Крылья Золотой птицы. Муцянь

24 Вместо маски новая личина

Вся эта похоронная суета так утомила Чэнь Ло, что он, вернувшись в дом, завалился на лежанку, даже не раздеваясь. Сяоцинь, разворчавшись, стал стаскивать с него сапоги. Чэнь Ло, задрёмывая, пробормотал, что из него вышел бы отличный слуга, и не увидел возмущённого взгляда, каким одарил его мальчишка.

Во сне ему привиделась какая-то дева, быть может, даже Цветок Лотоса, и очнулся он со стойким ощущением, что штаны стали ему малы. По счастью, Сяоциня подле него не было, не то бы опять разворчался, что кровь разгонится. Но что Чэнь Ло мог поделать с естественной реакцией тела на столь откровенный сон? Только порадоваться, что жизнь вернулась и туда: все эти недели он вообще ничего не чувствовал и боялся, что утратил способность быть мужчиной из-за яда. Он выровнял дыхание – не забавляться же с собой, когда мальчишка в любой момент может вернуться? – и скоро успокоился, но отсвет горячего румянца на щеках всё ещё играл, когда Сяоцинь вернулся в дом.

– У тебя жар? – всполошился мальчишка. – Вот так и знал! Нельзя тебе было ещё утруждаться.

– Нет у меня никакого жара, – отмахнулся Чэнь Ло. – Просто стало душно. От всех этих трав воздух в доме спёртый.

Сяоцинь пощупал ему лоб, убедился, что жара нет, и предложил после раздумья:

– Можно выломать несколько веток из стены.

– Не вздумай! – спешно сказал Чэнь Ло. – Тогда в дом наползут змеи и прочая лесная мерзость.

– Да они и так наползти могут, – беспечно отозвался Сяоцинь, но после настояний Чэнь Ло отказался дырявить дом и принёс ему потрёпанный веер из фазаньих перьев. Пользовались им, видно, ещё во времена прадеда аптекаря Сяна. Чудо, что ещё не развалился, но подванивал знатно. Чэнь Ло жестом отказался от «щедроты» и так при этом нос сморщил, что Сяоцинь тоже понюхал веер и без слов всё ясно стало.

Мальчишка сказал потом, что сжёг веер в уличной печи.

– Если станет душно, я просто выйду из дома, – сказал наконец Чэнь Ло, пресекая тем самым гениальную идею Сяоциня – надёргать страниц из книг и сложить листы веером. – Это ведь аптекарские трактаты. Они тебе нужны.

– И вовсе не нужны, – возразил Сяоцинь. – Не потащу же я их с собой к Разлучённым горам? Это какой заплечный короб понадобится?

– Скорее уж телега, – пробормотал Чэнь Ло, возвращаясь мыслями к предстоящему путешествию. – И когда отправляемся?

Сяоцинь явно обрадовался, что Чэнь Ло больше не против его компании, и, прикинув на пальцах, сказал:

– Недели через две. Ты как раз окрепнешь, а я успею собраться в дорогу.

– А что нам нужно, кроме еды и лекарства? – не понял Чэнь Ло.

– Пропуск. У тебя ведь нет с собой документов. Как ты пройдёшь пропускной пункт Мяньчжао? – поднял вверх палец мальчишка.

Об этом Чэнь Ло совершенно не подумал. Он никогда не покидал Мяньчжао, а в городе его все знали, потому и надобности носить при себе документы не было. Личная маска всегда была пропуском. Но маска Чэнь Юя сломана, да Чэнь Ло и не стал бы её надевать. А если купить или сделать другую, то новое лицо в городе скорее вызовет подозрения, чем если бы он явился вовсе без маски.

– И что же делать? – беспомощно спросил он.

Сяоцинь просиял от полученной возможности щегольнуть перед Чэнь Ло смекалкой. Он торжественно развернул перед Чэнь Ло сложенный гармошкой пропускной документ.

– Аптекарь Сян Ли? – прочёл Чэнь Ло. – Ты хочешь, чтобы я притворился аптекарем Сяном?

– А почему нет? – пожал плечами мальчишка.

– А если меня разоблачат?

– Кто? Аптекарь Сян никогда не бывал в Мяньчжао. А пропускной документ выписан так, что им может воспользоваться любой мужчина. Смотри, внешность описана весьма скупо: чёрные глаза, прямой нос, особых примет нет. К тому же ты закроешь лицо аптекарской мяньшой.

Всё это звучало убедительно, но…

– А ты?

– А у меня свой собственный пропуск имеется, – с гордостью сообщил Сяоцинь и продемонстрировал оный. – Скажем на заставе, что ты мой отец. Фамилии у нас прописаны одинаковые.

– Я слишком молод, чтобы быть твоим отцом, – недовольно возразил Чэнь Ло.

– Тогда назовёшься моим старшим братом, – сказал Сяоцинь. – Будешь моим гэгэ.

– Но я ничего не понимаю в медицине, – продолжал Чэнь Ло ещё недовольнее, становиться гэгэ этого мальчишки ему нисколько не хотелось, потому что «гэгэ» это тот произнёс с каким-то трепетом в голосе, чуть ли ни с придыханием. – Какой из меня аптекарь?

– Скажем, что идём к отцу, а живёт он на том берегу Чанцзяна. Собирали травы в лесу, а теперь возвращаемся домой. Я набью заплечный короб травами и кореньями, никому и в голову не придёт усомниться.

Кажется, у Сяоциня на всё был готов ответ.

– Заплечный короб? – переспросил Чэнь Ло. – Мне ещё и короб на горбу тащить придётся?

– Да какой же из тебя аптекарь без заплечного короба? – неподдельно удивился Сяоцинь. – К тому же на дно короба можно будет спрятать стрелу и разбитую маску – твои доказательства.

– А если короб проверят на заставе? – засомневался Чэнь Ло.

Сяоцинь усмехнулся:

– Не станут. Я раздобыл дуриан.

– Так вот чем это воняет в доме! – сообразил Чэнь Ло.

Сяоцинь стал готовиться к дороге, первым делом вытащив из всё того же сундука – бездонный он, что ли? – одежду для Чэнь Ло. Её ещё нужно было подогнать по фигуре. Мальчишка с иголкой управлялся ловко и за пару дней переделал одежду аптекаря Сяна под нового аптекаря Сяна.

Чэнь Ло все эти дни ответственно отращивал усы и бородку, чтобы перевоплощение было полным, но потерпел неудачу: то, что отросло, выглядело смехотворно, он сейчас же сбрил всё это безобразие и решил, что мяньша с перевоплощением справится ничуть не хуже.

Как Сяоцинь заготавливал пилюли, Чэнь Ло не видел: мальчишка хорошо хранил свои секреты. Должно быть, занимался алхимией ночью, когда Чэнь Ло спал. Предосторожности эти были излишни: даже если бы Чэнь Ло и увидел, как Сяоцинь делает лекарство, то не смог бы это повторить, потому что ничего не смыслил в аптекарском деле. Но если Сяоциню хочется таиться, его право.

Через две недели они уже полностью были готовы отправиться в путь.