«Не думала, что ты можешь думать обо мне так плохо», – гласило пришедшее, наконец, послание от Веры, – «Я действительно хотела поговорить с замом вашего редактора. Действительно о тебе. Каюсь. Но ни о каких просьбах и речи быть не могло. Я просто хотела побольше узнать о тебе. Но Стас в этом случае оказался не менее полезен.»
Игорь почувствовал, как его лицо заливается краской. Она интересовалась им! Она хотела побольше про него узнать! Она говорит об этом, как о само собой разумеющемся факте… Она…
«Стоп!» – мысленно оборвал себя Игорь, – «Что за глупый восторг по поводу этого шпионского детского сада?!»
«Во-первых, все, что говорит Стас, нужно делить, минимум, на пять,» – спокойно застучал клавишами Игорь после непродолжительного раздумья, – «Во-вторых, к чему это «наведение справок»? Неужели нельзя просто спросить? Что за недоверие?»
«Извини. Дурацкие привычки,» – тут же пришел ответ, – «Если ты обещаешь честно отвечать на любые мои вопросы…»
«Конечно.»
«Хорошо. Впредь буду спрашивать у тебя.»
Игорь, честно говоря, ожидал, что это «впредь» наступит немедленно, и несколько расстроился воцарившемуся на том конце связи молчанию.
«А можно, спрошу я,» – не выдержал Игорь, мысленно кляня себя за столь наглое проявление инициативы, – «Скажи – то что произошло между нами вчера, – это просто твоя мимолетная слабость? Ты не была пьяна, не находилась под чужим влиянием… Что это было?»
«О чем ты?» – ответ пришел значительно быстрее, чем Игорь успел настроиться на то, что сейчас может произойти самое худшее.
Значит, ни о чем. Действительно, не о чем! Подумаешь, невинные поцелуи при луне… Так ведь, на то она и луна, чтобы замужним дамам можно было, на неё ссылаясь, позволять себе некоторые слабости. А он, Игорь, тоже хорош. Раздул миф о большой и светлой любви из случайного пожатия рук. Нашел, что выдумывать!
«У меня не бывает мимолетных слабостей. Если уж слабость – так всерьез и надолго. А если про нас… То не слабость это – сильность. Я так думаю.» – появившиеся на экране новые строки на миг заставили Игоря прекратить дышать. Он смотрел, читал, перечитывал и не верил. Потом верил и радовался. Потом верил, вспоминал все сопутствующие обстоятельства в лице Марийки, Сана, разницы в материальном положении и статусе, и тонул в приливе отчаянья. Сохранить при всем этом невозмутимое выражение лица оказалось невозможным. Как и усидеть на одном месте. Игорь вскочил, потом снова сел, быстро набрал подростково-банальное: «Я хочу быть с тобой.»
Не отправил, испугавшись глупой откровенности. Потом поймал за хвост улетучивающуюся уже из головы идею, и отправил Вере следующий текст:
« Каждому – своё. Так вот: Z k.,k. Nt,z? Dthf/ “nj cxfcnmt/ Правда, что с этим делать, пока совершенно непонятно.»
Игорь и сам не знал, зачем шифрует тексты. Он был почти уверен, что Вера не сможет прочитать закодированную часть.
«Зато выговорился,» – насмешливо цыкнул он сам на себя, – «Вот трепло! Хуже Стаса.»
После подобного самобичевания ничего не оставалось, кроме как направиться к выходу, стрельнув по дороге сигарету у сонного Жэки. Лишние эмоции необходимо было травить в зародыше. Никотин отлично справлялся с этой миссией.
Судя по состоянию улиц, Миленку давно уже пора было покинуть «Пробел». Ночь уже покрылась безлюдьем. Лишь кое-где, возле приглушивших музыку кафешек и ларьков, нарочито громко гоготали заводилы небольших компашек. Как ни удивительно, смеялись так громко они не от количества выпитого, и даже не от распирающей душу внутренней свободы, а от банального желания припугнуть возможных злоумышленников. Смотрите, мол, какие в этой компании развязно-смелые ребята. Смотрите, и не суйтесь! Соваться, впрочем, никто и не собирался. За несколько секунд до наступления полуночи все злоумышленники чудом успевали погрузиться в последние электрички метро, дабы не пришлось потом переться домой пешком. Ночью этот город всегда становился значительно безопаснее, чем днем.
– А зачем слова шифруешь? Боишься оставлять письменные свидетельства своих чувств? – насмешливо поинтересовалась Вера, неслышно вышедшая на крыльцо вслед за Игорем.
Игорь густо покраснел и не нашел, что сказать. Отчего-то ему казалось, что, даже если Вера вдруг догадается, что означают закодированные слова, то говорить об этом вслух не станет. Тактично промолчит, сделает вид, что не поняла о чем речь, будет вести себя так, будто ничего не произошло… Странный все-таки человек был этот Игорь: сам требовал от девушки честности, и сам же жутко пугался, обнаруживая её в ней.
– Я… Я… Я не боюсь. Я просто…
– Проверял мои интеллектуальные способности? – брови Веры резко взметнулись вверх, – На таком простом примере? Ведь клавиатура-то все время перед глазами! Понятно, что каждому латинскому символу соответствует какой-то русский.
– Как ты догадалась?
– Интуиция… И потом, я слышала, как быстро ты набирал текст, почти без запинок. Значит, код у тебя перед глазами. Что еще, кроме клавиатуры? Переключил язык на английский, и пиши себе, ориентируясь на русские буквы. Да?
Теперь Игорю тоже казалось, что отгадать подобный шифр было проще простого. Он даже расстроился, что не позаботился о пущей конспирации. Хотя, собственно, от кого конспирироваться-то?
– Молчишь? – Вера, оказывается, ждала ответа.
– Что говорить? – растерялся Игорь.
– Ну, хотя бы похвали меня за догадливость, – Вера явно была в игривом настроении. Игорю сделалось вдруг очень грустно. Вот так. Доверил человеку душу, а её, оказывается, как игрушку воспринимают.
– Ты молодец, – вяло подчинился Игорь.
– Спасибо, – серьезно ответила Вера, после чего круто развернулась и, не дожидаясь Игоря, снова вернулась на рабочее место.
«Ни полслова о собственных чувствах, ни полнамека на своё отношение к моему признанию, ни полвзгляда, дающего повод… Странная девушка Вера… А вы оказывается жестоки, мадам…» – Игорь поежился, то ли от ночной прохлады, то ли от неприятных мыслей, и тоже поспешил вернуться в «Пробел».
В дверях Игорь столкнулся с откланивающимся Миленком. Настроение моментально улучшилось.
-Свобода!!! – громогласно завопил Жэка, когда начальские шаги стихли, а запах дорогого одеколона, оставшийся после визита Миленка, уже слегка выветрился.
Жэку никто не поддержал. Вера – потому что старательно удерживала себя в рамках серьезного вида, напряженно изучая что-то в компьютере. А Игорь… Игорь был слишком занят. Не веря ни «Пробеловской» технике, ни собственным глазам, Игорь побуквенно рассматривал пришедшее от Веры подростково-банальное:
«Я хочу быть с тобой. Что с этим делать? Быть.»
И дело даже не в том, что приходилось уже всерьез все больше подозревать девушку в умении читать мысли. Дело в том, что если Вера Сан, жена Вадима Сан, не страшась и не прячась, посылала подобные тексты, значит, для неё все происходящее было не менее серьезно, чем для Игоря. Значит, предстояло многое сделать. Значит, было за что бороться. Значит, нужно было бороться…
Игорь едва успел закрыть сообщение, прежде чем к его компьютеру подбежал Жэка и принялся что-то мудрить с музыкальными программами. Колонки у Игоревского компьютера оказались самыми мощными в «Пробеле», а г-н Евгений, видите ли, изволили возжелать дискотеку.
Дискотека не сложилась по причине появления клиента. Высокий брюнет с пижонской бородкой, чуть пошатываясь, спустился по лестнице и застыл на пороге “Пробела”. Жэка моментально вспомнил о роли охранника, сурово сдвинул брови и уселся на свою табуретку возле входа. Одного взгляда на вошедшего было достаточно, дабы понять, что парень не в себе. Скорее наркотики, чем алкоголь, заставляли губы пришельца кривиться в какой-то страшной, нечеловеческой ухмылке, а голову – мелко подрагивать в такт беззвучных смешков. Сумасшедшие глаза проплыли по залу, потом, наконец, сконцентрировались на стойке и замерли. Оставшийся незамеченным Игорь решил пока не выходить из укрытия, дабы, в случае чего, поразить врага неожиданностью появления.
– Что вас интересует? – не выражающее ни малейших эмоций лицо Веры показывало, что она тоже признала посетителя не вполне нормальным.
Вместо ответа невменяемый клиент резко попятился, и срывающимся тоном прокричал наружу что-то вроде:
– Все в норме! Можно начинать!
Никто не успел опомниться, как возле кричащего выросли еще четыре темные фигуры в широкополых шляпах. С масками на лицах и в темных очках.
“Дела…” – не к месту подумал Игорь.
– Вау! Ну чисто ковбои! – громко восхитился Жэка, за что тут же был грубо отброшен одним из гостей к стойке. Возмутившись, новоявленный охранник хотел было ринуться в драку, но воздержался. Потому что в руке обидчика вдруг появился… настоящий пистолет.
Наркоман при этом суматошно закивал, явно благодаря за освобожденное место, уселся на табуретку и закрыл глаза. Видать, парню было совсем плохо.
Еще не вполне осознавая, что происходит, Игорь почувствовал непритяный холодок где-то в районе желудка.
“Только этого еще не хватало!” – суматошно замелькало в голове, – “И зачем только Вера решила остаться?”
Если б Игорь дежурил вдвоем с Жэкой, ситуация не требовала бы особых усилий. Можно было бы позволить себе расслабиться. Отдаться в руки этим придурковатым грабителям и спокойно, даже с некоторой долей здорового любопытства, наблюдать за происходящим. Возможно, вышло бы презабавное приключение. В конце концов, не каждый день Игорю доводилось наблюдать настоящие гангстерские налеты.
Присутствие Веры все значительно осложняло. Игорь был уверен, что девушка ни за что не согласится смириться с ролью безвольной жертвы и кинется защищать сомнительные Пробеловские ценности. Позволить Вере пострадать Игорь просто не имел права. Приходилось действовать.
Руководствуясь невесть откуда взявшейся вдруг бойцовской интуицией Игорь, не дыша, соскользнул за свой рабочий стол и затаился, пользуясь прикрытием ставшей вдруг такой любимой пальмы. Через мгновение можно было облегченно вздохнуть: похоже, грабители Игоря так и не заметили.
“Гениально!” – мысленно принялся подтрунивать сам над собой Игорь, – “Классно ты спасаешь любимую девушку! Спрятавшись под столом! Ну и зачем ты, спрашивается, сюда залез?!”
Бойцовская интуиция исчезла так же внезапно, как и появилась. Что делать дальше, Игорь совершенно не представлял. Больше всего хотелось дико заорать и выскочить из укрытия. Чтобы, получив законную пулю в живот, навсегда остаться героем в глазах Веры и избавить себя от мучительной необходимости придумывать пути спасения. Увы, на подобного рода легкие пути Игорь права не имел.
“Что же делать? Думай, Критовский! Думай!!!” – пульсировало в голове. Внезапно вспомнился вчерашний разговор с Верой о её школе выживания. Мелькнула мысль проверить кое что из услышанного на практике.
Сжавшись в комок и затаив дыхание, великовозрастный Игорь Критовский прятался под мелкогабаритным рабочим столом компьютерного центра “Пробел” и прокручивал в голове сценарий своих будущих геройств. Его друзья в это время находились в зоне прямой досягаемости четырех ублюдков и их пистолета. Каждая секунда имела все шансы стать для Жэки или Веры роковой, а Игорь все медлил с переходом от теории к практике. Медлил, проклинал себя за это, и от этих внутренних разногласий медлил еще больше.
Увидев наставленное на себя дуло ТТ, Вера удивленно вскинула брови. Ну надо же?! Девушка встала, послушно положила обе руки на стойку и едва сдержалась, чтобы не засмеяться. Столько раз она прокручивала подобную сцену в голове! И вот, надо же, придуманное сбывалось. Причем совершенно не вовремя и в таких пародийных формах. Грабители явно старались во всем походить на виденных в боевиках персонажей и слегка перебарщивали с нагнетанием обстановки. Сейчас все они замерли в боевых стойках, образовав тесный круг спинами друг к другу. Главный из нападавших нервно тряс оружием. В прорисованных ранее Вериным воображением сценах борьбы со злоумышленниками, преступники вели себя именно так. А вот сама Вера, конечно же, действовала совершенно по-другому. Лихо расправлялась с бандой, спасая жизни ни в чем не повинных заложников… Увы, в реальности Вера никак не могла сосредоточиться и сообразить, что же именно надлежало сейчас делать.
Сидящий на Жэкиной табуретке наркоман вдруг начал тихо похрапывать. Крепкие, однако, нервы у парня. Спать в такой момент! А может, он и совсем уже ничего не соображает. Вера еще раз пробежалась взглядом по спящему, навеки запечатляя в своей натренированной памяти черты его лица. Интересно, а почему он без маски?
Из оружия у нападающих, похоже, был только этот, наставленный на Жэку с Верой, ТТ. Всех-то дел! Забавно учителю Ромулу будет узнать, что его Вера, Вера Сан, погибла, героически обороняя копейки из кассы никому не известного компьютерного центра.
– Закрыть дверь! – резко прорычал тот, что держал пистолет. Говорил он с таким усилием, что сразу же стало ясно – в жизни привычка рычать парню совершенно не свойственна.
Тот, кто был ближе всех ко входу, преувеличенно рьяно кинулся исполнять приказание. Как там Игорь? Вера кинула беспокойный взгляд в глубину зала, и тут же поняла, что совершила первую непоправимую ошибку. Её взгляд не остался незамеченным.
– Проверьте, нет ли здесь еще кого!
Один из грабителей, вооруженный куском арматуры, начал медленно продвигаться по залу, заглядывая под каждое рабочее место. Судя по тому, как парень держал оружие, его можно было не опасаться.
– Этих я контролирую, – говоривший резко дернул пистолетом, словно указывал пальцем. Вера, осознавшая наконец, чем чревато наличие оружия в руках у неврастеника, невольно зажмурилась. Собственное сердцебиение на миг оглушило, заставив прикладывать неимоверные усилия, дабы взять себя в руки.
“Насколько нелепой может оказаться смерть! Ну вот. Разыскивая Жэку рыдала, мол нет настощих приключений и врагов. Напросилась…Теперь страдаю, что есть, ” – подумалось Вере.
