Муки ревности

7

— Олли, милая, это я, привет!

— О, Дуэйн, я так скучала, дорогой, — радостно проворковала Оливия. — Как ты добрался? Как прошел день рождения?

— Все прекрасно. Только мама страшно расстроилась, что ты не приехала.

— Правда? А откуда она…

— От Марси, естественно, — не дослушав вопроса, ответил Дуэйн. — Моя драгоценная сестрица в ярких красках расписала и свой проклятый звонок, и уж тем более мой.

— Вот ужас-то! — засмеялась она. — Позор, просто позор!

— Да еще какой! — весело подтвердил Дуэйн. — Я, известный холостяк, и попался на удочку, да еще с такой легкостью. Но, как можно было устоять перед самой очаровательной на свете женщиной, к тому же, еще знаменитой и состоятельной. С собственным процветающим ранчо.

— Оно принадлежит мне только благодаря твоим усилиям, Дуэйн, — напомнила Оливия.

— Брось, не болтай ерунды. Я не сделал решительно ничего выходящего за пределы обычной юридической практики, поступил так, как и любой другой адвокат на моем месте. Ох, девочка моя дорогая, — изменившимся тоном прибавил он, — всего-то полдня тебя не видел, а так соскучился! — И вздохнул.

— Я тоже, — шепнула она в ответ. — Когда ты снова приедешь, милый?

— Боюсь, раньше уик-энда не получится, — неуверенно сказал Дуэйн. — Работы много. Мне и так придется оставаться допоздна, чтобы наверстать пропущенные дни.

— Ну что ж… — Оливия постаралась скрыть свое разочарование, чтобы не огорчать его и не выглядеть назойливой или истерично-ревнивой. — В конце концов, до него всего два дня. И у меня тоже накопилось немало дел. Выставка уже в ноябре, а у меня всего три картины закончено…

— Олли, малышка, я буду очень скучать по тебе. Два дня кажутся целой вечностью.

— Это только сейчас, — внешне легко ответила она. — А завтра погрузишься в дела и даже не заметишь…

— Знаешь, я всю жизнь верил в трудотерапию, но теперь сильно сомневаюсь в ее целительной силе. Что ж, посмотрим, помогает ли работа отключиться от любви так же, как от всего остального. А что касается дел, так мне уже сегодня предстоит встреча.

— Так поздно? — изумилась молодая женщина, кинув взгляд на часы, показывающие почти половину одиннадцатого.

— Да. Я в одиннадцать встречаюсь с Максом Максвеллом. Это детектив, который помог разобраться с Присциллой и Эндрю. Он оставил мне не меньше полудюжины сообщений на автоответчике. Похоже, узнал еще что-то немаловажное. По крайней мере, я надеюсь на это.

— Да, кстати, мы с тобой так до сих пор и не обговорили финансовую сторону этого дела, — вдруг вспомнила Оливия. — И я пока не получила счета за тот договор.

— Не волнуйся. В нашей фирме счета обычно высылают по понедельникам, после подведения итогов предыдущей недели. Так что ты свой получишь, скорее всего, во вторник. А остальное… — Дуэйн усмехнулся. — Остальное, думаю, я возьму из твоего приданого. — Она промолчала, решив не развивать пока эту тему. — Да, и еще, Олли. Я был бы признателен, если бы ты приютила пока моего бродягу в своем гараже. А то еще один такой ливень не пойдет ему на пользу.

Оливия засмеялась.

— Не волнуйся. Я уже разговаривала с Джеком Родни — это владелец автомастерской, который забрал твой «линкольн». Он сказал, что к завтрашнему дню приведет его в порядок. Там нет никаких серьезных неполадок. Просто что-то отсырело. Конечно, он побудет пока в гараже. На самом почетном месте. — И она счастливо засмеялась.

— Спасибо, дорогая. А сейчас извини, но мне пора. Такси уже ждет. Позвоню завтра, хорошо? Спи спокойно, любимая.

— Я буду скучать, Дуэйн. И ждать твоего звонка. Целую тебя. А теперь иди.

