Связи?

- Повыше меня, крепкий... Да, шрам у него вот тут, - Рачков ткнул себя пальцем в левую щеку, проведя небольшую горизонтальную полоску сантиметра на три ниже глаза.

Компаньоны переглянулись: Маркиз пожал плечами, Василию данное Славой описание приятеля убитого тоже, как видно, ни о чем не говорило. Однако Иван Копайгора вздрогнул и опустил глаза.

- А фамилию ты не помнишь? Напрягись, может, случится озарение? - почти дружелюбно обратился капитан к Рачкову.

- Чего мне напрягаться, если я её и не знал никогда? - ответил тот.

- Это Сеня Голубев, сын Андрея Филиппыча, - не сказал, а прошелестел старик и пояснил, хотя и так все было понятно: - Брат Жанночки.

- Что?! - в один голос воскликнули Маркиз.

А Коновалов, уставившись на толстяка.

ГЛАВА 5

Свентницкий остановил "Форд" на берегу Волги и занялся изучением карты, которую по праву можно было бы назвать достижением технического прогресса, но, как ни печально, западного. Такую карту не купишь в московском киоске. Изучив внимательно продукт труда сотрудников Центрального разведывательного управления Соединенных Штатов, любой человек, впервые оказавшийся в городе, план которого держал в руках лже-Сергеев, мог бы с легкостью заткнуть за пояс старожила, поспорив с ним, например, на предмет того, как проще добраться в тот или иной пункт на машине или общественным транспортом. Карта была, что называется, свежей, на ней имелись даже "незавершенки", причем в специальном приложении указывалось, до какого уровня доведены работы. Обозначались даже места, где, как у нас принято выражаться, "копают".

Потратив около получаса на изучение карты, Лео вышел из машины, намереваясь обследовать содержимое багажника и убедиться в том, что сумеет найти там все необходимое. Тут Свентницкого ждало некоторое разочарование. Поначалу он даже опешил, не обнаружив в багажнике ничего, кроме запаски, ящичка с инструментами и домкрата. Однако посмотрев внимательнее, он улыбнулся и в очередной раз похвалил Бена за предусмотрительность. Суть заключалась в том, что при внимательном осмотре становилось очевидно - багажник был недостаточно глубок.

Двойное дно. Конечно, если машину будут шмонать специалисты, они в два счета обнаружат тайник, но от обычного, не в меру любопытного гаишника, ищущего повод придраться к владельцу дорогой машины, с тем чтобы сорвать с него мзду, зашита вполне надежная.

Исследовав содержимое тайника, Лео убедился, что и тут Веньяминов в точности исполнил его пожелания. Под двойным дном багажника "Скорпио" находился большой длинноствольный никелированный пистолет с тремя обоймами, глушителем, лазерным прицелом и даже подплечной кобурой, разобранная снайперска винтовка, прибор ночного видения, наручники и ещё один пистолет, предназначенный для стрельбы усыпляющими зарядами, плюс снотворное в ампулах и несколько одноразовых шприцев.

"Даже бутылку водки положить не забыли, - Лео усмехнулся. Прочитав надпись на этикетке, он покачал головой и без своего обычного презрения к провинциалам подумал: - Патриоты доморощенные".

Напиток оказался местного производства: ликероводочный завод города S славился своей продукцией на всю страну и пользовался популярностью даже за границей. Впрочем, Свентницкому водка нужна была отнюдь не для того, чтобы вспрыснуть успешное окончание дела.

Лже-Сергеев закрыл тайник, положил сверху запаску, инструменты и захлопнул багажник.

Кобуру, пистолет и все остальные приспособления он взял с собой, не забыл и водку, которую убрал в бардачок.

Полный порядок. Рабочий день начиналс как нельзя лучше.

Теперь звонить.

* * *

Покинув квартиру и сделав ручкой Болеславу Рачковскому, которому Коновалов на прощание посоветовал сушить сухари, компаньоны и их клиент некоторое время молча сидели в машине Омара, потом капитан спросил:

- Почему вы нам раньше ничего не сказали про Семена, Иван Макарович?

- Вы же понимаете почему, Василь Андреич, - ответил старик, который очень обрадовался, что его наконец-то спросили об этом и дали возможность хоть как-то попытаться объяснить свое странное умолчание. - Как я мог говорить в присутствии Андрея, что его сын... бандит?

Филиппыч, конечно, знает... Ну и мне казалось, что это не имеет отношения к пропаже Жанночки.

- А теперь, я надеюсь, вам уже ничего не кажется? Стало быть, нет причин, которые могли бы помешать вам сказать нам все, что знаете? - спросил капитан старика.

- Он не мог убить этого парня и похитить девочку, все же она его сестра, проговорил Копайгора, причем слова его прозвучали как-то не очень уверенно. Ее ведь похитили, раз её там не было?

- Кто угодно может убить кого угодно, - пробурчал Коновалов, который, как видно, погрузился в размышления.

- Они похитили Жанну? - снова спросил Копайгора. - Ее ведь похитили, так?

- Все это очень странно, - нехотя проговорил капитан. - Вероятно, её уже не было там, когда зарезали этого парня, потому что никто не стал бы оставлять свидетеля. Работали профессионалы, поскольку, случись там пьяная драка, его бы просто пырнули ножом. Да и следов серьезной борьбы не видно...

Капитан не сомневался в том, что Жулыбина убили не случайно. Видимо, женолюбивый приятель брата пропавшей дочери Голубева, как выразился "шляхтич" Рачков, перешел кому-то дорожку. Интересно кому? И какую? Надо отправить находку на экспертизу, хотя и без этого понятно, что она собой представляет. Очевидно, каким-то образом произошла утечка веньяминовского товара, и покойный Жулыбин и Семен, несомненно, имеют к этому отношение, но какое? Необходимо было все выяснить, но в таком случае Василию неизбежно пришлось бы обращаться к старому своему приятелю, старшему оперуполномоченному майору Михееву, чего Коновалову делать совсем не хотелось по вполне определенным причинам: после происшестви (очень мягкая формулировочка!) на складе Джегоева Михеев, как говорится, точил на друга зуб.

И все-таки надо было ему звонить, кроме того, следовало вызвать милицию. Труп - он и есть труп. И Семен этот, где он?..

Размышления нарушил неугомонный старик, которого, естественно, волновала во всей этой истории только судьба дочки соседа.

- Где же она теперь? - спросил он, глядя на Коновалова преданными виноватыми глазами.

- Могла уйти домой... - Предположение звучало вполне правдоподобно, однако капитан чувствовал, что все далеко не так просто. Если Жанна находилась в квартире в момент убийства и те, кто зарезал Жулыбина, её каким-то непостижимым образом не заметили.. - Надо позвонить вашему другу.

- Конечно, конечно! - оживился старик, заметив метрах в ста от машины, в которой они сидели, несколько таксофонных будок - Я мигом!

- Подождите, - остановил его Коновалов - Это надо сделать как можно более дипломатично. Просто справьтесь о его самочувствии и все такое. Она ведь могла продолжить праздник в другой компании, вместо того чтобы домой идти

Старик часто-часто закивал.

- Да Андрей её, конечно, никогда не наказывал. Однако неизвестно, чего ей там на ум взбредет.. Девчонка, ребенок она ведь может просто испугаться, что отец станет ругать её.

Маркиз включил двигатель и тронул "девятку" с места.

- Куда?! - хором спросили Омара Копайгора и Коновалов.

- Машина смеяться будет, если мы пойдем пешком, - бросил Маркиз с усмешкой - К тому же мне тоже надо позвонить.

- А тебе-то куда? - удивился капитан.

- В наш офис, - ответил Омар, останавливаясь возле будок - Тут как раз четыре телефона, один, так сказать, запасной.

- Соскучился? - съехидничал капитан, который не упускал случая по-доброму подтрунить на тему романтических отношений между своим компаньоном и рыжеволосой красавицей Люси.

Они действительно очень хорошо смотрелись рядом. Обычно молчаливый и порой даже хмурый Омар, неукротимо яростный и бесстрашный, когда дело доходило до схватки с врагами, и толстушка-хлопотушка Люси. С её пухленькой, пышущей здоровьем мордашки почти никогда не сходила обворожительная улыбка. Тот, кто видел впервые подругу Маркиза, мог счесть её ветреной и недалекой, но это было далеко не так.

Они - отличная пара, американцы говорят про таких they do make a match! [Они подходят друг другу (англ.)]

- Кто-нибудь ведь мог позвонить и по делу, - ответил Омар и вместе со всеми направился к телефонам.

Жанна дома не появлялась Коновалов попросил старика позвонить Семену, который не ладил с отцом и давно уже жил отдельно - снимал квартиру вместе с очередной "женой". Телефон в их квартире молчал Михееву капитан звонить не стал, а набрав "02", не представившись, сообщил об убийстве Жулыбина. Из звонков, зафиксированных Люси, последняя сочла достойными внимания только восемь. Шесть из них сделала Ирма, один - адвокат Алексей Григорьевич Аксельбант, правая рука бывшего босса Омара, Сиявуша Ганджиева, и последним, всего несколько минут назад, позвонил неизвестный - очень любезный молодой человек Этот самый любезный молодой человек сказал, что у него дело к Коновалову и его другу, и интересовался, когда удобнее сегодня застать их дома. Люси, естественно, ответила - звоните.

Омар перезвонил Аксельбанту - городские власти уже несколько лет назад сделали таксофон бесплатным, - но адвоката нигде не оказалось, и Маркиз оставил ему сообщение на домашнем автоответчике, так как все та же Люси сказала, что "Алексею Григорьевичу вы, ребята, очень нужны, он просил разыскать вас".

- Ну что ж, - нехотя подытожил Коновалов, - на сегодня, похоже, все.

- Как?! - с отчаянием в голосе воскликнул Копайгора.

- Так, - едва сдерживая раздражение, ответил капитан. - Пока цепочка оборвалась, но унывать ещё рано. У меня есть кое-какие соображения. Поехали, что стоишь? - Последние слова были обращены к Омару, которого несколько задел приказной тон капитана.

- Куда изволите? - спросил он с издевкой.

- Вперед.

- Слушаюсь, барин.

Несколько минут они молчали, но потом Коновалов, заметив, что старик совсем приуныл, попросил:

- Расскажите-ка пока про Семена.

- Да что, Василь Андреич, тут особенного рассказывать? - тяжело вздохнув, начал старик. - Сеня нормально жить не мог никогда, ему все сразу хотелось иметь... все сразу... В армии земляка встретил, там они друзьями сделались не разлей вода. У Олега Тишкова брат был, вы знать должны...

- Знаю, - качнул головой Коновалов, который все то время, пока говорил старик, сидел на сиденье вполоборота к собеседнику. - Его убили на разборке полтора года назад.

Константина Тишкова бывший оперативник не знать, разумеется, не мог. Именно в драке с Костей и его приятелями проломили юному Васе голову монтировкой. Случилось это семнадцать лет назад, но такое не забывается.

Костя Тишков был человеком известным.

Один из наиболее могущественных бандитов в городе. Он набирал силу, кое-кому это не понравилось, и... произошла разборка с довольно незначительной по численности группировкой, которая не могла по своей мощи идти ни в какое сравнение с бандой Тишкова - под его рукой ходило до полусотни человек. Тем не менее он был убит. Кто-то очень сильный поддерживал неожиданных конкурентов Тишкова. Едва прослеживаемые следы вели на загородную виллудворец, в которой угнездился бывший нефтяной директор Сиявуш Ганджиев. Но, как и всегда, дядя Сиявуш оказался ни при чем.

Омар, разумеется, тоже знал Тишкова, но в беседу Коновалова и Копайгоры вмешиваться не стал. Маркиз, сам не понимая почему, очень злился на капитана, да и что это такое, в самомто деле, - поехали туда, поехали сюда, здесь сверни и тому подобное. Свою машину Вася разбил (трескать меньше надо, когда за баранку садишься).

- Получается, что Голубев состоял в банде Тишкова? - спросил Коновалов, он, собственно, даже не спрашивал, слова его звучали как утверждение.

- Да, - со вздохом проговорил Копайгора. - Надо было Андрею жениться Как за детьми углядишь, если пашешь и в выходные? Хотел Филиппыч как лучше, а вон что вышло Филиппыч, Филиппыч. - Старик опять сокрушенно вздохнул и вдруг с какой-то особенной нежностью добавил. - Это я его уж так при других зову Филиппычем, шестьдесят скоро мужику, а ведь я-то его молодым помню, Андрюшка он дл меня был...

Но Коновалов продолжал размышлять о Семене.

- А потом куда он подался? - не отставал он. - После того как Тишкова грохнули и банду их разогнали?

- Ну, - старик пожал плечами, - по мелочи они промышлять стали. Сеня, перед тем как с родителем вдрызг разругаться, дома жил, а потом Тишкова убили, смирный такой стал, тише воды, ниже травы ходил... Потом дружки разные появляться начали, в том числе и этот, брат Константина Тишкова. Ну, Олег, с которым Сеня в армии служил. Мало-помалу Семен вновь голову поднял, ну и на отца покрикивать стал, что, мол, вот...

- А вы многих его друзей знаете? - спросил Коновалов.

- Да знаю некоторых, Олега Тишкова, например...

- Это я и так уже понял, - прервал старика капитан. Он хлопнул Маркиза по плечу и скомандовал: - Давай налево.

Вместо того чтобы исполнить приказание, Маркиз резко ударил по тормозам, и "девятка"

тут же замерла, стала как вкопанная. Только большой вес - без малого сто двадцать килограммов - спас капитана, который успел выставить руку и удержаться, - в противном случае Вася влетел бы головой в стекло: что такое ремень безопасности, Коновалов знать не желал.

Больше всех пострадал сидевший на заднем сиденье Копайгора, который ткнулся лбом в крепкое, как камень, плечо Омара.

- Ты что, долбанулся, что ли?! - завопил на Маркиза бывший оперативник, сообразив, что причиной столь резкого торможения послужило вовсе не какое-нибудь неожиданно появившеес препятствие, а исключительно придурь приятеля. - Охренел?!

- Мне надоело! - взорвался в свою очередь водитель.

- Ты чего орешь? - опешил Коновалов, не привыкший к подобным реакциям обычно сдержанного компаньона. - Крыша поехала? Черти, что ли, мерещатся? Зачем тормозил? Нет же никого на дороге. И не было!

- Мне надоело! - повторил Омар, ещё сильнее раздражаясь. - Найми, блин, себе шофера!

Да, кстати, а где твоя тачка?

