Моя слабость

Глава 1

Меня заволокли обратно в дом. Но я мириться с подобной участью не желала. Я не понимала, какое они имеют право удерживать меня без моего согласия? Я что, игрушка для них? Что вообще происходит в их компании? Зачем я им нужна?

― Врачиха, сядь, не мельтеши. И без тебя тошно.

― Меня Нина зовут! Понятно? Объясните в конце концов, зачем я здесь?

― Нина, ты тупая? Пока Гриша не поправится, ты никуда не поедешь!

― Вы сказали, как я вылечу, могу проваливать…

― А ты уже вылечила? Или не заметила, что босс при смерти?

― Какие же вы ублюдки, ― выдохнула я от отчаяния, и рухнула на табуретку.

― Когда перевязку делать будешь?

― Завтра! ― рявкнула я, желая расцарапать морду этому козлу.

― Не ори, шальная. Не поздно, аж завтра?

― А будете так разговаривать со мной, сделаю вообще через три дня!

― Я рад, что ты понимаешь, насколько здесь задержишься. Действительно, не день и не два.

― Макс, что‐то твоя врачиха совсем окосела, ― ухмыльнулся второй бугай, вернувшийся с улицы с горкой дров.

― А вы хотели, чтобы я после ночной смены плясала перед вами?

Они вдвоем напряглись и переглянулись. Два дурака.

― Ты че, после работы? А че молчишь? Спать пошла!

― Что? ― непонимающе уточнила я, и тут же прикрыла зевок ладошкой.

― К Грише в комнату.

― Еще чего?

― Не ссы, там отдельная кушетка есть. Грише сейчас не до секса!

Я бросила на них косой взгляд и поднявшись с табуретки, прошла в единственную комнату в этом доме. Да уж, веселье намечается то еще.

Прикрыв дверь, я отодвинула штору и посмотрела в сторону раненного. Гриша по-прежнему спал после наркоза, и наверняка проспит до утра. Что было бы хорошо, а то мало ли с дуру начнет приставать. А мужчина‐то вон какой, крепкий, накачанный, я бы даже сказала очень накачанный.

Взглядом прошлась по его мощным рукам и закатав губу, одернула себя. Нечего слюни пускать. Он же бандит! А бандиты не бывают хорошими.

Устало вздохнув, бросила взгляд на наручные часы. Три часа дня. Совсем скоро темнеть будет. пора отдохнуть, иначе я с ума сойду.

На кушетке лежала подушка и теплый плед. Ну, и на этом спасибо.

Сбросила ботинки и улеглась под плед, отвернувшись лицом к окну. Как не крути, а здесь нереальная красота. Густой лес, снег и тишина. Жаль, что при таких обстоятельствах я здесь оказалась.

Нужно позвонить Виктории Семеновне, и сообщить, что меня на операции не будет, ― подумала я, и тут же провалилась в сон.

Очнулась, когда за окном было совсем темно, а разбудили меня стоны моего пациента.

― Черт, где же тут свет включается, ― я на ощупь едва ли смогла отыскать выключатель, порадовавшись, что здесь вообще есть электричество.

Несколько долгих секунд пыталась привыкнуть к яркому свету, и тут же бросилась к Грише. Приложила ладонь ко лбу, и поняла, что у него поднялась температура. Не высокая, но измерить надо. Отыскала взглядом свой чемоданчик, и достав градусник, сунула его мужчине. Но с учетом того, что он все еще спал, измерять температуру было не просто, приходилось держать градусник.

В комнату вошел один из амбалов.

― Что с ним? Чего стонет?

― Температура поднялась. Не критическая, не переживайте.

― С чем это связано?

― С операцией. Говорите тише!

Я достала градусник, и хмыкнула. Чего и следовало ожидать.

― Мужчина, одним словом.

― Что там?

― Тридцать семь и два.

― А чего тогда стонет?

― А у вас мужчин разве бывает иначе? Маленькая температуры, и вы уже умираете, ― хмыкнула я, и убрала градусник обратно в чемодан. ― Где у вас здесь туалет?

― На улице. Пошли проведу.

― Я сама не дойду? Или боитесь, что сбегу посреди ночи в лес?

― Ну иди. Свет включу только. Увидишь светящиеся глаза вдалеке, беги в дом.

― Вы о чем? ― я напряглась, кутаясь в теплый кардиган.

― Волки у нас ходят, Ниночка.

Господи, только этого мне не хватало.

― Так что, сама дойдешь, или проводить?

― Ладно! Но только посмейте покуситься на мою честь, и я убью вас.

Мужик хмыкнул, и бросив взгляд на Гришу, вышел из комнаты.

