Моя Оборона! Лихие 90-е

Глава 22

Вместе мы упали на холодный пол. Осколки стекла зазвенели вокруг. Я почувствовал, как они засыпают мне спину. «Вот зараза, — подумал я в этот момент, — хоть бы не за шиворот.»

Перепуганная медсестра свернулась подо мной теплым калачиком, я прижал ее собой к полу, защищая от стеклянной крошки.

После взрыва несколько мгновений вокруг царила настоящая тишина. Я бы даже сказал гнетущая. А потом раздались первые крики. В коридоре визжала женщина.

— Вот сука, — сказал я и встал с девушки. Стекло посыпалось с моей спины. Глянул на медсестричку.

Та, прикрыв голову руками, так и лежала еще мгновение. Лицо ее было напряжено, глаза зажмурены. Потом лицо ее вдруг расслабилось, и девушка зашевелилась, сняла руки, подняла на меня испуганные глаза.

— Как ты? Не порезалась? — Спросил я.

— К-кажется нет, — проговорила она немного заторможенно. — Что это было?

— Взрыв, — я поднялся, аккуратно отряхивая джинсы от извести, пыли и крошек стекла. — Что-то взорвалось. Аккуратно, не порежься. Тут всюду стекло.

Я помог ей подняться, взял за руку. Девушка аккуратно встала, тщательно выбирая место, куда опустить руку для опоры, а потом и поставить ногу.

— Нужно вызвать кого-нибудь, понять, что тут такое, — сказала она.

Лицо ее стало еще более бледным, а руки, обнаженные до плеч, от страха побелели так, что проступили синеватые жилки.

— Без паники, — сказал я. — Щас разберемся. Но давай за мной. Возможно, в больнице еще опасно.

Когда мы выглянули в коридор, я понял, что мои опасения были чрезмерны. Тут уже вовсю сновали люди, кричала женщина, но уже другая. Мужики-врачи и медбратья толпились у двери, что была немного дальше по коридору.

— Значит, добили, — сказала девушка, смотря на них не моргая.

— Кого добили?

— Слухи ходили, что вчера привезли туда побитого бандита. Какого-то молодого парня с переломанным лицом. Вроде он пострадал в ихних разборках. Вроде как не добили его враги. Ну и вот, достали.

Я нахмурил брови, задумавшись. Неужто он? Неужто Гошу прикончили? В принципе, этого можно было ожидать. Я так и думал, что кто-нибудь, например, дружки Химика, придут за ним. Правда, не думал, что так скоро. Вот только правда ли был это Гоша? Мало ли. В Армавире бандитов немало.

— Как его звали-то?

— То ли Георгий, то ли Герман, — попыталась она вспомнить.

— Понятно, спасибо.

Сомнений у меня больше не было. Гошу решили добить.

— Господи-господи, — бежала по коридору полная женщина-врач. — Что твориться-то?

Внезапно она застыла рядом с нами.

— Наташенька, целая? — Схватила она девушку за руки.

— Целая, Ирина Петровна, — медсестричка все еще общалась так, будто была под кайфом. Налицо состояние шока.

— А вы? С вами как? — Спросила у меня полная женщина.

— Порядок.

— Господи-господи! Так прям рядом с вами и взорвалось!

С этими словами она побежала дальше. Туда, где толпились мужчины.

— Милицию вызвали? — Крикнула им она. Кто-то из мужиков подтвердил.

— Спасибо, — проговорила вдруг тихо Наташа. — Спасибо вам большое.

Я опустил к девушке взгляд.

— Если б не вы, я даже не знаю, чтобы со мной было бы, — добавила она.

— Я Витя. Можно на ты. А давай, как поутихнет, сочтемся? — Сказал я, кивнув на старую повязку, оставшуюся на руке.

Она кивнула.

— Ладно. Побудь здесь, Наташа.

Оставив девушку, я пошел к группе людей, которая росла, все увеличивалась. Зеваки прибывали. Протиснувшись к входу, я переступил сорванную с петель дверь и заглянул внутрь.

В палате царил настоящий разгром: у эпицентра взрыва обвалилась штукатурка; окно, через которое, вероятнее всего, забросили взрывное устройство, вырвало с рамой. Пол был усеян кирпичной крошкой, кусками штукатурки и стеклом, щепками мебели.

У дальней стены лежали искореженная койка, разбросанная обивка матраса, какие-то тряпки и крупные фрагменты человеческого тела. Еще один труп, изуродованный осколочным зарядом, притаился под стеной, у входа.

Значит, это был охранник, которого Кулым оставил, чтобы присмотреть за Гошей. Вряд ли охранник был один. Наверняка вокруг больницы авторитет расставил еще своих людей, но они почему-то проворонили киллера.

По виду разрушений было ясно, что сработала тут не простая ручная граната, а какое-то взрывное устройство посолиднее, помощнее. Видать, такое, чтобы убить наверняка.

— Да тут такое уже не в первый раз, — когда мы ушли от места происшествия, сказала Наташа, накладывая повязку в другой процедурной, на втором этаже. — Как-то одного пациента привезли с несколькими огнестрельными ранениями. Вместе с ним, вроде как, целая бригада частной охраны с Краснодара приехала. А потом и вовсе дружки, видать бандиты, забрали. А однажды пропал один пациент. Вроде адвокатом был. Молодой совсем. Гулял, как-то во дворе больницы, а в палату не вернулся. Так его и не нашли.

— Говоришь так, будто привыкла, — улыбнулся я. — А ведь по тебе видно, что не привыкла ты совсем к таким вещам.

— Да мне, иной раз, и самой кажется, что привыкла. А потом, когда что-то такое происходит, отхожу несколько дней.

— В приятной компании отходится лучше, по-моему.

— В смысле? — Улыбнулась она, вроде бы сделав вид, что не понимает, в чем дело.

— Пойдем погуляем куда-нибудь? Когда ты свободна? — Спросил я, хитро посматривая на девушку.

— Вот как. Полчаса назад я чуть не взорвалась, а меня уже гулять зовут? — Рассмеялась она.

— Ну да. А что такого?

— Ничего, — засмущалась девушка, и щеки ее снова тронул румянец. — Ну… Ну, пойдем. Я с радостью.

Да уж. А ведь и правда, если задуматься, каким же будничным для людей девяностых казался тот бандитский мир, который бурлил вокруг них. Это в двадцать четвертом перестрелка в жилом районе что-то из ряда вон. А тут можно попасть в разборки по дороге в магазин, спрятаться от пуль, и как ни в чем не бывало продолжить заниматься своими делами, когда все кончится. Люди, как ни крути, свыкаются с действительностью, легко принимают ее. Жить-то как-то надо.

Через несколько минут после нашего с Наташей разговора приехала милиция, потом подоспели и следователи.

— Летов, ты, что ли? — Удивился старший следователь Мкртичан, когда мы встретились на ступеньках больницы. — Ты че, везде ходишь, где какой-то здец творится?

— Это скорее здец ходит за мной. А я тут был по делу, — сказал я, показывая свежую повязку, которую Наташа наложила мне почти на коленке.

— Ну-ну, — пробурчал мент, — видел что-нибудь? Или слышал?

— Только взрыв. Был в процедурной, через кабинет, когда бабахнуло.

— Ясно, ну глянем, — сказал Мкртичан и, бурча, что-то себе под нос, пошел к входу.

Я же спустился к своей машине.

Михалыч поднялся и вытер нож о предложенную одним из его бойцов тряпку. Глянул на труп парня с перерезанным горлом, который только что свалился в вырытую им же могилу.

— Сученышь, — сплюнул Михалыч. — Будет знать, как на тех, кто подо мной ходит за#%паться.

— Не боишься терок с Горелым? — Спросил стоящий рядом Слива.

— Да пошел он нахер, старпер этот, — рассмеялся Михалыч и пошел вон от могилы.

Несколько пацанов, которых притащили в селскохозяйственные поля, на низ станицы Красная, принялись зарывать тело.