- У Бройдмана, - протянул капитан. - Ты же знаешь - я в яму попал, правый привод согнулся!

- Она там месяц стоит!

- Ну, это ты загнул... Всего-то недели три.

- Сегодня семнадцатое, так? - спросил Маркиз, хотя никто из пассажиров, сидевших в салоне его "девятки", счет времени не утратил.

- Ну.

- А в яму ты попал двадцатого августа, потому что нажрался!

Это было абсолютной правдой. Вася отмечал годовщину "падения тиранической власти большевиков". Правда, такая продемократическая позиция бывшего оперативника не мешала ему не менее бурно праздновать седьмое ноября и в некоторых случаях даже день рождения Вождя.

Хотя последнего Василий Андреевич и недолюбливал. А причина этой нелюбви заключалась в том, что дед первый и единственный раз в жизни наградил внука оплеухой за то, что тот первоклашкой написал: Ленин - жид, вместо Ленин - жив!

- Ну зачем ты так? - с укоризной спросил Коновалов друга. - У тебя сегодня день рождения, я думал - мы пропустим по стаканчику, хотел заехать в "Звездное"...

- Замечательно, - кивнул Маркиз. - Только я, как ты, наверное, заметил, веду машину, а за рулем не пью.

- Ну, я бы не стал утверждать этого с такой категоричностью...

- Хорошо, - с нажимом произнес Маркиз, подумав, что Коновалов, пожалуй, прав и он, Омар, во всяком случае со времени знакомства с Васей, приблизительно через день садится за руль "под мухой". - Допустим Но ты мог бы сказать мне об этом?

- Я тебе и сказал: налево поезжай, - улыбнулся Коновалов во всю ширину своей простодушной физиономии - На хрена ты тормозил?

- Ты можешь сказать конкретно: давай заедем в "Звездное", а не говорить: налево, направо, поезжай, притормози?., А потом, почему "Звездное"? Нам это не по дороге...

- Потому что там, как сказал Рачковский, ошибается Сеня Голубев и, возможно, Тишковмладший, - ответил капитан. Сказав это, он повернулся к старику и спросил: - Вы выпить не желаете?

Копайгора, который понял, что Коновалов приглашает его не ради выпивки и веселого времяпровождения, кивнул и проговорил:

- Не откажусь.

- А я вот откажусь, - огрызнулся Омар. Он рванул "девятку" с места с такой скоростью, что засвистели об асфальт протекторы. Через три минуты машина остановилась возле "Звездного", и притихшие пассажиры обрели наконец дар речи, который утратили, видя, с какой бешеной скоростью лавирует в потоке автомобилей их водитель. Несколько раз им казалось, что столкновение неминуемо, но... Омар верно оценивал себя: он отлично стрелял, здорово дрался и великолепно водил машину, управлять которой научился лишь в армии, в отличие от Коновалова, который впервые сел за руль отцовского "Москвича" ещё в дошкольном возрасте.

- Приехали, - бросил Маркиз. - Вылезайте.

- А вы что же? - спросил Копайгора.

- Извините, Иван Макарович, - произнес Омар, которому ни в коем случае не хотелось обидеть старика. - У меня дела... в конторе.

- Ага! Значит, все-таки соскучился? - спросил капитан с издевкой.

- Не твое дело.

- Ладно, - махнул рукой Коновалов и распахнул дверцу машины. - Мы посидим здесь часок, посмотрим, что и как, а потом я приеду.

Дождись меня, пожалуйста.

- Хорошо, - кивнул Маркиз и, пожимая руку старику, произнес: - До встречи.

- А, черт! Твою мать! - рявкнул капитан, который, выходя из машины, зацепился козырьком своей неизменной бейсболки за крышу "девятки". Головной убор свалился с буйной головы и упал на асфальт. - Это не к добру, - мрачно произнес Коновалов, водружая непокорную бейсболку на прежнее место, и упрямо повторил - Когда она падает - это не к добру

- Не иначе нажрешься, - безжалостно пробурчал Маркиз и, точно пожалев о своей грубости, спросил - Как потом добираться будешь!?

- Тут недалеко, пешком дойду или тачку возьму.

- Только учти, - опять съязвил Омар, - настоящему таксисту, в отличие от меня, придется платить.

- Я при деньгах, - важно ответил Вася, а его товарищ, пробормотав "Ну, я поехал", тронул с места свои "Жигули" "Девятка", быстро набирая скорость, помчалась вдоль сплошной линии припаркованных возле "Звездного" машин

Посмотрев Маркизу вслед, Коновалов и его спутник бодро зашагали вдоль высоких стеклянных окон кафе к его дверям.

Въехав во двор Васиного дома, Омар с удивлением увидел стоявшую у подъезда белую "тридцать первую" Маркиз поневоле обратил внимание на номер машины. Так и есть Аксельбант. Он, конечно же, мог купить себе самыйсамыи дорогой "Мерседес" самой последней модели, но, издавна предпочитая продукцию Горьковского, теперь. Нижегородского автомобильного завода, упрямо придерживался прежних пристрастий Аксельбант менял "Волги"

ежегодно. Началось это ещё в приснопамятные брежневские времена. Четырехзначный номер очередной "Волги", которую пригоняли адвокату из Нижнего, всякий раз соответствовал году, в который машина регистрировалась. Последнее время у Алексея Григорьевича возникли некоторые трудности с регистрацией как раз из-за номеров, которые, как известно, стали трехзначными Пришлось отбросить единичку "А 994 АГ" Таков был номер "тридцать первой", что означало - Аксельбант, зарегистрировавший очередную "Волгу" в тысяча девятьсот девяносто четвертом году, самолично прибыл на квартиру к Василию Коновалову Алексей Григорьевич, разумеется, не мог не понимать, что хозяин этой квартиры ненавидит его, а следовательно, догадывался, зная его характер, что можно ожидать большого шума.

Аксельбант был удивительным человеком, его следовало бы считать просто специалистом по вытаскиванию людей из неприятностей. Именно его в немалой степени должны были бы благодарить Маркиз и его компаньон за то, что после "безобразия", учиненного ими на складе господина Джегоева, им удалось остаться на свободе.

Весь город, несмотря на то что прошло уже больше четырех месяцев, все ещё говорил об этом.

Правда, огромную роль сыграло общественное мнение, подготовленное главным образом все той же ассоциацией "Наше будущее", в которую входили самые разнообразные и зачастую очень влиятельные люди города, объединившие свои усилия в борьбе за будущее своих и чужих детей.

Однако Аксельбант тоже приложил к "утрясанию дел" свою волосатую руку.

Большинство из членов этой ассоциации были, как принято выражаться, отцами и матерями семейств, но туда входили и другие люди, у которых, как у Людмилы Давыдовой - Люси, никаких детей вообще не было. Правда, её младшая сестра совсем недавно погибла из-за наркотиков, и Люси считала своим долгом бороться с распространителями отравы, причем делала это со свойственной ей страстностью и удивительным бесстрашием. В памяти Маркиза всплыли обстоятельства, при которых ему довелось познакомиться с рыжеволосой красавицей, и его слегка передернуло.

Он вспомнил, как полуобнаженная женщина без всякого стыда продефилировала мимо незнакомого человека - Омара - через невообразимо захламленную спальню Коновалова. Ладно бы только это! Вспомнить только, откуда выпорхнула эта птичка! Из кровати Коновалова! Теперь вот эта рыжая бесстыжая красотка запала в душу Маркизу, и вместе с ней в сердце Омара поселился целый клубок противоречий. Вася, правда, утверждал, что у него с ней ничего не было... Ему верить можно, но разве можно доверять женщине, которая способна вот так себя повести?

Мысли о ней все время будоражили Маркиза, зачастую приходя в его голову в самый неподходящий момент. Да уж, думы о ней то радовали его, то огорчали. У него было немало женщин:

несколько коротких романчиков, в том числе и со жрицами любви, - хозяин, то есть Ганджиев, контролировал и этот бизнес. Проститутки часто спали с парнями, которые их охраняли, но Омар чувствовал, что к нему девушки зачастую относятся как-то особенно, может быть, из-за того, что он никогда не требовал от них ничего и все время молчал. Другие парни любили хвастаться своей крутизной, а Маркиз... Маркиз понимал, сколь жалка и эфемерна крутизна парней, никто из которых не смог бы продержаться и минуты против него на татами. Он никогда не имел никакого пояса ни по какому из восточных единоборств. Однако женщины многое умеют чувствовать.

Сегодня, в день его рождения, мысли Маркиза были совсем не радостными. Вроде бы все так удачно разрешилось с собакой, которую, конечно же, совершенно случайно нашла Люси.

"А если бы этого не случилось? - спросил себя "частный сыщик" Хафизов. И с грустью сам же ответил на свой вопрос: - Тогда этот бугай до конца моей жизни издевался бы надо мной, называя собачником, собаколюбом, собаковедом, собаколовом, собакопридурком, - слова "кинолог" он просто не знает, - а возразить ему было бы просто нечего".

На ум Омару пришел только что случившийся маленький скандалец с Коноваловым. Теперь собственная язвительность казалась ему глупой и неуместной. Никого Вася, конечно, в этом "Звездном" не встретит. Ну что ж, пускай выпьет с этим смешным старичком. Вспомнив отца пропавшей Жанны, Маркиз помрачнел.

"И что теперь делать? - задал он себе тревоживший душу вопрос. - Легко было давать обещания, а где её искать? Хотя нашел же Вася боцмана, когда это казалось совершенно безнадежным делом? Да при чем тут чертов гуляка!

Кончились бы у него "бабки", и его просто бы вышвырнули на улицу из притона. Он прочухался бы и добрел как-нибудь до своей баржи. Пес с ним, с боцманом, это, наверное, все равно что прапорщик, хотя ребята волновались, значит, и вправду мужик хороший... Но тут-то девчонка, да к тому же малолетка..."

Омар давно уже выключил мотор и просто сидел, откинувшись на спинку сиденья своей многострадальной "девятки". От следующей посетившей его голову мысли Маркизу стало почему-то не по себе.

"Любой придурок может сейчас запросто подкрасться ко мне и прострелить башку, - подумал он. - Мы с Васей ведем себя так, словно бы нам совершенно некого и нечего опасаться в этом мире. Мы и правда вообразили себя героями спасителями Отечества. А разве бойня, которую мы устроили на складе, привела в восторг абсолютно всех? Веньяминов-то смылся, а уж кому-кому, а мне бы следовало знать, что люди вроде него никому и никогда ничего не прощают, даже в мелочах Да что Веньяминов? Ганджиев, мой босс, - хозяин города. Он сказал:

"Приходи". А что я ответил? Ничего... Откуда в квартире женолюбивого недоноска Жулыбина "Морская соль"? - Эта мысль казалась почемуто самой неприятной. - И все же, какого черта примчался сюда Аксельбант?"

Маркизу почему-то страшно не хотелось выходить из машины, что-то словно приковало его к креслу. Однако он понимал, что если Алексей Григорьевич, разыскивавший его по телефону, теперь примчался на ночь глядя на своей машине (обычно Аксельбанта возил шофер, но сейчас на "командирском" сиденье никого не было), значит, действительно случилось что-то важное.

Дыхание смерти... Дурацкий газетный штамп.

Газетчики же выдумали и лицо смерти. Его не существует, а вот дыхание, её дыхание, оно есть, - это огонь... Омару случалось чувствовать жар его пламени.

Огонь...

Следовало поскорее подняться в квартиру Коновалова, чтобы успеть побеседовать с адвокатом, которого, как и всех приближенных Ганджиева, капитан просто терпеть не мог, прежде чем приедет хозяин. Вася вряд ли вернется скоро, однако все-таки лучше поспешить В то самое время, когда Маркиз, сидя в машине под окнами Васиной квартиры, никак не мог оторвать свой зад от сиденья, размышляя на тему дыханий и ликов смерти, Алексей Григорьевич Аксельбант вел светскую беседу с Людмилой Давыдовой, которая за пятнадцать минут его пребывания в офисе Коновалова трижды успела предложить гостю выпить и перекусить. Люси, несмотря на троекратный отказ гостя, сварилатаки ему очень неплохой кофе и сделала небольшой бутерброд с салями и зеленью, который Алексею Григорьевичу пришлось все же съесть, чтобы не обидеть радушную хозяйку. Справедливости ради он не мог не признаться себе, что бутерброд оказался вкусным.

Все это время девушка болтала без умолку, и адвокат успел узнать массу интересного обо всем на свете. Однако Люси не только без умолку трещала, она ещё и задала целый ряд вопросов. Аксельбант в свойственной ему манере отвечал и слушал очень охотно, когда он говорил, его слова звучали совершенно искренне, и любой собеседник сразу понимал, что имеет дело с честным и хорошо воспитанным господином, просто замечательным, на редкость отзывчивым человеком по имени Леша Аксельбант.

Девушка тоже охотно отвечал на вопросы гостя, но тем не менее опытный адвокат Аксельбант не мог не почувствовать, что, доведись ему спросить эту болтушку о чем-нибудь действительно важном, вряд ли ему удалось бы выудить из неё нечто достойное внимания. Она моментально увела бы разговор подальше от щекотливой темы, бросившись заваривать ему новую порцию кофе или мастерить очередной бутерброд, которые она называла на американский манер сандвичами. Аксельбант понимал, что при этом ему самому пришлось бы ещё нахваливать её кулинарные способности и выслушивать рассказы о её школьных друзьях или о бесконечных достоинствах её подруги Мариши из видеосалона, где Люси работает.

И все-таки девушка ему очень понравилась, она не могла не нравиться, потому что так и излучала обаяние. От неё исходило простое человеческое тепло, которого напрочь лишен одинокий человек, ежедневно общающийся с людьми, давным-давно живущими постоянно преступая закон.

На Люси гость тоже произвел очень хорошее впечатление. Ей случалось видеть его раньше лишь мельком, и она помнила свое первое впечатление - перед ней какой-то родственник Маркиза. Этот человек был десятью-двенадцатью годами старше Омара, чуть повыше его ростом и помассивнее, но даже лица их имели отдаленное сходство, и одевались они, словно покупали вещи в одном магазине. Да так оно, наверное, и было. Вот только глаза и руки Аксельбанта были совершенно другими, чем у Омара..

Глаза гостя казались добрыми, но иногда, лишь на долю секунды, когда он говорил или слушал что-нибудь, а слушал он очень внимательно, в глубине их вспыхивал и тут же гас холодный, очень недобрый блеск. Руки у него были мягкие, а кожа на них нежная, и ногти холеные... Не то что руки Омара, твердые, как гранит.