Я выдохнула. Час от часу не легче.

Надев теплый пуховик, я накинула на голову капюшон, но не нашла свои сапоги.

― Вот, в комнате были.

― Да, точно. Я же спала. Спасибо.

Обулась и вышла на улицу. А мороз вечером крепчает.

Как не крути, а здесь хорошо! Красиво и свежо. Страшно представить, какая красота здесь летом.

Быстро сделав свои дела, я медленно, рассматривая красоту при свете луны побрела в сторону дома. Бандюга ожидал меня около порога. Тоже мне, цаца, еще бы на километр ушел.

Сделав еще один шаг, я услышала громкий вой волка. Замерла на месте, и тяжело сглотнула. То есть, он не пошутил?

― Я же говорил, ― произнес дядя, и достал из‐за спины пистолет.

Я округлила от шока глаза.

Он хочет его убить?

― Уберите пистолет, ― прошипела я так, чтобы мужчина услышал, а волк нет.

― Дурная совсем? Он же напасть может.

― Уберите, пожалуйста, пистолет! ― снова прошипела я, выговаривая каждое слово буквально по слогам.

― Вот же… ― выругался Максим, но все же послушал меня, и убрал пистолет за спину.

Я осторожно осмотрелась и снова услышала вой волка. Ну нет, он не так близко, как показалось в первый раз. А значит, есть шанс успешно забежать в дом.

― Врачиха, ты реально либо дура, либо отчаянная дура. Какой вариант тебе нравится больше?

― Мне нравится вариант, где я все еще жива.

И быстро рванула в сторону дома, черпая снег своими сапогами.

Господи, откуда его здесь столько?

― Шальная девка, ― хмыкнул амбал, захлопывая дверь и закрывая на замок. ― С тобой не соскучишься.

― А вы что думали, я в рот буду вам заглядываться? ― рыкнула я, расстегивая пуховик и вручая его мужчине.

― Хватит мне выкать. Иди ложись спать.

― Мне вообще‐то руки надо помыть и поесть!

В другом углу кухни сидел второй амбал, который был явно не доволен моим поведением. Он смотрел на меня как на главного врага народа, а в следующую секунду сорвался с табуретки, в два шага преодолел разделяющее нас расстояние, и схватив за кардиган на груди, прижал меня спиной к стене.

―Ты че курица, решила тут свои правила установить? Кто тебе давал право так себя вести? Ты кто такая, что командуешь здесь? Напомнить, от кого минуту назад так шустро бежала в дом? Может вернешься на улицу и проведешь там ночь? Только вот ой как я уверен, что к утру мы там обнаружим одни лишь следы крови. Это максимум, что от тебя останется. Понимаешь? Волки зимой уж слишком голодные!

― Если ты такой ублюдок, то конечно, сделай это. Тебе же ничего не стоит убить человека, верно? Давай, выбрасывай меня на улицу. Кусок дерьма!

Он оторвал меня от стены, и явно собирался исполнить свое желание, но ему помешал Максим.

― Паш, успокойся. Ты понимаешь, что сейчас не время выяснять отношения? ― Максим схватил его за руку, которой этот Паша удерживал меня едва ли не за горло.

― Ладно. Живи пока. Мало ли, что там с Гришей.

― Спасибо что разрешил, ― рявкнула я, отрывая его руку от себя. ― Максим, покормишь меня?

Кажется, среди этой компании один явно идиот, и это точно Павел. Долбанутый на всю голову.

― Садись за стол, сейчас что‐нибудь придумаю.

Я кивнула.

Домик оказался очень чистым и уютном, хотя мелковатым для трех амбалов. Чувствовала себя в ловушке. Три медведя и девочка Нина. И если с Максом можно было ужиться, то со вторым…

Посмотрела в окно напротив и ужаснулась. Два желтых глаза! Господи!

― Правильно, бойся, врачиха, а то за жопу ухватит, ― язвительным тоном произнес Паша, и недовольно хмыкнул.

― Придурок, ― прошипела я, а Макс закрыл шторку на окне.

― Не обращай внимания. Успокойся. Паш, вали покури в коридоре.

Тот лишь бросил на меня косой взгляд и громко хлопнув дверью, вышел в предбанник.

― Он всегда такой нервный? ― уточнила я, понимая, что этот псих может меня и грохнуть.

― Бывает у него. Я поговорю с ним.

― Да уж, поговори. Слушай, а что с вашим Гришей? Кто его так?

― Боевая пуля. Лишних вопросов не задавай.

― Странно, я лечу, а причину знать не должна.

― Мы тебе хорошо заплатим, не переживай. Главное, молись, чтобы Гриша выжил.

― Да все хорошо будет с вашим Гришей.