Тихая февральская ночь трещала на коже морозом. Шуршал где-то сухой хрупкий рогоз. Вокруг раскинулись сельскохозяйственные поля колхоза Новатор. Бандиты же встретились на руинах одной из бывших огородних бригад.

Слива с добрым десятком своих людей встретил здесь Михалыча, чтобы поговорить. На самом деле, он думал, что это будут самые обычные переговоры и пройдут они где-нибудь в кабаке, который держал под собой Михалыч. Слива даже и представить не мог, что попадет на казнь.

— А что сделал этот мясуховский пацан? — Спросил Слива.

Михалыч обернулся в свете фар ставших на узкой проселочной дороге машин. Внимательно посмотрел на Сливу. Высокий и худощавый мужик за тридцать пять, он был крепким и сильным. Очень энергичным. Михалыч почти не курил, а пил очень редко. Много занимался спортом сам и своих людей тоже заставлял ходить в спортзал.

Слива уже давно знал Михалыча, чье настоящее имя было Сергей Иванович Михайловский. Знал его по отцу, который погиб несколько лет назад под Краснодаром. Звали отца Иван Михайловский по кличке Миха. Он сколотил вокруг себя группировку еще в восьмидесятые годы, и Михалыч был потомственным бандитом, принявшим управление остатками ОПГ после смерти отца.

А смерть эта была суровой. В ходе разборок с краснодарскими братками немало людей Михи погибло, а самого Миху враги схватили и забили насмерть в чужом гараже. Забивали железной арматурой.

Михалыч же был вынужден бежать с насиженных мест вместе с остатками своих людей и осесть в Армавире. Два года он сидел тише воды ниже травы, и вот прошлой зимой его новая банда, обосновавшаяся за Кубанью, в Армавирском районе под названием Старая Станица, стала поднимать голову.

Михалыч, который всегда отличался импульсивностью, после смерти отца и вовсе стал вспыхивать, как факел. Буквально по любому поводу. Хотя он все еще оставался далеко не первой силой в городе, но отморозком был каких поискать. А самое главное — он был амбициозным отморозком. Ну и хотел больших денег.

— Да есть у меня тут бизнесок, — Михалыч показал в улыбке свой неполный комплект зубов. — Ни че особенного. Квартиры у людей «выкупаю». А два фраера мне с этим помогают. Оформляют купчие. Так эта сука, — он кивнул на мертвого, над которым уже насыпали аккуратный холмик, — гоп-стопнуть его решил. Прикинь? Если б не какой-то левый мужик, что мимо проходил, гопарь моего, мож, ваще бы замочил. Ну и че мне? Спускать это теперь? Хай лучше Горелый за своей ссаной шпаной следит тщательней, а я терпеть такого гована не буду.

— Ну это дело ваше с Горелым, — пожал плечами Слива и стал наблюдать, как пацаны притаптывают холмик, чтоб не сильно выделялся.

— А ты чего хотел, Слива? Че звал? — Михалыч, вальяжно обернулся к нему, упер руки в бока.

На скуластом лице Михалыча играло нахальное выражение. Легкий ветерок трепал его редкую челку темных волос.

— Про Кулыма мы с тобой уже говорили однажды, — сказал Слива.

— Ага, ух и пугнули мы тогда деда! — Рассмеялся Михалыч. Его люди, собравшиеся за спиной полукругом, тоже засмеялись.

— Только Седого чуть не захерачили, — заметил Слива. — Я думал, вы будете поаккуратнее работать. Это все-таки Черемушки.

— Да мне пох. Ты че? — Набычился Михалыч. — Предъяву мне кинуть хочешь?

— Нет, — холодно ответил Слива. — Хочу сказать, что правила нашей игры изменились.

Михалыч напрягся еще сильнее.

— Если раньше твои терки с Кулымом были только твоими терками, а мы стояли в стороне…

— То теперь че изменилось-то? Впрягаетесь за него? — Михалыч опасно ссутулился, пошел к Сливе.

По людям с обеих сторон побежало явное напряжение. Слива заметил, как его человек по кличке Куба схватился за пистолет в кармане.

— Нет, — таким же холодным тоном ответил Слива. — Мы решили, что если в ходе ваших терок Кулым откинется, мы не будем против.

— Чего? — Рассмеялся Михалыч. — Киллера себе нашли? Забесплатно? Ага. Если я кого и шлепаю, то только за лавэ. А так пошел он на хер этот Кулым. Стрясу с него капусту, а дальше пускай сам сдыхает где хочет.

— А как насчет того, тебе чтобы вступить еще в один небольшой бизнесок, а? Вместе с нами.

— Эт какой же? — Хмыкнул Михалыч.

— Прибыльный. Вот только Кулыму он не по душе. А мы с братанами, с Кулымом старые друзья. Нам его трогать как-то неприлично.

— Ага. — Михалыч сделал вид, что задумался. — Так. Ну а мне с этого че?

— О, обделенным не останешься, — ухмыльнулся Слива. — Главное, чтобы получилось все нормально, и никто левый в наши планы не влез.

Сегодня вечером, как и собирался, я ехал на очередную смену. Я дежурил в клубе с говорящим названием Градус. Времени до начала смены было не так много, потому я мысленно торопил долгий красный сигнал светофора, который не дал проехать.

Улица Ефремова, широкая, по две полосы в обе стороны, светилась огнями дорожных фонарей. На улицах, к этому времени, осталось не так уж много машин и движение замедлилось.

Вдруг, в правый ряд, рядом со мной подъехал черный шестисотый мерседес. На пассажирском сидел какой-то мордоворот, который посмотрел на меня. Стекло его двери медленно поползло вниз. Жестом он показал, чтобы я сделал то же самое.

Я хмыкнул, сжал рукоять пистолета в кармане. Потом опустил стекло.

— Слышь, парень. Давай на обочину, — сказал мужик.

— А то что? — Ответил я.

Внезапно стекло задней двери тоже опустилось. Свет в темном салоне зажегся, и я увидел Кулыма.

— Витя, остановись, пожалуйста. Надо переговорить, — сказал старик.

Ничего ему не ответив, я закрыл окно, и когда светофор зажегся зеленым, проехал перекресток, стал в стояночный карман. Мерседес Кулыма остановился рядом. Старик вышел из машины.

— Здравствуй, Витя, — протянул он мне руку.

Даже одетый в деловой костюм и пальто, Кулым казался мне иссушенным и маленьким. Каким-то уставшим. Интересно, зачем он здесь? Неужели это как-то связано с Гошей? Он говорил, что приходится Кулыму родственником. Уж не задумал ли дед мне как-то мстить?

— Я хотел поговорить с тобой, — сказал он, когда я пожал его руку.

— О чем?

— О Гоше. Мне горько, что он влез во всю эту историю. Что был довольно глуп, чтобы нанять Химика и попытаться убить тебя. Я бы хотел извиниться за действия моего крестника.

— Извиниться? — Удивился я.

— Да, — старик поднял воротник своего пальто, когда сильный порыв ветра пронизывал нас насквозь. — Все же, ты спас самое важное, что у меня есть сейчас — мою внучку. И я никогда тебе этого не забуду, Витя.

Потом помолчали полминуты. Кулым смотрел куда-то вдоль улицы, наблюдал, как немногочисленные машины бежали к Старой Станице.

— Мальчишка был сыном одного моего старого друга, — наконец заговорил старик. — Друга, который когда-то очень сильно выручил меня, но потому погиб в одной разборке, в Ростове-на-Дону. Гошу воспитывал я. Парень был способный, и очень быстро стал одним из моих бойцов. Вот только он был еще и самонадеянным и больше действовал, чем думал. Если бы не его глупость, был бы жив.

— Ну что ж, — пожал я. — Если для вас это важно, то извинения принимаются.

— Важно, — кивнул Кулым.

— Еще не знаете, кто его убил?

— Это был Михалыч, больше некому, — сказал Кулым как-то совсем по-будничному. — И я не оставлю это просто так. Будь уверен.

Я покивал.