Люси лишь на секунду задумалась, вспомнив это его прикосновение..

Маркиз все-таки заставил себя выйти из машины и, сам не зная почему, огляделся по сторонам. Днем во дворе Васиного дома кипела работа - возводили новое здание какого-то банка и одновременно делали капитальный ремонт старого, как принято выражаться, сталинского дома, который практически строили заново, сохраняя лишь фасад. Банк возводили очень быстро, дом реконструировали несколько медленнее, работали и сегодня, но по случаю субботы закончили раньше. В сталинском доме было уже темно, и Омару казалось, что черные глазницы окон смотрят на него с необъяснимой неприязнью. Маркиза иной раз, как он сам выражался, "заносило". Виделись ему странные сны, иногда и кошмары, особенно если приходилось смотреть на руины зданий или горящую технику Началось все это, конечно же, в Афганистане...

"Брось дурака валять, парень, - сказал себе Хафизов. - Нервишки разыгрались, что ж, надо вернуться к медитации и ежедневным тренировкам. Хватит сачка давить да с Васей пьянствовать..."

Омар внезапно испытал прилив некоторой гордости: все-таки на сей раз Васе не удалось затащить его на пьянку. Маркиз не сомневался, что Коновалов направился в "Звездное" для того, чтобы заниматься делом, однако знал младший компаньон и другое - никакое дело не помешает Васе выпить. Даже джегоевский склад они штурмовали изрядно набравшись. Впрочем, для бывшего опера по триста тридцать граммов, как он же и выражается, "на рыло" почти что ничего, а для Омара - изрядная доза.

Ну не любит Маркиз водку!

Аксельбант в очередной раз бросил взгляд на большие старинные напольные часы, потом на циферблат своего золотого "Ролекса" и мельком отметил, что часы в квартире Коновалова отстают на три минуты и что он сам, Алексей Григорьевич, находится здесь уже больше двадцати минут. Как раз в этот момент адвокат услышал, что замок входной двери звякнул, открытый ключом, в коридоре раздались шаги, и через несколько секунд на пороге кабинета возник Омар.

Они поздоровались.

- Как дела? - пробормотал Хафизов.

- Все нормально, Омар, как ты? - ответил адвокат, пожимая протянутую ему руку.

- Да все в порядке, я сразу же позвонил вам, как только Люси мне сказала. Пообщался с вашим автоответчиком, - сообщил Маркиз и спросил: - Что-нибудь важное случилось?

- Нет, ничего особенного, я насчет того обвинения, что выдвинул против тебя твой сосед из-за удара бейсбольной битой, - сказал Аксельбант, почему-то очень внимательно глядя на экс-охранника хозяина (так называл сам адвокат бывшего нефтяного директора).

- Что-нибудь новое? - удивился Омар.

- Желаете кофе? - спросила Люси, выручая Маркиза, который как-то даже и забыл, что оказался в Васиной квартире в роли хозяина. - Или чего-нибудь покрепче? У нас есть французский коньяк.

- Кофе - это здорово! - кивнул Алексей Григорьевич. И когда девушка, улыбнувшись, вышла, вновь внимательно посмотрел на собеседника и сказал: Поговорить надо.

Омар и сам понимал, что такой человек, как Аксельбант, не станет приходить к Васе в квартиру в такой час, не имея на то очень веских причин. Упоминание об упорном истце-соседе Маркиза было сделано лишь для отвода глаз.

- У меня дело, которое касается не только тебя, но и твоего... э-э-э... друга, - проговорил адвокат.

- Может быть, все-таки будете коньяк? - спросила снова вошедшая в кабинет Люси.

- Давай, - с нетерпением ответил Омар, понимавший, что гостю не хочется говорить с ним в присутствии Люси, чрезмерная заботливость которой грозила смыть их обоих с лица земли девятым валом внимания и предупредительности.

Она принесла коньяк, налитый в небольшие рюмочки.

"Те самые", - подумал Омар.

...Рюмочки были действительно теми самыми.

Их Люси раскопала в залежах Васиной "антикварной лавки", отмыла, за что ей пришлось выслушивать нравоучение от Коновалова. Он отчитал её за бесполезную трату времени. И в самом-то деле, зачем рюмки, когда человечество уже изобрело стакан? А стакан, в этом капитан был абсолютно уверен, и в Африке стакан. Что можно пить из наперстков, ему лично неизвестно, следовательно, правильнее всего выкинуть это барахло на помойку!

Когда затем девушка приволокла две бутылки французского коньяка, объясняя своему несговорчивому боссу, что именно для такого напитка и нужны эти самые рюмки, а он сам, не Вася, конечно, а коньяк, необходим для солидности на случай появления в доме какого-нибудь важного гостя, Коновалов сначала буркнул, что если ктото и приходит к нему в гости, то должен пить водку или там виски, что тоже, конечно, дрянь порядочная, но все же лучше коньяка. Люси, которая, как известно, в карман за словом не лезла, ответила, что если человек не понимает тонкостей жизни, то нечего и надеяться, что такой станет выпивать культурно.

Василия Андреевича её заявление неожиданно смутило, и он даже изъявил желание попробовать, что получится, если он решит постигнуть "тонкости жизни и станет выпивать культурно".

Одним словом, Вася предложил тост за новую жизнь. Люси, не чувствуя подвоха, налила три рюмочки, и все попробовали коньяк: то есть Омар и Люси отпили по глоточку, а Коновалов, опрокинув рюмку в свою луженую глотку, долго и старательно держал паузу, как великий драматический актер, всем своим видом показывая, что наслаждается букетом, а затем, попросив налить себе еще, отправил и эту порцию в свое бездонное чрево.

- Классный букет, мать вашу, - изрек он, всем своим видом показывая, что умеет ценить тонкие напитки. А потом вдруг неожиданно вскочил, схватил бутылку со стола и стоя влил в себя почти половину её содержимого, а затем как ни в чем не бывало произнес, с грохотом ставя бутылку обратно на стол: - Чтобы я больше этого дерьма у себя дома не видел!

Люси не сказала ни слова и даже виду не подала, что обиделась, но бутылку с глаз бешеного Васи убрала заодно с рюмками.

"Черт! Зачем только я сказал "давай"? Вот придет Коновалов, да ещё в дурном настроении, а так скорее всего и случится, если он никого не встретит в "Звездном", и нам всем тут, как говорится, "мало не покажется".

Однако дело уже было сделано, коньяк налит в рюмки. Когда Люси ушла готовить кофе, Маркиз и адвокат отпили по глоточку, последний покачал головой и произнес:

- Коньяк у вас, ребята, что надо, а вот другие дела обстоят неважно...

- Мне что, грозит расстрел за мордобой? - вырвалось у Омара.

Аксельбант строго покачал головой:

- Разумеется, нет. И ты понимаешь, что я здесь не за тем, чтобы говорить о твоем соседе.

Дадим ему немного денег, и он заберет свое заявление... Я специально оставил его: очень удачно, что на фоне вашего геройства пострадал, хм, простой человек. Обо всем этом можешь не беспокоиться. Дела обстоят гораздо хуже...

- Нам предъявляют ещё какое-нибудь обвинение? - спросил Маркиз вполне серьезно. - Мне думалось, что уголовное дело потив нас уже рассыпалось.

- Разумеется, - усмехнулся адвокат, - оно с самого начала было обречено, но я хочу говорить о другом, позволь мне все рассказать тебе. Я постараюсь быть краток.

Омар молча кивнул.

- Помнишь Хоботова? - спросил Аксельбант.

Маркиз вновь кивнул. Помнит ли он Алика Хоботова? Если и есть у Омара на свете враг, то это человек по кличке Хобот. Если есть люди, не способные прощать обиды, то Алик, который в последнее время в чести у Ганджиева, один из них. Маркиз унизил Хоботова на поединке, хотя вовсе и не желал делать этого.

- Так вот, - сказал Аксельбант, - я давно не видел этого типа таким веселым, как несколько дней назад. Я ездил в Москву, а он в Тольятти.

Да... он ведь теперь не разлей вода с Ревякиным, которого ты, надеюсь, тоже знаешь...

Знаком ли Маркиз с Ревякиным? На сей раз Омар не ограничился кивком.

- Так вы знаете, где Ревякин? - воскликнул он. - Он что, служит хозяину?

От волнения Маркиз назвал Ганджиева как встарь.

- Тебя, впрочем, должны волновать не Хоботов с Ревякиным, - строго проговорил адвокат. - Хотя они и предлагали хозяину выполнить для него некоторую работу. - Лицо Аксельбанта стало совсем серьезным. - Понимаешь, о чем идет речь?

- А при чем здесь Тольятти? - зачем-то спросил Омар, хотя уже начал догадываться, в чем дело.

- Я говорю с тобой только потому, что ты мне очень нравишься, и не хочу, чтобы случилось непоправимое, - Алексей Григорьевич сделал длинную паузу, во время которой он смотрел на собеседника очень внимательно. Адвокат уже было открыл рот, чтобы продолжить, но в этот момент в кабинет вошла Люси с кофе и бутербродами.

- А я вот решила сделать вам по сандвичу, - с улыбкой проговорила она. - С сыром, ветчиной, помидорами и зеленью. Годится?

Маркиз машинально кивнул, а Аксельбант проговорил:

- Спасибо, вы очень любезны. Такая красивая девушка и такая хозяйка! Это редкость в наше время.

Адвокату страшно захотелось вытолкнуть эту любопытную болтушку, но Алексей Григорьевич был из тех людей, которые умеют сдерживать свои порывы.

Люси вышла, не прикрыв за собой дверь, однако стук её каблучков по дубовому паркету коридора убеждал в том, что девушка ушла.

Приняв это на веру, адвокат решился продолжить.

- Хозяин велел Хоботову с Ревякиным нанять киллера, чтобы убить вас, проговорил Алексей Григорьевич. - Со стороны... А в Тольятти как раз есть один такой парень, которого знает Ревякин. Впрочем, ты тоже мог видеть этого человека, он уже работал йа хозяина.

- Зачем вы мне об этом говорите? - спросил Маркиз после недолгой паузы.

- Ты неплохой парень, а я я не хочу ненужного кровопролития, - ответил адвокат. - Старик закричал на меня, когда я сказал ему об этом. Он никогда в жизни так не разговаривал со мной. Э-э . - замялся Аксельбант, - я бы не хотел, чтобы он каким-нибудь образом узнал о нашей встрече. Старик не простит мне этого.

Как-то странно Аксельбант говорил о Ганджиеве. Впервые Омар заметил это ещё в апреле, когда адвокат пожелал с ним пообщаться, для чего Маркиза самым настоящим образом похитили. Изменился прежде всегда такой почтительный тон Алексея Григорьевича, слегка, почти неуловимо, но все же стал каким-то иным. И это "старик", все чаще звучавшее вместо привычного "хозяин"..

- Разумеется, - кивнул Омар - Я никому не стану рассказывать о нашей встрече, кроме Коновалова, он ведь тоже, как бы это сказать, лицо заинтересованное.

- А она? - Аксельбант с некоторой тревогой кивнул в сторону незакрытой двери.

- Люси? - переспросил Маркиз и сам же ответил: - Ну что вы? Только - Омар покосился на нетронутый гостем сложный бутерброд. - Надо бы съесть это.

- Я возьму с собой, - обреченно произнес Аксельбант, вставая.

- Я провожу, Алексей Григорьевич. - Они вышли.

* * *

Один из подопечных прибыл. Отсюда, с последнего этажа реконструируемого дома, объект, несмотря на то что уже почти совсем стемнело, был виден как на ладони. Несколько минут он сидел в машине, точно чего-то или кого-то ждал, потом вышел и с беспокойством осмотрелся по сторонам.

"Боится? - спросил себя Николай Крысин по прозвищу Крыса. - Это хорошо".

Крыса... Так зовут на уголовном жаргоне воришек, промышляющих у сокамерников. Тем не менее Николай не относился к категории этих презренных людишек, ниже которых разве что петухи. Крыса избрал себе вполне престижное и почитаемое ныне занятие, название которого звучало по-западному красиво киллер, или контрактер. Прозвище же свое он получил как из-за фамилии, так и из-за сильного внешнего сходства с животным-прототипом.

"Почему не приехал второй?" - спросил себя Николай, который решил дождаться момента, когда оба народных героя окажутся рядом, чтобы дать по ним автоматную очередь, а потом спуститься и добить из пистолета. Вот он, "калаш", лежит рядом в сумке, а "марголин" в подплечной кобуре. Что и говорить экипирован Крыса неплохо. За десять тысяч "зелени" можно потратить вечерок, проведя его на развороченном полу здания, под снятой крышей. Удобнее места, чтобы "отстреляться", и не найти. Тот парень, что приехал на белой "девятке", очевидно, подумал о том же, когда тревожно всматривался в темные глазницы окон строения. Впрочем, увидеть он ничего не мог.

Странным казалось лишь то, что друзья до сих пор не отправились отмечать день рождения одного из них в какой-нибудь кабак. Сегодняшний день именно из-за этого и был выбран заказчиком, который желал "преподнести подарок" своей жертве. Крысе высказали пожелание большого человека, который и оплачивал заказбоссу хотелось бы, чтобы мент умер первым - хотя бы и на несколько секунд раньше - на глазах у своего друга. Что ж, Крысе ли жалеть ментов?! Он постарается выполнить пожелание.

"Ничего, ребята, скоро я преподнесу вам подарочек", - усмехнулся Крыса про себя, как вдруг услышал совсем рядом какой-то хруст.

Рука его инстинктивно нырнула за пазуху, где в подплечной кобуре лежал пистолет, служивший Николаю вспомогательным оружием.

- И не думай, приятель! Одно резкое движение - и ты покойник, - услышал Крыса голос оказавшегося вдруг совсем рядом очень белокожего блондина лет тридцати пяти или немного старше. Он с удивлением уставился на пистолет с глушителем, который сжимал в правой руке этот неизвестно откуда взявшийся здесь человек, по виду и характерному "аканью" явно не здешний, скорее всего приехавший из Москвы.

- Какого хрена тебе здесь надо? - спросил наконец, обретая дар речи, Николай.

- Я думаю, того же, что и тебе, - отозвался блондин с некоторой долей ехидства, - руки держи так, чтобы я видел.

- Я здесь на деле, - сказал Крыса.

- Да что ты говоришь? - В словах чужака прозвучало некоторое, впрочем, явно притворное и издевательское восхищение. - Я тоже.