― Ты я погляжу профи.

― Э, ― я застыла, и виноватым взглядом посмотрела на Максима, ― нет, вообще‐то. Это моя первая операция.

― Ты же парамедик.

― Ну так, не хирург ведь. Я оказываю первую медицинскую помощь.

― Тогда как?

― Как, как! Повезло вам, но не повезло мне. Я в интернатуре сейчас. Окончила хирургический.

― Ну вот, а говоришь не медик.

― Я практикуюсь. Кстати, не знаешь, где сейчас мой телефон, что‐то я совсем растерянная стала.

― Твоя сумка с личными вещами вон там, на вешалке, ― показал рукой в сторону выхода, а я хмыкнула.

И вправду рассеянная.

Прошла к сумке, и достала мобильный. Пара пропущенных и сообщение от Андрея. Ему что надо?

«Сказали, ты выбежала как ошпаренная из больницы. Что случилось?»

Ясно, любопытство.

Отыскала в записной книжке номер Виктории Семеновны, а потом бросила взгляд на время. Десять часов. Эх, ладно, была ни была. А предупредить стоит.

Только хотела нажать на кнопку вызова, как экран телефона накрыла мужская рука.

― Кому звонить собралась? ― Макс заглянул мне в глаза.

― Я… Виктории Семеновне. Дело в том, что у нас на завтра стоит операция, и я должна была присутствовать на ней. Мне нужно сообщить, что меня не будет.

― Звони, ― кивнул он, убирая руку с телефона, а в следующую секунда к моему боку прижал острый наконечник, ― скажешь хоть слово о том, где ты и что с тобой, я сразу же тебя прирежу.

― Мда уж, а я думала, ты умнее того идиота.

― Давай, не томи, врачиха.

Я вздохнула и нажав кнопку, приложила телефон к уху. Гудок, второй, третий. Думала, Леонидова уже не ответит, но ошиблась. В трубке послышался сонный вздох.

― Нина? Что‐то случилось?

― Виктория Семеновна, простите, что разбудила. Я не просто так звоню.

― Да когда уж ты, девочка, просто так звонила.

― Простите, я хотела сказать, что не смогу присутствовать завтра на операции.

― Что‐то случилось? Говорят, ты убежала сегодня сама не своя.

― Ааа, да, мне нехорошо стало. Я слегла с температурой. Простыла я, Виктория Семеновна.

― Ох, милая, может помощь нужна?

― Нет‐нет, ― и для пущей убедительности я закашляла в трубку, ― простите. Нет, я справлюсь. Лекарства у меня всегда под рукой.

― Хорошо. Выздоравливай, дорогая. Завтра позвоню вечером, узнать, как твое самочувствие.

― Спасибо. Спокойной ночи.

― И тебе, девочка.

Я отключилась, и выдохнув, зло посмотрела на Максима.

Ненавижу врать.

― Молодец. Иди за стол, сейчас жрать будем.

― Грубиян.

Нужно отдать должное Максу, он действительно постарался и приготовил для нас яичницу с сосисками, открыл какие‐то консервы рыбные и овощные, а еще наградил меня десертом. Бисквит из упаковки.

― Чтобы мозги лучше работали, ― пояснил он, присаживаясь рядом со мной.

Паша больше не трогал меня. Сидел с другой стороны стола и молча ел. Такой расклад мне нравился больше всего.

Однако, вкусный ужин получился, чего я абсолютно не ожидала, учитывая условия и местность. Я даже вызвалась помыть посуду, хотя и не должна была этого делать, ведь находилась здесь против своей воли. Но лучше так, чем загонять мысли в ненужную степь.

― Врачиха, ― услышала я, когда домыла последнюю чашку и отставила ее в сушилку.

Кстати, на кухне, как и в единственной комнате этого дома было уютно и очень даже обустроено. Пусть и безо многих удобств, но жить можно. Особенно летом.

― Что?

― Гриша очнулся. Зовет тебя.

И вот тут мой покой покинул меня. Внутренности будто липкими щупальцами обхватили, а сердце в волнении заколотилось в бешенной скорости, ударяясь о грудную клетку и грозясь вырваться наружу.

― Зачем?

― Босс не обсуждает свои приказы. Бросай тряпку и иди.

Да уж, хочешь не хочешь, спрашивать тебя никто не станет.

Я, вытерев руки, попыталась успокоиться, но все было тщетно. Ладно, чего уж скрывать, не убьет же он меня? Верно?

Я вошла комнату, и почувствовала, как от одного хмурого, но пронзающего взгляда внизу живота потяжелело, и мне захотелось скрыться вон за той занавеской.

― Значит, это ты врачиха?