– Руки за голову! Кто дернется – пристрелю, – вдруг принялся пищать нападающий, вспомнив, видимо, какой-то новый фильм про грабителей.
Предыдущий образ нравился Вере больше, но сообщать об этом она не решилась.
– Делай, что они говорят, – как можно спокойнее сказала Вера Жэке и сама тоже подняла руки.
“С одним безоружным Игорь, может, и справится,” – мысли Веры, наконец, пришли в должный порядок, – “Вот черт, мне бы всего мгновение…”
– Что вам нужно? – обрел, наконец, дар речи Жэка, возмущенный подобным обращением.
– Вопросы здесь задаю я! Ключи от сейфа, быстро! И деньги из кассы! Пошевеливайся!
Последняя фраза была обращена к Вере. Девушка уже рассчитывала в мыслях, сможет ли допрыгнуть до руки с ТТ, если будет ранена, как вдруг…
Звон бьющегося стекла, звонкие маты того, кто ушел вглубь зала и вспарывающая окружающую ночь отчаянно воющая сирена сигнализации. Еще ничего не понимая, на помощь парню с арматуриной кинулись двое. К счастью, Игорь не стал геройствовать. Не вникая в эстетику боя, он попросту оттолкнул стоящего на пути неудачника с палкой и, вскочив на стол, прошмыгнул на улицу. Только что разбитое табуреткой стекло окна все еще сыпало остроконечными осколками, но Игорю каким-то чудом удалось проскочить.
Вера мысленно выругалась. Все неверно, все глупо, все неграмотно… Эх, Игорь, Игорь…
А вот парень с пистолетом на этот раз повел себя грамотно. Не открыл пальбу, не впал в панику. Лишь на миг переключил внимание на события в глубине зала. К счастью, этого мига Вере оказалось достаточно. Моментально оказавшись за одежной вешалкой, она схватила свою сумочку.
– На место! Я сказал, вернись сюда! – перекрикивая сирену, зарычал Грабитель. Остальные, похоже, восприняли этот крик, как приказ, что избавило беглеца от преследователей. В погоню за сбежавшим Игорем никто не кинулся. – Или я сейчас расшибу ему башку! – оказывается, Грабитель обращался к Вере.
Не без помощи вернувшихся к вожаку двоих товарищей, Жэку поставили на колени. Грабитель приставил дуло к Жэкиному виску и принялся считать. Вера не знала, до скольки он считает, поэтому вышла из своего укрытия сразу же. Вдруг стало тихо. На миг все растерялись. Тишину уже и не ждали.
– Я нашел! Я нашел! – радостно закричал тот, что таскал за собой арматурину, – Это не сирена была! Это Winamp. Он нашел звук сирены в компьютере и запустил его на колонки. Думал, самый умный. Думал, испугаемся. Но я…
Ощутив, что длинные речи Главным не приветствуются, говорящий робко замолк.
– Сматываться надо, – мрачно изрек один из бандитов, – Шуму наворотили, свидетеля выпустили… Не дело это.
– Успеем, – оборвал товарища Главный, – Что ты там прячешь? Сумку на стойку, руки за голову!
Вера подчинилась. Пришлось расстаться и с сумочкой и с любимым телефоном.
– Сдать нас хотела! Папочке позвонить? – разглядывая телефон, прошипел Грабитель.
Вера согласно закивала, не желая вступать в спор с ненормальными.
Главное, что свою Беретту Вера уже извлекла из сумочки и заткнула за пояс брюк. Пусть газовое, но зато оружие… Теперь бы еще сообразить, как правильно его применить. Четверо против двоих… Как-то мрачновато всё складывается.
– Ключ от сейфа! Деньги из кассы! Быстро! – снова заорали на Веру.
– С удовольствием, – спокойно проговорила девушка, глядя прямо в глаза своему отражению в темных стеклах очков врага, – Только я тут новенькая. Понятия не имею, как кассу открывать. А про сейф вообще в первый раз слышу.
– Что?! Да ты?! – возмутился главный, но потом вдруг смирился, – Второй, пойди помоги даме с кассой! Ты! – это уже адресовалось Жэке, – Где ключ от сейфа?
– А я тоже новенький, – скорее сам себе, чем бандитам, пробормотал Жэка. Ему было страшно, но опозориться перед Верой он не мог.
– Какого черта, – прошипел Главный, – Второй! Поищи там за стойкой! Большой такой ключ с деревянным набалдашником…
– Да кого ты слушаешь! – вступил в разговор тот, кто говорил о необходимости уходить, – Врет он. Знает прекрасно, где ключ. А ну, говори, скотина! Нам уходить надо! Нам искать некогда!
– Ну так зайдите, когда будете располагать временем, – вдруг осмелев, выпалил Жэка.
Бандиту такой ответ не понравился. Бандит вспылил. Бандит размахнулся и со всей силы ударил Жэку кулаком по лицу.
– Нет! – громко закричала Вера. Допускать такое она не собиралась. Сдержаться и не кинуться к Жэке немедленно стоило Вере огромных усилий.
– Нет! – нормальным голосом завопил Главный и, не сдержавшись, кинулся к Жэке. Тот бессильно распластался на полу. Одного удара оказалось достаточно, чтобы лишить Жэку сознания. Главный склонился над недвижным телом, неуверенно похлопал его по щекам…
“Одна против четырех,” – мелькнуло в голове у Веры, – “Час от часу не легче. Почему медлит Игорь?!”
– Ты что, охренел?! – рычал, между тем на того, кто ударил Жэку, Главный, снова изменивший голос, – Мы ж договорились, никому никакого вреда… Да я тебе!!!
Вера расширенными от удивления глазами смотрела, как главный переводит дуло пистолета на своего подчиненного.
– Да ты че… Я ж как лучше хотел… – оправдывался перепуганный любитель мордобоя.
Дожидаться, пока главный остынет, Вера не стала. Злополучный помошник из бандитов как раз уже прошел сквозь рабочие помещения и оказался за стойкой. Подпустив врага поближе, Вера навалилась на него весом всего тела, заставив склонить голову к стойке. Схватив врага за волосы, Вера приставила к его шее свою Беретту.
– Двинешься, убью, – шепнула она, – А ну валите отсюда все! Чтоб духу вашего…А то товарищ без головы остаться может…
– Заложник на заложника, – резво отреагировал Главный, кивая в сторону Жэки.
– Пушка газовая, – тут же сообразил уже успевший завоевать стойкую ненависть Веры любитель мордобоя.
– Голову отобьет, как настоящая, – заверила Вера присутствующих, – Будем экспериментировать?
– И мы, – Главный навел пистолет на все еще валяющегося без сознания Жэку, – Мы тоже будем экспериментировать…
– Стреляем, на три-четыре? – Вера улыбнулась. Услышанный диалог между Главным и любителем мордобоя, как казалось Вере, давал некоторые гарантии Жэкиного благополучия, – Или обойдемся без кровавых драм?
В воздухе повисло напряженное молчание. Вера слышала учащенное дыхание жертвы. Чтобы доказать собственную значимость, не мешало съездить заложнику разок по физиономии. Жэку же эти сволочи ударили… А что, если этот ненормальный решится стрелять? Тогда ей, Вере, тоже придется нажать на курок. Вера не сводила глаз с растерявшегося вдруг Главного и с каждой секундой все яснее понимала, что не сможет выстрелить. От осознания этого факта сделалось вдруг очень страшно. Вера почувствовала собственное бессилие. Ничего, ничего не сможет противопоставить она тупой силе. Ничем не сможет помочь Жэке…
В этот момент у Главного запищало что-то в кармане.
– Да? – это оказался телефон. Главный раскрыл его одной рукой и приложил к уху. После чего тут же нажал на отбой и, громко выругавшись, бросил товарищам нервное: «Вот теперь уходим.»
Мгновение спустя, послышался вой милицейской сирены.
«Ну, наконец-то!» – мелькнуло в мыслях Веры, – «Появиться раньше Игорь, конечно же, не мог…»
– Эй! – неуверенно крикнул Главный, словно забывший о Жэке, – Ты, это, отпусти парня, а?
Этой просьбой забота Главного о подчиненных исчерпалась. Он быстро спрятал пушку за пояс и кинулся к выходу. Два его напарника бросились следом, не забыв, однако, растолкать своего наркомана.
Верин заложник неуверенно дернулся и вдруг заорал, зажмурившись:
– Кинули, суки!!!
После чего, заложник оттолкнул Веру в сторону и, не обращая внимания на преследующее его дуло пистолета, кинулся к выходу. Похоже, встреча с милицией пугала бандита больше, чем пистолет. Странная мутация инстинкта самосохранения, свойственная целому поколению выросших в этой стране людей: всё что угодно, только не милиция.
Вой сирен всё усиливался, снаружи доносились какие-то крики. Вокруг Жэки уже толпились неизвестные люди. Вера, не выпуская из рук пистолет, бессильно опустилась в кресло и смахнула дулом челку со лба. Руки предательски дрожали. Так часто описываемые на словах действия оказались для неё, Веры, абсолютно не осуществимыми. Все отчетливее девушка понимала, что не смогла бы выстрелить в заложника даже в случае крайней необходимости. Просто не смогла бы, и все. Это было провалом, унижением… Признанием собственной немощности… Это было полной и безвозвратной потерей себя.
– Вера! – Игорь уже стоял возле неё, уже держал её ладони в своей руке, уже гладил по волосам.
– Все в порядке, – Вера отстранилась и попыталась улыбнуться, – Знаешь, оказывается, я ничего не умею. Это не страшно. Просто необычное такое ощущение. Помнишь, мне казалось, что основная проблема в том, что кулаки чешутся, а драться не с кем? – Вера насмешливо хмыкнула. Говорила она, казалось, не с Игорем, а с кем-то внутри самой себя, – Оказалось, всё еще хуже. Когда есть с кем драться, кулаки чесаться перестают… Я – ничтожество. Понимаешь?
– Вера, но ведь ты же девушка, – попытался утешить Игорь, – Девушкам и не положено драться…
– Да, но когда врага нет, я почему-то думаю, что положено… Выходит, я сама себе вру, когда считаю, что проблема просто в отсутствии достойных задач. Проблема не в этом. В моем собственном бессилии проблема, на самом деле…
– Вера! – Игорь снова взял девушку за руку, – Это ведь неправда всё. Ты вела себя замечательно… Вдумайся! Просто мистика какая-то, мы своей жаждой приключений, своими глупыми поисками вовсе не пропадавшего Жэки, убедили судьбу подбросить нам настоящую критическую ситуацию. И она подбросила. И мы победили… Ограбление не состоялось! Ты молодец, Вера…
– Не стоит, – Вера резко вырвала ладонь. Глаза её сделались влажными, – Н надо меня успокаивать…
Игорь едва совладал с порывом прижать Веру к себе, успокаивая. Но девушка была права. Афишировать свою нежность при всех в данном случае представлялось губительным. Игорь пробормотал что-то бессмысленно подбадривающее. И вдруг понял, что категорически не согласен с такими правилами. Что постыдного в его чувствах к Вере? Почему они обязаны прятаться и скрываться?
Игорь заставил себя вспомнить о существовании Вадима Сан. Заставил ответить на это злополучное «почему» и попытался смириться. Не вышло. Удалось лишь еще больше разозлиться.
Игорь даже был рад, когда Палюрич попросил оставить Веру в покое и пройти в его, Палюричевский, кабинет, для дачи показаний.
Все ж лучше, чем стоять возле Веры и не иметь права хоть как-то продемонстрировать свою заботу.
В кабинете Палюрича сидел седоволосый мужчина с очень добрым лицом. Отчего-то Игорю показалось, что Незнакомец никак не может быть работником органов. Палюрич поспешил развеять это заблуждение. Незнакомец оказался давним приятелем ВасьВася, но, при этом, самым настоящим следователем. Судя по тому, что ранее Игорь его не заметил, подъехал г-н Следователь только что.
– Игорь Критовский, – представил Игоря Палюрич, – Тот самый.
– Искренне рад, что среди нынешней молодежи встречаются такие индивидуумы, – вместо приветствия произнес Следователь и предложил Игорю сесть.
За этим последовала вереница довольно скучных вопросов. Игорь, которому скрывать было нечего, подробно описал все случившееся. Да, выскочил в окно. Звонил Палюричу из ближайшего автомата.
– Простите, почему не к нам? Почему именно Палюричу?
– Не знаю, – Игорь на секунду даже растерялся, – Доверия к нему больше. И потом, я же наслышан о связях своего шефа. Кто, как не он, сможет найти ту ниточку, которая обеспечит прибытию органов оперативность…
ВасьВась самодовольно почухал подбородок, а Следователь почему-то нахмурился. Видать, роль «ниточки» не казалась ему слишком привлекательной.
– Продолжайте рассказ.
А что, собственно, продолжать, когда это всё? ВасьВась сказал – ждать приезда милиции. Игорь всё выполнил, как попросили.
Вот тут Игорь, конечно, решил перестраховаться и утаил от следователя массу важных подробностей. На самом деле ВасьВась поручил Игорю будить живущих поблизости бздычей, и выстраивать из них ловушку для беглецов. Расчет был прост. Чем бы ни окончилась попытка ограбления (а оптимистичный Палюрич, конечно же, и мысли не допускал о том, что Вере или Жэке посмеют причинить вред), бандитам необходимо будет каким-то образом покинуть помещение и отправиться на место своего постоянного обитания. Конечно, это в том случае, если милиция не задержит нападавших сразу же в «Пробеле». Но на это у дальновидного Палюрича надежды было мало.
Итак, куда бы ни двинулись грабители, выйдя из «Пробела», цепочка из беззаветно преданных Палюричу подростков должна была отследить перемещения преступников. Игорю оказалось достаточным позвонить только одному главному бздычу. Вызвать остальных тот брался сам. У местных подростков, как выяснилось, была давно отлажена система ночных подъемов по сигналу тревоги. Центральные районы, видите ли, находились в состоянии войны с соседними, поэтому «детки» всегда держались «настороже». Услышав все это от главного бздыча по пути к месту общей «стрелы», Игорь, который в нежном возрасте тоже участвовал в довольно организованных межрайонных подростковых «разборках», удивился лишь тому, каким образом Палюричу удалось стать «своим» для этих малолетних агрессоров.
Спустя десять минут после звонка, у Игоря уже была организована целая шпионская сеть. Говорить об этом Следователю Игорь на всякий случай не стал. Зачем детей впутывать? Если нужно будет, Палюрич сам расскажет.
Палюричу, похоже, было не нужно, и эта часть Игоревской деятельности осталась неоговоренной.