- Какого черта, а? Я тут подписался...

- Да ну? Какое совпадение! - с иронией отозвался незнакомец. - Похоже, у нас с тобой одни и те же подопечные! Тебе сколько платят?

- Да какое твое дело?! - буркнул Крысин, подумав о том, что неизвестный тип, возможно, не врет. На мента он ни в коем случае не походил. Комитетчик?

- Не хочешь, можешь не говорить.

- Два парня, один мент - живет вон в том доме, - произнес Крыса, кивая в сторону здания напротив. - Второй - его корефан, - добавил он, понимая, что перед ним все-таки его коллега, но совершенно не находя объяснения тому, что кому-то понадобилось вызывать специалиста черт знает откуда. Но блондин не дал ему времени для раздумий на этот счет.

- Я так и думал, - сказал он. - Так сколько же тебе платят?

- По пять штук баксов за морду, - нехотя отозвался Николай. Сумма, ещё несколько минут приятно будоражившая его воображение, показалась ему почему-то смехотворно маленькой.

- Ты совершенно не ценишь свой труд, - сказал "коллега" с сожалением.

- А тебе-то сколько платят, если тебя тоже наняли, чтобы их пришить? Насколько я могу судить, ты не здешний, приехал издалека?

- Я. Приехал. Издалека, - раздельно произнес блондин. - Тут ты правильно угадал. Мне за них только аванс червонец грина отвалили, - охотно сообщил неизвестный.

- Аванс? - переспросил Крыса. - Ух ты! Да что же они в Москве-то натворили? Ты ведь москвич, да?

Блондин кивнул, очевидно подтверждая правильность догадки собеседника, и проговорил:

- Просто насолили моему другу, и он немного рассердился, а я решил сделать ему приятное.

- Так давай пришьем их и получим наши "бабки", - пробурчал Крыса, чувствуя, что этот щеголеватый москвич почему-то вряд ли захочет принять его, кажущееся на первый взгляд весьма разумным, предложение.

- Нет, приятель, мне заплатят лишние двадцать штук, если я доставлю хоть одного живым. А такую возможность я вовсе не собираюсь упускать

- А, черт! - только и выдохнул Крыса, когда незнакомец назвал сумму.

- Так что извини, старичок, я не могу допустить, чтобы какой-то придурок испортил мне товар. Ничего личного, дружок, я бы сказал, ты мне даже нравишься, но работа есть работа, - добавил блондин, поднимая пистолет и нажимая на курок.

"Так-то лучше", - сказал про себя Леонард Свентницкий, свинчивая глушитель и убирая пистолет в кобуру.

Он поднял с пола стреляную гильзу и положил её в карман, затем снял с убитого куртку, отстегнул кобуру с пистолетом, потом не торопясь разобрал его автомат и сложил все оружие в стоявшую рядом сумку. Достал из заднего кармана джинсов Крысы бумажник, вынул оттуда деньги и бросил бумажник рядом с трупом.

Лео выглянул в окно и увидел, как объект, попрощавшись с каким-то человеком, севшим за руль "Волги", открыл входную дверь подъезда и скрылся за ней.

- Никогда не надо слишком торопиться, приятель, - сказал он, обращаясь к неподвижно лежавшему Николаю Крысину - Охота только началась.

Свентницкий поднял сумку и вышел.

ГЛАВА 6

- Сдается мне, что мы, Иван Макарыч, чересчур молоды для этого заведения! - заявил Коновалов старику, когда они вошли в кафе, которое в последнее время стало называться баром.

Тут было довольно шумно, в углу надрывалась рок-группа, играя какую-то довольно старую, знакомую Васе ещё с юных лет мелодию (наверное, что-то из репертуара "Битлз"), но исполняя её как-то по-новому. И бывший оперативник не мог решить, звучала она лучше или хуже, чем раньше Наверное, просто по-другому, а стало быть, все-таки хуже. Большинство присутствовавших можно было отнести к категории "ребят с "бабками" в кармане", разумеется, в зале наличествовало немало женщин, в том числе и девиц определенного рода занятий Возрастной диапазон посетителей трудно было назвать широким - даже и на первый взгляд становилось понятно, что людей старше Коновалова здесь найти трудно. Копайгора и вовсе смотрелся в этом заведении странно.

Вася взглянул на старика, который оторопело взирал на выплясывающих вокруг девиц, одетых, мягко говоря, легко. Капитан усмехнулся, а его спутник, застыв в нерешительности, произнес.

- Когда мне доводилось бывать тут, все выглядело совсем по-другому...

- А когда вы в последний раз здесь были? - поинтересовался Коновалов, пряча улыбку.

- Да сразу после того, как открыли. Мишка мой уже школу закончил, в университет экзамены держал. Он умный, хотя... - растерянно отозвался Копайгора и замолчал, понимая, что опять говорит лишнее.

- Все течет, все изменяется, - резюмировал бывший оперативник.

- Мы тут день рождения отмечали заводского одного... - закончил свою мысль спутник Коновалова.

"Есть чему удивляться", - подумал тот, прикидывая, сколько лет - двадцать или тридцать - прошло с тех пор, как открыли "Звездное".

Свободных столиков в зале почти не было, но двух довольно странных посетителей это, казалось, не особенно заботило, они отыскали для себя пару свободных мест возле стойки и взгромоздились на высокие вертящиеся табуреты.

Они выпили, посидели немного молча и заказали еще. Коновалов попробовал разговорить бармена, хмурого широкоплечего молодого человека лет двадцати пяти, - тот был знаком с Семеном, но сказал, что не видел его уже несколько дней. У капитана сложилось впечатление, что бармен либо талантливый актер, либо действительно мало знает про нужного им человека. В любом случае толку от него Васе с Иваном Макаровичем было немного.

Общаться с представителями администрации бывший оперативник не решился не хотелось показывать им липовое удостоверение работника милиции, что при определенном раскладе могло не дать ничего, кроме неприятностей. Нет, видимо, придется подключать бывших коллег.

"И чего на меня Михеич взъелся? - спросил себя Коновалов. Вот тут бы ему самому и ответить: - Скотина ты наглая, Васенька! Тебе - слава народного героя, а майору Саньке Михееву, твоему другу, - головная боль, отчеты да протоколы. Ты четыре месяца сначала в деревне прятался, самогонку трескал, а потом в город перебрался тем же самым заниматься: неверных мужей ловил за пироги, боцмана из кайфа выволок за два ведра раков.. Развлекался, одним словом, а дружок твой Александр Иваныч в бумагах утопал, его жена и дети почитай и вовсе не видели все лето. Даже на дачу вырваться не смог... - Но внутренний голос Василия Коновалова не был-склонен к подобным сантиментам. Ну и что? - спросил он Васю вместо ответа. - Чего злиться-то? Выпили да забыли".

Капитан посмотрел на циферблат подаренных Омаром часов, думая о том, что у Маркиза все-таки день рождения, нехорошо так с другом поступать, надо сворачивать на сегодня поиски А что подарить? Придется завтра искать, хотя, как известно, дорога ложка к обеду.

Час уже прошел В кабаке, по мере приема посетителями горячительных напитков, становилось все шумнее и шумнее. Пора было уходить.

Коновалов повернулся на своем табурете и, опершись спиной о стойку и опустив правую руку с пустым стаканом себе на бедро, стал разглядывать находившихся в зале людей, причем по лицу бывшего опера легко было понять, что его не особенно удовлетворяют результаты наблюдений. Васин сосед, тоже потратив несколько минут на изучение лиц посетителей и не узнав среди них ни одного из знакомых сына своего друга, затосковал. Толстяк в смешных очках сидел опершись локтями о стойку перед стаканом с коктейлем - водка с апельсиновым соком - и думал о своем. Пить ему не хотелось Так прошло ещё несколько минут. Потом Копайгора взял свой коктейль, сделал несколько глотков и повернулся к капитану.

- Неужели нет никакой зацепочки, Василь Андреич? - спросил наконец старик, стараясь заглянуть ему в глаза.

- Что? - не расслышав, переспросил тот.

- Я говорю, неужели нет никакой зацепочки, а? У вас ведь есть какие-то соображения, где её искать, правда? - с надеждой произнес он.

- Зацепочки-то всегда есть, - неопределенно отозвался Вася, искоса посмотрев на старика, и продолжал: - Не худо было бы, например, повидать подружку её братца и спросить кое о чем эту мамзель Вы случайно не знаете, где её можно найти?

- Да нет... - покачав головой, ответил толстяк и с надеждой добавил: Хотя телефон есть...

По нему адрес выяснить можно?

- Можно, - ответил Вася и опять подумал о том, что без милиции, то есть без майора Михеева, ему никак не обойтись.

- Хотите еще, товарищ капитан? - спросил старик, увидев, что собеседник его держит в руке пустой стакан. - Я угощаю.

Коновалов, когда находился при деньгах, любил угощать сам.

- Нет, спасибо, - ответил он, вставая - А вы?

Старик вежливо отказался, показав на недопитый стакан.

- Ну что ж, - произнес Вася. - Так как тут мы никого не встретили, думаю, придется продолжить расследование утром, которое, как известно, вечера мудренее. Надо будет навести кое-какие справки в милиции о Семене, кстати, вы не знаете, он где-нибудь работает?

Получив неопределенный ответ, бывший оперативник продолжал:

- Надо разузнать об этом убитом и об их приятеле - Тишкове. Брат Жанны, возможно, тоже в опасности В любом случае он нам нужен.

Капитан, разумеется, разделял тревоги Копайгоры относительно судьбы пропавшей девочки, но мысли о таинственной связи, обнаружившейся между случайным кавалером Жанны, оказавшимся приятелем её брата, и "Морской солью", не давали Василию как следует сосредоточиться на деталях дела.

- Я вот думаю, - нехотя выдавил из себя старик, - может, кто-нибудь из гостей того парня, э-э-э, увел её с собой до того, как произошло убийство?

- Такое и я не исключаю, - согласился капитан, который почему-то не верил в столь благополучный для несчастного отца девочки и его друга исход дела.

На все выяснения, даже если бывшие коллеги пойдут ему навстречу, на что капитан не оченьто рассчитывал, уйдет немало времени, а каждый прошедший день уменьшает шансы отыскать Жанну живой.

Коновалов расправил плечи и зашагал к выходу. Копайгора поднялся и засеменил следом, стараясь не отставать от своего спутника. Внезапно старик, точно что-то почувствовав, поднял голову и бросил скользящий взгляд на наполнявшую зал публику. Он тотчас же остановился и зашептал вдогонку Коновалову, но так громко, что на него сразу же обернулись несколько человек.

- Василь Андреич, товарищ капитан, тут есть один парень...

- Какой парень? - останавливаясь и поворачиваясь к старику, спросил Вася.

- Этот!

- Да что за хренота такая? - раздраженно переспросил Коновалов, которого выводил из себя людской муравейник вокруг него - Кто, скажите толком! И не шепчите, говорите нормально, у вас так намного тише получается.

- Вон он! - все тем же слышным за версту шепотом произнес толстяк, показывая пальцем в глубь зала так, что все находившиеся рядом моментально уставились в ту же сторону.

Вася посмотрел в направлении, указываемом толстым коротким пальцем Копайгоры, но не увидел ничего особенного, кроме сидевших за столиком трех коротко стриженных парней, которым на вид было лет около двадцатидвадцати пяти. Один из них обернулся и, взглянув на красноречивый указующий перст старика и на стоявшего рядом и пристально смотревшего на их столик амбала в солидном костюме, бейсболке и кроссовках, что-то быстро зашептал своим товарищам. Те, коротко взглянув на капитана и его спутника, кивнули, а их друг, выскочив из-за стола, начал пробиваться к выходу.

Бывший оперативник, ни о чем больше не спрашивая, ринулся ему наперерез, а Копайгора поспешил следом.

- Этого парня, того, что сидел ближе к нам, я как-то видел с Сеней да с Тишковым-младшим правда, давно... - пыхтя, пробормотал в спину Васе старик. Все эти слова Копайгора произнес обычным голосом, однако двое высоких крепкого сложения парней, составлявших компанию за столиком приятелю Семена, видимо, обладали достаточно хорошим слухом и расслышали его слова. Они выросли перед носом у Коновалова причем в их намерениях сомневаться не приходилось.

- Ты, наверное, жить не можешь без Семена? - сказал один из них старику, который выглядывал из-за правого плеча своего спутника - А какого хрена вам-то надо, ребята? - беззаботно осведомился Коновалов, глядя куда-то поверх их голов.

- С тобой, дубина, никто не разговаривает катись отсюда, пока цел, а мы немного потолкуем с этим старым козлом! - сказал один из них стоявший слева от капитана.

Вася неодобрительно покачал буйной головушкой.

- Обращаясь к людям, которые как минимум в два или три раза тебя старше, необходимо говорить "вы", запомни это, придурок! А меня зовут Василий Андреевич Коновалов, это ты тоже запомни, чтобы знать, кому отправить деньги за консультацию. А теперь валите оба отсюда, да побыстрее, пока я не уконтропупил вас тут всех на фик савсем!.. Вы что, не расслышали? - добавил он, видя, что тот, кто стоял справа, напротив выступившего из-за его спины Копайгоры, почему-то немного замешкался, бросив предостерегающий взгляд на своего товарища, который, однако, стоял к нему боком и просто ничего не заметил. И совершенно напрасно. Вася понимал, что просто так пройти им не дадут, и, чтобы сделать парней более решительными, добавил: - "Мастеркарды" с "Визами" я тоже принимаю.

- Я с тобой рассчитаюсь наличными и прямо сейчас! - рявкнул стоявший слева и от всей души ударил бывшего опера, целясь ему прямо в лицо. Не дожидаясь, пока удар достигнет цели, Вася отбил его левой рукой и, коротко размахнувшись, вложил всю силу своего могучего тела в любимый сокрушительный прямой правой.

Капитан давно не тренировался, отчего удар получился сильным, но толкающим, и парень не рухнул на месте, а оторвавшись от пола и пролетев несколько метров, сбил кого-то из танцующих.

Раздался женский визг и громкий мужской мат.

Друзья сбитого с ног парня отнеслись к неожиданно свалившемуся на них "снаряду" со свойственной постоянным посетителям таких заведений теплотой. Они подняли его с пола, но вовсе не для того, чтобы просто помочь встать и, отряхивая одежду, сочувственно поинтересоваться, не нужна ли пострадавшему помощь? Юноша и девица, которых ему "посчастливилось" сбить с ног, уже поднялись. Двое поднявших "грушу"

Коновалова, забыв о танцах, держали несчастного под руки, а оскорбленный несколько раз сильно ударил беднягу в живот и лицо, хотя у того уже и так перед глазами плавали разноцветные круги.

