Глава 11

В ту ночь, лежа в постели и глядя в потолок, Линн думала о Поле и вспоминала все мгновения, проведенные с ним наедине.

Почему она влюбилась так внезапно? Следует ли остановиться и осторожно сделать шаг назад? Глупые, бессмысленные вопросы. Ведь она не могла забыть о своей любви. Любовь существовала независимо от нее, существовала — и все. Несмотря ни на что, Линн не хотела ничего менять. Ну, быть может, только убрать боль… Она не возражала бы, если бы боль исчезла. Линн шмыгнула носом и утерла слезы. Скоро приедут Квинн, Эмили и Джеймс, и она начнет все заново. Покажет Джеймсу город, проведет время с Эмили, и снова все будет как прежде… Повернувшись на бок, Линн невидящими глазами уставилась в темное окно.


Пол работал, как сверхмощный робот. С «Дважды любимой» все шло хорошо; они ужали расходы и в худшем случае могли превысить бюджет процента на два, не более.

Если бы только он мог спать. Если бы только мог удерживать свою руку, беспрестанно тянущуюся к телефону. Если бы только…

— Сев, не уделишь мне минутку? — спросила Карен.

— Конечно, что за вопрос! — Сидя в тени одного из трейлеров с реквизитом, Пол просматривал сценарий.

— Нам нужно поговорить. — Упершись кулаками в широкие бедра, Карен устремила взгляд в небеса. — Учти, разговор не из приятных.

— Выкладывай. — Пол встал и бросил сценарий на стул.

— Я тебя люблю, Сев, но… На прошлой неделе ты наткнулся на меня в лифте, и я считаю, мне повезло — мы завершили массу дел, большинство из которых я без тебя не осилила бы. И я не забываю, что трачу твои деньги, но мне все же хотелось бы, чтобы режиссером этого фильма была я, Карен Элдридж, а не Пол Севернс. Ты понял, о чем речь?

Пол знал, что Карен права. Он использовал ее фильм, чтобы чем-то занять себя днем, а все ночи работал с Менненом, составляя расчеты и сметы для «Еще одной мечты». И вообще, он готов был заниматься чем угодно — только бы не думать о Линн.

— Прости меня, я не хотела… — пробормотала Карен с виноватым видом.

— Ты права, эта картина — твоя. — Пол обнял Карен за плечи и поцеловал в лоб. — Скажи, если я понадоблюсь тебе.

Он не успел сделать и нескольких шагов, как услышал ее оклик:

— Эй, Сев, ты в порядке?

Пол остановился, обернулся. Перехватив тревожный взгляд Карен, он усмехнулся:

— Уверяю тебя, в полном порядке.

— В былые времена Пол Севернс ни за что не ушел бы так вежливо. — Карен снова подбоченилась. — Прежний Севернс послал бы меня ко всем чертям и продолжал бы стоять на своем.

— Времена меняются, — уклончиво заметил Пол.

— Да, конечно. Только не позволяй им меняться слишком сильно, потому что некоторым из нас все-таки нравился тот вспыльчивый, талантливый, самолюбивый негодяй. К тому же он делал потрясающие фильмы.

— Как бы то ни было — спасибо. — Пол через силу улыбнулся. Потрясающие фильмы — пожалуй, это единственное, что он сделал. Во всяком случае, ему не удалось устроить свою жизнь. Более того, теперь, после всего произошедшего, он даже не пытался что-либо предпринять. — Так что, Элдридж, ты собираешься заняться этим фильмом? Или мне взять его под свой полный контроль?

Карен улыбнулась, помахала ему рукой и ушла. А Пол направился к своему автомобилю, мучительно подыскивая себе занятие. До четверга Меннен пробудет в Нью-Йорке — значит, в эти четыре дня отвлечься нечем. Да и вообще, до возвращения в Лос-Анджелес почти никаких дел не оставалось. Пол выругался, вспомнив о том, что его ждала долгая, невероятно долгая ночь.

Усевшись в машину, он вставил ключ в замок зажигания и, откинувшись на спинку сиденья, прислушался к своим противоречивым мыслям.

Позвони. От этого никому никакого вреда не будет.

Не звони. Сделай женщине приятное, оставь ее в покое и дай ей возможность жить своей жизнью.

Позвони. Она одна в Париже. Ради Бога, позвони ей. Ничего страшного не случится, если ты пригласишь ее на обед.

Откажись. Оставь ее. Ты не тот мужчина, который ей нужен.

Остановившись на этой мысли, Пол повернул ключ и поехал к себе в отель. Едва он вошел в номер, раздался телефонный звонок.

— Где тебя носит, приятель? Я звоню тебе непрерывно уже два часа.

— Квинн! Когда ты приехал?

— Сегодня утром. Эмили с Джеймсом поехали к Линн в отель. Думаю, воссоединение уже состоялось.

По голосу друга Пол почувствовал, что тот улыбается — так было всегда, как только речь заходила об Эмили. Квинн был без ума от своей жены и не пытался это скрывать.

— Может, встретимся, выпьем что-нибудь? — предложил Пол.

— Нет времени, черт возьми. У меня встреча с представителями французской спортивной ассоциации. Они хотят отснять рекламный видеофильм, чтобы в следующем году устроить здесь игры. Кстати, я вспомнил, что собирался поговорить с тобой об этом до отъезда из Парижа. Пошевели немного мозгами.

— Я готов.

— Тогда настраивайся на обед сегодня вечером. В восемь.

— Отлично.

— Да, как вы поладили с Линн?

«Ты выбрал не те слова, дружище», — подумал Пол и ответил:

— Чудесно поладили.

— Надеюсь, ваше знакомство продолжится. Увидимся в восемь.

Положив трубку, Пол отправился в ванную, раздеваясь на ходу. Интересно, как они с Линн выйдут из положения? Этот вопрос не давал ему покоя. Через несколько дней она покинет Париж, и, может быть, тогда этому назойливому, неослабевающему желанию придет конец. Пол встал под душ и включил воду.

«Но как же мы с Линн выйдем из положения?»

Взглянув на свое отражение в зеркале, Пол ухмыльнулся и сделал воду похолоднее.


Вечер был теплый, и Эмили, впервые приехавшая в Париж, настояла на том, чтобы устроить обед в одном из ресторанов под открытым небом, на Елисейских полях. Эмили, Линн и Джеймс как раз усаживались за столик, когда подошел Квинн.

— Весь день я благодарила Эмили за билеты, теперь дошла очередь до тебя. — Линн прослезилась и обняла Квинна.

— Значит, билеты того заслуживают, — усмехнулась Эмили. — К тому же Джеймс хотел, чтобы ты была здесь, когда мы приедем. А все, чего хочет наш представитель и знаменитый гонщик, — Эмили с ласковой улыбкой посмотрела на Джеймса, — он непременно получает. После тех двух голубых ленточек, которые он завоевал в Испании, мне пришлось купить палку, чтобы отгонять от него девочек. — Эмили рассмеялась и взглянула сначала на Джеймса, потом на Линн.

— На самом деле это была очень тоненькая палочка, мама, — тщательно выговаривая слова, сказал Джеймс и тотчас же залился краской.

Линн засмеялась, с радостью отмечая изменения, произошедшие в сыне. Она не думала, что настанет день, когда он будет шутить с ней так, как сейчас. Путешествие и новые обязанности сотворили чудо. Конечно же, и голубые ленточки сделали свое дело.

— Мама, ты поднималась на Эйфелеву башню? — спросил Джеймс.

— Да, поднималась. — Сердце ее дрогнуло: она вспомнила о том, как Пол взял ее за руку, когда ей стало страшно на самой верхушке.

— Она высотой… — Джеймс помедлил, — девятьсот восемьдесят четыре фута. Тебе было страшно?

— Немного, но я не жалею, что побывала там. С высоты город выглядит… как огромная карта.

— Вот и он, — подал голос Квинн.

Он поднялся из-за стола и вскинул руку. Линн машинально обернулась — и едва не лишилась чувств, увидев Пола. Заметив друга, Пол помахал ему в ответ и радостно улыбнулся. Но при виде Линн на мгновение растерялся, потом молча кивнул ей.

«Попалась в западню! Как же я раньше не догадалась?» — ругала себя Линн. Она боялась, что не выдержит и во время обеда скажет что-нибудь не то…

Пол подошел к столику и, поздоровавшись с Эмили, обменялся рукопожатиями с Квинном и Джеймсом.

— Квинн не предупредил меня, что обед будет в узком кругу, Линн. Надеюсь, я не помешаю. — Пол занял единственное свободное место, оказавшееся, как назло, рядом с Линн.

— Конечно, нет. — Вцепившись пальцами в салфетку, она заставила себя улыбнуться. Но тут Пол — совершенно случайно — прикоснулся коленом к ее колену, и она чуть не закричала во весь голос. К счастью, он тотчас же отодвинулся.

— Итак, что будем заказывать? — Линн потянулась к меню и снова попыталась улыбнуться. — Здесь все такое заманчивое…

— Откуда ты знаешь, мама? — в смущении проговорил Джеймс.

— Что знаю, милый? — Она ласково взглянула на сына.

— Что меню… хорошее. — Джеймс с изумлением смотрел на мать. — Ведь здесь все по-французски.

Четыре пары глаз впились в лицо Линн. Но если Эмили смотрела на нее с откровенным любопытством, то во взгляде Пола была насмешка.

— Ах, — пробормотала она, — по-французски или нет… но тут все равно все очень аппетитное.

— Но откуда ты знаешь? — не унимался Джеймс.

Линн тяжело вздохнула. Никто не мог более настойчиво докапываться до истины, чем ее сын, и она всегда благодарила Бога за эту его черту, всегда — но не сейчас.

— Видишь ли, Джеймс, — пришел ей на выручку Пол, — иногда ты просто смотришь на вещь и понимаешь, что она хороша. — Он искоса взглянул на Линн и сменил тему. — Я слышал, ты был в Испании. Тебе понравилось там?

Джеймс тут же заговорил о своих успехах и о спорте вообще. Все с удовольствием поддержали этот разговор. Все — за исключением Линн. Близость Пола взбудоражила ее; она не ожидала встречи с ним и не владела собой, вернее, не доверяла себе и боялась, что как-нибудь выдаст себя, хотя бы взглядом.

Чтобы хоть чем-то заняться, Линн принялась разглядывать людей, сидевших за соседними столиками. Потом стала рассматривать меню. И вдруг, услышав голос Джеймса, поняла, что сын обращается к ней.

— Мама, я спрашиваю, ты об этом знала? Мистер Севернс…

— Называй меня Пол. Есть что-то пугающее в том, что парень на дюйм выше меня обращается ко мне «мистер».

— Ты знала, что… Пол делает фильмы? — Радостно улыбнувшись, Джеймс снова повернулся к матери. — Я видел один… — Он наморщил лоб. — «Неистовый»! Он есть у нас на видео.

— Я его помню, — кивнула Линн. Именно этот фильм она терпеть не могла.

— Судя по выражению лица твоей мамы, Джеймс, «Неистовый» ей не очень нравится, — с усмешкой заметил Пол.

— Да, верно, — подтвердила Линн.

— И я тоже его не люблю, — признался Пол.

И тут впервые за этот вечер они посмотрели друг другу в глаза. Как ни старалась Линн, она не в силах была отвести взгляд от этого неотразимого мужчины, от его чудесных ярко-синих глаз; впрочем, сейчас его глаза больше походили на полуночное небо, или на темную фиалку, или…

— Линн, — раздался голос Эмили, — так что ты будешь заказывать?

Линн взглянула на подругу словно сквозь пелену. Сморгнув, увидела Эмили, смотревшую на нее с удивлением, и стоявшего рядом со столиком официанта.

— Le thon, — заявила она решительно, уверенная в том, что это французское блюдо окажется вполне съедобным. Вскоре выяснилось, что Линн выбрала тунца, и он действительно оказался очень вкусным.

«Боже мой, этот обед никогда, наверное, не закончится», — ужаснулась Линн. Взяв себя в руки, она с веселой улыбкой повернулась к Джеймсу. Сын как-то странно посмотрел на нее, и Линн поклялась, что больше не утонет в бездонных полуночных глазах.

Но обед все-таки закончился. Все вышли из ресторана, и Линн, прощаясь, отказалась от предложения Квинна подвезти ее. Она сказала, что они с Джеймсом с удовольствием пройдутся пешком несколько кварталов до отеля. Ей хотелось поскорее уйти и остаться наедине с сыном, а Джеймс думал только о фильмах.

— Если тебе хочется посмотреть, как их делают, я мог бы взять тебя на съемочную площадку, — предложил Пол. — Что ты скажешь, если я заеду за тобой и твоей мамой… положим, в десять?

— Но я… У нас с Джеймсом другие планы, Пол.

— Мамочка, ну пожалуйста. — Джеймс смотрел на нее с мольбой в глазах.

— Я могу приехать пораньше, — сказал Пол. — Тогда у вас еще останется время на другие дела.

— Хорошо, в девять, — кивнула Линн и тотчас же снова почувствовала острую боль, пронзившую сердце. — А теперь пойдем, — повернулась она к счастливому Джеймсу. — Я устала, день был очень трудным. — «А обед — самый ужасный в моей жизни», — добавила она мысленно.

— Может, пообедаем завтра все вместе? — предложил Квинн.

— Нет, — поспешно ответила Линн. — Вам с Эмили нужно побыть наедине, а я еще не знаю, где будем мы с Джеймсом. Я должна многое ему показать…

— Хорошо, но в пятницу непременно увидимся. У нас самолет в субботу, а до отъезда мы должны проверить расписание Джеймса. Пол, едешь с нами? Ты сделаешь доброе дело, если, как обещал, поможешь нам с видеосъемкой.

Пол молча кивнул. Линн же злилась на себя и на Пола; ей было неловко перед друзьями — ведь они наверняка заметили, что Линн Макдональд… очень изменилась.

Она приехала в Париж спокойной и уравновешенной, но появился Пол Севернс — и какой она теперь стала, во что превратилась? Потеряв голову, она влюбилась в него, в человека, забывшего и не желавшего вспоминать, что такое любовь. Как многие миллионы других женщин, она наивно верила, что сможет все изменить. Какое глупое тщеславие!

— Пойдем, Джеймс. — Линн коснулась локтя сына.

Но прежде чем она успела сделать хотя бы шаг, Пол взял ее за плечи, привлек к себе и нежно поцеловал в плотно сжатые губы. Линн замерла… От этого поцелуя у нее перехватило дыхание, ей казалось, она вот-вот задохнется.

— Увидимся завтра, — прошептал Пол ей на ухо, и она почувствовала, как шевельнулась прядь волос у нее над ухом.

Бросив на ходу «спокойной ночи всем», Линн взяла Джеймса под руку, и мать с сыном направились в сторону отеля. Они шли не оглядываясь, но она прекрасно знала, что Пол смотрит ей вслед.


Среди ночи в номере зазвонил телефон, и Линн сразу же поняла, что звонит Пол. Несколько секунд она в раздумье смотрела на аппарат. Затем накрыла голову подушкой.

Только безнадежные дуры повторяют собственные ошибки, а Линн Макдональд дурой не была.


Пол положил трубку на рычаг, прикрыл глаза ладонью и выругался. Линн права — ей не следовало снимать трубку. Если бы она ответила, что бы он ей сказал?

Он мог сказать правду. Мог сказать, что еще ни одну женщину не желал так, как ее, что он… черт побери, любит ее!

Пол вскочил на ноги и, судорожно хватая ртом воздух, бросился к окну — он понял, что ему необходимо успокоиться.

«Сказать, что люблю, — промелькнуло у него, — а что потом?» Ему вдруг почудилось, что в комнате стало ужасно холодно.


На следующее утро Линн с Джеймсом уже ждали его в вестибюле отеля. Джеймс был необыкновенно весел и что-то рассказывал матери. Линн же казалась утомленной, настороженной, подавленной. Едва лишь взглянув на нее, Пол возненавидел себя — ведь это из-за него в ее глазах поселилась печаль.

Черт возьми, ведь он завлек ее в эту западню, прекрасно понимая, что ей лучше находиться где угодно, только не с ним. Стараясь не замечать тяжести в груди, Пол протянул Джеймсу руку, и тот, немного помедлив, пожал ее. Накануне вечером Пол уже обратил внимание на замедленность его движений; было очевидно, что парню требуется нажимать сильнее и копать глубже, чтобы добиться того, что к любому другому приходит само собой, без всяких усилий. Да и паузы в его речи свидетельствовали о некоторой заторможенности — видимо, Джеймсу ничего не давалось без труда.

— Готовы? — спросил Пол.

Оба кивнули в ответ; Джеймс — со счастливой улыбкой, а его мать — с видом «скорее-бы-с-этим-покончить».

— Машина ждет у самого входа. Там стоянка запрещена, зато удобно. — Пол без задней мысли положил руку на талию Линн, но она тут же отскочила в сторону, словно он прикоснулся к ней раскаленной кочергой. Пожав плечами, Пол со вздохом проговорил: — Карен снимает в помещениях Оперы. Это неподалеку.

— А про что фильм… Пол? — поинтересовался Джеймс.

— Про женщину и двоих мужчин, которые ее любят.

— То есть любовная история? — Джеймс явно был разочарован.

— Да, любовная, — рассмеялся Пол. Открыв машину, он похлопал Джеймса по плечу. — Но тебе повезло: сегодня они снимают сцену драки, и ты увидишь съемку эффектных трюков.

— Замечательно! — воскликнул Джеймс, забираясь на заднее сиденье.

Линн хотела последовать за сыном, но Пол уже захлопнул заднюю дверцу и открыл перед ней переднюю. Она взглянула на него, потом на открытую дверцу и, не произнося ни слова, уселась на сиденье.

В здании Оперы был вынужденный перерыв; все с нетерпением ожидали продолжения съемок — особенно продюсер, ибо никто лучше его не знал цены растраченного впустую времени.

Миновав массивные двери, они вошли в огромное фойе, уставленное всевозможными прожекторами, рефлекторами и звуковым оборудованием. Джеймс в восторге озирался. Пол же вздохнул с облегчением, заметив, что Линн, хотя и старалась не подавать вида, была так же увлечена, как и ее сын. Линн с Джеймсом обменивались мнениями, когда к ним подошла Карен.

— Севернс, я сейчас, кажется, вышвырну тебя отсюда, — с добродушной улыбкой заявила Карен.

— Расслабься, дорогая. Это экскурсия, а не надзор. — Он представил ей Линн и Джеймса.

— Вам, наверное, очень не повезло. — Карен взглянула на Линн и снова улыбнулась. — Неужели в таком прекрасном городе вы не нашли лучшего занятия, чем таскаться с этим типом?

— Мы сами захотели… таскаться, — пояснил Джеймс. — Пол к тому же… делает фильмы.

Карен пристально посмотрела на Джеймса. Потом, кивнув на Пола, проговорила:

— Да, он их делает. Он делает по-настоящему хорошие фильмы.

— Я знаю! — в восторге воскликнул Джеймс. — Я смотрел «Неистового»!

— Одна из его лучших картин. — Карен усмехнулась и подмигнула Полу. — Похоже, ты нашел того, кто по достоинству оценивает твой талант. Хочешь посмотреть на фильмы с другой стороны камеры? — обратилась она к Джеймсу.

Джеймс взглянул на мать, и та утвердительно кивнула. Карен обняла мальчика за плечи и повела к одной из камер, на ходу отвечая на вопросы.

— Может быть, осмотрим здание Оперы, пока они снова не приступили к съемкам? — предложил Пол, оставшись наедине с Линн.

Она молчала, разглядывая носки своих туфель, и ее молчание показалось Полу ужасно оскорбительным. Но все же он заставил себя улыбнуться.

— Не упрямься, Линн. Оно внесено во все путеводители.

Взглянув на Пола, она едва заметно улыбнулась. Потом, нахмурившись, проговорила:

— Знаешь, это бессовестно. Бессовестно таким образом использовать мою любознательность.

— Хорошо, что ты наконец-то поняла… — ухмыльнулся Пол.

— Сомневаюсь, что смогла бы когда-нибудь понять тебя, — сухо заметила Линн.

Пол несколько секунд молчал, не зная, как реагировать на ее слова. Наконец, предложив ей руку, проворчал:

— Ну что ж, пошли.

Они поднялись по центральной лестнице, вошли во второй ярус главного зала и посмотрели вниз, на сцену. Бархат сидений и роскошные ковры делали этот огромный, погруженный в тишину зал еще более величественным. Прислонившись к закрытой двери, Линн разглядывала облицованные мрамором стены, балкончики и уютные ложи; она готова была смотреть куда угодно, только не на Пола.

— Взгляни. — Линн указала вверх; под потолком висела массивная люстра, напоминавшая огромный, украшенный бриллиантами колокол. — Ты знаешь, что она весит больше шести тонн? — Линн еще долго стояла, задрав голову.

Но Пола привлекали не сверкавшие под потолком холодные безжизненные стекляшки, а изящная шея стоявшей перед ним женщины. Наконец Линн опустила голову и, перехватив взгляд Пола, инстинктивно метнулась к двери, точно самка, почуявшая опасность. Но Пол ухватил ее за руку и привлек к себе.

— Линн, нам нужно поговорить. — Он взял ее за плечи.

Она отрицательно покачала головой и попыталась высвободиться, но Пол, оттеснив ее к ряду кресел, встал прямо перед ней.

— Что ж, я тебя слушаю, — проговорила она со вздохом.

Пол не ожидал, что мяч так быстро вернется на его половину корта. Поэтому выпалил первую пришедшую ему в голову бессмыслицу:

— Ты меня не выпускаешь.

— Что?.. — Линн в недоумении заморгала. — Я не выпускаю тебя? — Она толкнула его в грудь. — Ты сошел с ума, дай мне пройти.

— Линн, успокойся, пожалуйста. Я совсем не это хотел сказать. Просто неудачно выразился. Вчера вечером, во время обеда, тебе было не по себе, но я в этом не виноват. — Он немного помолчал. — Я только хочу сказать… Для меня очень важно знать, как ты относишься к тому, что произошло между нами. Я все же хочу…

— Чтобы мы остались друзьями? — Снова оттолкнув его, Линн пристально посмотрела ему в глаза. — Я даже не понимаю, что это означает, Пол. — Она повысила голос. — Помощь в день отъезда? Обмен рождественскими открытками? Полуночные звонки, чтобы поговорить о нашей лишенной любви жизни? Этого ты хочешь? — закончила она с вызовом.

— Нет, черт побери! — Крепко прижав ее к креслам, он с трудом сдерживал дрожь мгновенно пробудившегося желания. Линн потупилась, дыхание ее участилось, и Пол увидел, что под тонким хлопком ее тенниски вырисовываются набухающие соски. — Я хочу тебя, Линн, — проговорил он с дрожью в голосе и заглянул ей в глаза. — Я все время думал о тебе, о том, как хорошо нам было бы вместе. — Пол прикоснулся пальцами к ее груди и тотчас же ощутил напряжение в паху. — И мне кажется, что не только я об этом думал.

— Одного желания недостаточно. — Сделав глубокий вдох, Линн немного успокоилась. — То, что у нас было… это незначительный эпизод… Мы забудем…

— Значит, ты хочешь все забыть?

— Так будет лучше.

— Лучше? Для кого? — Стиснув зубы, Пол заставил себя отступить на шаг.

— Для нас обоих. Я привыкла к постоянству, а тебя хватает только на несколько дней, и этого не изменить. — Ее глаза наполнились слезами.

— Ты говоришь так, будто не существует ничего промежуточного, ничего, кроме пустоты, возникающей после физической близости и клятв в вечной любви.

— Для меня — нет, — прошептала Линн.

— Твоя вечность — сплошной ад. И надолго. Но я, к счастью, пока с этим не знаком, — добавил Пол.

— И я тоже. — Она грустно улыбнулась. — Но для меня это не причина отказываться от любви.

— Что ж, это воодушевляет. — Он усмехнулся.

— Я как-то сказала тебе, что верю в любовь, и не собираюсь за это извиняться. Возможно, я не искала ее, когда знакомилась с тобой, но я нашла ее и… — голос ее дрогнул, — рада, что так случилось. Для меня не имеет значения, как все закончилось.

Линн до боли в пальцах вцепилась в спинку кресла. Пол смотрел на нее, стиснув зубы; мысли роились в голове, путаные и бессвязные, и казалось, что миллионы строк из всех прочитанных им когда-то сценариев перепутались, перемешались, а переписывать все заново уже не было времени.

— Вечная любовь — не для меня, и я уже говорил тебе об этом. С тех пор ничего не изменилось. Вернее, я не изменился. — Пол потупился, отвернулся и шагнул к двери. Потом, не удержавшись, вернулся и пробормотал: — Линн, поверь, я забочусь о тебе. Если бы существовало что-либо…

— Я понимаю. — Она приложила ладонь к его губам. — Разве кто-то из нас виноват в том, что ты недостаточно заботлив?

Линн взглянула на него с кроткой улыбкой, и Пол, не выдержав, закрыл глаза. Загнав боль поглубже, он удержался от соблазна, не стал давать заведомо невыполнимые обещания. Почему Линн должна верить ему? Ведь он сам себе не верил… Значит, надо оставить ее в покое, убраться из ее жизни ко всем чертям.

Сжав ее руку, Пол поцеловал сначала кончики пальцев, потом ладонь, потом запястье… Кровь стучала у него в висках, и все вокруг словно заволокло туманом. Линн тихонько всхлипнула, и он увидел слезинку на ее щеке.

— Я знаю, мы еще увидимся до моего отъезда из Парижа. — Она через силу улыбнулась. — Квинн так планирует. Но мне хотелось бы, чтобы ты… поцеловал меня сейчас на прощание.

Пол молча смотрел на нее, прижимая к груди ее руки. Одному Богу было известно, как ему хотелось поцеловать ее, но он медлил. Наконец она закрыла глаза и прошептала:

— Только поцелуй меня как любовник — не как друг.

И тут он привлек ее к себе, прижался к ней всем телом, и губы их слились в поцелуе. Когда же ее язык коснулся его языка, Пол понял, что это настоящая пытка, потому что знал: такого больше не будет, никогда не будет.

Линн попыталась отстраниться, но Пол запустил пальцы в ее волосы и снова привлек к себе, и она, возбужденная и трепещущая, не сопротивлялась. Все крепче прижимаясь к Полу, она чувствовала дрожь его тела, чувствовала его желание. Наконец Пол не выдержал и со стоном отступил на шаг. Какое-то мгновение Линн смотрела на него широко раскрытыми глазами, потом покачнулась и ухватилась за спинку кресла; ее грудь вздымалась и опускалась под тонкой блузкой.

С минуту они стояли и молча смотрели друг на друга — смотрели с безграничным сожалением в глазах. Затем, по-прежнему не говоря ни слова, она направилась к выходу. У порога на секунду замерла, потом открыла дверь.

Она ушла. Пол не стал ее удерживать.

Загрузка...