон гнева. Он готов был меня в нем искупать. А точнее — утопить.

— Я…

— Ты у нас теперь звезда, и в телеке, и в мобиле у каждого. Папочкина радость, мать твою! Забыла из какой дыры он тебя забрал?

— Нет…

— Забыла кто я такой?!

— Нет…

Он сильнее сдавил шею у самой челюсти, слегка приподнимая руку вместе с моим телом.

Я бы обязательно закричала, если бы у меня была такая возможность, и, если бы так сильно не боялась своего мучителя. Он бы только сильнее разозлился.

Тут я ощутила его руку у меня на груди, постепенно опускающуюся к низу. Внутри все похолодело. Я замерла в ужасе, сильно зажмурив глаза.

Я не здесь. Это все мой кошмар. Я давно так не живу.

— Все такая же доска, но сука, какая тонкая талия, всегда по ней тащился.

— Прости… прости меня, но мне срочно нужно домой, папа меня ждет, он строгий, если не вернусь к положенному времени, он найдет меня по GPS. — врала я, держась за последнюю надежду, как утопающий за тонкую соломинку. Я знала, что это нисколько не вызовет в нем сочувствия, но в состоянии страха ничего придумать лучше не смогла. Может его напугает мой папа.

— О, не переживай, малышка, — как я ненавидела это пошлое прозвище. — я тебя спасу. Всего-то нужно вырубить мобилу.

Он залез в карман моей белой кожаной куртки и вынул устройство.

— Что за аппарат! Еще не видел такую модель в живую. — он вынул из телефона сим-карту, бросил на асфальт и растоптал. Выключил его и убрал к себе в карман. — Хоть какая-то от тебя будет польза. Бабки мне сейчас нужны. Есть еще что-то?

На блокировке у меня стоит фэйс айди. Почему-то об этом я думала, когда он убирал телефон в карман своих спортивных штанов. Он заблокируется, если в него попробует зайти кто-нибудь другой.

Но это сейчас не имеет никакого значения. Он найдет кому сбыть.

Он прищурился, заметив сережки из дорогого лунного камня. Папа подарил их мне перед церемонией в воскресенье. Как не хотела, но все же была тронута этим его жестом. Хотя и понимала, что он снова замещает близость деньгами и плюсом пытается загладить вину за свои слова.

— Хорошо, что у тебя такой папашка, плевать какой он там, если так щедро тебя одаривает. В следующий раз нал принесешь, поняла?

Меня снова схватили за шею, но я поспешила кивнуть до того, как он сжал ее, снова лишая кислорода.

Его рука потянулась к моему уху, и я уже с горечью представляла, как буду объяснять пропажу папе, как вдруг послушались шаги и грозный, властный голос с глубоким тоном, слегка хрипловатый, спокойный, но пугающий, будто бы подавляющий волю:

— Что же ты, Костя, так разозлить меня стараешься? Аль забыл мою суровость?

Я увидела, как побледнело его лицо и ощутила мелкую дрожь в руках. Он отстранился от меня и оглянулся.

— Волк… чувак, я собирался к тебе на днях, — впервые слышала его надломленный от страха голос. Он еще пытался храбриться, но получалось плохо, тело подводило. — сегодня бы я и зашел…

Я тоже смотрела на источник голоса и легче мне от увиденного не становилось. Это не то, что может защитить, скорее — сделать хуже.

Говорящий стоял, опершись спиной о столб, держа руки в карманах. Очень уверено стоял, он чувствовал себя хозяином положения.

На нем была черная мантия и глубокий капюшон, скрывающий лицо. Этому помогала завязанная до самого носа маска в виде черного платка с белым узором, скрывающая его от любопытных взглядов. Свободные джинсы дырявые на коленях также дополняли его темный образ своим черным цветом.

Широкоплечий и высокий, вероятно, хорошего атлетического телосложения. Лица разглядеть невозможно, но я уловила безумный блеск черных глаз, на миг проглянувших сквозь глубину капюшона. Эти глаза меня напугали. В них была пронзительная жестокость, безжалостная острота и… опасная веселость.

Неподалеку стояли трое бугаев. Здоровые шкафы, которые, казалось, одним ударом могут помять железо. У одного из них была бита, стоящий рядом перебирал кастет в руке, но инстинкты подсказывали, что они и близко не так опасны, как тот мужчина в черном.

Было очевидно, что это его люди.

— Костя, Костя, ай-я-яй. На моей земле так хулиганить вредно для здоровья, сам знаешь. К тому же ты у меня и так на особом счету. Сколько времени на закрытие долга я тебе дал?

— Н-н-неделю, — вдруг стал заикаться парень.

Мужчина в черном оттолкнулся от столба и приблизился к Косте.