- Дай-ка мне, Вов, - произнесла пострадавшая девица хриплым голосом и, не дожидаясь ответа, отпихнула своего дружка, а затем дважды с разворота атаковала ногой Васин "метательный снаряд", угодив носком сапога парню в лицо.

Этого ей, однако, показалось мало, и ещё один удар каблука девицы пришелся ему прямо в пах. - Вот так!

Державшие несчастного парни отпустили руки, и страдалец с грохотом рухнул на пол. Несколькими секундами раньше четверо парней, сидевших за двумя соседними столиками, переглянувшись, поднялись и с весьма красноречивым видом направились к месту разборки, покинув своих дам.

- Наших бьют! - заорали сразу несколько человек.

Впрочем, всего этого "цирка" положивший начало представлению Василий и его спутник не увидели.

Через секунду после того, как коноваловский кулак-молот вывел из строя первого противника, Василий схватил за шиворот второго, который оказался куда менее храбрым или просто обладал лучшей памятью на имена, чем его друг. Капитан подтянул парня к себе.

- Семена знаешь? - рявкнул Вася ему в лицо. Тот кивнул.

- Где он?

- Не знаю... Дня три-четыре его тут не видел, говорят, его кто-то ищет.

- Кто? - не отставал капитан.

- Крутые парни. Не знаю их.

- А тот, который сбежал? - спросил Вася. - Он знает?

- Нет, наверное...

- Я спрашиваю, Семена он знает?!

- Семена тут многие знают, - заявил парень.

- Как его зовут?

- Симон... Сэмэн... Симонэ. - растерянно проговорил парень, перечисляя клички Семена.

- Мудак бестолковый! - рявкнул Коновалов и добавил: - Как зовут того, который сбежал?

- Генка... Соболев, он здесь работает, но сегодня не его смена... Просто зашел.

Капитан отпихнул парня и принялся прокладывать себе дорогу к выходу. Васино "Валим отсюда!", обращенное к сопровождавшему его старику, совпало с истошным "Наших бьют!", подхваченным с разных концов зала.

Копайгора послушно засеменил за ним. Никто уже не пытался их остановить. Сзади раздавались женские крики и визг, ругательства парней и хруст сворачиваемых скул.

- Куда же этот урод запропастился? - сказал Коновалов, оглядываясь по сторонам, когда он и старик оказались на улице.

- Черт его знает, - пожал плечами Копайгора, тоже, как и его спутник, оглядываясь по сторонам. - А здорово вы врезали тому парню, а, Василь Андреевич?! - добавил он, и глаза его под очками сверкнули молодым задорным огоньком. В голосе Ивана Макаровича не чувствовалось и тени подобострастия, просто какое-то детское восхищение - Я тоже в молодости неплохо дрался, любил это дело. Мы, бывало, на соседний двор или улица на улицу ходили...

- У нас тоже бывало, - сказал Коновалов рассеянно. - Мне Тишков башку монтировкой проломил... Старший, конечно... Черт! Не на небо же он вознесся, в самом-то деле?

- Тишков-то? Не думаю... - покачал головой толстяк. - На нем, говорят, и мокрое было...

На небо? Ну вы скажете... Уж скорее в ад!

- Да я про этого, как его там, Соболева, который деру дал, когда вы про Семена зашептали... Хорошо, что он тут работает, мы его в крайнем случае сумеем зацепить завтра.

Говоря это, капитан понимал, что все не так просто: Соболев, конечно же, заляжет на дно.

Парень явно принял его, Коновалова, за кого-то другого. Чего ему от незнакомых людей такого деру давать? Тем более если он в этом кабачке работает. Однако побежал-то он, услышав слово "Семен", так?

"Стоп, раз он тут работает, то, конечно, ставит тачку, если она у него есть, у служебного входа? - спросил себя Коновалов. - Надо проверить".

Не успел он подумать об этом, как рядом раздался звон разлетающегося вдребезги стекла и на тротуар всего в полутора метрах от капитана грохнулся тот самый парень, Вова, подружка которого так залихватски "мочила" свалившегося на неё Васиного противника.

- Эк тебя развезло, - неодобрительно бросил бывший оперативник, без всякого сочувствия посмотрев на парня, который лежал на спине и еле шевелил конечностями, как отравленный таракан.

- Смотрите, Василь Андреич! - закричал Копайгора, указывая пальцем на со страшным визгом вывернувшие из-за угла здания, в котором располагалось кафе, белые "Жигули".

Машины, выстроившиеся возле тротуара, отделявшего "Звездное" от дороги, были по большей части пусты, но в одной из них - сером "Мерседесе" наличествовал водитель, который кого-то ждал. Услышав грохот разбившегося стекла, шофер посмотрел в опущенное стекло правой передней дверцы. Ничего слишком необычного в том, что он увидел, не было, если не считать странноватой парочки, направившейся прямо к "Мерседесу". Лицо амбала в бейсболке показалось водителю знакомым, но прежде чем шофер успел что-либо сообразить, здоровенный мужик с необычайной ловкостью распахнул заднюю дверцу и плюхнулся на сиденье. Его спутник куда-то исчез. Впрочем, водителю было не до него.

Коновалов как ни в чем не бывало помахал перед носом повернувшегося к нему владельца "Мерседеса" раскрытым милицейским удостоверением, которое, впрочем, мгновенно закрыв, убрал.

- Я работник милиции, - проговорил Вася и бесцеремонно добавил! - Поезжай вон за той белой машиной! В ней преступник! - Коновалов показал в сторону мелькнувших задними огнями и скрывшихся за поворотом в конце улицы "Жигулей".

Водитель, казалось, все понял, кивнул и сделал движение как будто бы собирался снять машину с ручного тормоза, но вместо этого, резко повернувшись, ткнул Васе прямо в нос дуло пистолета.

- Хрен ты собачий, а не работник милиции, Коновалов, - заявил водитель, делая ударение на словах "работник милиции". - Вали отсюда, пока цел, я здесь кое-кого дожидаюсь.

"Убей, не помню, где я его мог видеть?" - подумал Василий, донельзя удивленный таким разворотом событий. Однако он ещё больше удивился, когда водительская дверца чуть приоткрылась и он услышал ставший уже просто родным за последнюю пару часов шепот: - Товарищ, э-э-э... гражда... господин, я дико извиняюсь, но вы так поставили машину, что я не могу выехать!

Владелец "мерса" повернул голову в сторону говорившего, и Вася обеими руками вцепился в его сжимавшую оружие руку, отводя её в сторону и одновременно выкручивая. Внезапно водительская дверца широко распахнулась, и капитан услышал звук, напоминавший тот, который получается, если сильно ударить в пол баскетбольным мячом. Рука с пистолетом ослабла, и бывший оперативник, легко завладев оружием, опустил его себе в правый карман пиджака. Тем временем Копайгора, вцепившийся толстыми пальцами в ворот пиджака водителя, резким движением выдернул обмякшее тело и немилосердно уронил его на асфальт, а через секунду Иван Макарович взгромоздился на место водителя.

- Можно мне сесть за руль, Василий Андреевич? - спросил он капитана и не без гордости добавил: - У меня "Победа" пятьдесят пятого года, на ходу, сам ремонтирую. Стаж - ни одного прокола в правах Так можно мне?..

- Вы уже сели, - со вздохом отозвался Коновалов. - Прошу иметь в виду - мы с вами совершаем угон транспортного средства.

- Надо оттащить его, - со вздохом кивнул головой старик, мельком взглянув на мирно "отдыхавшего" владельца "мерса".

- Некогда. Постарайтесь не наехать на него задним колесом.

Копайгора захлопнул дверцу и, включив мотор, дал газу.

- Вы видели, куда он поехал? - спросил он своего пассажира, имея в виду, конечно, белые "Жигули".

- Прямо до конца улицы, а потом налево, - ответил капитан.

Старик не сбавил скорость даже на повороте, он довольно скоро нагнал машину, в которой ехал удиравший, и плотно сел ему на хвост.

Минут, наверное, пять они гоняли по улицам с бешеной скоростью, но движение было довольно-таки сильным, и расстояние между машинами то сокращалось, то увеличивалось, но не слишком.

"Вот уж, право, Омарик номер два, - подумал Коновалов. - А где же, интересно, гаишники? Телевизор, что ли, все смотрят? Или квасят почем зря?"

Наконец у Соболева, видимо, сдали нервы, и он, резко затормозив, бросился бежать прочь из машины, нырнув в какую-то арку. Старик резко остановил "Мерседес" в полуметре от "Жигулей"

преследуемого, выдернул ключ из замка зажигания, проворно выскочил из-за руля и последовал за капитаном, который ринулся в ту же арку.

Они оказались в пустынном и довольно грязном дворе четырехэтажного дома. Оба, осмотревшись вокруг, переглянулись. Никого не было видно.

В некоторых окнах горел свет, откуда-то сверху доносилась музыка.

Пройдя весь двор из конца в конец, они никого не нашли, но обнаружили, что выхода из двора нет, а кирпичный забор достаточно высок для того, чтобы парень мог перемахнуть через него без какого-либо вспомогательного средства в виде ящика или лестницы, если только он не был чемпионом мира по прыжкам в высоту.

Осмотр мусорных баков тоже ничего не дал спутникам, которые стали оглядывать окна. Вдруг в одном ненадолго вспыхнул и тут же погас неяркий свет, было похоже, что кто-то зажег лампочку в глубине квартиры и потом погасил её, как если бы подходил к двери открыть на звонок.

Коновалов и Копайгора переглянулись, оба они подумали об одном и том же, конечно, кто угодно мог включить и выключить свет, но следовало проверить. А вдруг повезет? Не стоять же здесь в самом деле целую ночь в надежде, что преследуемого одолеет любопытство и он спустится посмотреть - а не ждут ли его внизу? Капитан и его спутник подошли вплотную к стене дома, на случай, если преследуемый рискнет выглянуть из окна.

- Четвертый этаж, первая слева, вон в том подъезде, - сказал Копайгора, имея в виду квартиру, в которой включили свет.

Вася кивнул и достал из кармана пистолет, отобранный у водителя "Мерседеса". Проверяя его боеготовность, Коновалов произнес:

- Хлопушка, но глаза вышибить он мне мог бы.

- Настоящий? - спросил Копайгора.

- "Вальтер", газовик, - Василий махнул рукой и хотел было убрать пистолет в карман, но передумал и спросил старика: - Умеете пользоваться?

- Ну чего уж тут? - обиделся тот. - Я ж воевал, что ж, с такой фиговиной не справлюсь?

- Вот и отлично, - продолжал Коновалов. - Возьмите пистолет, держите его в руке и, если этот парень откуда-нибудь выскочит - он ведь не знает, что оружие не настоящее, - постарайтесь задержать его до моего прихода. В крайнем случае стреляйте, а я пойду проверю квартиру, - закончил он, протягивая ему пистолет.

Тот взял его в руки и, внимательно осмотрев, слегка помявшись, произнес:

- Я, конечно, не имею права вам советовать, как поступать, Василий Андреич, но этот парень очень напуган. Машину ведь так не бросают, верно? Возможно, он боится, что вы его убьете...

Наверное, прибежал к каким-нибудь своим знакомым, а может, он сам здесь живет? Мне кажется, что лучше будет, если туда поднимусь я... Он ведь, пожалуй, ровесник моего Ваньки, чуток постарше разве, щенок в общем-то. Мне кажется, я сумею уговорить его спуститься, если пообещаю, что с ним ничего не случится.

- А если там сидит парочка здоровенных мордоворотов, вроде его дружков в баре? У вас неплохо получилось с водителем "Мерседеса", но эти ребята могут оказаться вооруженными, что тогда? - возразил Вася, хотя и чувствовал, что старик, вероятнее всего, прав и что стоит попробовать. Черт! Какие "вооруженные бандиты"?

Ведь не преступник же Соболев? Просто кем-то здорово напуган... Кроме того, если он вовсе и не заходил ни в какую квартиру, а вылез через люк на крышу? Ну и последнее - старик вряд ли сумеет поймать Соболева, если парень вздумает спуститься и посостязаться со стариком в беге.

Копайгора, очевидно, думал о том же.

- А если он откуда-нибудь выбежит? - проговорил он. - Мне его не поймать...

- Хорошо, Иван Макарыч, - сказал капитан. - Можете попробовать, но пистолет возьмите и в случае чего стреляйте, чтобы я мог прийти вам на помощь... В любом случае не задерживайтесь долго.

- Спасибо за доверие, Василь Андреич, - произнес Копайгора, и капитану показалось, что в глазах этого забавного толстяка заблестели радостные огоньки.

"Понимает ли он, что только что совершил преступление, угнав машину? подумал Коновалов. - А я понимаю?"

Копайгора расстегнул пиджак и стал запихивать "вальтер" за пояс.

- Поставьте на предохранитель, Иван Макарович, а то ненароком яйца себе отстрелите, - строго сказал бывший оперативник. - Газовик газовиком, а случись пальнет - мало не покажется.

- В моем возрасте яйца - вещь совершенно бесполезная, Василий Андреич, но в свое время я был ого-го!.. - проговорил старик.

"Ну не любит дед похвастать!" - без тени раздражения, скорее с каким-то насмешливым восхищением подумал Вася и проговорил менторским тоном, чтобы настроить Копайгору на более серьезный лад:

- И тем не менее лучше сделайте, как я сказал, только не забудьте потом снять, если придется стрелять, поняли?

- Слушаюсь, товарищ капитан, - отозвался старик (казалось, будь на нем головной убор, он бы просто козырнул) и, сделав то, что велел ему Василий, засунул наконец-то "вальтер" себе за пояс. - Вот так. Я пошел.

- С Богом, - напутствовал его бывший оперативник, доставая из кобуры свой "Макаров", взвел затвор и засунул пистолет на место.

Прошло несколько минут, Копайгора не возвращался, но и шума тоже слышно не было. Хотя это как раз ничего не значило, если прав оказался он, а не старик и там действительно сидела парочка качков, то они могли повязать старика без единого звука, а не то что выстрела. И всетаки что-то в глубине души подсказывало Василию, что Копайгора не ошибся" парень просто бежал куда глаза глядят. Отчего же он так напуган?

"Жаль, что позвонить Омарику неоткуда, - подумал Коновалов. Он посмотрел на часы и решил, что, если через три минуты старик не появится, надо подниматься наверх и врываться в квартиру. - Райончик-то - сплошной криминал, тут и в былые времена случалось за двадцать копеек резали, а сейчас и подавно..."