Дальше следователь изъявил желание поговорить с Верой. Девушка, кажется, уже оправилась от потрясения. Мимолетным движением руки попросив присутствующих подождать, она невозмутимо принялась консультироваться с сотовым телефоном.
– Все в порядке, – с достоинством сообщила она, вернув, наконец, телефон обратно в сумочку, – Адвокат не возражает. Я могу дать показания. Куда нужно пройти?
Игорь невольно восхитился Вериной выдержке. Несколько минут назад эта девушка находилась в полуобморочном состоянии. Не мудрено! Ей угрожали пистолетом, на её глазах избили ни в чем не повинного Жэку… Любая другая еще час сотрясалась бы в рыданиях. Любая другая, но не Вера. Игорь пристально глянул девушке в глаза, не нашел там и тени неуверенности и… ощутил вдруг накативший приступ отчаяния. Что он себе возомнил? Он не может быть нужен этой женщине. Жена Вадима Сан не имеет права на слабости. Она со всем справится сама. В крайнем случае, с помощью своего адвоката. Он, Игорь, никогда не сможет стать для Веры ничем большим, чем обычное мимолетное увлечение. Ему совершенно нечего ей дать. Что можно дать человеку, у которого все есть?
Почти бегом подскочив к разбитому окну, Игорь принялся лихорадочно заглатывать ртом свежий воздух. Необходимо было прийти в себя, необходимо было сосредоточиться на происходящем и выкинуть из головы нелепые мысли о нелепых чувствах и нелепом отсутствии перспектив.
– С тобой-то что?
ВасьВась не преминул воспользоваться возможностью перекинуться с Игорем парочкой слов.
– Устал, – соврал Игорь, – Просто устал. Поймали? – необходимо было срочно переключиться на деловые темы.
– Нет, – развел руками Палюрич, – Когда машины прибыли, эти гады уже испарились. Но я, честно говоря, на милицию и не рассчитывал. Когда бздычи объявятся?
– Как менты уедут, я думаю. Эти детки для любого человека в погонах – желанная добыча, – Игорь вспомнил, с каким азартом «детки» принялись выполнять поручение Палюрича, и улыбнулся, – А вы, ВасьВась, выходит, тайный предводитель целой организованной банды? С вашим именем на устах они, судя по сегодняшнему, в любой бой готовы идти.
– Ну, это ты загнул, – Палюрич прямо просиял от подобной лести, – Не такая уж они и банда… Но расспросить их все равно нужно будет. Жэку, кстати, увезли в неотложку. Говорят, не меньше недели теперь проваляется. Сотрясение там какое-то. И пить, кстати, нельзя.
Палюрича кто-то отвлек, и он умчался что-то открывать и показывать органам. Игорь тяжело вздохнул и до хруста сжал кулаки. Жалеть о том, что не остался внутри «Пробела», было глупо, но… Игорь чувствовал, что будь он там, сотрясение, возможно, пришлось бы на его, а не на Жэкину голову. И Вера, возможно, не была бы столь официальна…
«Что сделано, то сделано!» – мысленно приказал себе Игорь, – «Ведь она же сама говорила, если уж спасать, так наверняка… В любом случае, ограбление не состоялось.»
Мысль о том, что эти гады посмели ударить Жэку, все же пришлась ниже пояса. Игорь никак не мог заставить себя избавиться от комплекса вины за происшедшее и с каждой секундой раздумья чувствовал себя все хуже. Как он мог оставить Веру с преступниками, а сам сбежать?!
– Есть информация, – одними губами шепнул Палюрич, выдергивая Игоря из объятий самобичевания.
Несмотря на только что состоявшийся перекур, во время которого к ВасьВасю и подошел один из Бздычей-шпионов, Палюрич снова отправился на крылечко. Обеспокоенный Игорь прошел следом. Благодаря знакомству с приехавшим следователем ВасьВась, и Игорь вместе с ним, пользовались в царящей суматохе относительной свободой перемещения.
– Несостоявшихся грабителей поджидала машина.
– Где? Какая? – Игорь аж поперхнулся. Если детки запомнили номер машины, то бандитов уже можно было считать пойманными. Значит, всё правильно, значит всё не зря.
Кстати, на вид шайка грабителей производила впечатление совершенно неподготовленных к операции балбесов. То, что у них оказался в наличии автомобиль, показалось даже странным.
– В конце соседней подворотни, – ответил Палюрич, – Какая, пока не известно. Мой бздыч только услышал шум отъезжающей машины.
– Может, другие подскажут, – с надеждой проговорил Игорь, – Там при выезде тоже дежурный стоял.
В этот момент возле крыльца, отчаянно скрипя тормозами, остановился чей-то Опель. Невзирая на запрещающие стоянку знаки, водитель спешно покинул салон машины и в два прыжка преодолел ступеньки, ведущие в «Пробел». Увидев лицо гостя, Игорь подумал что-то о галлюцинациях. Это был глубоко восточный человек весьма преклонных годов. Морщинистое скуластое лицо больше походило на маску. Где-то в глубине узких глазниц прятался холодный осуждающий взгляд. Отчего-то этот старик казался нереальным. Удивляла легкость, с которой он передвигался, поражала совершенно юношеская осанка. Пугало отсутствие эмоций в складках сурового лица.
– Я за Верой. Верой Сан, – без малейшего акцента проговорил старик и моментально оказался внутри центра.
Игорь с Палюричем ошарашено переглянулись. В этот момент где-то возле соседнего подъезда послышался приглушенный свист. Это был условный сигнал. Игорь заставил себя забыть о странном старике. Лениво потянувшись, Критовский сказал положенное:
– Пойду прогуляюсь, а то уже ноги затекли стоять.
В темноте соседней подворотни, возбужденно притоптывая, поджидал подававший сигналы бздыч.
– Машина была. Я видел. Красное «рено», одинадцатка. Первые цифры номера 357. Больше не разглядел, – отрапортовал гордый собой малолетний шпион.
Игорь сдержанно похвалил пацана, велев передать остальным, что можно идти по домам.
– Не, мы еще немного поторчим, – отказался подчиняться бздыч, – Мало ли чего. Дядя Вася может нас еще к чему приспособит. Свистите, ежели что. Только нас всего трое осталось, остальные мусоров испугались и по домам разошлись.
Не дав Игорю опомниться, подросток испарился в окружающей темени.
Палюрич воспринял новую информацию как-то уж очень напряженно.
– Номер на 357, говоришь? Проверю. Но, кажется мне, плохи дела…
Раз вечно спокойный Палюрич говорил такое, значит дело и вправду пахло жареным. Игорь не сводил с ВасьВася вопросительного взгляда. Палюрич и не думал расшифровывать свое уныние.
В этот момент на крыльце показалась Вера. Девушка явно была глубоко расстроена. Её сумочку и плащ нес старик, почтительно вышагивающий немного позади девушки.
– До завтра, – излишне, как показалось Игорю, официально кинула Вера коллегам и прошла мимо.
– Ты не должна была, – в полголоса проговорил старик, догоняя Веру. Стало понятно, что эти слова сказаны в продолжение начатого ранее спора.
– Почему? – Вера истерично повысила голос, – Разрешение на оружие у меня есть. Зачем вообще оно тогда нужно, если его нельзя применять… Ты же сам говорил: «на крайний случай».
– Не каждый случай – крайний, Вера Сан. Ты не должна была.
Старик, кажется, прекрасно понимал, что Палюрич с Игорем слышат их диалог, и ничуть не смущался этого. Вера же, напротив, только сейчас осознала, что разговаривает слишком громко, и растерянно взглянула на Игоря. Как бы оправдываясь. Как бы прося прощения за некрасивую сцену. В этом Игорю тоже померещилась излишняя официальность и отчужденность. Разве перед родными людьми смущаются собственных споров с домашними?
Вера, кажется, истолковала хмурый взгляд Игоря по-своему.
– Я сейчас, – кинула девушка своему провожатому и вернулась ко входу в «Пробел», – Игорь, я совсем забыла сказать тебе…
Она стояла в полушаге от Игоря и пристально смотрела ему в глаза. Игорь чувствовал, что девушка пытается решиться на что-то важное.
– О чем? – Игорь невольно улыбнулся слишком решительному виду Веры.
– О том, что… Я очень благодарна тебе, Игорь. Ты, наверное, спас мне жизнь сегодня… Спасибо.
Отчего-то сейчас эти слова никому не показались пустым пафосом. Прямая, как струнка, Вера на миг зажмурилась и решилась. Обеими руками обхватив Игоря за шею, девушка на глазах у изумленных присутствующих наградила его долгим поцелуем.
Игорь оторопел. Что это? Капризная шалость? Хулиганская выходка, сотворенная, дабы вывести из себя строгого старика? Или все-таки признание? Ну конечно… Пусть все знают. Вера не станет прятаться и лукавить. Вера делает то, что велит ей сердце…
Придя в себя, Игорь собирался уже ответить на Верин поцелуй, показать, что и сам тоже не собирается ничего бояться… Или хотя бы просто спросить, правильно ли он понимает происходящее… Но девушка уже резко развернулась и направилась к машине.
– Вера Сан, ты ведешь себя хуже некуда! – все так же вполголоса проговорил старик, по-прежнему не стесняющийся невольных слушателей. Отчего-то Игорю почудилось в его словах скрытое одобрение.
– Можешь поставить меня в угол, или оставить сегодня без обеда, – премило улыбнулась Вера.
Похоже, содеянное изрядно повысило девушке настроение. Обогнув машину, Вера подошла к водительской дверце. Старик резко глянул на девушку, осуждающе покачал головой, но не произнес ни слова и перебросил через корпус машины ключи. Вера лихо поймала связку, уселась за руль, и Опель мгновенно умчался в ночь.
Дождавшись, пока стихнет шум мотора, Палюрич наигранно завистливо присвистнул.
– Поздравляю, – хитро прищурился он, – Жаль только, что наша Вера не красит губы…
– Это еще почему? – не понял Игорь.
– Ходил бы ты теперь со следами её помады, не стирая. Гордился бы. А так? Кто тебе теперь поверит, что сама Вера Сан…
– Да бросьте вы, – отмахнулся Игорь, раздражаясь собственному смущению.
– А что, – продолжал Палюрич, – У меня один знакомый есть – любит на машине погонять. Так у него на решетке радиатора крыло воробья всегда прилеплено. Он эту несчастную птицу умудрился когда-то сбить. Я ему говорю: «Убери труп с капота!» А он: «Не тронь! Пусть все видят, как я быстро езжу!». Так и ты. Оставил бы её помаду на губах, все б видели, каким ты спросом пользуешься…
Иногда шутки Палюрича казались Игорю невыносимыми. От одной постановки вопроса: «Сама Вера Сан и какой-то Игорь», отчаянно веяло обреченностью.
«А что, если Вера всерьез зависит от роскоши? Машина, адвокат, телефон… Вдруг она и вправду САМА Вера Сан… Что, если она не сможет отказаться от материальных благ?» –рассуждал Игорь. Ведь даже добрый Палюрич, и тот, всеми своими словами подчеркивал необъятную пропасть между Игорем и Верой…
Игорь не без труда заставил подобные мысли испариться. Сейчас предстояло заботиться о поисках злоумышленников.
– Так что там с этим «Рено»?– переспросил Игорь Палюрича намеренно сухо.
– До «Рено» ли сейчас, когда такие девушки…
ВасьВась явно пытался отшутиться, дабы скрыть что-то важное.
– Если мы команда, то вы должны доверять мне, – неожиданно для самого себя твердым тоном произнес Игорь, цитируя Веру и сам себя ругая за эту глупую склонность к плагиату.
ВасьВась сделался вдруг серьезным.
– Меньше знаешь, как известно, лучше спишь, – многозначительно заявил директор после непродолжительного раздумья.
– Так можно и всю жизнь проспать, – парировал Игорь, – Я готов к бодрствованию.
– Как знаешь, – Палюрич, казалось, поддался, – Тогда слушай. Не знаю точно, – ВасьВась как-то совсем замялся, – Но… В общем, похоже, это была одна из машин Орликов. Прежняя любимица Александры Орлик – алая реношка…
– Что?!
Игорь с трудом переосмысливал сказанное. Все происшедшее категорически отказывалось умещаться в голове.
– Похоже, с официальным оформлением дела стоит пока повременить, – сам себе пробормотал Палюрич и мрачно побрел внутрь «Пробела» просить об остановке оформления.
Вера позвонила спустя полчаса. Игорь даже не удивился, услышав её голос на том конце провода. А как могло быть иначе? Ведь это Вера. Не стала бы судьба показывать её Игорю, если б не подразумевала нечто большее, чем взаимная мимолетная слабость.
– Как здорово, что ты взял трубку! – радовалась Вера, – Я никак не могла изобрести, под каким предлогом позвать тебя к телефону…
– Меня? – спросил глазами пролетающий мимо телефона Палюрич. Он как раз провожал улыбкой одного представителя органов, и сигналил руками другому, чтобы тот задержался для конфиденциальной беседы.
– Нет, нет, – ответил Игорь за трубку, – Это мне.
– Ты не можешь сейчас разговаривать? – поинтересовалась Вера.
– Гхм, – неопределенно промямлил Игорь, не зная точно, где именно остановятся уши присутствующих через секунду.
– Я звоню, чтобы узнать, чем все это кончилось…
– Гхм, – снова ответил Игорь.
– Я и не заставляю тебя говорить это по телефону, – обиделась на почудившийся ей упрек, Вера.
Игоря вдруг осенило.
– Я как раз собирался проехаться до больницы, узнать, как там Жэка, и что ему привезти.
Подобное приглашение звучало и смело, и вполне прилично… Не мог же Игорь просто так, без весомого повода, вырывать даму из спокойной семейной ночи.
– Хорошо. Через пятнадцать минут жди меня на перекрестке возле метро.
Палюрич очень удивился, когда Игорь, сияя, подошел попрощаться.
– Ты ж вроде упрашивал не отправлять тебя домой? – хитро сощурился Палюрич, сопоставляя чей-то телефонный звонок и появившуюся вдруг у Игоря готовность уйти.
– Так я думал, тут моя помощь какая понадобится… А вы все сами, да сами… – промямлил Игорь, немного стыдясь столь резкой перемене своего настроения. Увидеться с Верой сейчас было в сто крат важнее участия во всяких передрягах. Тем более, что никакой реальной пользы Игорь сейчас принести «Пробелу» не мог.