От того я еще больше вжалась в стену, поскольку, приблизившись к нему, он стал ближе и ко мне.

— А прошло сколько?

— Н-н-неделя и один д-д-день. — затрясся парень.

— Чего ты так пугаешься? Я же, *запрещенная цензура*, сама доброта! У тебя был еще день! А теперь скажи мне, какого «запрещенная цензура* я тебя нахожу, а не ты меня с бабками в зубах?

Костя вжал голову в плечи и не мог произнести ничего внятного. Тогда мужчина обернулся к бугаям. Тем не понадобились команды. Они быстро настигли Костю и скрутили его так, что наверняка и дышать, то было трудно. Один из них ударил его в живот и тот глухо вскрикнул.

— У меня в кармане телефон! Дорогой! — быстро выкрикнул парень.

Один из здоровяков вынул мой телефон и передал главарю.

Мужчина в капюшоне осмотрел его со всех сторон. Он поднял тяжелый взгляд на меня.

От того, как он смотрел на меня, по телу пробежала дрожь.

Это и дураку было бы ясно. На нем был красный чехол с картинкой моего любимого мультфильма.

— Милая девочка, угораздило же из верхнего мира к нам в гадюшник спуститься.

Он подошел ко мне совсем близко, сердце от страха выбивало ребра. Я замерла, боясь шевельнуться или издать звук.

Почувствовала запах табака и чего-то еще очень странного.

Решилась поднять взгляд на его лицо. Увиденное напугало меня еще больше. Его маска не скрывала лишь глаза и они, как раз, выдавали состояние с головой. Цвет его глаз не черный, как мне показалось издали, это были широкие зрачки.

Он положил мой телефон в карман своей мантии. Мне казалось, он улыбался, глаза выдавали безумную веселость.

— Волк, давай ее заберем, по кругу пустим? Красивая же. — сказал один из громил.

Я задышала чаще. От услышанного ноги стали ватными и держаться на них было уже сложнее.

Рука главы банды поднялась к моему лицу, и я зажмурилась, ожидая удар. Почувствовала кончики холодных пальцев у себя на щеке, мягко скользящих к моему носу.

— Пошли *запрещенная цензура*. Сам с ней разберусь, а вы тащите его к Беркуту. Он ему еще был нужен.

— Не станешь делиться? — с нотками обиды в голосе спросил один из его парней.

Тот оглянулся, и я бы не хотела быть причиной такого его взгляда.

— Я не делюсь, я жадина, — со злым сарказмом ответил глава.

Ребята поспешили удалиться, волоча за собой притихшего Костю.

Как только их перестало быть видно, мужчина залез в карманы моей куртки, заглянул в рюкзак, из кармана моих брюк вынул банковскую карту, но, посмотрев на нее недолго, вернул обратно. Налички у меня с собой не было.

— Ладно, зайка, я возненавижу себя за доброту, но сегодня я под дозой, поэтому черт с тобой. Проваливай с этого района и не появляйся больше здесь, поняла?

Я часто закивала, не веря своему счастью.

— Дуй отсюда. Считаю до трех, — он сделал два шага назад и повернулся ко мне спиной. — Раз, два…

Я рванула из всех сил, что еще остались. Добежала до остановки и села на первый попавшийся автобус.

Почти весь офис погружён в темноту, горели лишь основные лампы по бокам и коридоры.

Всё давно уже покинули рабочие места, секретарь надела пиджак и собирала бумажки в стопки, чтобы с чистой совестью уйти домой.

Она честно ждала начальство, но и у неё была личная жизнь. Каждый раз оставаться допоздна, а после готовить заданные бумаги до четырёх утра она больше не могла. Каким бы трудоголиком девушка не слыла, физической и психологической энергии есть предел. У неё выгорание и Дмитрию Алексеевичу стоило бы это знать.

Она уже выключила компьютер и задвигала кресло, когда услышала шаги и голос.

— Я не успел тебя набрать, недавно увидел, сам в шоке, она такой маленькой казалась. — слышался тревожный голос Сергея, заместителя Дмитрия.

— Добрый вечер, Дмитрий Алексеевич, как прошли переговоры со спонсором? — улыбнулась девушка, завидев начальника. Решила начать с простого вопроса, а после плавно перейти к проблеме её переработки.

— Катя, к нам как-то приходил "Остфорд пост", он оставлял визитку, она у тебя ещё осталась? Найди мне её.

Жёсткий и нетерпеливый тон мужчины напряг девушку.

Что-то произошло. Дмитрий Алексеевич старался не привлекать в работу СМИ и по большей части задействовал другие источники для продвижения проектов, однако множество новостных каналов хотели заполучить сенсацию, в том числе и касающуюся личности главного режиссёра, опубликовать его грязные тайны. Доходило до наглых фэйков и попыток журналистов договориться на провокационные заголовки и статьи о нём за пиар.