— Что ж. Это все, что я хотел сказать тебе, Витя. Удачи тебе с твоим бизнесом.

— Спасибо, — ответил я, глядя, как старик возвращается в машину.

Следующие несколько дней, до конца недели, я был занят. Дел было много: Шнепперсон почти закончил с уставом, и нужно было ехать в городской совет, чтобы зарегистрировать фирму; Сережа Света и Валерия Павловна вернулись из больницы, и я помогал им освоиться дома.

Светлане Павловне пришлось объяснить, что случилось с ее кухней, дать денег на ремонт, а потом съехать. Благо, новую квартиру я уже себе снял. Это была однушка в хрущевке, стоящей недалеко от Сенного моста через железную дорогу.

Решения о переезде я принял почти сразу, когда закончилась история с моим покушением. Больше я не мог допустить, чтобы простые, неподготовленные люди вокруг меня страдали. Потому, хоть Валерия Павловна и настаивала на том, чтобы я остался, я собрал вещи и уехал.

Однако, ближе к выходным, у меня была намечена приятная встреча с медсестричкой Наташей. Девушка согласилась пойти погулять со мной. У меня был свободный вечер, а у нее утром кончилось ночное дежурство.

Мы договорились встретиться в парке и немного погулять по центру ночного города, пройтись, поболтать, а потом заглянуть в какой-нибудь из ресторанов Армавира.

— Я хотела попросить тебя, Витя, — сказала девушка, когда я забрал ее на автобусной остановке недалеко от дома.

— О чем?

— Можем мы сначала заехать в одно кафе по Ефремова? У меня брат там часто бывает. Он недавно был в Краснодаре по работе и привез маме кое-что из вещей, да только передать не может, потому что занят вечно. Вот мы и договорились по телефону, что я сегодня заеду к нему.

— А что за кафе?

— Оно называется Подсолнух.

Подсолнух? То самое, в котором мужик с папкой нанял тех двух дебилов, чтобы припугнуть Шнепперсона. Я насторожился. Насколько мне удалось узнать, Подсолнух был местом, где любили крутиться какие-то братки. Из какой именно они были группировки, я не знал, но и в прошлый мой визит я видел там достаточно бандитских морд.

— А чем занимается твой брат? — Спросил я, пока мы ехали к Подсолнуху.

— Он челночник. Покупает вещи на рынке в Пятигорске ну и возит в Краснодар, Ставрополь, даже в Москве бывал. Вот, вернулся недавно. Кстати, мы можем сразу посидеть в Подсолнухе, — улыбнулась девушка.

— Не уверен, что тебе там понравится, — сказал я.

Подсолнух расположился прямо по улице Ефремова. В это время тут уже было достаточно народа, и, естественно, я не стал пускать Наташу одну.

— Ничего-ничего, — сказала она сначала. — У меня же там брат. Если что, он за мной присмотрит.

— А если присмотрю еще и я, то будет вообще красота, — ответил я, выходя из машины.

Девушка согласилась, и вместе мы пошли к входу в кафе, рядом с которым уже толпилась какая-то молодежь. Коротко стриженный парень в спортивках, напоминающий гопника, даже бросил на Наташу взгляд, но увидев меня рядом, отвел глаза.

Внезапно за моей спиной завизжали шины. Я обернулся. На парковку ворвались несколько автомобилей: девятка, Москвич и еще какие-то жигули. Двери их раскрылись, и наружу вышли мужики, вооруженные автоматами. Они несли оружие совершенно не скрываясь и направлялись в Подсолнух.

Молодежь сразу прыснула в стороны от входа.

— Сука, — выругался я и, схватив перепуганную Наташу, бросился с дороги.

Мужиков было не меньше пятнадцати человек. Каждый вооружен автоматом Калашникова разных моделей. Мельком я увидел среди них уже знакомого мне Сома — одного из людей Колыма.

— Что? Что тут происходит?! — Кричала Наташа.

— Тихо! Сюда, быстро! Прячься!

Не успели мы прыгнуть за кузов ближайшей машины, как братки открыли по Подсолнуху огонь.