Глава 21


Весь остаток дня из-за Девлина у Меган было просто отвратительное настроение. Утренняя прогулка верхом, которую она так ждала, не доставила девушке никакого удовольствия. Правда, она не уступила Девлину в их словесной дуэли, он даже не рискнул ее поцеловать. Никаких сомнений — в этом раунде верх одержала она. Но Меган это почему-то не радовало.


— Значит, на самом деле ты все-таки хотела, чтобы он тебя поцеловал?

— А ты как думаешь?

— Тогда зачем так волноваться?

— Яне стану провоцировать его на поцелуи.

— Да? А разве ты не делала этого в тот, первый раз?

— Тогда все было совсем иначе. Тогда я далее не подозревала, что невольно провоцирую его. Но сегодня утром… Если б после того как он меня предупредил, чем это может кончиться, я все-таки завизжала бы, Девлин непременно решил бы, что я напрашиваюсь. А я вовсе не хочу, чтобы он знал, как я жду его поцелуев.

— Не понимаю почему. Ведь тогда он тут же поцеловал бы тебя.

— Ничего подобного! Этот человек сутра до вечера только и думает, как бы мне досадить и побольше обидеть. Как он будет злорадствовать и издеваться надо мной, если узнает, что мне, возможно, хочется его поцелуев.

— «Возможно»? Ты сказала вполне определенно.

— Я совсем запуталась. Ладно. Начнем думать сначала.


В последние дни дискуссии Меган со своим внутренним голосом больше раздражали ее, чем помогали. С тех пор как Девлин с его прозрачными намеками разжег любопытство Меган, ее здравый смысл начал отступать, а внутренний голос постепенно утратил всякую осторожность. Любопытство ее было настолько непреодолимым, что девушка решила дать ему выход хотя бы частично.

Меган хотелось снова пережить приятное ощущение, которое она испытала, целуясь с Девлином, и все остальное. Остальное было окутано завесой неизвестности, но Меган решила рискнуть и приподнять ее — когда-нибудь. Это отнюдь не означало, что ее здравый смысл потерпел окончательное поражение; девушка отчетливо сознавала, к чему могут привести поцелуи, о которых она мечтала, — к любовным утехам, в результате которых девственницы лишаются невинности. И тем не менее ей очень хотелось узнать, как все это начинается и как кончается. То, что происходит между началом и концом, интересовало ее гораздо меньше. Несомненно одно, решила Меган: необходимо установить границы того, чему она хочет научиться у Девлина, и остановить его прежде, чем она узнает слишком много.


— Кажется, люди называют это каким-то специальным словом, и не очень хорошим.

— Я его не знаю.

— Нет, знаешь. Просто тебе стыдно в этом признаться.

— Что-то в последнее время мы заговорили по-иному.

— Не правда, но ты почти не принимаешь в расчет чувства Девлина, а главное, его намерения. Ты непременно должна выяснить, что у него на уме и каким образом он намерен победить тебя. А вместо этого ты уже решаешь, когда тебе нужно будет его остановить. И остановиться самой.

— Это потому, что мне хочется изведать кое-какие ощущения, прежде чем я выйду замуж. А уж будучи замужем, я познаю все остальное. И на этом закончим.


Когда в тот же вечер Меган направилась в конюшню, ее все еще продолжали терзать сомнения. Девушка разрывалась между непреодолимым желанием поучиться у Девлина умению целоваться и страхом перед тем, что ожидает ее в том случае, если она чрезмерно увлечется этими уроками. Меган то замедляла шаги, стараясь оттянуть посещение конюшни до той поры, когда Девлин запрет дверь и уйдет спать, нарушив тем самым ее планы, то начинала спешить, боясь опоздать… Когда она увидела Девлина, который верхом на Цезаре выезжал из конюшни, для нее это было полной неожиданностью.

Девлин даже не остановился. «Что за чертовщина?» — подумала Меган, удивленно глядя ему вслед. Очевидно, занятый своими мыслями, он ее не заметил. После напряженной борьбы со своим внутренним голосом, которую Меган пришлось выдержать, ей было обидно видеть, как объект ее мучительных раздумий исчезает в ночной темноте. Кстати, весьма любопытно, куда это Девлина понесло в столь поздний час?

Меган пришло на ум сразу несколько ответов. Возможно, у него свидание с женщиной. А может быть, она, Меган, настолько докучает ему, что он попросту решил перебраться в какое-нибудь другое место. Но скорее всего Девлин и есть тот самый грабитель с большой дороги и сейчас выехал на свой ночной промысел.