Район действительно был самым криминальным в городе ч относился к тому самому райотделу милиции, в котором служил опер Вася Коновалов до прошлого апреля. Несколько лет назад здешний участковый нелепейшим образом погиб возле двери одной из квартир в таком же мрачном четырехэтажном доме без балконов...

Старлей Олежка Сидорчук только женился, правда во второй раз, но по большой любви.

Вася с ним дружбы не водил, но знаком, разумеется, был.

Кто-то пожаловался участковому, что в одной из квартир .отсиживается либо недавно откинувшийся с зоны, либо сбежавший оттуда зек и что, мол, организовали притон, где курят анашу.

Старший лейтенант пошел Проверить, позвонил в квартиру, представился и... прямо через дверь получил в живот заряд дроби одновременно из двух стволов.

Убив милиционера, зек преспокойненько продолжил гульбу Соседи вызвали наряд. Примчавшиеся оперативники ранили преступника при попытке оказать сопротивление, то есть пострелять еще. Пуля со смещенным центром тяжести попала убийце Сидорчука в ногу, однако до больницы бандита живым не довезли. Он скончался по дороге. По правде сказать, не слишкомто и спешили...

Три минуты истекли, и Коновалов, с шумом выдохнув воздух и сказав себе "пора", вошел в полутемный подъезд. Он не успел преодолеть и двух ступенек, как услышал шум шагов неторопливо спускавшихся вниз людей и знаменитый шепот Копайгоры:

- Да говорю же тебе, дурень, никто не собирается тебя убивать, мы просто хотим помочь Симону, тьфу ты, Семену же! Понимаешь!?

Соболев что-то пробормотал в ответ, но что, Вася не разобрал, зато вновь услышал немыслимо громкий шепот старика!

- Да я же тебе говорю, что помню Семена с колыбели, я как его мать ещё только беременная им ходила, и то помню! Да что там, отец его сам вот таким же, как ты, щенком был... Ну, посуди сам, как я могу ему или вот даже тебе желать зла?

У меня внук такой же, как ты, и вот он, между прочим, по кафе да ресторанам не шляется, а на флоте служит...

Шаги приближались. Парень молчал, старик же упорно продолжал свой монолог:

- Расскажи товарищу капитану все, что ты сейчас мне рассказал. Василий Андреевич с его другом самые лихие ребята в городе! Как они мафию уконтропупили, а?! Если бы они и правда вздумали тебя убить, я бы тебе сам сразу посоветовал гроб заказывать!

Коновалов осторожно вышел из подъезда, и через несколько секунд перед ним предстали старик и тот самый парень, который дал деру из кафе, натравив на капитана и его спутника своих дружков. Его, точно упиравшегося бычка на веревке, тянул за собой Иван Копайгора, Василий про себя ухмыльнулся - так смешно это выглядело, однако мысль об угнанном "Мерседесе"

несколько портила настроение бывшего оперативника. Самое главное, Коновалов вспомнил, где видел хозяина машины. Тот, разумеется, не мог не знать бывшего работника милиции, потому что сам дослужился до капитана и в недавнем прошлом был оперуполномоченным, только в другом отделении милиции. Если Коновалова уволили за бескомпромиссность и неуемное желание воевать с мафией, то Блохин, такую фамилию носил хозяин "Мерседеса", именно за связи с представителями организованной преступности и был выгнан из органов.

- Это вот, Василий Андреевич, Гена, - показал на своего спутника Копайгора. - У него здесь девушка живет. И сам он тоже недалеко - в конце згой улицы.

"Ах ты, Гена, Гена-крокодил", - подумал вдруг Коновалов и улыбнулся, стараясь прикинуться этаким добрым дядей.

- Рассказывай, у меня очень мало времени, - проговорил он.

Чем дальше углублялся перепуганный Соболев в свое повествование, тем сильнее мрачнел капитан. Семен, безусловно, влип в дерьмо, да ещё в какое: теперь становилось ясно, что "Морская соль" попала к его дружку Жулику не случайно. Люди, посетившие "Звездное" накануне утром, считали себя новыми хозяевами наркотика и были отнюдь не расположены к шуткам. Однако товар к ним пока не попал, и они, судя по всему, справедливо винили в этом Семена и его приятелей.

Соболев, как правильно предположил Коновалов, услышавший произнесенное шепотом Копайгоры слово "Семен", связал появление устремившегося к нему могучего бывшего опера с утренними визитерами, хотя, по рассказам коллег (Соболева в момент прихода "крутых" в кафе не было - сегодня работает другая смена), те выглядели абсолютно по-другому. Однако у страха, как известно, глаза велики, а уж чего-чего, а страха своими рассказами все тот же Семен на Гену понагнал. Дошло до того, что, удирая от Коновалова, Соболев не придумал ничего лучшего, как угнать "Жигули" своего начальника - заместителя директора бара.

Ести стоявший перед бывшим опером парень не врал, а слова его походили на правду, брат Жанны находился в смертельной опасности.

Что, однако же, к сожалению, не проясняло судьбы девушки.

Следовало немедленно отправиться к Семену Голубеву, встретиться и поговорить с ним, если это ещё возможно.

"Все дороги ведут на виллу Ганджиева, - подумал капитан, которому очень не понравилось описание внешности типов, разыскивавших Семена. - Будь я проклят, если не там отыщу дедов "наган"!"

- Ладно, пошли, - сказал Коновалов. - Покажешь, где спрятался Семен.

- Я... я... я... - залепетал парень.

- Ты, ты, мать твою, ты! - передразнил его Коновалов, сразу переставая быть добрым дядей. - Тачку, придурок, даже не запер. Что шефу скажешь, когда её сопрут? Не знаешь, что ли, своего райончика? Здесь её за те двадцать минут, что мы потратили на поиски да на разговоры с уговорами, не то что спереть, по частям растащить могут. А ты время тянешь! Я, между прочим, тоже на улице "мере" бросил... чужой.

Аргумент оказался убедительным, да ещё Копайгора этак не зло, как говорят, по-отцовски пристыдил парня.

"Макаренко, еж твою..." - подумал Коновалов, видя, что тащить Гену за шиворот не придется.

- Ладно... Я вам покажу, - проговорил тот, и все двинулись к арке.

ГЛАВА 7

- Последняя, - вслух проговорил Семен, вынимая из пачки сигарету и чиркая спичкой.

Сигареты "Кэмел", хотя Симон согласился бы и на "Приму", которой не курил с давно уже миновавших дней армейской службы, действительно кончились. Это почему-то более всего повергало Голубева-младшего в отчаяние, поэтому и слово "последняя" он произнес так, точно настала последняя минута его жизни.

Впрочем, жизнь его действительно висела на волоске с того самого момента, когда он согласился на одно заманчивое предложение.

Однако и не браться, как тогда казалось, было бы просто глупо...

После того как погиб Костя Тишков, дела его младшего брата Олега, а стало быть, и Олегова закадычного армейского друга Сени Голубева пошли под уклон. Братва разбежалась кто куда.

Симон с Олежкой попробовали действовать сами, но времена уже наступили другие. Маленьким группам становилось трудно противостоять более крупным формированиям. Симону с друзьями, конечно, кое-что перепадало, но все больше по мелочи. Мало-помалу бригада и вовсе распалась.

Голубеву повезло: он устроился в одну фирму, торговавшую автомобилями, как это последнее время принято, в "рассрочку наоборот". Кредит - замечательное изобретение акул западного капитала. Ездит человек на машине и выплачивает за неё деньги, и у нас теперь так, то есть почти так, - человек выплачивает, но... на машине не ездит. Правда, фирма, в которую взяли Семена, пока машины гражданам отпускала, однако Сеня не был столь наивен, чтобы предполагать, что так будет продолжаться всегда. А значит, даже своей невеликой должности, как принято выражаться, "старшего помощника младшего черпальщика" он скоро лишится, и что тогда делать?

Тут и подвалили два этих парня.

- Хочешь, - спрашивают, - пятьдесят кусков и новую тачку в придачу?

Сеня чуть не поперхнулся, понимая, что пятьдесят кусков - это не пятьдесят тысяч, а при сентябрьском курсе сто двадцать пять миллионов деревянных. Решил, что парни глупо шутят или издеваются.

Парни? Какие там парни - одному под сорок, другому, как видно, за, и, судя по разговору и вообще по манере общаться, шутить они не любят, а стало быть, говорят серьезно. Парни изложили суть дела, и Сеня понял, что все громадные "лимоны" придется поделить на троих или четверых, это по усмотрению самого Симона, так как он, если можно так выразиться, бригадир. Однако обещанную "девяносто девятую"

Сеня получит сам.

Суть дела заключалась в том, что в один прекрасный день, о котором бригадира предупредят заранее, из пункта А в пункт Б на обычных "Жигулях" два человека повезут определенный товар, который нужен заказчикам. Необходимо напасть на машину с грузом в пункте В. Никакой мокрухи, оружие только газовое, все необходимо проделать быстро без лишних "телодвижений".

И без глупостей, так как заказчики будут находиться рядом. Вопросы только по делу.

Состав бригады Сене долго обдумывать не пришлось. Жулик - мужик хотя и не крепкий, но в технике разбирается отлично, а самое главное - классный водитель. Само собой, Тишков - у двухметрового Олежки крепкие кулаки, черный пояс по карате и большой опыт разборок.

Парню было у кого учиться - старшего брата, Костю Тишкова, знали многие. Ну, и он сам - Семен.

И вот прекрасный день наступил. Заказчики снабдили всем необходимым и продумали все до мелочей.

Семен с Тишком на машине заказчиков сели на "хвост" "девятке" с товаром. Машина шла довольно быстро, и был на её пути один предательский переулочек, из которого, получив от бригадира сигнал по рации, на неожиданно большой скорости вылетел "ГАЗ-52". Вылетел и вписался прямехонько в правое крыло "девятки". Сеня еле затормозить успел, чтобы самому не врезаться в потерпевшую аварию машину, водителю, а особенно пассажиру которой впору было первую помощь оказывать, а не газком опрыскивать. Однако друзья, конечно, и не подумали помогать пострадавшим. Они преспокойненько забрали товар - два здоровых чемодана да кейс с кодовыми замками - и смылись на выданной заказчиками машине.

Успех превзошел самые смелые ожидания, что, безусловно, отразилось на состоянии участников операции.

Севший за руль Жулик чуть-чуть лишнего "притопил". А тут, на беду, гаишник и палочкой машет. Нечего и говорить, что, вместо того чтобы останавливаться, Жулыбин изо всех сил ударил по газам. И это, когда, проехав ещё всего несколько кварталов, вся бригада, бросив свой "жигуленок" и пройдя через двор на параллельную улицу, должна была пересесть на другую машину и преспокойненько отправиться на встречу с заказчиками.

Машину-то они бросили, но совсем не там, где нужно, и, оставшись "безлошадными", забрались на какую-то стройку, чтобы перевести дух и решить, что же теперь делать.

Симон и сам теперь не помнил, кто из ребят произнес роковые слова о том, что не худо бы посмотреть, что же все-таки лежит в этих чемоданах и "дипломате", который они так удачно стянули у неизвестных лохов. Да и так ли уж важно было теперь вспоминать, кто это предложил, когда Серега и Олег мертвы, а он, Сеня, сидит здесь и ждет смерти?

Осмотрев чемоданы и кейс, ребята, разумеется, заметили на них милицейские печати.

Наступила минута молчания. Кто нарушил его, Симон не помнил. Кажется, Жулыбин-Кулибин, именно он в тот момент, держа в руках "дипломат", произнес:

- Хотите лукнуть? Открою так, что никто и не заметит.

- А замки? Они же кодовые? - хором удивились друзья, которым следовало спросить у своего приятеля нечто совсем другое. Например, задать ему вопрос: "А зачем?"

Никто этого не сделал.

- Кодовые? - ухмыльнулся Жулик. - Дерьма-то пирога.

Увидев то, чем доверху был набит кейс, ребята просто вспотели.

- Здесь не меньше пол-"лимона" "зелени", - растерянно проговорил Тишков в наступившей тишине и, подумав, добавил, показывая на чемоданы: - А сколько же тут?

И действительно, если в "дипломате" лежало полмиллиона в купюрах не выше двадцатки, то сколько же их могло оказаться в чемоданах?!

Однако осмотр последних разочаровал ребят.

- "Колеса" какие-то, - огорченно проговорил Жулыбин - специалист в том, что касалось наркотиков.

Вновь наступило молчание, и нарушил его Тишков.

- Это дерьмо пускай забирают себе, не жалко, - сказал он, привставая, и, посмотрев на все ещё сидящих на корточках перед кучей денег друзей, решительно добавил: - А "бабки" - наши, мы их сперли, а не эти уроды!

Симон и Жулик поднялись.

Сумма, которую им должны были заплатить за работу, казалась теперь просто смехотворной.

Ну и правда, не смешно ли? Десятая часть от того, что оказалось в "дипломате", плюс товар, который тоже кое-чего стоил.

То, как выглядели синеватые таблетки, обнаруженные ими в чемоданах, заставило их вспомнить, о чем писали буквально все городские и даже некоторые московские газеты, о чем неустанно твердили все местные средства массовой информации четыре месяца назад. Склад Джегоева, блестящая операция органов правопорядка и контрразведки... "Морская соль"...

И без того было уже понятно, кого они гробанули.

Что делать"? Отдать товар заказчикам, получить свои жалкие пятьдесят тысяч и... загреметь в каталажку? Кто бы сомневался, что после такого позора ограбили средь бела дня - доблестные органы правопорядка, вкупе с не менее доблестной контрразведкой, станут буквально рыть рогом землю?

Кстати, а как получилось, что товар повезли два человека на обыкновенной машине? Где находилась охрана?

Да, заказчики - парни крутые, а каков же тот кто стоит за ними? Следующий вопрос радовал куда меньше: захочет ли большой босс оставлять в живых исполнителей? По всему выходило, что вряд ли.

Становилось ясно - надо драпать из города, да так, чтобы пятки сверкали.