Молодая женщина решительно опустила трубку на рычаг и вздохнула. Два долгих дня и две еще более долгих ночи — холодных и одиноких, без него. Как грустно, как невыносимо, нестерпимо грустно…

Почему она отказалась поехать с ним? До каких пор будет позволять отвратительному страху править ее жизнью? Пора уже забыть об Эндрю, о том, что он с ней сделал. Не все мужчины такие, вернее почти все не такие. Подлецов и обманщиков вроде Уоррена — единицы. Порядочных людей, благородных, относящихся к женщине с уважением, а не как к домашнему животному, — большинство.

Отныне все в ее жизни пойдет по-новому. И она примет предложение Дуэйна. Потому что любит его, потому что верит ему и в него, потому что хочет наконец-то иметь детей. Рыжеволосого сорванца-мальчишку и зеленоглазую девочку с кудряшками.

Оливия прижала руки к животу, потрясенная внезапной мыслью: а может быть, она уже беременна? Вполне возможно, почему бы и нет? Ведь они были близки уже много раз, и никогда не предохранялись…

Господи, неужели ей наконец-то повезло? Неужели теперь сбудется самая большая и заветная мечта? И у нее будет все, что необходимо женщине для счастья, — боготворящий ее муж, красивые здоровые дети, любимая работа и прекрасный дом…

— Спасибо тебе, Дуэйн, — прошептала Оливия, свертываясь клубочком в своей постели и крепко прижимая к себе согревающую душу надежду.

Полтора дня пролетели как на крыльях. Она вставала рано утром, хватала этюдник, кисти и отправлялась по окрестностям — писать и заодно присматривать места, куда повезет Дуэйна на пикник. Погода стояла ясная и настолько безмятежная, что казалось, будто яростной бури не было и в помине. И таким же безмятежным было ее настроение.

Вернувшись домой перекусить, она застала там миссис Грейнджер.

— Мисс Олли! — воскликнула кухарка, едва завидев ее. — Похоже, вам ненастье пошло на пользу. Вы расцвели, как роза за то время, что я вас не видела.

— Миссис Грейнджер, — нетерпеливо отозвалась она, — надеюсь, вы уже успели что-нибудь приготовить? Я просто умираю с голоду.

— Господи, да что это с вами, милочка? Всю прошлую неделю едва прикасались к еде, а сейчас вон как. Неужто влюбились, а? В кого бы это? Уж не в того ли рыжего молодого человека, что приезжал к вам недавно? Который еще нахваливал мой пирог? — тут же догадалась кухарка.

— Да полно вам, миссис Грейнджер, смущать несчастную одинокую женщину, — засмеялась Оливия. — Лучше подумайте, чем накормить его, чтобы поддержать свою репутацию. Он прибудет завтра, в крайнем случае, в субботу утром.

— За меня не волнуйтесь, все сделаю на высшем уровне. А он долго пробудет-то, мисс Олли?

— Весь уик-энд, — радостно ответила та, продолжая смеяться.

— Ага. В таком случае мне лучше сразу приступить к делу. Я наготовлю всего на три дня и оставлю в холодильнике, идет? Потому что мне надо к сестре съездить. Она звонила на днях, говорит, чувствует себя неважно.

Оливия проницательно глянула на пожилую женщину.

— Ой, миссис Грейнджер, по-моему, вы придумываете! Мы с вами знакомы почти два года, и я впервые слышу, что у вас есть сестра. Признавайтесь-ка, вы это только что сочинили?

— Да за кого вы меня принимаете, мисс Олли? — притворно возмутилась та. — Джемма старше меня на восемь лет и живет в Орегоне, на ферме. Конечно, мы с ней нечасто общаемся, но коль скоро уж она позвонила… — Миссис Грейнджер замолчала, не желая развивать тему.

Джемма Страйк действительно была старше и жила на ферме, но она и не думала звонить. Сестры не общались последние десять лет после того, как старшая обвинила, ныне покойного Боба Грейнджера в неподобающем интересе к своей особе. Эмма же — миссис Грейнджер — даже не подумала принять ее слова всерьез, а припомнила сестре несколько аналогичных случаев и заявила, что измышление подобных бредней — характерная черта, свойственная всем старым девам.

— Кстати, мисс Олли, надеюсь, вы не будете возражать, если я и Томми с собой возьму. Джемма очень просила привезти и его. Говорит, соскучилась по единственному племяннику.

Оливия молча, кивнула. Намерения миссис Грейнджер были настолько очевидными, что дальнейшие обсуждения казались излишними. Ей вдруг пришло в голову, что окружающие временами смотрели на нее с жалостью — на нее, известную художницу, вполне состоятельную женщину, дающую им работу. И все потому, что ей уже тридцать три, а она одна на всем белом свете.

Теперь уже не одна! Не одна! У меня есть Дуэйн! — мысленно воскликнула она и ощутила такое ликование, что даже голова закружилась.

— Конечно, миссис Грейнджер, — тихо ответила молодая женщина, подошла и обняла ее как старшую подругу. — И… спасибо вам… за все спасибо.

Та была так глубоко тронута искренним порывом Оливии, что ничего не сказала в ответ. Боялась голосом выдать свое волнение. Только про себя решила, что сделает все, что в ее силах, чтобы хозяйка не упустила этого красивого и вежливого молодого мужчину.

Они вместе выпили кофе. И вскоре уже Оливия вернулась к оставленному этюднику, прихватив с собой пару сочных яблок. Она работала как одержимая, уверенно накладывая на полотно крупные яркие мазки — такие же яркие и насыщенные, как и ее настроение.

А душа продолжала ликующе петь, наполненная воспоминаниями о прошедшем и нетерпеливым ожиданием будущего счастья. Сегодня вечером он позвонит ей, а завтра… завтра приедет, обнимет, вопьется в губы, подхватит на руки и отнесет в спальню…

Оливия слегка застонала, ясно представив себе предстоящую встречу. Господи, чего, оказывается, она была лишена все те годы, которые провела с Эндрю! Тепла, взаимного доверия, страсти… Даже обязанностей. Всего, что составляет смысл и цель человеческой жизни.

Вскоре она уже позабыла обо всем, с головой уйдя в работу, и в себя пришла только вечером, когда появились длинные тени и начали быстро сгущаться сумерки.

Скорее, скорее! Оливия засуетилась и принялась поспешно собираться. Что, если он уже звонил, а ее не было дома?

Ничего, позвонит еще раз, успокаивающе ответил голос рассудка. Он догадается, что ты работаешь. И оставит сообщение.

Но лихорадочное нетерпение одержало легкую победу над здравомыслием, и Оливия бегом бросилась вниз по склону холма, спеша вернуться, домой, к телефону — этой тонкой ниточке, соединяющей ее с любимым.

Она спешила не зря: аппарат уже подмигивал ей красной лампочкой.

— Олли, родная моя, ты даже не представляешь, как я соскучился, — раздался мягкий баритон Дуэйна. — Думаю весь день только о тебе. Позвоню еще. Целую.

Потом следующая запись:

— Олли, малышка моя ненаглядная. С нетерпением жду момента, когда смогу обнять тебя. Возвращайся поскорее, хочу услышать твой голос.

И еще одна:

— Любимая, должен срочно уехать по делу. Вернусь поздно, так что позвонить больше не смогу. Прости и не огорчайся. Спи спокойно, красавица моя.

Оливия села на палас и тихо заплакала. Ну вот, в результате ей не удастся поговорить с ним. И зачем только так увлеклась работой? И почему вчера отказалась поехать с ним? Могла бы сейчас лежать в его спальне на втором этаже, читать книгу, слушать музыку или смотреть телевизор и ждать его возвращения, как верная жена.

Подумав об этом, Оливия вытерла слезы и улыбнулась. Жена… Он просил ее стать его женой. В следующий раз она не будет сомневаться, колебаться или тянуть, а сразу же ответит «да». Господи, как же она счастлива!

Сняв трубку, Оливия набрала его домашний номер и наговорила на автоответчик кучу нежных и любовных пустяков. А потом удовлетворенно вздохнула и спокойно отправилась вниз ужинать, уверенная в любви Дуэйна, и счастливая как никогда.

День, проведенный на воздухе, явно пошел ей на пользу. Поев и приняв душ, она прилегла на кровать и сама не заметила, как уснула.

Разбудил ее звонок. Оливия открыла глаза и с изумлением обнаружила, что уже встало солнце.

— Слушаю.

— Олли, любимая!

— Дуэйн! — обрадовалась она и села на кровати. — Как я рада тебя слышать! Вчера так расстроилась, когда вернулась и узнала, что пропустила все твои звонки!

— Я тоже, милая. И если бы смог, то обязательно позвонил бы еще, но… Знаешь, иногда я начинаю ненавидеть свою работу. Адвоката ведь, как врача, могут вызвать в любой час дня и ночи. Ну ладно, все это неинтересно. Скажи лучше, что ты вчера поделывала?

— О, Дуэйн, у меня был чудесный день! — с энтузиазмом начала она. — С утра отправилась писать на натуру, потом вернулась на ланч и поболтала с миссис Грейнджер. Знаешь, ты ей очень понравился. Настолько, что когда она узнала, что ты приедешь на уик-энд, то развернула бурную деятельность. Я вечером заглянула в холодильник, а там чего только нет! И еще она сказала, что сегодня вечером едет навестить свою сестру и забирает с собой сына. Он работает на ранчо, помогает, где надо. Подозреваю, что она это придумала, чтобы нам не мешать. А потом… потом я вернулась обратно и трудилась до самого заката. Одна картина почти готова, начала другую. Приедешь сегодня — посмотришь…

Дуэйн смущенно кашлянул.

— Олли, малышка, я должен тебя огорчить. Дело в том, что… — Он приостановился, услышав какой-то странный звук. — Олли, что с тобой?

— Ничего, Дуэйн, — безжизненным, каким-то деревянным голосом отозвалась она. — Продолжай, пожалуйста. Ты хочешь сказать, что не приедешь.

— Олли, Олли, не надо, милая, не говори со мной таким тоном, прошу тебя! — взмолился он. — Я очень хочу увидеться с тобой, очень! Поверь. Но мне просто необходимо завтра встретиться с клиентом. Он возвращается в час дня, встреча займет часа полтора, максимум два, так что вечером я обязательно прилечу. Ты встретишь меня?

— Да, конечно, — немного смягчившись, сказала она. — Не обращай внимания. Просто я так надеялась, что мы увидимся уже сегодня…

— Послушай, малышка, у меня есть мысль, только не знаю, как ты к ней отнесешься…

— Пока не расскажешь, не узнаешь, — усмехнулась Оливия. Она поняла, что Дуэйн не меньше ее огорчен, тем, что их разлука продлится еще сутки, и успокоилась.

— Как ты относишься к тому, чтобы прилететь сюда, в Сиэтл? Погода исправилась. И если тебя не очень пугает перспектива провести за рулем несколько часов, то мы могли бы вечером сходить в ресторан или куда-нибудь еще…

— Ты это серьезно? — недоверчиво спросила она.

— О, я понимаю, что веду себя как законченный эгоист, предлагая тебе отправиться в такую дальнюю дорогу, но…

— Нет, вовсе нет! — пылко воскликнула Оливия. — Если ты, правда, хочешь этого, то я с удовольствием. Только вот программу предлагаю другую.

— Какую же?

— Я привезу еду с собой, и мы проведем вечер в постели. Как тебе моя идея?

— Ох, плутовка, не знаю, доживу ли до вечера, — вздохнув в предвкушении, ответил Дуэйн. — Если тебе удобно, возьми мой «линкольн». Тогда нам завтра не придется проделывать обратный путь на машине. Выиграем несколько часов.

— Прекрасно! Я, между прочим, присмотрела отличное место для пикника. Тебе обязательно понравится.

— Олли, ты чудо! До сих пор поверить не могу, что мне так повезло. Встреча с тобой — это самое важное из всего, что случилось в моей жизни.

— О, Дуэйн, у меня даже голова кружится от твоих слов. Если бы я не лежала, то могла бы упасть.

— Ах ты, коварная соблазнительница! Нарочно дразнишь меня, да? А ведь это совершенно ни к чему! — воскликнул он. — У меня впереди напряженный день во славу «Тренкса, Миллера и партнеров», а ты хочешь, чтобы у меня голова была занята не юридическими проблемами, а сексуальными видениями?

Оливия залилась радостным смехом.

— Потерпи до вечера, и я являюсь к тебе, во плоти, а не видением.

— Так, — суровым тоном предостерег ее возлюбленный, — давайте-ка договоримся, мисс Брэдли. До вечера вы воздерживаетесь от слов «лежу», «плоть», «голая» и тому подобных.

— Договорились, мистер Картрайт, — притворно-испуганно пискнула Оливия. — Только не посоветуете ли, господин адвокат, как лучше встретить вас — в светлом пеньюаре или темном?

В ответ раздался полувздох-полустон.

— Лучше без пеньюара, если вы дорожите своими нарядами, мисс Брэдли… Потому что я сорву его с тебя в мгновение ока. И лучше не искушай меня, чертовка, а то я все брошу и примчусь сейчас же. Учти, если меня выгонят с работы, это будет твоя вина целиком и полностью. И я вчиню тебе иск…

— Но-но-но, мистер Картрайт, адвокату не положено угрожать клиентам. — Она не выдержала и расхохоталась. — Дуэйн, как хорошо, что ты позвонил!.. Кстати, чуть не забыла спросить: ты верхом ездишь?

— В детстве ездил. Но с тех пор, ни разу не сидел на лошади. Почему ты спрашиваешь?

— Просто вдруг вспомнила о верхнем озере. Там потрясающе красиво. Но туда на машине не добраться.

— Господи, до сих пор привыкнуть не могу к тому, что ты богатая женщина. Ранчо, скот, лошади… Признавайся, Оливия, что еще у тебя есть?

— Я — самая богатая женщина на свете, Дуэйн, — серьезно ответила она. — У меня есть ты. А теперь отправляйся в свою контору, и мне тоже пора. Ведь, несмотря на богатство, я работаю. Ранний утренний свет — то, что мне необходимо, чтобы закончить картину. До встречи, любимый.

— Целую тебя, Олли, малышка моя. До встречи.

Оливия положила трубку и сладко потянулась. Поднялась, прошла в ванную и придирчиво осмотрела себя в зеркале.

А ведь я недурно выгляжу, очень даже недурно. Что бы там Эндрю ни утверждал, а талия пока еще тонкая, и грудь не обвислая, думала она, удовлетворенно проводя ладонями по бокам. Кожа гладкая, упругая. Подняла руки и собрала волосы на макушке. Да и шея длинная. Повернулась в профиль. Неплохая фигура, даже, прямо скажем, хорошая. И удовлетворенная результатами инспекции, она пустила в ванну воду и позволила себе понежиться там с четверть часа, прежде чем начать мыться.

— Миссис Грейнджер, миссис Грейнджер, вы уже поставили пирог? — закричала Оливия, врываясь в кухню со стремительностью тайфуна.

Кухарка, если и была удивлена, то виду не подала.

— Нет еще. Я так поняла, что ваш гость прибудет только к вечеру.

— Нет, миссис Грейнджер, он не сможет приехать сегодня. Поэтому я сама отправляюсь в Сиэтл и хотела… — Она замолчала, внезапно застеснявшись своей откровенности.

Благодарение Господу, Эмма Грейнджер и сама обо всем догадалась.

— И хотели взять пирог с собой, — закончила она и, получив утвердительный кивок, усмехнулась. — Это честь. Во сколько вы выезжаете?

— В полдень. Как только закончу картину.

— Повезете в подарок?

Оливия широко раскрыла глаза — такая мысль ей в голову не приходила. А ведь Дуэйн несколько раз говорил, что восхищается ее творчеством…

— Миссис Грейнджер, вы гений! — воскликнула она. — Спасибо за идею. Не знаю даже, что бы я без вас делала, — неожиданно дня себя выпалила она, с чувством обнимая пожилую женщину.

— Спасибо, дорогая, на добром слове. — Та поцеловала ее в щеку, даже не пытаясь скрыть, насколько тронута неожиданным признанием. — А теперь отправляйтесь-ка по своим делам и не мешайте мне.