– Да чем ты тут поможешь? Мы сейчас с господином хорошим, – Палюрич кивнул на своего седоволосого приятеля, который деловито выпроваживал из «Пробела» каких-то ребят в форме, – Посидим, выпьем, происшедшее обмозгуем… Кстати, подробностей про Рено я даже ему не сообщаю. До поры до времени. Молчать пока надо. Зачем собственных хозяев под подозрение ставить. Может, все это недоразумение какое… А если нет, так тем более, пока молчать следует. Усек?
– Так давно усек, – пожал плечами Игорь. Не спросить, что сам Палюрич думает о ситуации теперь, в свете появления Рено, стоило Игорю огромных усилий… Но, увы, имидж надежного и неглупого обязывал к сдержанности.
На обещанном перекрестке взъерошенная Вера выглянула из такси и замахала обеими руками. Игорь послушно уселся в машину.
«Интересно, за чей счет мы едем?» – язвительно подумал кто-то в голове Игоря, – «Хорошо устроился, разъезжаешь с любимой барышней на тачках, и все за деньги её мужа…»
– У меня такое чувство, будто голос этого переодетого клоуна я откуда-то знаю… – переключила мысли Игоря на другой лад Вера, – Или мне кажется просто…
– Но голос ведь явно был изменен, – вспомнил Игорь и тут же совершил непростительное, – Знаешь, там ведь все не так гладко с этими грабителями… Знаешь, на чьей машине они уехали?
Нет, нет. Игорь рассказывал то, о чем должен был молчать, вовсе не из желания похвастаться своей осведомленностью. И даже не в качестве попытки еще крепче привлечь внимание Веры к собственной персоне. Просто он понял вдруг, что испытывает непреодолимую потребность посвящать Веру во все, происходящее с ним.
– Раз Палюрич не хочет, чтоб мы об этом думали, лучше нам это действительно забыть, – после секундного раздумья выдала Вера, – Без комментариев.
Игорь слегка удивился столь не типичному для женщины ответу и даже мысленно упрекнул себя за излишнюю болтливость. Так недолго было и дураком показаться.
– Рядом с тобой я делаюсь лучше, – вдруг рассмеялась Вера, – И хочется нарушить все запреты, да раскрутить это дело с машиной Александры… и не могу себе позволить. Я ведь теперь не просто так, я ведь теперь с тобой, значит должна быть хорошей. Не копаться в том, что просили не трогать…
– Ну хоть какая-то от меня есть польза, – Игорь осторожно дотронулся до Вериной руки и та доверчиво окунулась в его ладонь. Так, будто только ждала такого приглашения, – Кстати, это важно. Выходит, мы вместе, чтобы делать друг друга лучше. Совершенствоваться просто так – не интересно. Абы для кого – не хочется. А вот когда встречаешь того самого человека, с которым хочешь быть рядом, и при этом важно, чтобы рядом с этим человеком был только кто-то очень хороший… Тогда в самосовершенствовании появляется смысл. Ты – мой смысл.
Вера ничего не ответила. Только легко пробежалась холодком пальцев по руке Игоря.
Дальше все происходило, будто по нарочно подстроенному сценарию. Ни от Игоря, ни от Веры больше ничего уже не зависело.
Жэка негодовал, Жэка канючил и обещал обязательно устроить в больнице бунт. Дело в том, что ныне Евгений чувствовал себя превосходно и страшно не хотел оставаться ночевать в этом «угнетенном месте». «Я нужен здесь врачам для количества! Держат, чтоб демонстрировать вышестоящим заполненность отделения!» Никакие доводы рассудка Жэка не принимал, и всё ныл и ныл о вселенской несправедливости. Возможно, его и отпустили бы домой, но Жэкина мама, услышавшая, что сыну неплохо было пройти хотя бы минимальный курс лечения, уговорила врачей ни под каким предлогом не выпускать Евгения.
– Ладно, не грусти, ты и здесь дурдом устроишь. Что тебе завтра принести?
После долго перечня всевозможных невозможностей, Жэка попросил, наконец, нечто реальное. Попросил он привезти плеер, который лежал у него дома на холодильнике. И заодно просил навести в комнате порядок. Потому как накануне Жэка ведь не знал, что в больницу попадет. Поэтому ни бутылки, ни окурки с пола и дивана не убирал. «А матушка, не ровен час, решит заглянуть, чтоб сыну бельишко свежее притащить, да в обморок свалится от увиденного.»
Игорь молча кивал в ответ на просьбы. Покраснел густо, когда Жэка ключ от своей коммуналки ему протянул. Уж слишком все один к одному складывалось. Даже нарочито как-то… Вера то ли искусно сделала вид, толи и вправду не придала появлению ключа никакого значения.
Ехать убирать Жэкину комнату решили сейчас же. Не подумайте ничего дурного, просто Жэкина мама могла решить заглянуть в жилище сына уже наутро. Так ведь?
Ехали молча. Любая фраза по сути, как казалось Игорю, могла бы совершенно опошлить ситуацию, а говорить о погоде или прочих приличиях – с Верой казалось дикостью.
– О, о! – Вера застыла на пороге Жэкиной комнаты, – Знаешь, до этого момента я подозревала Евгения в сводничестве. Теперь понимаю, что ему действительно требовалась наша помощь. Показывать такую комнату маме нельзя!
Каким-то загадочным щупальцем женской интуиции Вера обнаружила, где прятались веник и совок. Игорь, превратившись вдруг в существо ужасно хозяйственное, принялся собирать бутылки.
– Подозревала Жэку в сводничестве, но все равно пошла сюда? И как их, женщин, понимать? – спросил у аккуратно выстроенной перед дверью баррикады из бутылок Игорь.
– Знала бы, сама б себя с удовольствием поняла… – вместо баррикады ответила Вера, выбрасывая все с совка в сымпровизированную из пустой коробки от торта мусорку.
В этот момент Игорь поймал на себе взгляд Веры, и не смог уже остановиться.
– Так не бывает! – шептал он, вбирая каждой клеткой тела тепло Вериной кожи, – Не может быть, чтобы человек был настолько родным, настолько «для меня»… То ли в мировоззрении, то ли в манере говорить, то ли уж просто в физическом взаимодействии, должен быть хоть какой-то подвох… Где же он? Меня пугает даже эта твоя бесподвошность…
– Бойся! – смеялась Вера, целиком отдаваясь его рукам. И пробивающиеся сквозь щель в шторах лунные лучи бесстыдно играли её наготой.
Чтобы ни происходило в жизни потом, Игорь всегда помнил ту волшебную ночь. Кажущееся ранее таким глупым слово «счастье» заполнило тогда собой всю комнату. И Вера с Игорем плескались в нем, переливая друг в друга свою настоящую, посланную откуда-то свыше, любовь.
С первыми лучами рассвета нужно было уходить. Уже знакомым маршрутом, Игорь вел Веру к её дому. Хотелось наговорить глупостей, клятв и признаний. Хотелось расспросить, попросить и напроситься. Но Игорь молчал, боясь спугнуть гармонию.
– Как странно, – Вера заговорила первая, – По идее, мы ведем себя непозволительно. Отчего же я чувствую себя такой счастливой? Очищенной… Не совершавшей ничего плохого…
– Любовь делает чистым все, к чему прикасается, – неожиданно «прокрасноречился» Игорь.
– Ой, не Экзюпери меня! – отмахнулась Вера, наигранно сердито, – И так, от всей этой романтики голова кругом.
Вера расставила руки в стороны и вдруг начала кружиться, весело хохоча. Игорь едва успел схватить её за плечи после остановки.
– Вот видишь, чуть не упала!
– Держись за меня. Вместе мы – более устойчивая конструкция. Вместе у нас четыре ноги…
Верин дом показался значительно быстрее, чем хотелось бы. От необходимости отпускать любимую куда-то у Игоря защемило вдруг сердце.
– Когда-нибудь, мне не надо будет никуда уходить, – испытывая, видимо, тот же ужас перед расставанием, твердо произнесла Вера, – Господи, отчего же так сложно всё, а? – вдруг спросила она, обиженно глядя на небо. А потом развернулась и кинулась бежать со склона навстречу своим привычным будням.
Людям свойственно быстро забывать то, что они не в силах объяснить. К чему тратить силы на разгадывания неразгадываемого? Особенно, если и без того есть, чем заняться. В «Пробеле» страдать от безделья не приходилось. История с неудачным ограблением довольно скоро забылась. Некомпетентные – возмущенно посокрушались о несправедливом устройстве мира. Посвященные в неоднозначность ситуации Игорь и Вера предпочитали не вмешиваться, полагая, что Палюрич знает, что нужно предпринимать. В общем, поговорили, повспоминали, уже смеясь, а не переживая, и успокоились. Тем более, что Жэка благополучно вырвался из больницы на свободу, умудрившись надоесть медсестрам настолько, что его подвергли выписке, как только смогли.
– Скостили срок за плохое поведение, – гордо почесывал давно небритый подбородок Евгений. Отчего-то Жэка был уверен, что трехдневная щетина придает его лицу больше значимости.
О недавнем неудавшемся ограблении напоминали лишь молчаливые ребята, сменяющие друг друга на посту возле входа. Эмблема одной известной в городе частной охранной службы на форме этого нововведения красноречиво свидетельствовала о том, что на этот раз Палюрич обратился к профессионалам, принебрегая навязываемыми офисом ребятами, вроде Стаса. Нанятые Палюричем охранники привносили в атмосферу «Пробела» недостающую солидность и поражали всех умением никак не проявлять своё существование. В особенности, сражено наповал было воображение Антона, который, после скупого мужского разговора с одним из стражей «Пробела», попал под влияние и записался даже в какую-то обучающую восточным единоборствам секцию… Уже через неделю, на Тоху было просто смешно смотреть. Он, бедный, так старался стать молчаливым и замкнутым, что производил впечатление угрюмого и несчастного. Вместо уважения к появившейся в мальчишке мужественности, вид Антона вызывал желание погладить страдальца по голове и пожалеть.
– Ему там, на этих восточных единоборствах, каждый вечер морду бьют, вот он и переживает, – авторитетно заявляла Анюта, никогда в жизни не имевшая ничего общего с единоборствами, – Я вам точно говорю. Он, конечно, не признается, но по выражению глаз-то сразу видно.
В последнее время Анюта возомнила себя знатоком человеческих душ. Одного взгляда на человека было достаточно ей, дабы все понять про него. И неважно, если человек поступал каким-то прямо противоположным от обещанного Анютой образом, все равно она продолжала верить своему первому о нем впечатлению.
– Анечка у нас человек самодостаточный, – смеясь, комментировала Вера, которая уже накрепко прижилась в коллективе, – Люди ей нужны, только как живые носители наклеенных ею образов. Эдакие марионетки для ношения выдуманных Анютой одежек.
– Ну и что? – вступался в защиту коллеги Игорь, больше ради самого спора, чем от несогласия с Верой, – На нас то, какими мы ей кажемся, никак не отражается. Работе не мешает…
– Помогает даже! – спешила согласиться Вера, – Знала бы Анечка, что мы с тобой думаем на самом деле, она, с её-то строгими канонами порядочности, давно бы уже на дух нас не переносила… А знала бы, что делаем, так вообще… Лучше уж пусть думает, что я работать назло мужу пошла…
– Так-с! – если разговорчики эти велись на крыльце возле входа, куда Игорь частенько выходил покурить, то на пороге неизменно вырастала чеширская улыбочка Палюрича, – Бездельничаем и тунеядим? Разговоры разговариваем? А кто работать будет?
Игорь с Верой всякий раз смущенно шарахались друг от друга, хотя и так в рабочее время всегда держались на приличной дистанции.
– Работать? Чур, не я! – торжественно сообщал вываливающийся на перекур вслед за директором Жэка, – Я себе на целых три минуты перерыв устроил! Мне хорошо: сам начальник, сам подчиненный…
Дело в том, что, в качестве подарка к выходу из больницы, Палюрич назначил гоняющегося за звонкими титулами Жэку начальником отдела продаж. Игорь смотрел на искренне радующегося повышению Жэку и недоумевал, как можно всерьез мечтать о каких-то должностях? Но Евгений был совершенно счастлив.
– Палюрич меня с сегодняшнего дня начальником отдела продаж назначил! – хвастался тогда Жэка.
– Ну ты и карьерист, – подначивал Игорь.
– Дурак! – беззлобно огрызался Евгений, – Дело не в звании, а в том, от кого ты его принимаешь. От Палюрича мне всегда приятно.
– Господин назначил меня любимой женой! – передразнивал Игорь …
– Критовский! Отставить ёрничания и завистливые замечания. Евгений у нас теперь действительно начальник, правда материально ответственным все равно я остаюсь, так что я – главнее! – наигранно строго оповещал коллектив ВасьВась, а потом не выдерживал и, вместо положенной серьезности, снова усмехался.
– Если бы у меня были такие зубы, я бы тоже беспрерывно улыбалась! – подкалывала мужа иногда Галина, – Ощущение, будто у него зубов, эдак, шестьдесят… Только, увы, в бизнесе эта его повышенная зубастость ну никак не проявляется. Вечно лыбится там, где давно уже наброситься и кусать нужно…
– Просто я не люблю конфликтных ситуаций, – оправдывался Палюрич и снова улыбался, освещая пространство вокруг себя каким-то праздничным духом и приподнятостью, – Так что давайте-ка, господа работнички, заканчивайте перекур по-хорошему, да расходитесь по местам. Игорь, тебя это особенно касается. Тоха там уже, похоже, перегрелся, а ты тут Веру охмуряешь. Оставь, я подменю тебя на этом посту, а ты давай, дуй к Антону. Ты ж у нас – отдел по борьбе с особо опасными клиентами…
После подобного титрования Критовский просто не мог оставаться вне задачи и бросался подменять Антона, вконец измученного требованиями какого-то очередного джентльмена. Клиент просил, к примеру, немедленно объяснить, кто в мировом интернете самый главный.
– К счастью, у интернета нет ни владельца, ни самого главного начальника, – вежливо вступал Игорь, отпуская Антона, на которого любые пустые разговоры действовали разрушительно.
– Это вы так думаете, молодой человек! – конечно же, джентльмен радостно переключался на Игоря, – А точнее, вы просто не задумывались раньше. Так не бывает, чтобы нечто существовало, а начальника у этого «нечто» не было…
– Поверьте… – и сам поражаясь собственному терпению, начинал объяснять Игорь, мысленно коря Палюрича за отсутствие в штате «Пробела» собственного медика. Как ни крути, а процентов пятнадцать всех посетителей были явными клиентами психиатра. То ли в городе в принципе проживало так много сумасшедших, то ли, как говорила Вера, «Пробел» попросту притягивал психов.