Но она хранила всё визитки организаций, которые навещали Дмитрия последний месяц.

Она заглянула в Нижний выдвижной ящик и начала перебирать стопки визиток.

— Что-то случилось? — взволнованно спросила девушка между делом.

— Арина случилась… — сквозь зубы пробурчал Дмитрий. — давай скорее. — вдруг повысил тон и в голосе появилась сталь.

Давно Катя его таким не видела. Начальник ей всегда казался приятным, позитивным шутником, не любящим субординацию, излучающий тепло при общении.

— Давай я помогу, — не выдержал Сергей.

Он обошёл рабочий стол секретаря, положил на край свой айпад и присел рядом с девушкой, хватаясь за первую попавшуюся стопку визиток.

Катя бросила взгляд на включённый экран планшета и заметила знакомые цвета сайта. Это "Остфорд пост". Заголовок гласит: "Дочь Дмитрия Зарина сделала аборт. От кого ребёнок?". Под заголовком фото из частной поликлиники, где девушка разговаривает с врачом у кабинета с говорящей надписью, от которой и пошла шумиха.

Девочка даже не подумала о том, чтобы как-то скрыть лицо, дорогая клиника не даёт гарантии конфиденциальности. Понятное дело, её сфотографируют, им ничего не стоит.

— Нашёл.

Сергей поднялся, и Дмитрий вырвал из его рук визитку, быстро набрал номер телефона и скрылся в своём кабинете.

Девушка поражённо уставилась на Сергея.

— Это правда? Она забеременела?

— Странно. Она мне показалась разумной девочкой. — почесал бровь Сергей.

— А по мне так, её высокомерие сразу даёт понять, что девочка избалованная и совсем не думает о последствиях. Вот к чему вседозволенность детей приводит. Я в её возрасте даже мечтать о таких шмотках не могла, а на такой телефончик и сейчас бы себе не заработала. Деньги и власть до греха ведут, а если ещё и из отца верёвки вить…

— Кать, всё, — остановил её Сергей. — иди домой, мы дальше разберёмся, документы юристу я подготовлю.

Он закрыл ящик стола и прошёл в кабинет Дмитрия.

Тот уже закончил разговор. Отключив звонок, он посмотрел на вошедшего Сергея.

— Поехали в "Остфорд пост".

— Ты с дочерью для начала не хочешь поговорить?

— Сначала я разберусь с этими гавнюками. Ты видел, что они про неё написали?! Видел!? — взорвался вдруг он, не сдержавшись. — *запрещённая цензура*! Я их уничтожу! Главред умрёт мучительно, на моих глазах.

— Тебе нужно успокоиться, а то опять статью накатают: "Истеричный папаша "золотой девочки-мажорки" Устроил скандал в офисе "Остфорд пост" и покушался на жизнь главного редактора", а внизу будет твоё фото, где…

— Заткнись. Просто заткнись и поехали.

Сергей предпочёл заткнуться на время, говорить что-то, когда друг на взводе, опасно для жизни.

За рулём он, казалось, остудил пыл.

Прежде, чем Дмитрий снова закипит, встав в пробку, Сергей решился заговорить:

— А что ты решил с Еленой? Мне кажется, учитывая сегодняшние обстоятельства, она просто необходима. Поможет, как родственник, к тому же она воспитатель, нянькой не первый год работает.

С появлением новостей о дочери Зарина, объявилась тётя Арины. Сестра покойной Виктории связалась с офисом "studios prim production" и настойчиво выпросила встречу с бывшим знакомым, ныне главой и владельцем киностудии.

На встрече она попросила о помощи, у неё была не простая денежная ситуация: долги, кредиты, платить было не чем, работы нет. Предложила стать воспитательницей для своей племянницы. Напомнила, что тогда, на вечере это она познакомила с ним Викторию.

Дмитрия разозлило то, как она вывернула разговор. Словно он ей что-то после этого должен. Да и нанимать Арине няньку в её 16 лет ему показалось глупой затеей. И пусть многие богачи так поступают со своим чадом, он считал, что девочка слишком взрослая, организованная. Он считал, что будет оскорбительным кого-нибудь ей нанимать на роль няньки. Это, в основном, делают для слежки за детьми и контролем. Он совсем не хотел лишать её свободы.

Сейчас он уже не думал, что нанять человека, такая уж плохая идея.

К тому же ему скоро нужно будет уехать в Америку на согласование и подписание контракта. Компания должна расти, не стоять на месте, он не любил стабильности.

О беременности Арины он сейчас старался не думать. Эта проблема казалась ему глобальнее и страшнее дурацких СМИ. Как с ней об этом говорить, как поступить… все это придется решать интуитивно.