Последнее предположение показалось девушке наиболее точным хотя бы потому, что первые два ей не понравились совсем. К тому же для подобных подозрений были довольно веские основания. Во-первых, до приезда Девлина в их округе никогда никаких грабежей не было, а во-вторых, сейчас самое подходящее время для таких дел. К тому же Девлин не надел, как обычно, излюбленную белую рубашку, а ведь он просто обойтись не может без этих отлично сшитых, тонких батистовых рубашек. Такие можно позволить себе, лишь имея большие деньги, и, ясное дело, Девлин зарабатывает эти деньги отнюдь не трудами праведными! Но, как бы там ни было, из конюшни он выехал в темной одежде, которая в отличие от белой рубашки ночью совсем не видна, а это кое о чем говорит.

У Меган мгновенно возникло намерение проследить за Девлином, но она не сразу сообразила, что у нее уже нет времени оседлать Сэра Эмброуза — чтобы догнать конюха, нужно ехать немедленно. Перспектива скакать без седла несколько охладила пыл Меган, и она решила подождать у конюшни и встретить Девлина по его возвращении. Правда, в этом случае вполне может произойти так, что у нее не окажется никаких доказательств его преступных деяний, если он предварительно спрячет награбленное, а скорее всего он именно так и поступит.

Это все и решило. Меган очень хотелось получить хоть что-нибудь, компрометирующее этого человека. Тогда она сможет потребовать от него что угодно, сможет поставить его наконец на место, зная, что он у нее в руках.

Без дальнейших промедлений Меган бросилась к Сэру Эмброузу, прихватив только кнут и уздечку, что заняло не больше минуты, однако и этой минуты оказалось достаточно, чтобы потерять Девлина из виду — когда девушка выехала наконец на дорогу, того и след простыл.

Но Меган не оставила своей затеи, хотя ночь была совершенно безлунной, а вокруг простиралась пустынная, темная и неприветливая местность. Девушка смело поехала в ту сторону, где, по слухам, чаще всего происходили ограбления, — к поместью Тэккереев. Меган подумала, что почти всегда именно гости леди Офелии становились едва ли не единственными жертвами разбойника или разбойников, и чуть не рассмеялась, представив, какую досаду вызывают у старой крысы рыцари большой дороги. Да, из-за этого многие, наверное, отказываются от приглашений на ее пресловутые званые вечера. Жаль, что Меган сама не додумалась о таком отличном способе доставить леди Офелии неприятности!

Вскоре Меган убедилась, что выбрала верное направление: впереди она заметила какое-то движение, какую-то тень, быстро скрывшуюся за поворотом дороги. Однако Меган не стала спешить. Она прекрасно знала местность, а потому спокойно свернула с дороги и поехала напрямую к небольшой роще, через которую как раз и лежал путь к дому Тэккереев.

Пожалуй, лучшего места грабителю не найти, подумала девушка: здесь легко укрыться вместе с лошадью и, свершив свое дело, столь же легко убежать — в лесу полно тропинок, по которым сможет пробраться всадник, но не пройдет карета или повозка, если вдруг жертвы грабителя вздумают его преследовать.

По одной из этих тропинок Меган подъехала к поместью Тэккереев сзади и остановилась в густой роще поодаль от дороги — здесь ее не смогли бы увидеть ни Девлин, ни его возможные жертвы, а сама она услышала бы звук приближающегося экипажа. Меган не особенно рассчитывала на то, что ограбление произойдет прямо у нее на глазах, хоть она и заняла весьма удачную позицию. Девушка даже решила на всякий случай незаметно последовать за любым появившимся экипажем, пока что-нибудь не произойдет, если произойдет вообще.

Сегодня был будний день, а большие вечера леди Офелия устраивала обычно по уик-эндам. Правда, иногда гости оставались у нее на несколько дней, и какие-нибудь развлечения бывали в доме каждый вечер — по умению занять гостей графиня, надо отдать ей справедливость, была истинной королевой. Приемы занимали всю неделю, только в будни они были не такие многолюдные. Но ведь грабителю для прибыльного ночного промысла и нужно-то выждать появления всего одной-двух жертв.

Меган подъехала чуть ближе к дороге, спешилась, привязала Сэра Эмброуза к дереву и приготовилась терпеливо, ждать. Среди деревьев стояла кромешная тьма, но дорогу было видно сравнительно неплохо.