– Здесь у нас очень яркая энергетика, – с гордостью делилась своими выводами Вера, – Одни мы с тобой своими переглядываниями накаляем атмосферу до опасности возгорания… Плюс Палюрич со своим волшебным умением немножко приподымать настроение в радиусе десятка метров вокруг себя. Плюс остальные. Каждый по-своему, но все со странностями… У нас тут всем городским магам, экстрасексам и прочим психам раздолье. Шаровое поле для мощной подзарядки. Вот все они у нас и пасутся.
– Это ж хорошо. Если нас зажигают, значит это кому-нибудь нужно, – Игорь слишком всерьез относился к таким Вериным гипотезам, – Значит, мы сильны. Значит, есть в нас какие-то витамины, раз нами кормятся…
– Главное, не вырабатывать в тех, кто кормится, зависимость от нас. Иначе потом выходит, что мы в ответе за тех, кого приручили… И тогда уже не имеем ни малейшего права уходить, – от таких мыслей Вера обычно тускнела, и разговор замирал на время. Пережидал, пока и Игорь, и Вера вновь найдут в себе силы делать вид перед самими собой, что союз их имеет право на существование.
Вот в таком вот приподнято-взвинченном состоянии проходили теперь тяжелые трудовые будни. Глаза болели от недосыпа. Резкие звуки заставали врасплох, заставляя вздрагивать. Клиенты, уже все, производили впечатление людей, которые глубоко не в себе. Коллеги – тем более. Но Игорь и не думал об отдыхе. Каждый день, невзирая на «не свою» смену, Критовский, едва открыв глаза, рвался в «Пробел». Там, притаившись, ждали его взбалмошный рабочий день и спасительный релаксационный вечер. И то и другое, освещенное присутствием Веры, делалось необычайно важным и необходимым. Вот уже неделя, как, по окончанию очередного внеочередного дежурства (Игорь постоянно напрашивался отработать вместо кого-то из коллег, стремясь совместить свое рабочее время с Вериным), Критовский вежливо откланивался с коллегами и, спешно выскочив за крыльцо «Пробела», серой тенью нырял в ближайшую подворотню. Там Игорь закуривал, усмехаясь комичности собственного положения. Скажи ему кто раньше, что Игорь добровольно будет прятаться, «шифроваться», делать вид, что состоит со своей любовью в крайне поверхностных приятельских отношениях, Критовсикй бы возмутился и выдал бы в свет нравоучительную речь о подлости скрытности и пользе открытости… А сейчас? Только тайно, только полунамеками, только ощущениями… Сейчас Игорь чувствовал, что по-другому нельзя. Пока нельзя. И потому каждый раз нырял из «Пробела» в свою роковую подворотню и ждал. Вера появлялась обычно в течение пятнадцати минут. За это время Игорь успевал выкурить полторы сигареты и заскучать…
– Ну, Вера, ну насмешила! – хорошо поставленный смех Палюрича достигал даже заветной подворотни, где Игорь нелепо притоптывал на месте уже минут двадцать.
– Один-один, – чтобы расслышать Верин ответ, Игорю пришлось напрячь слух, – Ваша шутка тоже была достойной. До завтра.
«Ну наконец-то,» – Игорь уже даже собирался вернуться в «Пробел», дабы визуально поторопить Веру, – «Я тут жди, мерзни… А она там шутки шутит…»
– Вера! – откуда-то из недр «Пробела» пробился Анютин зов, – К телефону!!!
«Тьфу!» – Игорь расстроился. Сначала из-за вынужденного продления ожидания, потом из-за мыслей о том, кто звонил сейчас Вере, – «А, между прочим, тот, кто звонит, наверняка, имеет на её время куда больше прав, чем ты. Так что досада твоя, глупый Критовский, совершенно неуместна. Ты ведь изначально знал, с кем связывался,» – внутренний голос Игоря в последнее время стал до ужаса противным, – «Может, она уже попросту забыла о том, что ты ждешь?»
Критовский не выдержал и проскользнул вдоль стены к крыльцу.
– Забыл кое-что, – пояснил Игорь Палюричу, попыхивающему сигареткой у входа.
– Не кепку, часом? А то тут, знаешь ли, опасно стало кепки забывать…
– В смысле?
Оказалось, Палюрич решил подшутить над Верой и теперь пребывал в состоянии крайнего восторга от её ответных действий.
– Я всего-навсего дождался, пока она в очередной раз с тобой парочкой слов перекинуться отойдет, и вытащил из её мышки шарик. Ну, думаю, проводит тебя до крыльца, вернется, мышкой туда-сюда по коврику начнет шарить, а, фигушки – не работает больше мышка. Обиделась, что её во время рабочего дня так надолго оставили без прикосновений. Я уже даже продумал детали своей обвинительной речи. Вот, думаю, сейчас Верка только ныть начнет, что у неё компьютер не работает, и я заговорю. Плюс, интересно же, как барышня на такое горе, как поломка машины, отреагирует… Притаился, наблюдаю…
– И? – Игорь уже забыл все расстройства. Представлять Веру, лихорадочно трясущую мышь, потом озадаченно перегружающую компьютер, потом растерянно глядящую в сторону пустого рабочего места Игоря, было любопытно…
– Увы, в обморок никто не упал, крик не поднял… Так ни у кого она ничего и не спросила. Встретилась со мной глазами и сразу поняла, в чем дело. Видно, взгляд у меня слишком хитрый был… Подходит, говорит, мол Василий Васильевич, верните орудие труда. Я вернул. И, честно говоря, забыл даже о происшедшем. Но Вера, на то и Вера… Она – не забыла. Собрался я сегодня пораньше домой уйти. Ну, как обычно, подхожу к охраннику, жму руку, потом иду в подсобку за пиджаком и шляпой.
Дальнейшее Игорь слушал сквозь смех. Давненько уже за Палюричем замечались довольно четко выработавшиеся привычки, переносимые из вечера в вечер с механической одинаковостью.
– Человека всегда легко ухватить за привычки. Не в смысле обвинения,(из-за чего его ловить, это уже другой вопрос), а в смысле уязвимости места. Поэтому я их, привычки, всю жизнь стремилась не иметь. Чтобы схватиться было не за что… – Игорь вспомнил, как Вера когда-то говорила такое. Потом она еще прибавила, – И надо же. Всего за полторы недели ты стал самой укоренившейся моей привычкой. Привычкой, от которой я и не могу, и не хочу избавляться… Никогда бы не думала, что такое может случиться…
Но сейчас речь шла не об этом. Каждый раз, приходя на работу, чинный утренний Палюрич вешал пиджак в шкаф, а шляпу на угол дверцы шкафа. Уходя из «Пробела», ВасьВась, не глядя, поднимал руку и театральным жестом приподымал шляпу за поля, забирая её с дверцы шкафа. Так вот, в ответ на шутку с мышью, Вера приклеила скотчем шляпу Палюрича к дверце. Нужно было видеть растерянное лицо ВасьВася, осознающего, что привычные законы окружающего мира вдруг видоизменились. Поначалу, как обычно, с шестидесятизубовой улыбкой и голливудской легкостью, ВасьВась попытался приподнять шляпу за поля. Не вышло. Лицо ВасьВася на миг омрачилось, потом засияло снова. Повторив попытку и уяснив, что шляпа не сдается, ВасьВась, все еще стараясь совершить шляпоснимательство галантно и красиво, несколько раз дернул её на себя. И только потом, осознав происшедшее, понял, в чем дело. К тому моменту весь персонал «Пробела» уже катался по полу от смеха. Негодница-Вера, конечно, предупредила всех, чтоб следили за выражениями лица Палюрича.
– Представляю, как глупо я смотрелся, – радовался выставленный на посмешище директор, – Я её дерг, дерг, а она ни в какую, я снова дерг, дерг… И стараюсь же делать вид, что все нормально… На меня ж люди смотрят…
– Вот она, сказка о вреде постоянных устоев, – прокомментировал Игорь.
– Эх, молодежь, – вздохнул ВасьВась, – Вечно вас раздражает устоявшееся… Разрушить до основания – главная ваша цель. А что потом строить будете – не задумываетесь…
ВасьВась говорил серьезно, и Игорю почудился в его словах упрек. Намек на его, Игоря, отношения с Верой и то, что отношения эти могут разрушить нечто устоявшееся.
«Откуда он знает?» – тревожно мелькнуло в голове, – «А, ясно откуда. По нам ведь и так все видно…»
– Мы задумываемся, – пожалуй, ВасьВась был единственным человеком, мнение которого на этот счет интересовало Игоря, поэтому Критовский решил оправдаться, – Мы будем строить. А рушить будем с минимальными затратами. Чтоб как можно безболезненнее для окружающих. Мы действительно задумываемся.
Впервые Игорь сформулировал эти цели так четко. Как можно безболезненнее для предыдущих жизней разрушить старые устои и начать жить по-новому. Честно, открыто, и, главное, вместе с Верой…
– А о чем это вы тут секретничаете? – на крыльцо «Пробела» выскочил Стас. Вообще-то, он частенько заглядывал сюда, перед ночным дежурством в офисе.
В этом году Стас в четвертый раз учился на своем третьем курсе, поэтому работать днем и на какой-нибудь человеческой работе возможности не имел. Нужно отдать Стасу должное, охмурять своих барышень на родительские деньги совесть ему не позволяла. Поэтому Стас был вынужден подрабатывать охранником. От природы ужасно амбициозный и мечтающий о поклонении мира, бывший одноклассник ужасно страдал от незначительности своей должности. Называл себя не иначе как «секьюрити» и вообще всячески приукрашивал собственную важность. «Я не охраняю, я курирую,» –многозначительно заявлял он, – «Стремлюсь предотвратить возможные неприятности заранее, поэтому хочу знать обо всем здесь происходящем. Это не навязчивость. Это – профессионализм.»
– О важных стратегических секретах, – усмехнулся Игорь.
– Конкретизируйте, – Стас грозно поправил очки, – Меня подобные вещи, так сказать, по долгу службы интересуют!
– Лучше иди виртуальные тайны разгадывай. Там ты нужнее.
Игорь намекал на страсть Стаса к компьютерным игрушкам. Собственно, для «поиграться» бывший одноклассник сюда и ходил. Любил он прилипнуть к монитору, периодически нервно отхлебывая из какой-нибудь очередной авангардной бутылки очередное модное пиво. Наблюдение за играющими обычно вел Тоха, так что ничего удивительного в том, что Стас просочился в «Пробел» незаметно для Игоря, не было.
– Не жизнь, сплошные мучения! – трагически прокоманнтировал Стас, – Все прогоняют. В стратегических секретах участвовать – нельзя, в интситут ходить – нельзя… Ужас!
Решив во что бы то ни стало перейти, все-таки, на следующий курс, Стас исправно прогуливал все пары. И это действительно был единственный способ окончить институт. Дело в том, что все предыдущие разы Стас вылетал из ВУЗа не из-за незнания – вообще-то Стас был довольно умным парнем – а из-за собственной конфликтности и неуживчивости. Он вечно спорил с преподавателями, обвинял их в неточностях и требовал к своим обвинениям повышенного внимания. Потом, смертельно обижался на отсутствие должного к себе почтения и демонстративно бросал учебу. Или, как было еще после первого курса, доводил преподавателей до состояния стойкого к нему, Стасу, антагонизма. Естественно, при таких отношениях с преподами, сессии Стаса были обречены на провал. Не являясь на пары, Стас имел значительно больше шансов сдать сессию. Он и не являлся. Но ужасно переживал по этому поводу и не упускал возможности пожаловаться кому-нибудь на свою нелегкую судьбу: «Вроде и хочу учиться, а не должен. Знаю, что если пойду, опять преподшу до слез доведу, а она меня потом к экзамену не допустит…»
– Уходишь уже? – Игорь с укоризной глянул на освободившуюся из объятий телефона Веру.
– Ага, – Вера, извиняясь, улыбнулась.
– И даже вот с барышнями черти что происходит, – наткнувшись взглядом на Веру, Стас решил продолжить свои сетования, – Вторую неделю пытаюсь напроситься Веру как-нибудь домой проводить, а она категорически против. Чужая жена – потемки…
Критовскому почудилась в голосе Стаса почти не скрываемая насмешка. Ну не мог Стас не знать, что не все так просто между Верой и Игорем. Ведь еще давно, после похода в редакцию, Стас отпускал свои сальные шуточки… Не зря, нет, не зря, говорил он «чужая жена»… Нарочно подчеркивал, что Вера замужем.
– Эй, Гошик, – Стас, кривляясь, похлопал Игоря по плечу, – Да шучу я. Ты что, шуток не понимаешь? Ни о каком «проводить» и речи быть не могло…
Критовский ощутил несвойственное ему раньше желание размахнуться и заехать собеседнику в челюсть. Просто так, без предупреждения… Исключительно грубо, поддаваясь первобытным инстинктам. Тут же вспомнилась собственная теория о том, что человек является переходным существом между животными и каким-то принципиально новым видом надчеловека («человека духовного»). А раз так, то пробуждение в себе грубых животных инстинктов нужно искоренять. Не считать их естественными отголосками прошлого, а бороться с ними. Мол, послали тебя сюда совершать переход, так совершай. От всего чисто животного отказывайся, а духовное ищи… Теория-то вспомнилась. Но такой жалкой она сейчас показалась. Такой мизерной, в сравнении с мощным желанием дать насмешнику «в дыню».
– Стас не собирался меня провожать, потому как прекрасно знал, что вакансий нет, – Вера подошла к Игорю и очень трогательно оперлась на его локоть, – Сегодня меня провожает Игорь.
– Тю! – Стас развернулся и ворча свое привычное, – Вот же ж! Шуток не понимают! Обиделись! – побрел в игровой зал.
Вера с Игорем молча простились с Палюричем, и ушли в ночь. На этот раз уже ни от кого не скрываясь.
– Кто тебе звонил? – спросил Игорь.
– Домашние… Интересуются, когда зайду.
Игорь помрачнел. Вера не сочла нужным продолжать и разяснять. Значит, было что скрывать? Или просто из неприязни к обсуждению таких скользких тем? Игорь не мог понять…
– Стас, кстати, сегодня со мной про нас пытался поговорить, – Вера умело переключила разговор в более мирное русло.
– Что именно говорил? – Игорю ничего не оставалось, как принять Верины правила ведения разговора.
– Чушь всякую… Ничего конкретного, нес что-то такое, мол, многие нас с тобой не одобряют, но он, Стас, ничего против меня не имеет… А потом принялся жаловаться на судьбу и невозможность окончить институт… По-моему, он просто перепил своего пива. Странно, что его в таком виде на работу пускают. Впрочем, до дежурства еще успеет в себя прийти.