Однако поразмышляв, посоветовавшись и выкурив все имевшиеся при себе сигареты, друзья решили не спешить. Ясно, что и милиция, и ФСБ перекроют сейчас все вокзалы и аэропорты будут всюду устраивать проверки. Одним словом, несмотря на то, что лиц похитителей никто из пострадавших или случайных прохожих видеть не мог - грабили они в масках Брежнева - благоразумнее всего было затаиться. Оставался, правда, ещё гаишник, но в то, что тому удалось запомнить лица водителя и пассажиров пролетевшего мимо автомобиля-нарушителя, не особенно верилось. К счастью, у Тишкова имелись ключи от квартиры каких-то приятелей, которые уехали за границу недели на две или три, что давало друзьям-подельникам крышу над головой.

Дом до которого надо было добраться ребятам, находился довольно далеко, нанять такси или частника они побоялись - слишком уж приметный багаж при них находился. Бросить его они тоже не решались - вдруг что? Решили так:

один из них - выбрали Жулика - пойдет к запасной машине, в которую они должны были пересесть час назад, и пригонит её сюда, благо ключи от тачки у них имелись, а сама она находилась всего в нескольких кварталах от стройки.

Серега, разумеется, в восторг не пришел, но делать нечего - Семена заказчики слишком хорошо знают, Тишков приметный, к тому же Серега самый лучший водитель, сумеет оторваться, если что.

Жулыбин машину пригнал, но когда друзья спустя полчаса - старались не слишком быстро ехать - оказались в нужном им районе, сидевший за рулем Жулик начал бить себя в грудь, уверяя, что за ними "хвост". Двум его товарищам мерещилось то же самое, но они были посмелее, и у них хватало сил убеждать себя, что их чрезмерная подозрительность - результат излишнего возбуждения.

Но Жулыбин настаивал. Он, что называется, сделался буен.

- А если у нас маячок под задницами? - срывавшимся на крик голосом спросил он товарищей. - Тогда давайте развернемся да прямиком рванем в первую же ментовку!

Все понимали, что теперь, когда они едут на машине заказчиков в место, прямо противоположное тому, где должна была состояться передача товара, объяснять что-либо будет бесполезно. Укрыться в камере от неминуемой мести мафии никто, конечно, не надеялся. Пришлось последовать настояниям друга и бросить машину, тем более что спасительный дом находился довольно близко.

Но просто расстаться с машиной Жулику казалось мало, он остановил её возле одного дома, где, как было известно Сергею, имелся сквозной подъезд, через который они и вышли. На всякий случай...

Спустя сутки ребята, убедившиеся, что никто за ними не гонится, отогрелись душами. По телевизору никто ничего не передавал о "похищении века". Обидно даже...

Между тем, быстренько подъев довольно скудные запасы продуктов в холодильнике хозяев, ребята всерьез столкнулись с проблемой голода.

Надо было выйти в магазин и чего-нибудь купить, благо денег хватало.

Сделать это вызвался неожиданно повеселевший Жулик. Он вообще заявлял, что неплохо бы купить не только "хавки", но и "бухла" и, конечно же, снять телок, раз уж на руках такие "бабки".

Друзья показали приятелю свои увесистые кулаки, но в магазин отпустили...

Вот так глупо и начинаются большие неприятности!

Жулыбин исчез. Друзья пришли в замешательство. Наступил вечер, ни заказчики, ни милиция не появлялись. Парни, прообсуждав ситуацию до хрипоты, пришли к выводу - если бы Кулибина поймали, то давно бы уже явились и за ними. Серега парень неплохой, но, если начнут бить, долго не продержится. Значит, дело в другом. Сходили в магазин вдвоем. Никто их не повязал. Ребята поняли, что друга потянуло на подвиги. Семен догадался сунуться в чемодан с наркотиками и, увидев, что замок-"молния" заперт не до конца, все понял. Теперь веселье Жулика можно было объяснить - пропало несколько таблеток.

Следовало что-то немедленно предпринять.

Решили звонить.

Сначала для конспирации пользовались таксофоном, благо он находился рядом с подъездом, потом плюнули и стали без устали накручивать диск пузатого зеленого телефона.

В квартире, которую снимал Жулыбин, неизменно откликался АОН, фиксировавший все поступавшие звонки. Спустя сутки кто-то поднял трубку бездушной машины. Друзьям повезло, они услышали голос товарища... Однако настоящим везением это все-таки считать не следовало.

Семена не удивил тот факт, что Жулик находился на вершине блаженства, друг орал чтото про то, как он счастлив, говорил про какую-то телку и, конечно, звал в гости, чтобы разделить с друзьями свой праздник.

Парни посовещались и решили, что если Серега живой и на свободе, то, может быть, им ещё удастся исправить свою ошибку и отвести от себя беду?

Вытаскивать Жулика из кайфа поехал один Семен.

Он поднялся на лифте и, оглядываясь по сторонам, заспешил к знакомой квартире. Ничего подозрительного по дороге он не заметил, однако сердце все равно тревожно стучало: что-то не так, что-то не так, что-то не так. Что-то и правда было не так. Голубев понял это, когда оказался возле двери, из-за которой, как ему показалось, веяло могильным холодом.

Семена затрясло.

Вероятно, виной этому было взвинченное состояние его психики, а возможно, и то, что он уже на лестничной клетке ожидал услышать звуки веселья. Судя по тому, в каком состоянии разговаривал с друзьями по телефону Кулибин, иначе и быть не могло.

"Заснул, что ли? - подумал Сеня, стараясь избавиться от подозрения, что это совсем не так.

Голубев почему-то никак не мог заставить себя нажать на кнопку звонка. Наконец ему удалось справиться с собой. Раздались заливистые трели и стихли, в квартире вновь воцарилась глухая тишина, показавшаяся Семену даже гнетущей.

Просто зловещей. - Или свалил куда?"

Поняв, что звонить бесполезно, Сеня с досады несильно толкнул стальную, обшитую дерматином дверь. К его удивлению, она подалась.

Семен нажал на выключатель и осмотрелся вокруг. В большой комнате творился невообразимый хаос, словно веселье в ней продолжалось не меньше недели. Жулик оттягивался за всю масть.

- Вырубился, подонок! - проговорил сквозь зубы Симон, который, едва включив свет в спальне, увидел валявшегося рядом с диваном приятеля. - Вот гад!

Сеня сделал шаг вперед и... замер как вкопанный. К горлу подкатил комок. Голубеву случалось видеть убитых - зрелище не из самых приятных, но когда твой друг плавает не в луже красного вина, а в собственной крови, ты чувствуешь нечто другое, особенно если знаешь, что послужило тому причиной.

Сеня простоял так, наверное, минут десять-пятнадцать, затем, заставив себя погасить свет, он, стараясь не бежать, поспешил покинуть квартиру. Оказавшись на улице, он сделал несколько глубоких вдохов.

Свежий воздух отрезвил Сеню. Надо было спешить и первым делом предупредить Тишка, чтобы взял "бабки" и винтил с хаты.

"Руль за сто, что явка провалена!" - стучало в мозгу Семена, спешившего к телефонам-автоматам.

Дозвониться до второго подельника Семен не смог. Он несколько раз набирал номер, но трубка все время отвечала противными короткими гудками. Сеня попытался звонить из всех четырех таксофонов, результат был один и тот же.

Выругав друга за то, что тому в самый неподходящий момент приспичило куда-то звонить, Сеня решил, не теряя времени, мчаться в квартиру, где оставался Тишков.

Голубев быстро поймал такси и через несколько минут, озираясь по сторонам, входил в подъезд знакомого дома.

Только бы они не опередили его!

Не надо нервничать Не надо нервничать!!

- Ну открывай же, мать твою! - прокричал Семен. - Заснул, придурок?

История повторялась. Никто в квартире не отзывался на длинную заполошную трель звонка.

В ярости Сеня хватил по двери кулаком и, когда она распахнулась, застыл на пороге. ЧТО?!

Он заставил себя войти, не умом, а скорее подсознанием почувствовав, что людей в квартире нет. Живых людей. На сей раз Семена всетаки вырвало, и было от чего. Картина не могла бы не впечатлить даже весьма бывалого человека.

Бывший десантник, обладатель черного пояса по карате, крутой парень, участвовавший во многих разборках, Олежка Тишков лежал с простреленными коленями, истекая кровью, привязанный к спинке опрокинутого на пол стула. Даже кисти вывихнутых из суставов рук были сломаны, вместо глаз зияли пустые окровавленные дыры...

Казалось, что эта искореженная груда мяса, которая ещё меньше часа назад была человеком, вышла из-под рук садиста из гестаповских застенков.

Самым страшным во всем этом было то, как выглядело горло убитого: под подбородком зияла огромная рваная рана. Одним словом, Олежке просто вырвали горло. И Сеня, сам не зная почему, понял вдруг, что тот, кто сделал это, не пользовался никакими инструментами - клещами или щипцами. Пальцы неизвестного чудовища положили конец невыносимым страданиям Олега Тишкова.

Это был какой-то кошмарный сон. Но пробуждения не наступало.

Сеня застонал и рухнул на ковер, содрогаясь от спазм, выворачивавших его уже давным-давно опустевший желудок.

Первое, что бросилось в глаза Семену, когда он немного пришел в себя и приподнялся, был зеленый пузатый телефон, валявшийся на полу, трубка лежала чуть в стороне. Становилось понятно, с кем разговаривал Олег, когда друг тщетно пытался дозвониться ему.

По учиненному в квартире разгрому можно было догадаться, что Тишков пытался сопротивляться.

Оба чемодана и кейс исчезли. Это обстоятельство почему-то ободрило Семена.

Может быть, удовлетворив свою кровожадность и получив свое, заказчики не станут так жестоко мстить ему?

Друзья погибли, их не вернуть.

Стараясь не смотреть в сторону того, во что превратился Олежка Тишков, Семен побрел к выходу из квартиры.

Немного денег у него осталось.

"Что делать? Вернуться к отцу? - спросил он себя. - А кто тебе сказал, что все кончилось?"

Сеня распахнул дверь и вышел в коридор.

Лифт остановился как раз на этом этаже.

"Не надо, чтобы меня кто-нибудь увидел здесь", - подумал Голубев и инстинктивно попятился.

Поздно!

Увидев первого из двоих мужчин, вышедших на лестничную площадку, Сеня похолодел от ужаса.

Они!

Голубев, развернувшись, чуть ли не в прыжке помчался назад в спасительную квартиру. Прошмыгнув внутрь, он всем телом навалился на дверь и успел закрыть её на задвижку.

Впрочем, радоваться Семену пришлось недолго: хлипкая типовая дверь задрожала под мощными ударами. Было ясно, что долго она не продержится.

Сеня кинулся к балкону и посмотрел вниз.

Третий этаж. Мысль о том, во что превратился Тишков, заставила Голубева оценить расстояние, отделявшее его от земли, несколько иначе, чем при иных обстоятельствах.

Он решительно перемахнул через перила и, повисев несколько секунд на руках, разжал пальцы как раз в тот момент, когда преследователи, преодолев преграду, ворвались в квартиру.

Ему повезло: приземление прошло удачно.

Спасибо отцам-командирам, научили правильно падать. Он даже не ушибся, только поцарапался о ветки куста, в который угодил.

Ему повезло...

Сеню зазнобило, в квартире, где он сидел, не было ни одного целого окна, а вечером после захода солнца - не лето уже - становилось прохладно.

"Водка в бутылке - с полстакана, наверное, - тоже последняя, - подумалось ему. - Выпить, что ли?"

Семен взял бутылку за горлышко и слегка взболтнул, прислоняя его к губам, но глотка не сделал. Что-то помешало ему. Наверное, запах, показавшийся почему-то особенно противным.

Света он не зажигал, странно, дом был пуст - всех жильцов выселили, а электроэнергию и газ не отключили... Семен знал, что в некоторых квартирах обитают бомжи, но тут, на четвертом, последнем этаже, никого не было. В квартире имелся несломанный замок, который умел открывать официант из "Звездного" Генка Соболев, живший неподалеку. Квартира принадлежала каким-то его знакомым, которые недавно переселились в другой район. Они оставили здесь старый сломанный диван и табуретку.

Семену повезло: Соболева он встретил, буквально наткнувшись на того на улице, где оказался, сменив несколько "моторов", стремясь оказаться как можно дальше от квартиры, в которой нашел свою ужасную смерть его закадычный армейский друг Олежка Тишков.

"Повезло, - подумал Семен. - Хотя... все бесполезно. Надо сдаваться ментам! Лучше срок отмотать, чем... Срок? Все равно найдут... В камере хоть пытать не будут. Просто прирежут, как Жулика".

Долго ли удастся просидеть здесь? Этот вопрос Семен задавал себе несколько раз. Ну будет Генка притаскивать еду и сигареты. А если ему надоест? А что будет, когда наступит зима? Хотя какая там зима? Денег и на месяц не хватит...

Семен все чаще и чаще приходил к мысли, что надо сдаваться властям, идея эта становилась все более отчетливой и почти желанной. Вот только одно: сумеют ли они защитить его? Вряд ли...

Сеня никак не мог заставить себя выйти из квартиры.

Скорее бы приехал Генка, очень хотелось курить! Последняя сигарета растаяла незаметно.

"Перед смертью не надышишься, - произнес в голове Семена чей-то жестокий насмешливый голос. - Сигай-ка вниз, там асфальт, долго не промучаешься..."

Нет, этого Семен тоже делать не хотел. Бежать? Без "бабок"? Ха-ха!

"Черт. Ну почему так хочется курить?"

Негромкий стук в дверь заставил Семена подпрыгнуть. Это не Генка - тот должен был стучать, как условились. Они!

Первой мыслью было бежать по пожарной лестнице, которая находилась как раз за окном, затем, воспользовавшись люком другого подъезда, спуститься вниз и...

"А если Генка забыл условный стук? - мелькнуло в голове у Семена. - А может, это соседбомж? Вдруг у него найдется папироска?"

Стук повторился.

Семен решился, он поднялся и подошел к двери.

- Кто там? - еле слышно пролепетал он, потом повторил вопрос немного громче.

- Эй, мужик, - проговорил кто-то хриплым голосом. - У тя нет чего выпить?

В голосе неизвестного чувствовалась мольба.

Семену представился этакий заскорузлый мужичонка в ватнике и зимней шапке, который ходит так всегда, независимо от времени года.

- Есть, - сознался Семен, но немедленно задал встречный вопрос: - А у тебя курить есть?

- Найдется, - проговорил мужик все тем же хриплым голосом и добавил: "Беломором" вот разжился.

Тем самым "договор о намерениях" мог считаться заключенным на словах. Оставалось открыть дверь.

Немного помедлив, Сеня произнес:

- Сейчас открою.

Щелкнул замок, и не успел Семен взяться за ручку, как дверь сама распахнулась и вместо заскорузлого мужика в прихожую вошли, нет, ворвались...