Незаметно прошло около часа. Ни одной живой души! Меган даже не заметила, как летит время, настолько она была занята своими мыслями, предвкушая, как застанет Девлина на месте преступления и тем самым получит мощное оружие против этого наглеца.

Наконец девушка услышала шум и, подвинувшись к дороге еще ближе, различила мигающий свет фонаря кареты. Кучер явно не спешил, а возможно, основательно хлебнул, пока его хозяин или хозяйка развлекались. Карета еле тащилась, казалось, она никогда не доедет до Меган, и девушка решила двигаться навстречу, прячась за деревьями.

Так Меган и поступила. Она осторожно пошла вперед, считая шаги, чтобы потом вернуться точно на то место, где осталась Сэр Эмброуз. Девушка оказалась на опушке гораздо быстрее, чем ожидала, и в замешательстве остановилась.

Карета вот-вот выедет на открытую, а потому более безопасную часть дороги. Проклятие! Или Девлин решил эту карету пропустить, или…

— Кошелек или жизнь!

Сердце у Меган замерло. Человек выскочил на дорогу и преградил карете путь не более чем в десяти футах от ее укрытия. Еще немного, и она натолкнулась бы прямо на затаившегося грабителя! А этот мерзавец — если Меган со страху не ошиблась — для подкрепления своего приказа размахивал пистолетом, наверняка заряженным!

Карета остановилась, но пассажиры не торопились расставаться с кошельками. Меган успела немного прийти в себя, только сердце продолжало бешено стучать — так сильно испугалась девушка, услышав этот пронзительный высокий голос. Пронзительный?

Проклятый негодяй, он нарочно изменил голос! Да, теперь Меган потребуются более веские доказательства — чтобы уличить Девлина в преступлении, ей придется предстать перед ним как раз в тот момент, когда он закончит свое грязное дело. Но тогда Меган лишится возможности в дальнейшем угрожать Девлину, что выдаст его: конюха просто арестуют. А этого ей, к собственному удивлению, почему-то вовсе не хотелось. Но разве только поэтому ей не хочется его ареста?

Конечно, Девлин мог бы многому научить Меган, а это будет невозможно, если его посадят за решетку. Сейчас не время разбираться в причинах, решила девушка, тем более что она пока не придумала, каким образом помешать Девлину сразу же после ограбления хлестнуть Цезаря и ускакать прочь. Надо подкрасться поближе и приготовиться.

Так Меган и сделала. Теперь то, что происходит на дороге, она слышала гораздо лучше, хотя и не вполне отчетливо. Девушка различила негромкое, возмущенное бормотание пассажиров и наглый смешок Девлина, который явно наслаждался своей властью над ними.

Однако через несколько минут Девлин, похоже, начал терять терпение:

— Бросайте кошельки на землю, да побыстрее! А потом можете ехать дальше. Поторопитесь, пока мне не пришла в голову мысль попрактиковаться вот с этим пистолетом.

— Вы не посмеете!

— Еще как посмею, болван! А может, ты мне помешаешь?

А?! — угрожающе рявкнул Девлин.

Ответ был отрицательным. Поведение конюха выводило Меган из себя. Мало того, что негодяй грабит этих до смерти перепуганных бедолаг, он еще издевается над ними! Как только она останется с Девлином наедине, она ему все выскажет!

Чтобы поднять с земли свою добычу, ему волей-неволей придется слезть с Цезаря, а уж Меган не даст ему тут же сбежать. Пока карета отъедет, у нее будет достаточно времени, чтобы задержать его…

Наконец экипаж тронулся с места. Грабитель и Меган, оба с нетерпением ожидавшие этого момента, начали действовать одновременно: в ту же секунду, как Девлин спешился, девушка быстро шагнула вперед. Но неожиданно с другой стороны дороги появился какой-то мужчина.

Меган мгновенно отступила в кусты, сердце ее снова заколотилось от страха. Значит, их двое? Неужели Девлин втянул в свои грязные дела этого милого мистера Брауна? Нет, пожалуй, этот человек гораздо выше Мортимера, к тому же при его появлении Девлин удивился не меньше, чем Меган.

— Боже правый! Как вы меня напугали! — воскликнул грабитель.

— Я сделаю куда больше, Сандерсон, если вы не объясните мне, что здесь происходит, — сердито ответил неизвестный.

У Меган от изумления расширились глаза: на сей раз голос, вне всякого сомнения, принадлежал Девлину, ошибиться она не могла. Что за дьявольщина? Меган пригляделась к лошади грабителя и поняла, что это вовсе не Цезарь. Неужели она в темноте приняла чужого коня за Цезаря? Впрочем, это даже хорошо: если бы Меган заметила сию существенную деталь, то не стала бы торчать здесь столько времени и, разумеется, не узнала бы, что Девлин знаком с грабителем, хоть сам таковым и не являлся.

Ответ Сандерсона только подтвердил верный ход ее размышлений.

— Девлин, это вы? Господи, а вы-то что здесь делаете?

— Меня здесь нет, — с нескрываемым раздражением ответил Девлин. — Меня здесь никогда не было. Вы меня здесь никогда не видели. Ясно?

— О, абсолютно! — торопливо согласился Сандерсон, снимая платок, которым он замотал нижнюю часть лица, и убирая его в карман. — Надеюсь, вы меня тоже не видели.

— А вот вам, дорогой мой, в этом смысле повезло гораздо меньше, чем мне. Теперь извольте объясниться, если сможете. Грабитель пожал плечами, пытаясь все перевести в шутку.

— Да ничего особенного не произошло. Просто я тут немного поразвлекался, ваша све…

— Грабеж на большой дороге — вовсе не развлечение, осел. Даю еще одну попытку.

— Ну коль уж на то пошло… Должен признаться, что в последнее время мне чертовски не везет. Мне были позарез нужны наличные.

— А вам не приходило в голову попросить деньги у отца? По-моему, граф никогда не был прижимистым.

— Я об этом думал, но отец сейчас далеко, а я засел тут и увяз в долгах, потому что ухаживал за одной из дочерей графа Веджвуда. Отец сам меня сюда послал. Он считает, мне пора остепениться. Ну и что мне было делать? Я послал ему письмо, но он пока что не ответил. Я сейчас остановился у Тэккереев, и леди Офелия, дьявол бы ее побрал, считает своим долгом каждый день устраивать для меня «лондонские развлечения», а вы знаете, что это такое. В первый же уик-энд я проиграл те небольшие деньги, которые у меня были. Не могу же я сказать леди Офелии, что сижу на мели, ведь я приехал только для того, чтобы завоевать сердце одной из ее дочерей.

— Вам следовало выбирать другие развлечения, а не карточную игру на деньги. В дальнейшем советую так и поступать, потому что отныне с вашей «работой» будет покончено навсегда.

— Но она меня и в самом деле развлекает.

— Кажется, вы мне возражаете, мой дорогой мальчик? В голосе Девлина было столько скрытой угрозы, что Меган, услышав поспешный ответ Сандерсона, не стала винить его в трусости.

— Что вы! Мне такое и в голову не приходило!

— Кроме того, вы вернете все, что украли у добрых людей.

— Но я не могу этого сделать!

— Можете и сделаете.

— У меня нет такой суммы. Осталась кое-какая мелочь, потому что вчера вечером была большая игра в кости, и мне опять не повезло.

— Сколько?

— Восемьдесят фунтов.

Девлин презрительно хмыкнул, полез в карман и, подойдя к Сандерсону, дал ему пачку банкнот. Юноша с благодарностью принял деньги, а Меган застыла, пораженная тем, что конюх может вот так просто выложить кому-то восемьдесят фунтов.

— Отнесете деньги в магистрат сегодня же ночью. Подбросьте их с запиской, в которой напишете, что осознали свои проступки. Надеюсь, вас это не очень затруднит.

— Нет, нет, я сегодня же все сделаю.

— Хорошо. Если же до меня не дойдут слухи, что все возвращено, я подчеркиваю — все, то я нанесу визит вашему отцу, хотя мне очень не хочется этого делать. Графу не доставит большого удовольствия услышать то, что я вынужден буду ему сообщить, а вам вряд ли понравится результат нашей с ним беседы.

Полагаю, мы понимаем друг друга?

— Разумеется! Мне крайне неприятно, что я доставил вам столько беспокойства. Больше этого никогда не будет, клянусь…

Я…Я…

Слова Сандерсона повисли в воздухе, потому что Девлин исчез в лесу так же неожиданно и незаметно, как и появился. Меган, решив, что больше ей здесь делать нечего, направилась туда, где оставила Сэра Эмброуза. На лице ее застыло выражение хмурого недоумения. Чем простой конюх мог так напугать сына графа? Как он посмел это сделать? И почему Сандерсона нисколько не удивило и не возмутило то, как разговаривал с ним Девлин?

Загрузка...