– Бывает, – Игорь все еще злился, – Знаешь, когда язык чешется, проявить собственную компетентность ужасно хочется, а что именно сказать, не знаешь… Тогда всякую чушь несешь о своем одобрении. За Стасом это давно замечено.
– А, по-моему, он пытался рассказать мне о существовании у тебя Марийки. Только не знает как это сделать… Хочет, как бы, чтобы ты меня не обижал, но при этом не может позволить себе в открытую тебе гадости делать…
– Не обращай внимания, – отмахнулся Игорь.
– И на Стаса и на наличие Марийки? – остро спросила Вера, потом смягчилась, – Извини, он меня все-таки накрутил…
– Не поддавайся, любимая, – Игорь крепко сжал Верину ладонь, – Держись. Призываю тебя к храбрости…
– Зачем? – удивилась Вера, – Мы что, будем воевать?
– Будем. Отвоевывать у мира собственное право на существование. Если, конечно, у тебя, замужней барышни, есть желание что-то отвоевывать…
– Есть, – Вера остановилась, кусая губу, потом внимательно заглянула Игорю в лицо и, пересилив себя, произнесла, – А про то, что я замужняя барышня… Про это ты забудь. Не такая уж я и замужняя. Считай, фиктивный брак. У Вадима, между прочим, Яна есть. Но это тайна. Да, и не спрашивай ничего. Слышишь? Я категорически не хочу об этом больше говорить. Понятно?
– Понятно, – вместо облегчения, Игорь отчего-то испытал резкий укол ревности. Что ж это за фиктивный брак, если наличие у мужа Яны вызывает в Вериных речах столько горечи? – Мы не будем больше об этом разговаривать… И вообще ни о чем не будем разговаривать. Отчего-то сегодня хочется общаться молча. А тебе?
До дому Веру провожали в полнейшей тишине. Прикосновения и взгляды иногда могут выразить значительно больше, чем слова. Игорю с Верой слишком многое нужно было сказать друг другу, чтобы можно было доверить это нелепым, выдуманным кем-то чужим последовательностям из букв. Сегодня общались подсознаниями.
Рука хранила приятный холод недавнего прикосновения Веры. Хотелось застыть, не позволяя ощущению улетучиться. Это было глупо, и Игорь искренне радовался своей свежеприобретенной глупости. Как, оказывается, приятно быть сентиментальным.
С некоторых пор каждый обеденный перерыв Игорь с Верой проводили в полуподвальной Пирожковой. Это стало уже чем-то вроде традиции, и не терпящая раньше у себя никаких привычек Вера поражалась переменам в собственном мировоззрении.
– Вот что с людями делает любовь, – посмеивался Игорь.
Вера не отвечала, но удивляться не переставала.
Пышноволосая барышня за соседним столиком многозначительно подмигнула хихикающей подруге и обратилась к Игорю. Студентки-прогульщицы жаждали избавления от скуки.
– Можно подкурить? – с хорошо отработанной томной хрипотцой поинтересовалась барышня.
Игорь великодушно разрешил, чиркнув зажигалкой. Не спуская с Критовского глаз, девушка втянула в себя показавшееся пламя. Игорю вдруг захотелось рассказать этой барышне о том, как здорово быть влюбленным. Точнее, как здорово быть влюбленным в Веру. Желание, похоже, отразилось у Игоря на лице. Во всяком случае, барышня моментально перестала улыбаться и потеряла к Игорю всякий интерес.
Как обычно, возвращаясь в «Пробел», Игорь держал не слишком большую дистанцию. Несколько минут назад Вера вышла из Пирожковой. Вышла босиком, потому как очень растерла ноги. Категорически отказалась что-то предпринимать, заявив, мол, что прекрасно чувствует себя, расхаживая босиком и навек поразила воображение Игоря видом своих обнаженных ступней, шлепающих по каменным ступенькам Пирожковой. Эта картинка отчего-то плотно поселилась в голове Игоря.
«Поступью легкой, ступнями в ступени,
Голыми, хрупкими, ненастоящими…»
Начал он вынашивать очередного «Недописанка». Так Вера называла недооформленные в стихи строчки, выползающие периодически из мыслей Игоря.
«Очаровательный «Недописанок»!» – говорила она, хмурясь и улыбаясь одновременно. Увы, Недописанки плодились, а что-либо стоящее так и не появлялось.
«Хватит о грустном!» – сам себе приказывал Игорь, – «Когда нужно будет – все напишется… А сейчас – марш на работу. Марш – записывать чужие мысли…»
«Иди за мной на расстоянии выкуренной сигареты», – говорила всегда Вера. И Игорь подчинялся, хотя и давно уже считал нелепыми все эти условности.
«Кошмар!» – совсем недавно смеялась Вера, – «Мы так светимся, что по нам сразу все видно. Окисляй выражение лица!»
«Не буду,» – спокойно улыбался Игорь, – «Зачем прятаться, если уж оно видно.»
«Ты серьезно?» – Вера беспокойно заглядывала Игорю в лицо, – «Нет, я не спорю… Но… Это все моя боязнь перед окружающим миром. Боюсь показывать счастье. Позавидуют, отнимут, раздавят…»
Игорю тогда показалось, что Вера нарочно не говорит об истинных причинах. Оставлять недоговорки не хотелось.
«Умные за нас порадуются. А у глупых просто не хватит сил раздавить. Но дело ведь не в этом, да? Просто мы не можем себе позволить компрометировать тех, кто…»
Игорь не знал, как сказать, но Вера прекрасно поняла о ком идет речь.
«И это тоже,» – мрачнела она, – «Плохо ведь будет, если Марийка узнает обо мне от молвы»
«Да,» – решался Игорь, вспоминая, что решается уже далеко не в первый раз, но так ничего и не предпринял до сих пор, – «Я должен сам ей рассказать.»
О Вадиме Сан они почему-то не говорили. Сюда закон об отсутствии недоговорок пока не распространялся. В глубине души Игорь боялся этого разговора и не спешил.
Подобные размышления заметно сократили дорогу до «Пробела». Не успев опомниться, Игорь уже стоял на крыльце родного центра.
Выражение лица топтавшегося на пороге Антона оставляло желать лучшего.
– Что? – первые мысли Игоря были о Вере.
«Что-то случилось именно с ней. Точно. Ведь и правда – помешают, раздавят… Слишком хорошо все складывается. Слишком родным человеком она оказалась. Значит отнимут. Мир не любит счастливых. Что случилось?»
– Проверка, – одними губами прошептал Тоха.
Игорь облегченно вздохнул, даже не стыдясь этого своего облегчения. С «Пробелом» проблем возникнуть не могло. Связи Палюрича гарантировали относительную безопасность. То есть, конечно, и программное обеспечение на компьютерах было нелицензионным, и половина сотрудников в сотрудниках не числилась… Но ведь сейчас все так работали! Отчего проверка пришла именно в «Пробел»?
– А Вера где? Она ж сюда пошла…
Многозначительный взгляд Антона заставил осечься. У Тохи всегда лихо получалось говорить мимикой. На этот раз коллега предупреждал: «Не выдавай сам себя! Маскируешься, так следи за словами. Мне чужие тайны не нужны!»
– Я не здесь стоял, не успел её перехватить..
– Плохо… Да ничего, сориентируется… А я вот от «Пирожка» шел… Издалека заметил, как Вера сюда входила, вот и удивился, куда ж она делась, если ты тут нас караулишь…
Нелепые оправдания давались нелегко и еще больше усугубляли положение.
«Нет, с этой глупой конспирацией пора завязывать. Шифроваться дальше – попросту скучно.»
Что-то внутри подсказывало, что вести себя открыто будет совсем непросто.
«Чтобы Вера ни говорила, а в этом смысле она все же не свободна. Не человек она – а статус. Жена Вадима Сана. А значит, вольности себе позволять права не имеет.»
И не мог Игорь требовать от неё такого. Пока. Сначала нужно было самому с собой разобраться.
«А потом? Я-то разберусь, но она? Сможет ли? Или до конца дней своих мы будем шарахаться от каждого взгляда Палюрича? » – Игорь отогнал дурные мысли и инстинкты самосохранения. Сейчас были задачи поважнее «дел сердечных».
– И что там? – в наборе ежедневных инструментов Игорь давно уже таскал с собой клещи для вытягивания слов из молчаливого Тохи. Кажется, на занятиях единоборствами Антону внушили, что мужественность и неразговорчивость – это синонимы.
– Разбираются, – Антон пожал плечами и, отступившись, все же, от своих новых принципов, рассказал, что знает.
Знал он немного. Двое в штатском. Солидные такие. «Один даже очки нацепил!» – это Антона возмутило особенно. Очки, по мнению Тохи, – признак интеллигентности. Их таким хамам носить не положено. – «Пришли. Посидели за машиной, подошли расплатиться. А потом как начали на Анюту орать…»
– Что орали?
Кричали, мол, их тут обсчитали. Корочками в разные стороны тыкали, словно оружием. Вась-Вась корочки изучил, заулыбался, раскланялся, потребовал объяснить, что случилось. Оказалось, посетителям не понравилась названная Анютой цифра. Один из них перегнулся через стойку, заглянул в компьютер кассирши и увидел там сумму в два раза меньше названной. Палюрич попытался объяснить посетителям, что компьютер высвечивает цену только за пользование интернетом. К этой цифре прибавляется еще и оплата за время, проведенное за компьютером, о чем в прайсах подробно сообщено… Не понравились объяснения Палюрича посетителям.
– И тут началось! А программное обеспечение почему нелицензионное? А числится ли кассир у вас в официальных реализаторах? Между прочим, обсчет при контрольном визите… – передразнивал проверяющих Тоха, – В общем, Палюрич пошел за документами, незаметно меня за собой отозвал. «Ты Антон,» – говорит, – «Здесь клиент. В штате не числишься, так уходи потихонечку. Ясно?» Мне-то ясно, а вот этим уродам ничего не ясно… А я вот Веру проглядел. Предупредить хотел, да стратил. Ты же знаешь, она так ходит, будто и нет её вовсе. Незаметно как-то.
«Вере такое определение понравится» – подумал Игорь, вспоминая, что своим умением растворяться в толпе, становясь вдруг неприметной, Вера гордится до невозможности. Впрочем, при чем здесь это? Тут вот такие неприятные сюрпризы…
– Палюрич своим звонил?
– Наверное…
– Ладно. Пойду прикинусь богатым клиентом, – Игорь решил незаметно узнать, не нужно ли чего Вась-Васю.
– Не забудь сумму покрупнее в кассу отдать. Для правдоподобности, – понапутствовал Антон, после чего снова стал серьезным и сдержанным.
– Чтобы отдать «сумму покрупнее», нужно сначала поймать «сумму покрупнее», а у нас на мелководье таковые не водятся, – пробубнил себе под нос Игорь и дернул дверь.
Испуганная Анюта, растерявшая все «жизнезнание», диктовала джентльмену в костюме свои паспортные данные. При этом она то и дело пыталась все-таки оправдаться и объяснить, что «обсчета на контрольном визите» не было.
– Выдан Дзержинским РОВД… Послушайте, но ведь вы так и не поняли про компьютер…
– Все мы поняли. Ты мне тут мозги не крути… И без тебя мозгокрутов навалом. Молчи, я сказал!
Действительно, хам. Самый натуральный.
– Простите, девушка, – обратился Игорь к Анюте тоном постороннего человека, – Подскажите, что происходит? Я из газеты. Интересный материал из всего этого получится…
Игоря попросту выставили из зала. Вера, изображавшая праздную зеваку в зале продаж, вышла следом. Антон присоединился у выхода. Некоторое время они не разговаривали. Зашли, не сговариваясь, в ближайший к «пробелу» подъезд, заняли наблюдательный пост возле пыльного окна. Когда-то здесь всем коллективом скрывались от колючих ветров ранней весны, поджидая забывшего дома ключи от «Центра» Палюрича.
– Ну и страна! – Игорь вошел в образ, – Никакой свободы слова!
– Удивительно, что свобода тела еще есть, – усмехнулась Вера, – Могли бы оставить всех в зале до выяснения… Что будем делать?
Игорь пожал плечами. Антон промолчал. Оставалось следить за происходящим извне. Уйти, оставив родной «Пробел» без своего бесполезного присмотра, эта троица, конечно, никак не могла. Вера жадно впилась глазами в крыльцо родного центра. Стояла напряженная, твердо подпирая босыми ступнями асфальт. Складывалось ощущение, что так она готова стоять вечно. Игорь вдруг обнаружил, что обсуждать ситуацию не с кем. Тоха встал рядом с Верой, в точности повторив её позу и выражение лица. Игорь недовольно хмыкнул и уселся на подоконник. Изображать из себя героя-наблюдателя, уставившись в одну точку, он не собирался.
«Тоже мне, наблюдатели. Действовать надо, а не смотреть… Можно подумать, от их взглядов что-то меняется…». Оказалось, меняется. То есть, не от их взглядов, разумеется, а само по себе.
– Оп-па! – задумчиво протянул Антон, не покидая своего поста.
– А жизнь-то налаживается, – улыбнулась Вера.
– Что вы там усмотрели? – не выдержал Игорь.
– В «Пробел» только что спустился наш старый знакомый. То есть не наш – Палюрича, – снизошла до объяснений Вера, которая искренне не понимала, отчего Игорь спрашивает, вместо того, чтоб следить за происходящим самому, – Тот самый мужик из органов, что ситуацию с ограблением курировал. Думаю, он сейчас вмиг этих «проверяющих» на место поставит.
– Хотел бы я знать, что там внутри сейчас будет происходить… Впервые жалею, что не работаю в штате, – поделился Тоха, – А ты? – несмотря на уже месячный стаж занятий единоборствами, Антон все еще не выдерживал слишком долгого напряжения.
Игорь с удовольствием поддержал разряжающий обстановку разговор.
– Лично я жалею, что не работаю в Штатах… То что не в штате – меня мало волнует, – улыбнулся он.
Вера на миг отвлеклась от «Пробела», наградила Игоря насмешливым взлетом бровей и снова вернулась к своему созерцанию. Игорь вспомнил, что Вера работала в Штатах, и ощутил себя катастрофически неполноценным. То, что для таких, как Игорь, было недостижимым, вечной мишенью для самоиронии и тайных мечтаний, для Веры являлось много раз пережитой банальностью. Что ни говори, пропасть в социальных статусах была разительной…Не бывают люди вместе навсегда (а Игорь, конечно же, бредил уже своим навсегда) с такими пропастями.