Они!

* * *

- Какие люди, да без охраны! Какие люди! - услышал Вася знакомый голос, когда он и его спутники вышли из арки, ведущей во двор дома, в котором жила подружка официанта-гонщика Гены Соболева.

Капитан чуть отвлекся, обдумывая план дальнейших действий, и до него как-то не сразу дошло, что рядом с "Мерседесом" Блохина припарковалась хорошо знакомая синяя "семерка", возле которой стояли два странноватого вида человека: один из них был толще Коновалова и Копайгоры, вместе взятых, а второй, наоборот, - настолько худ, что его милицейская форма казалась снятой с чужого плеча. Из-под козырька фуражки, которая все время сползала, виднелась физиономия зайца из мультсериала "Ну, погоди!".

"Вот черт! - подумал Вася. - Только этих идиотов здесь и не хватало".

- Подойдите вон к той машине, ребята, - скомандовал милиционер-толстяк, показывая дулом своего "ПМ" на длинный серый корпус "Мерседеса".

Оторопевшие спутники Коновалова молча повиновались.

- Упритесь руками в крышу и широко расставьте ноги, - крикнул толстяк и добавил, обращаясь лично к Коновалову: - А тебя, гад, что, все это не касается?

Заяц наскоро обыскал арестованных и велел им повернуться и вытянуть руки. Те вновь повиновались. Тут напарник толстяка столкнулся с некоторой проблемой: арестованных было двое, а наручники - одни. Возникла необходимость принимать решение, а делал это обычно старший и по возрасту и по званию. На него-то и посмотрел тщедушный коллега - младший лейтенант Олег Кожевенков по кличке Толстый или - чаще - Заяц.

Однако тому было явно не до него.

- Наконец-то ты вляпался, Коновалов! - гнусно улыбаясь во всю ширину своей круглой физиономии, сказал старлей Федор Нилов по прозвищу Тощий.

- Какого хрена, ребята? - с легкой укоризной в голосе проговорил Василий, обращаясь к бывшим своим коллегам из "родного" Центрального райотдела. - Вы что, обиделись на меня за прошлый раз? Ну, так я ничего лично против вас не имел тогда, так уж получилось...

- Ты только послушай, Олег, - повернулся к другу Тощий, - какой симпатяга этот господин Коновалов, этот чертов народный заступник! - И затем, обращаясь к Васе, добавил: - Ты устроил драку в кафе "Звездное", угнал машину, размахивал перед носом у её владельца фальшивым удостоверением работника милиции... - Толстяк сделал паузу, но только на секунду, а затем продолжил, как в старину говорили, вычитывать вору вины: - Ты избил несколько человек, грязно ругался, угрожал расправой порядочным людям! И ты уверен, что тебе это сойдет с рук? Ты и твой друг - народные герои, да? Вам все можно, да? Подними руки, сволочь!

В интерпретации Нилова некоторые из деяний, совершенных в тот вечер его бывшим коллегой, выглядели несколько преувеличенно, но вообще-то являлись абсолютной правдой. Взять, к примеру, удостоверение. Свою собственную "корочку" Васе пришлось сдать в процессе разбирательств по апрельскому делу. Однако Омар, у которого как раз имелся под рукой нужный человечек, сварганил себе и другу две новые ксивы. Вася был "повышен" в звании до майора, а скромный Хафизов превратился в старшего лейтенанта Александра Аязова, на имя которого у Маркиза даже имелся паспорт...

Выслушав обвинительную речь Нилова, лжемайор не рухнул на колени и не залился горючими слезами раскаяния. Он даже не поднял руки.

Старлей Нилов повторил приказание уже более нервно. Результат оказался тем же.

- Подними руки, гад! - неожиданно высоко взвизгнул Тощий - Ну хорошо, хорошо, - сдался Коновалов. - Только можно я подниму одну? - Не дожидаясь ответа, он поднял правую руку и тут же с сомнением спросил: - Может, лучше другую? Так лучше?

Пока Вася таким образом занимался гимнастикой, полы его пиджака распахнулись, и...

- Ты вооружен! - торжествующе воскликнул Нилов и, резко повернув голову к поглощенному проблемой нехватки наручников коллеге, приказал: - Возьми у него пистолет.

Говорят: дружба дружбой, а служба службой Нилов и Кожевенков были друзьями и служили вместе.

Тем не менее слова, сказанные товарищем, Зайцу страшно не понравились. Дело в том, что оба они уже однажды арестовывали Коновалова, и для Олега эта попытка кончилась сотрясением мозга. Впрочем, для Нилова последствия оказались ещё более неприятными... Однако ему, видимо, этого показалось мало, и Федя горел желанием отомстить.

Холодея от ужаса, Заяц представил летящий ему в лицо огромный, величиной едва ли не с его, Олега, голову, кулак Коновалова. У младшего лейтенанта затряслись колени и неприятно заныло в низу живота, но, собравшись с силами, он пробормотал:

- Подожди, Федь, я должен тут разобраться с наручниками, и потом, м-м-м, почему бы тебе самому не забрать у него оружие?

- Делай, что я тебе говорю! - заорал напарник - Или я тебя самого сейчас пристрелю, урод несчастный!

Кожевенков поперхнулся от обиды, ему жутко захотелось удрать куда-нибудь подальше отсюда, только бы не видеть ни этого проклятого грубияна Коновалова, ни вконец озверевшего друга.

- Да не ссорьтесь вы, ребята, - проговорил Вася примирительным тоном и улыбнулся, делая шаг к продолжающему держать его на мушке Нилову и медленно опуская вниз руку.

- Не двигайся, Коновалов, или, клянусь тебе, я нажму на курок! - заорал старший лейтенант, причем даже в блеклом свете уличного фонаря было видно, что лицо его стало совершенно багровым от злости.

- Ты можешь застрелить человека, с которым работал столько лет, из-за какой-то ерунды!?

Ты что, спятил, Федь? - увещевал Вася бывшего коллегу, медленно приближаясь.

- Можешь не сомневаться, скотина, я выстрелю, если ты сделаешь ещё хотя бы шаг.

Расстояние между Коноваловым и толстяком медленно сокращалось, теперь их разделяло не более двух метров. Копайгора и Соболев, охраняемые совершенно лишившимся мужества Кожевенковым, опустили руки и, стоя рядом с машиной, вместе со своим стражем наблюдали за развитием событий.

Улица была не слишком-то многолюдной, но все-таки какое-то движение на ней наблюдалось Однако все - как водители, так и пешеходы - старались держаться подальше, старательно объезжая и обходя странную группу из трех человек и двух милиционеров, выяснявших отношения возле трех автомобилей весьма разнообразного вида.

В этом районе любопытство было не в чести.

Не вовремя заданный вопрос или не в меру любопытный взгляд мог дорого обойтись неосторожному человеку.

- Стой, Коновалов! Стой на месте! - прохрипел Тощий. Его ладонь, сжимавшая рукоятку "Макарова", стала совершенно мокрой.

Вася сделал ещё маленький шажок, потом другой, сокращая расстояние, отделявшее его от обезумевшего Нилова, а вернее, от дула его "ПМ" приблизительно ещё на полметра.

- Стою, стою, Федь! Видишь, я стою, что ты так кипятишься? Тебя же так удар может хватить, старик, успокойся, подумай о своей жене...

- Не смей говорить о моей жене, сука! - Нилов заорал так, что в доме за спиной у бывшего оперативника кое-где зажегся свет в окнах и несколько смельчаков рискнули высунуть свои любопытные носы в щелочки между шторами.

- Как скажешь, Федя, только ради Бога не сердись... - с сочувствием проговорил Василий.

Позиция была занята. Оставалось ждать момента.

- По какому праву вы нас арестовываете? - раздался вдруг голос Ивана Копайгоры. - Я честный труженик! Я пять-де-сят лет за станком простоял! Воевал! Ранения имею! Награды! Я не позволю, чтобы меня хватали какие-то придурки, какие-то шуты гороховые, какие-то недоделки, недоноски, уроды, я не поз-во-лю, чтобы меня обыскивали и оскорбляли! - голос старика задрожал.

При этих словах опешил даже Коновалов. Кто кого тут оскорбляет?

А Копайгора и не думал униматься:

- Но вы ещё пожалеете об этом! У меня старший сын живет в Москве, он адвокат, к самому министру в кабинет дверь ногой открывает! Он приедет (тут уже становилось не совсем понятно, кто приедет: адвокат ли Михаил Копайгора или сам министр внутренних дел) и со всех вас погоны поснимает, весь ваш проклятый райотдел разнесет к чертовой матери! У меня внук на флоте, он... Я вас всех тут уконтропуплю на фик!..

Старик едва не задохнулся и потому на секунду прервал свой гневно-обличительный монолог.

- Что? - Нилов повернулся, тараща глаза, уставился на раскипятившегося не на шутку старика и, естественно, на миг выпустил из виду бывшего коллегу.

Более всех своей речью Копайгоре удалось впечатлить Кожевенкова. Младший лейтенант никак не мог взять в толк, где, в каком таком отсеке внутри этого мирного, уютного на вид старичка, вполне по возрасту годившегося Олегу в дедушки, смогла разместиться столь неслыханная наглость.

Сбиваемый ею с ног и уносимый в неведомые дали, Кожевенков, словно сквозь сон, увидел, как Коновалов схватил своей клешнеобразной лапищей запястье Нилова, а затем, сделав подскок, обрушил сжатую в молотоподобный кулак кисть правой прямо на багровую физиономию старшего лейтенанта. Бывший коллега отодвинул ослабевшую руку с пистолетом далеко в сторону и ещё дважды двинул Нилова, видимо, для верности, сначала по необъятному пузу, а потом снова по физиономии.

Федя медленно сполз на землю. Коновалов, нагнувшись, поднял его "ПМ" и, подходя к Зайцу, сказал:

- Дай мне взглянуть на твою "пушку".

Тот достал из кобуры пистолет и, держа его за ствол, медленно протянул Коновалову ручкой вперед.

- Спасибо, - поблагодарил Коновалов. - Я всегда знал, что из вас двоих хоть ты-то один нормальный.

- Ты же мог его убить, Василий Андреич? - пролепетал заплетающимся языком младший лейтенант.

- Да ни хрена ему не будет, старик! Наоборот, я его спас. Если бы не я, его бы точно хватил удар. Ты же видел, что с ним было? А так полежит чуть-чуть и встанет, как огурчик... Ты, кстати, не знаешь, чего это он так разошелся?

- Ну... он тогда очень рассердился на тебя, - проговорил Кожевенков, переминаясь с ноги на ногу. - Из-за того, что ты тогда сказал про его жену, что, мол, будто ты к ней, ну, это, в гости наведывался, пока он на службе.

- Просто поверить в это не могу, он что, серьезно? - с искренним удивлением проговорил Коновалов - Ты не шутишь?

- Какие там шутки, Вась. Они страшно поссорились... У Феди просто крыша поехала. Он стал такой подозрительный.

- Да иди ты, старик, из-за чего? Я же просто пошутил! Бля буду!

- Я так и думал, Вась, - обрадовался Заяц. - Я ему говорил, что, мол, ты пошутил и все такое. А он...

- Ты ему скажи, как очнется, пусть не сердится на меня, я же не со зла...

- Хорошо, конечно, скажу, в чем вопрос! - обрадовался Кожевенков.

В это время раздался свист протекторов по асфальту, и из-за угла вылетела белая "девятка", которая, промчавшись мимо "группы товарищей", вдруг резко затормозила, затем так же неистово рванулась назад и остановилась прямо перед всей странного вида компанией. Правая дверца машины открылась, и оттуда высунулось лицо водителя, до изумления похожего на Омара Хафизова.

- Что за дела? - спросил приехавший, к Васиному удивлению оказавшийся именно Маркизом. - Я тебя жду, а ты мотаешься по городу на краденой тачке, устраиваешь побоища в барах и вообще ведешь себя так, словно это у тебя сегодня день рождения...

- Извини, старина, - виновато развел руками Коновалов, не совсем ещё понимая, каким образом мог оказаться здесь его друг. - Я тут ребят встретил... ну, и немного заболтался... А как ты нас нашел?

- Долгая история, - махнул рукой Омар - У меня такое ощущение, что дела наши на сегодня ещё не закончены, или я не прав?

Коновалов кивнул и принялся раздавать приказы.

- Ты, - он ткнул пальцем в Соболева, - садись в свою тачку - поедешь впереди и будешь показывать нам дорогу, только не гони и не вздумай смыться, понял?

Гена опасливо покосился на тушу мирно отдыхавшего на асфальте милиционера Феди и, преданно посмотрев на Коновалова, часто-часто закивал. Было видно, что парень хочет что-то сказать, но не решается открыть рот.

- Ну? - подбодрил его Василий.

- Это тут недалеко, - наконец выдавил из себя Гена. - Может, вы сами... Капитан сделал строгое лицо. - Нет? - Соболев сник. - Я понял.

- "Мере", Олег, я оставляю на тебя, - сказал капитан Кожевенкову. - Это тачка Блохина из Кировского отдела, знаешь его? Нет? Ну, Федято знает, Коновалов махнул рукой в сторону Нилова. - А теперь извини, старик, нам некогда. Да, только не позволяй Нилычу садиться за руль, лучше позвони в Октябрьский, это ведь в их районе Телефон знаешь? - Младший лейтенант покачал головой, Василий на память назвал шесть цифр и заставил Кожевенкова повторить их дважды. Покончив с этим, капитан обратился к компаньону, который припарковал машину и, выйдя из нее, подошел поближе. - Поехали.

- Что-то в тебе не хватает, не пойму, - проговорил Омар, всматриваясь в Коновалова с таким видом, будто мучительно старался что-то вспомнить.

- Что опять не так? - не понял тот. - Если тебе нужен маршрут, то спроси вот этого парня...

- Бейсболка! - просиял Маркиз.

- Черт! - Вася растерянно провел рукой по волосам. - Куда она делась? Как это я не заметил? - Он огляделся по сторонам, но при беглом осмотре местности ничего не заметил.

- Эй, Василь Андреич, - робко спросил Заяц. - А это... вон там... не она в луже лежит?

Бывший оперативник посмотрел в ту сторону, куда указывал пальцем Кожевенков, и действительно заметил в неизвестно откуда взявшейся, пожалуй, одной-единственной на всю улицу грязной луже свою бейсболку.

- А, черт! - растерянно произнес он. - Как она туда могла попасть? Везде же сухо, откуда здесь эта лужа?

Загрузка...