«Невозможно быть вместе, статистике наперекор. У наших отношений врожденная болезнь,» – трагическое мелькнуло и погасло. Игорь принялся его высмеивать, – «Причем это – звездная болезнь. Ах, мы такие исключительные! Ах, таких как мы, не бывает… Нам, таким, быть вместе просто невозможно!» – передразнивая собственные мысли, Игорь смотрел на Веру, такую близкую, такую родную сейчас. Никакой пропасти. Просто показалось. – «Возможно все. Если очень захотеть, можно все, что угодно.»
– И снова гости, – слова Веры заставили Игоря обернуться.
Суетливый Миленок выскочил из притормозившего у входа в центр «Нью-Битла», кинулся к водительской дверце. Ни от кого не дожидаясь галантности, из машины выскочила разъяренная Александра Орлик. Кивнула властно Миленку: мол, отгони машину в место, пригодное для парковки. И чуть не сшибла с ног выходящего из центра улыбающегося Палюрича.
Игорь тут же почувствовал облегчение. Раз Вась-Вась улыбается, значит, всё уже решено. И действительно. Через несколько минут на пороге появились оба проверяющих. Горячо «поручкались» с Палюричем. Засветились новогодней елкой, когда им представили хозяйку центра. И тут в разговор вступила Александра. Отчаянно шевелящиеся губы, словно пытающиеся сбежать с этого неподвижного лица. Каждым словом Александра Орлик впечатывала присутствующих в стену. Эмоции передавались даже на такое большое расстояние. Растерянность успокоившихся было проверяющих сменилась возмущением. Игорь отчетливо ощутил, как солнце заходит за тучи.
Спустя несколько мгновений, вся наблюдаемая компания зашла обратно в «Пробел». Вернувшийся Миленок рванулся следом, всем своим видом демонстрируя готовность отдать жизнь за царя.
– Как думаете, может позвонить Александре на сотовый и выманить её из «Пробела»? Я номер знаю, – моментально включился Игорь, – Она же испортит всё…
Антон хмуро пожал плечами, не объясняясь.
– А чем ты её выманишь? – Вера отрицательно помотала головой, – Не послушается…
– Ну, там… – задумался Игорь, – Скажу: «У вас молоко убежало.»
Признавать собственное бессилие было не в правилах Игоря. Наскоро обсудив, Критовский отправился к ближайшему телефону-автомату. Звонить с Вериного сотового было нельзя – Орлик узнала бы номер.
– Алло? – Игорь постарался изменить голос, – Знаете, я хотел сказать… Вы самая добрая, самая милая женщина из всех, встреченных мною. Воплощение мудрости… Нет, вы меня не знаете. Александра, я тайный поклонник вашей безграничной доброты… Не кладите трубку!!!
Вера с Антоном и не скрывали своего дурацкого смеха.
– И слушать не стала – прокомментировала Вера ехидно, – Как я и предполагала.
– Ошибаешься, – Игорь был почти уверен в собственной правоте, – Сначала она слушала. Это должно подействовать. Понимаешь? Даже ребенок, когда его хвалишь, пытается соответствовать. Осознание того, что она являет собой образец «доброты и спокойствия», должно заставить её прийти в себя.
– Игорь, ты так мудр, – наигранно серьезно проговорила Вера.
– Спасибо, – невозмутимо раскланялся Критовский.
– Вот видишь, моя похвала и не подумала заставить тебя соответствовать. Здравый смысл так и не пробудился. Так почему же на Александру такое должно подействовать?
На этот раз выключился из разговора Игорь.
«Что тут говорить? Время покажет.» – думал он, пристально уставившись за пыльное окно. Вера рядом на подоконнике, тихонько посмеивалась и болтала босыми ногами.
Время и не думало что-либо показывать. Игорь уже устал стоять. Но Антон наблюдательный пост не покидал, посему и Игорю приходилось изображать саму выносливость.
«Тоха, небось, думает сейчас так же. Мол, раз Гошик стоит, и мне стоять придется. И так мы оба и погибнем на боевом посту. Из-за глупого чувства соперничества», – думал Игорь, но признаков усталости не выражал.
– То пусто, то густо, – намеренно гася радостные нотки в интонациях, сообщил Антон.
Из «Пробела» разношерстной массой повалил народ. Оба проверяющих имели слегка ошалелый вид. Важной поступью они двинулись подальше от «Пробела». Лишь свернув за угол, оба отбросили ненужную уже солидность и, отчаянно жестикулируя, заговорили о чем-то. Явно раздосадованные приятель Палюрича и его спутник показались возле выхода и тут же принялись ловить такси. Медленно выплыла из центра Александра Орлик, спокойная и печальная, подчеркнуто скорбно опирающаяся на подчеркнуто скорбный локоть Миленка.
«Чтобы все это значило?» – Игорь предчувствовал неладное.
Палюрич вышел на крыльцо лишь на миг. Огляделся, явно ища своих сотрудников. Сдержанно кивнул проносящейся мимо в машине хозяйке. Постоял, растерянный, потом, судя по мимике, грязно выругался, сложил руки в неприличный жест и показал его вслед уже не видящей крыльца Александре. После этого огромный директор солидного компьютерного центра круто развернулся и зашел обратно в «Пробел».
Игорь, Тоха и Вера кинулись следом.
Анюта рыдала на плече у Жэки. Тот, явно польщенный подобным доверием, шептал что-то до ужаса мужественное. Заметив Игоря, он скорчил страшную гримасу, и принялся делать странные жесты свободной рукой. Будто стакан к губам подносит.
– Это что значит? – поинтересовался Игорь, – Ты выпить хочешь, что ль? Нашел время.
Анюта заинтересованно замолкла, подняла голову и, перекочевав на более привычное Антоново плечо, снова затряслась всхлипами.
– Не я! – возмутился Жэка, – Я тебе говорил, воды принеси. Аньку успокоить надо. Впрочем… А есть что выпить?
Анюте не хотелось воды, ей хотелось выговориться.
– Да если б я знала, если б только предполагала, я бы вообще телефон отключила…
Оказалось, что Александру Орлик вызвала Анюта. Как только отвлеклись проверяющие, Анечка незаметно набрала номер центрального офиса и сообщила Орликовской секретарше о трагедии.
– Я-то думала, они помогут. Юриста пришлют или еще что…Я ж не знала, что она такое тут учинит. И зачем, зачем я ей только позвонила…
Игорь незаметно юркнул в коридор. С Анютой и без него было кому разговаривать.
– Войдите! – Палюрич восседал за своим рабочим столом и перебирал какие-то бумаги. Галина нервно курила, восседая на углу директорского стола.
– Можно узнать, чем все кончилось? – Игорь присел на краюшек стула.
– Я и сам хотел бы это знать, – Палюрич нервно дернул плечами и продолжил что-то искать, – Все бабы – дуры. С этого все началось. А чем кончилось, я пока не знаю.
Игорь улыбнулся, но не отвел от ВасьВася требовательного взгляда.
– Понимаешь, у меня ведь схвачено все было, – решил все-таки объяснить ситуацию Палюрич, – Работаю, как все, под патронатом определенных людей… Эти проверяющие совершенно случайно тут оказались. Их тут вообще не должно было быть. Не могло возникнуть. Понимаешь? А они, блин, возникли. В общем, чтоб не возникали, с ними мой товарищ поговорил. Обо всем договорился. Неограниченный доступ к интернету лично этим ребятам, да бесплатное время в игровом зале их детям. Всех дел… И пусть спасибо скажут, что мы не через руководство действуем, а с ними договориться пытаемся…
– То есть все окончилось хорошо? – обрадовался Игорь.
– Все должно было бы окончиться хорошо, – резко ударяя «бы», ответил Палюрич, – Если бы вдруг не появилась госпожа Орлик. С порога она начала наезжать, ругаться, кричать «По какому праву!» и грозиться судебным разбирательством. «У нас тут все в порядке!» – кричала она, – «Не имеете права…» Я отвел её в сторону и в двух словах обрисовал ситуацию. Мол, формально, они имеют право, конечно. Но что проблему я уже решил… «Вы мне ответите за каждую копейку, в которую обойдется эта проблема!» – сверкая глазищами, заявила мне Александра. Потом обернулась к проверяющим и, пообещав немедленно подать на них в суд, отвлеклась на разговор по сотовому. «С таким подходом хозяев придется аннулировать наши договоренности», – обиделись проверяющие, – «Раз нам официозом грозят, то и мы станем все официально выписывать.» Отговорить их не удалось. Ясное дело, кому ж охота свою задницу подставлять.
– И что?
– Да ничего. Начали оформлять. Александра вдруг сделалась бесконечно мила, – Игорь понял, что звонок его подействовал не вовремя, – «Что ж,» – говорит, печально улыбаясь, – «Если мы виноваты – накладывайте на нас штрафы. Понесем убытки… Что ж делать. Я понимаю, законы надо соблюдать…» И прочий бред.
– А эти что? – Игорь имел в виду проверяющих.
– Намекнули, мол, можно дело замять малой ценой. Разумные вещи говорят. Мол, все равно заминать придется. Только после оформления бумаг, прикрыть все это будет значительно дороже… А Александра уперлась и все. «Если мы каждой пешке,» – говорит, – «будем взятку предлагать, то разоримся в одно мгновение… Не получите вы ребята своего шарового интернета.» И держится при этом так, словно подвиг совершает. Голова высоко поднята, взор горит, грудь при каждом вздохе вздымается до потолка. Не баба – а загляденье… Но почему ж такая дура-то, а?
– Нет, – Галина глядела куда-то сквозь стену, и, казалось, чуяла своей проницательностью все происходящее в этом мире, – Не дура она. Кто угодно, но не дура… Я её достаточно долго наблюдала, чтобы это понять.
– Да и мне она, признаться, раньше глупой не казалась. Может, сглазили бабу?
Галина хрипло рассмеялась, так и не оторвав взгляда от стены.
– Жди! Таких, как она, оберегами с ног до головы обвешивают. Нет. Не в этом дело. Чует мое сердце, каждое слово свое она тщательно взвешивала…
– Но зачем ей вводить в лишние расходы собственную фирму? – удивился Игорь.
– Вот то-то и оно, – согласилась Галина, – Незачем вроде. Может, чтоб нас подставить? Она ж тебе говорила что, мол, «за каждый рубчик ответишь»… Так? Расходы вроде как не она, а ты понесешь…
– Вот! – в этот момент Палюрич нашел нужную бумагу, – Это договор нашего центра с офисом. Сейчас посмотрим, говорится ли здесь что-то о том, кто ответственность за подобные расходы несет…
– Вспомнил! – фыркнула Галина как-то совсем по-кошачьи, – О таком надо было думать, подписывая договор. Сейчас-то уже все равно.
– Как это? – вмешался Игорь, – Кто виноват, тот и несет расходы. Вы ж договорились о бесплатном урегулировании. Это ж она все испортила. Значит, она и виновата.
– Да, – Галина в упор глянула на Игоря, – А кто об этом знает? Раз есть к чему придраться – значит виноваты мы. Это же наша задача была правильно делопроизводство построить. А в том, из-за кого промашка стала так дорого стоить, никто разбираться не станет…
М-да. Ситуация складывалась прескверная.
– Перестань, – не слишком уверено прервал жену ВасьВась, – Делать больше Александре Орлик нечего, как намеренно мне неприятности доставлять. Просто сорвалась, натворила делов… Опомнится, поймет, что была не права, сама расхлебывать будет. Я надеюсь. Ну не с чего ей на меня зуб точить. Понимаешь?
– Не может бизнес-леди с её стажем работы «срываться». Она все это нарочно разыграла. Вот только зачем??? Ума не приложу.
В этот момент в дверь робко постучали.
– Извините, но там клиенты, – на редкость кроткая Анюта заглянула в кабинет, – Их запускать?
– Ладно. Позже все это обдумаем, – кинул ВасьВась жене, – Игорь, ты пока помалкивай. Никому особо о случившемся не…
– Естественно, – Игорь даже обиделся на такое недоверие.
– Итак! – ВасьВась набрал полную грудь воздуха, поднял левую руку вверх и, дав отмашку, скомандовал Анюте, – Запускай!
После чего нацепил свою чеширскую улыбку и бодро выскочил в зал.
– Я все слышала, – заявила Вера Игорю, как только он зашел за ней в ставшую уже священной подворотню.
– Что именно? – не сразу понял Критовский, нетерпеливо прижимая Веру к себе.
Они снова могли никого не бояться.
– То, что говорил тебе Палюрич, – Вера отстранилась, – Мне очень стыдно, но… Я подслушала разговор. На складе есть розетка, сквозь которую отлично слышно, что говорят в директорском кабинете. Мне было очень любопытно, понимаешь? – Вера заглядывала в глаза, пытаясь найти должное неодобрение и победить его.
– Ну, – Игорь развел руками, – Каждый поступает в соответствии со своей совестью…
Вера вдруг взорвалась.
– Да нет! При чем здесь совесть? Совесть как раз грызет меня и сейчас… Просто я волновалась. Думала, что смогу помочь, если что…
– А открыто спросить?
– Мне Палюричи бы не рассказали, – Вера даже удивилась такому вопросу, – Кто я такая им такая? А ты… Ты пообещал ВасьВасю, что никому не расскажешь… Значит, ты бы мне тоже не рассказал.
– Рассказал бы, – после короткой паузы признался Игорь, – Понимаешь, каждый поступает соразмерно своей совести. Моя говорит, что все, что знаю я, автоматически становится доступно и тебе. Между нами не может быть недоговорок. Даже если это касается других людей, – твердо проговорил Игорь. Он знал, что сможет требовать от Веры только то, что совершает сам, поэтому был готов изменить многим своим принципам, – И я хочу, чтобы ты тоже обо мне так думала. Это плохо?
Тревога моментально исчезла из Вериного взгляда, сменившись теплом и даже признательностью…
– Это просто замечательно! – проговорила девушка и крепко-крепко прижалась к груди Игоря, – Видимо, для того мы и вместе, чтобы научиться так жить. Это очень сложно, но у нас должно получиться. Мы ведь – мы. Да? Это очень здорово, что у нас такой потенциально плодородный союз… – Вера все еще пыталась четко сформулировать, – Не в смысле детей, а в смысле возможностей начать принципиально новую жизнь. Поэкспериментировать. Возможно ли так жить вообще? Полная окрытость – это же ведь и полная ответственность… Тебе не страшно?
– Нет, – Игорь говорил правду, – Я слишком верю в нас, чтобы бояться. Правда, вслух такие вещи, наверное, нельзя говорить… Это похоже на излишнюю самоуверенность… Но, что сделаешь, если я и впрямь так думаю?
До родного двора Игорь дошел, когда уже начало светать. Признаться, ежедневные ночные прогулки уже порядком поднадоели. Сказочность ночного города уже давно воспринималась, как должное. А протяженность знакомых до каждой морщинки асфальта улиц вызывала тоску и низменные мечты о материальном благополучии, включающем в себя наличие собственного транспорта.
От постоянного недосыпа ноги и мысли носили хронически ватный характер. А между тем, думать было о чем. Ситуация постепенно приобретала критические оттенки. В сотый раз прокручивая в голове сценарий своего будущего признания, Игорь пытался предугадать реакции Марийки и их возможные последствия. Все его существо при этом отчаянно искало поводы отсрочить разговор. Дескать, и текст признания недостаточно продуман, и свежей головы, необходимой для подобного разговора, сейчас не имеется. Да и вообще, времени нет: когда ж тут разговаривать, если возвращается домой Игорь, когда Марийка уже спит, а, просыпаясь, застает в квартире лишь вихрь, оставшийся после её скоропостижного отлета на работу. Тот Игорь, который, как всякий нормальный человек, боялся перемен, призывал самого себя не пороть горячку и еще раз тщательно всё обдумать. Но совесть – строгий стражник внутренней гармонии – поблажек больше не давала. Залатанная со всех сторон, она требовала развязки. На этот раз судьба решила подыграть ей.
Когда Игорь на цыпочках, почти не дыша, дабы не разбудить Марийку, подошел к двери в спальню, выяснилось, что тишину соблюдать не требуется.
– Я не сплю, можешь не таиться, – спокойно произнесла Марийка, откладывая вязание.
Игорь застыл в дверях. За те дни, что они не виделись, Марийка стала совсем чужой. Из-за того, что волосы её были перекинуты на бок и заправлены под горловину футболки, казалось, что Марийка подстриглась. Игорь непроизвольно заметил, что без своих шикарных волос Марийка теряла семьдесят процентов красоты. Проследив за его взглядом, она встряхнула головой, потом глянула на окно, и щелкнула выключателем на ночнике. В комнате уже было светло.
– Ты о чем думаешь? – шепотом спросил Игорь, стараясь ничем не выдать своё беспокойство. От растерянности в его мозгу моментально включились прежние технологии. Не успев сообразить, что делает, Игорь вел себя так, будто ничего необычного в его утреннем появлении нет. Будто всё в полном порядке, и ему, Игорю, нечего стыдиться и не в чем оправдываться.
– Обо всем сразу, – тоже шепотом ответила Марийка, включаясь в его игру, – Например, о рекламе.
Игорь слегка опешил. Обычно подобные темы были его, Игоря, прерогативой.
– То есть?
– Общество деградирует, – принялась объяснять Марийка, – Не удивительно, что мои ученики такие балбесы.
– Ну, это было бы не удивительно, если бы деградировала ты. Ученики ведь не общественные, а твои, – Игорь говорил и мысленно проклинал себя и за неудачность шутки, и за неуместность шуток, и за все, за все…
– Понимаешь, включаю это я телевизор, а там реклама всевозможных трансформеров с девизом: «Чтобы не было скучно на уроке». Вот любопытно, как они надеются вырастить нормальное поколение, если с детства внушают ему, что учение – это скучно.
Светский тон Марийки звучал слишком фальшиво. Игорь почувствовал, что она заранее продумывала, что будет говорить. «Почему она скрывает недовольство?» – заподозрив неладное, насторожился он, – «Почему не спрашивает, где меня носило?»
– Или этот метод изучения иностранного языка Илоны Давыдовой? Помнишь, что это такое? – размеренно продолжала Марийка, – Обещают помочь изучить язык за считанные часы. Наша «англичанка», как услышала рекламу, гласящую: «Избавим вас от долгого и изнурительного процесса изучения языка», так в обморок и грохнулась. «Я»,– говорит, – «Детям пытаюсь объяснить, как приятно учиться, а они мне всё портят!»
– Прямо так в обмороке и говорит? – не сдержался Игорь.
Марийка наигранно бодро рассмеялась. Отчего-то именно неестественность её смеха сыграла решающую роль. Игорь решился.
– Послушай, – стараясь говорить как можно серьезнее, начал он, – Всё это ни при чем. Я хочу…
– Как это ни при чем! – быстро перебила Марийка, – Ты спросил, я отвечаю…
– Я хочу…
– Прежде чем заявлять, что хочешь чего-то, нужно быть точно уверенным, что выдержишь, если желание воплотится, – снова перебила она, и Игорь почувствовал, что Марийка тоже боится предстоящего разговора.
Игорь вспомнил, как призывал Веру к храбрости.
«Кто-то должен решиться первым,» – отчаянно застучало в его мозгу.
– Я выдержу, – твердо проговорил Игорь, – Придется выдержать. Иначе будет еще тяжелее. Так вот, я хочу…
Марийка вдруг как-то разом поникла. Игорь понятия не имел, что творится сейчас в её сознании. Отчего-то ему казалось, что его последние слова послужили Марийке сигналом для принятия какого-то решения. Это решение, похоже, сломило девушку. Игорь испугался и не решился продолжать начатое.
– Я хочу спросить, почему ты не спишь, – стараясь скрыть, как стыдно ему от этого внезапного решения пойти на отступную, проговорил Игорь.
Марийка резко подняла голову.
– Нет уж. Придется выдержать – так придется выдержать, – сухо проговорила она, – Я не сплю, потому что тебя жду, – строго глядя ему в глаза, продолжила она, – Волнуюсь. Гадаю, не случилось ли чего… Думаю, коль не случилось бы – ты б позвонил…
Сердце Игоря болезненно сжалось. Меньше всего он хотел причинять кому-либо беспокойство. А сколько еще придется пережить Марийке, если она останется жить с таким, как Игорь? Тянуть с объяснениями и дальше представлялось немыслимым.
– Случилось, – едва шевеля губами, выдавил Игорь, – Мне нужно тебе кое-что объяснить.
– Подожди, – во взгляде Марийки мелькнула паника, но женщина быстро совладала с собой. Она откинула прикрывающий ноги плед и выскользнула из комнаты, – Давай хоть чаю попьем, раз встретились. Не так часто нам теперь с тобой видеться доводится, – послышался через секунду её голос из кухни, заглушаемый шумом текущей воды.
Игорь медлил. Он быстро пробежал глазами по комнате. Раньше это была их с Марийкой спальня. Хранилище интимных тайн и уютных сновидений. Здесь Игорь просыпался гармоничным, чувствуя себя любимым и нужным. Повторятся ли эти его ощущения с кем-то другим?
– Идешь? – позвала Марийка.
Мелькнула гаденькая мыслишка сослаться на усталость и завалиться спать, отложив разговор. Мелькнула и тут же трусливо ретировалась под натиском воспоминаний о подъездных разговорах с Верой.
– Ты даже представить себе не можешь, какая ты хорошая, – совершенно не с того, с чего собирался, начал Игорь, усаживаясь напротив Марийки за стол, – Кому-то ты станешь великолепной женой.
– А тебе? – вопрос обжигал ледяным спокойствием.
– А мне уже стала, – Игорь чувствовал, что говорит совершенно не то, – Правда. Просто я тебя не достоин.
– А её?
«Откуда она знает? Блеф? Интуиция?»
– Её? – Игорь вновь ощутил присутствие Веры, и неожиданно улыбнулся, – Её? Да. Достоин. Она такая же, как и я. Понимаешь?
– Не считаю нужным понимать, – голосом совершенно постороннего человека ответила бывшая жена через несколько секунд тягостного молчания, – Зачем мне, – Марийка смотрела за окно, и Игорь вдруг понял, что больше всего на свете благодарен ей за это вот напускное спокойствие. Марийкиных страданий Игорь бы, наверное, не перенес. Сошел с ума, наложил на себя руки, умер от сердечного приступа… Всё, что угодно, лишь бы не жить весь остаток жизни с воспоминаниями о боли, которую он причинил этому замечательному человечку.
– Ты действительно очень хорошая, Марийка.
– Что ты намерен предпринять? – не убавляя льда из интонаций, спросила она.
– Еще не решил, – растерялся Игорь, – Знаю только, что не могу больше тебя обманывать.
– Ты понимаешь, что это всё? Я соберу вещи, уеду, и ты никогда больше меня не увидишь.
– Нет, – быстро проговорил Игорь.
– То есть как это, нет?! – Марийка все-таки кинула взгляд на Игоря и он не смог не заметить мелькнувшую в глазах бывшей жены надежду, – Ты вытворяешь такие вещи, а потом говоришь «нет»?!
Произнести следующую фразу Игорю было тяжелее всего. Больнее всего оказалось рушить чужие надежды.
– Я имею в виду, что сам соберу вещи. Оставайся жить здесь, – еле слышно проговорил он.
Марийка выдержала. Ни закричала, ни заплакала, ни кинулась с упреками… Лишь еще плотнее сжала губы. Так, что они аж побелели.
– Я уже всё решила, – наконец, сказала Марийка, – У меня там, возле работы, сдают квартиру. Уютную и дешево. Не хочу упускать вариант. А здесь я все равно не останусь. Это ведь был наш дом. Понимаешь? Наш дом. Не хочу вечно дергаться от воспоминаний. Сам дергайся. Знаешь, у меня наконец-то будет квартира с колонкой. Горячая вода круглогодично. Представляешь? – Марийка внезапно оживилась, и Игорю стало значительно легче.
– Завидую, – улыбнулся он. До Игоря, наконец, окончательно дошел смысл содеянного только что. Теперь всё честно. Больше не нужно шифроваться и прятаться. Не нужно бояться кого-то обидеть. Огромный камень свалился у Игоря с плеч.
– А я тебе – нет.
Все верно. Все происходило так, как должно было. Марийка представляла свою будущую жизнь без него, а Игорь свою жизнь без Веры представить не мог. Значит, все шло правильно. В уютной квартире Марийка будет почти даром счастлива с горячей водой. Как бы там ни сложилось, эта сильная женщина заслуживала счастья. А он, Игорь, дать его ей не мог.
– А знаешь, почему? – спросила вдруг Марийка.
– Почему? – не вполне понимая, о чем она говорит, эхом повторил Игорь.
– Не завидую, потому что не будет вам с Верой счастья. Не хочу пророчить. Но на чужой беде счастья не выстроить… Ладно, мы с тобой. Но ведь и она тоже баба замужняя. Еще какая замужняя…
Игорь почувствовал, как руки его сжимаются в кулаки.
– Кто?! – едва сдерживаясь, чтобы не перейти на крик, спросил он.
– Стас, – Марийка безошибочно поняла вопрос, – Видать, из ревности, – Марийка глянула на Игоря в упор, и взгляд её наполнился вдруг какой-то почти материнской жалостью, – Изведешь ты себя, – она глубоко вздохнула.
– Вот Стас скотина, да? – Игорь нашел на кого направить всю свою злость.
– И не думай даже! – Марийка укоризненно покачала головой, – Я ему всё равно не поверила. Считала, если что, то сам расскажешь… Он же охламон неразумный… Нашел, на кого злиться.
– Не лезь, – коротко рыкнул Игорь, набирая номер телефона.
К счастью, незадачливого предателя не оказалось дома. Перепуганный голос его разбуженной посреди самых сладких сновидений сестры испуганно поинтересовался, не случилось ли чего. Игорь, порыв которого уже прошел, трижды извинился и уверил собеседницу, что все в порядке.
– Я на часы просто не глянул, когда звонил, – совершенно не стесняясь насмешливого взгляда Марийки, оправдывался Игорь перед телефонной трубкой.
«А при Вере я бы не смог так откровенно врать… Побоялся бы испортить о себе мнение» – вдруг подумал Игорь, и внезапно ощутил, что жить с горячо любимым человеком во сто крат тяжелее.
– Хочешь знать, что про вас с твоей дизайнершей люди говорят? – Марийка сверкнула очами, и Игорю вдруг стало страшно.
«Спокойно» – приказал он сам себе, – «Какое дело мне до всех этих сплетен. Люди во все времена обожали языками чесать. Главное, что мы будем вместе. Мы всех их победим. Всем докажем… Какое мне дело до мнения внешнего мира. Главное, чтобы внутри нашего с Верой всё было чисто.»
– Ну, говори, – как можно безразличнее произнес Игорь.
– Говорят, ты не на бабу, а на деньги её мужа позарился. Говорят, подкаблучником стал. К мужу её на поклон ходил, говорят. Кем-то вроде Петрухи у этих Санов в семье пристроился…
Игорь замер с открытым ртом. Чего угодно он ожидал от возмущенной общественности, но такого… Петрухой звали любовника жены знаменитого когда-то в городе гипнотизера. Гипнотизер этот, как говорили, был настолько стар, что против Петрухи совершенно не возражал. Даже больше, взял его на материальное обеспечение и повсюду за собой таскал. Всем новым знакомым он свою семью так и рекомендовал: «Разрешите представить, это моя жена, а это – мой член» – тут Петруха делал шаг вперед и галантно кланялся. Байка эта, скорее всего, было совершеннейшим вымыслом, но передавалась из поколения в поколение с огромным удовольствием.
– Это кто, Стас, что ли, говорит? – Игорь едва сдерживал хохот.
– Да нет, Стас про тебя гадости говорить бы не стал. Достаточно того, что я подтверждение самого факта наличия у тебя бабы из него вытянула.
Игорь не совсем понимал, говорит ли Марийка правду, или просто пытается выгородить своего давнего ухажера. Впрочем, это Игоря и не волновало.
– Все эти веселые известия мне стасовские барышни сообщили. Представляешь, как я себя при таких разговорах ощущала? Хотя, что тебе до моих ощущений…
Укор был незаслуженным. Игорю и в голову не могло прийти, Стас станет делиться своими домыслами о Вере со своими сороками, а те рассказывать об этом Марийке. Всё-таки Стас – трепло редкое.
– Но это не всё. Я кое-где справки наводила. Так вот. Ты у Санов не первый. У них традиция так развлекаться.
Игорь вздрогнул и собрал всю силу воли, чтобы не перестать вальяжно улыбаться.
– Как наскучат друг другу – тут же кого-нибудь из ближайшего окружения в постель тянут, – ничуть не щадя Игоря, продолжала Марийка, – А потом меряются заслугами: я стольких-то соблазнил, а я стольких-то с ума свела. Думаешь, ты у неё первый такой, любовничек? – Марийка вдруг зашлась хохотом, – Ты посмотри, сколько молодых мужчин они у себя в свите держат. Думаешь, не для Верочкиных забав, да? Господи, в какую же грязь ты влез, Игореша…
«Спокойно!» – надрывно кричал кто-то в мозгу Игоря, – «Мало ли что говорят… Спокойно. Мало ли. В конце концов, Марийка и сама могла всё это выдумать. Низкая, надо заметить, месть. Не месть даже. Так, мстишка…»
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги