Мультикласс. Том I

Глава 14

Придя в сознание, я обнаружил себя в несколько неожиданном положении. То есть, не то, чтобы я и впрямь от этого что-то ожидал — когда я выключался, у меня в принципе не было уверенности, что мне когда-нибудь суждено очнуться. Но шок, полученный мной при пробуждении, от этого меньше не становился.

Начнём с того, что более естественным было бы всё-таки проснуться лёжа. Ну, или сидя, в крайнем случае — подвешенным за руки. Я, однако, стоял.

Продолжим тем, что тело меня абсолютно не слушалось. Причём, не на уровне пошевелить рукой или ногой, я не мог даже по своей воле направить куда-то взгляд. Так и приходилось пялиться на лежащего без сознания связанного мужика, в коем я не без труда признал Орти. Но это не значило, что я просто стоял по стойке «смирно». Игнорируя мои приказы, тело будто жило своей отдельной жизнью, шевелясь исключительно по своему собственному усмотрению.

И, наконец, гвоздь программы. Тело, вне всяких сомнений, было женским.

Осознав всё это, я сделал единственное, что ещё было в моих силах — от души мысленно выругался.

— О! — тут же откликнулась Кая. — Хвала Виктрану, ты очнулся!

Мыслеголос паладинши был настолько радостным и прямо до нежности участливым, что мне тут же стало невообразимо стыдно за своё сквернословие. И потому следующую свою фразу я потрудился сформулировать цензурно, подавив рвущиеся из самого моего существа намного более краткие и ёмкие выражения.

— Что произошло?

— Точно не знаю, — ответила Кая. — Но, похоже, из-за магии этого подлеца мы поменялись местами. Понятия не имею, как такое вообще возможно.

Вот на этот счёт меня тут же посетила одна догадка.

— Так я же копия сознания. Вик, похоже, не стал выращивать мне тело, так что я не в полной мере материален. И, получается, выгляжу так, как себя воспринимаю. Точнее, как мы себя воспринимаем, нас же двое, — неожиданно я смутился. — Слушай, я, кажется, не в порядке. Ума не приложу, откуда я это выдумал.

— Всё нормально, — успокоила меня Кая. — В таком состоянии думается быстрее. Со мной так же было, скоро ты привыкнешь. Но если так, почему нас сейчас не поменяло обратно?

— Не имею ни малейшего понятия, — ответил я. — Знаю, это жутко бесит, когда твой внутренний голос говорит такое, но ты тоже привыкнешь. Возможно, здесь действует принцип «кто первый встал, того и тапки». Ты же очнулась раньше меня?

— Я и не засыпала. Кто, по-твоему, вырубил и связал этого предателя? Кстати, постой-ка. Он, похоже, приходит в себя.

И действительно, Орти закряхтел и пошевелился, пытаясь придать себе вертикальное положение. Когда же это ему не удалось, от раскрыл глаза. И тут же его лицо перекосило от ужаса, словно он увидел призрака. Впрочем, почему «словно»? Так с его точки зрения всё и было.

— Здравствуй, Орти, — произнесла Кая уже совсем другим тоном, категорически не похожим на тот, который она использовала в разговоре со мной. Сейчас в её голосе, такое ощущение, лязгали мечи и раздавались последние крики изничтожаемых праведным воинством грешников. — Давно не виделись.

— Ты мертва! — сдавленно просипел превратник. — Ты не можешь быть здесь! Ты… Тот парень? Ты вселилась в него? Как это возможно?!

— А вот это не твоего ума дело, предатель.

Орти дёрнулся, как будто его ткнули в бок раскалёнными вилами, и судорожно сглотнул.

— Чего ты хочешь от меня? — спросил он.

— Ничего, — отчеканила Кайара. — Я просто хотела, чтобы ты взглянул мне в глаза. Чтобы ты услышал, что я всё знаю. Когда ты задёргался, говоря с другой моей ипостасью, я поняла, что это ты меня предал. И, к твоему сведению, я догадывалась об этом раньше.

— Локрин! — вдруг вспомнил я. — Спроси его, что с Локрином!

— Жив, находится в крепости, — тут же ответила Кая. — Скорее всего, в темнице. Ты разве не чувствуешь?

И действительно, стоило мне об этом задуматься, как я тут же получил подтверждение её словам. Наша группа всё ещё существовала, так что и моё беспокойство не имело особого смысла.

— Всё не так, — затараторил тем временем Орти. — Всё совсем не так. Кайара, молю, выслушай. Это был не я. Я бы не посмел, ты же знаешь! Я же…

Вдруг верёвки спали с привратника, и он бросился на нас, занеся окутанную молниями руку. Но к такому повороту событий Кайара оказалась готова. Лёгкого движения ладонью ей хватило, чтобы Орти отлетел назад, с противным хрустом впечатавшись в стену затылком. И по тому, как задёргались его конечности, стало ясно, что с ним всё.

— И это было в моём клане, — сокрушённо произнесла Кая. — Гнилой человек, и всегда таким был. О чём я думала, когда принимала его?

— Не вини себя, — откликнулся я. — Если бы ты набирала только безгрешных, в твоём клане никого бы не было. И ты — хороший человек, так что никак не могла представить, как низко он падёт. Кстати, есть отвлечённый вопрос. Почему он и меня не сдал?

— Потому что ты переборщил с загадочностью, — ответила Кая. — Орти наверняка продал кому-то и железноруких, вот и испугался, что ты об этом что-то знаешь. Но не вини себя, всё по итогу обернулось к лучшему.

И всё-таки Кая оставалась Каей. И как такие вспышки ехидства уживались в ней с паладинскими заморочками?

— Ох, Максим, извини. Я хотела сказать не это, — осеклась она. — Спасибо тебе.

Да, вот как-то так и уживались.

В Застенке нам пришлось подзадержаться — всё же, перемахивать через стену среди бела дня было бы совсем уж неоправданной наглостью. Однако, это мы вполне могли себе позволить. О нашей метаморфозе пока никто не подозревал, так что если недруги нас и искали, то интересовал их скорее седеющий раньше срока брюнет, а никак не молодая шатенка. К тому же, в моей одежде, конкретно ей великоватой, Кая выглядела очень аутентично для этого района, так что внимания, вопреки природным данным, не привлекала.

Как бы там ни было, нет худа без добра. Необходимость куда-то деть лишние сутки означала для нас также и возможность как следует обдумать и обсудить наши действия на ближайшее время. Мы оба безусловно сошлись на том, что Локрина нужно вытаскивать. Понимания, как это проделать, ещё пока не было — для этого требовалось больше информации с мест, собрать которую, сидя в Застенке, мы не могли. Но, по крайней мере, с самой целью имелась полная ясность, что уже было неплохо.

— И ещё кое-что, — добавила Кая. — Я хочу уничтожить логово йирунитов в подземелье.

А вот от этого я уже немного опешил.

— Понимаю, тебе хочется с ними поквитаться, — осторожно начал я. — Мне и самому они совсем не нравятся. Но один вопрос: как? У тебя где-то в городе прячется личная армия, ждавшая твоих приказов все эти годы? Одна задача перед нами уже стоит, тоже непростая, но хотя бы выглядящая исполнимой. Так, может, давай начнём с неё? А там уже и посмотрим, что со всем этим можно сделать.

— Нет, — ответила Кая. — Будь дело только в мести, я бы сама решила со всем этим подождать. Однако, здесь явно что-то нечисто. Если я ничего не пропустила, главой железноруких ещё должен быть Бедвир. А я его знаю. Человек он, самое меньшее, неоднозначный, один только факт сговора с культистами говорит уже о многом. Но кем он никогда не был, так это тупицей. Иллюзий, что культ Йируна станет его послушным инструментом, у него быть не могло, и то, что друзья они ненадолго, он должен понимать. Однако, он позволил им обосноваться прямо под своей резиденцией. Более того, они захотели там обосноваться, хотя в их обычае всегда были ячейки поменьше, которые сложнее обнаружить, и уничтожение одной из которых не причинит культу в целом фатального ущерба. Что-то во всём этом неправильно. И, боюсь, что-то зреет. То, чего мне не хотелось бы допускать. Подозреваю, это и есть то дело, исполнения которого от нас ждёт Виктран.

Сказать, что из этого я понял хотя бы половину, было бы сильным преувеличением.

— Слушай, для меня это всё вилами по воде писано, — сказал я. — Но не буду ничего утверждать, в конце концов, я вне вашего контекста и не знаю кучи вещей, которые в сумме, возможно, делают всё понятнее. И нет, не надо мне их прямо сейчас все пересказывать, время у нас, конечно, есть, но, боюсь, не в таких объёмах. Поверю на слово. Но я задавал другой вопрос. Как? Прокрасться в замок, освободить Локрина и сбежать — одно дело. Рисков я здесь вижу больше, чем в ином плане вообще есть действий, но, по крайней мере, это я могу себе представить. Но, извини, когда я пытаюсь вообразить, как нам провести полноценную боевую операцию в подземелье имеющимися у нас силами, фантазия начинает мне отказывать.

— В этом я готова тебе помочь. Шаг первый: выбраться из Застенка и попробовать что-то разузнать. Это же трудностей не вызывает?

Вот с этим проблем у меня не было: сбор информации всё едино был шагом далеко не лишним. Я просто опасался, что Кая упрётся в то, что она сочла нашей миссией, и на это нам придётся потратить кучу времени и сил. Причём, вполне возможно, что и зря.

Правда, когда на следующее утро мы засветло всё же выбрались в большой город, самым первым пунктом оказалась всё-таки не разведка. Им оказался, простите, шоппинг.

То есть, нет, конечно, я был не в праве требовать от Каи, чтобы она разгуливала по Ауренне в моих обносках. Да и не собирался я такого делать, я же не изверг, в конце концов. Просто моя носительница конкретно решила совместить приятное с полезным. Что опять же, было более чем понятно и простительно, учитывая годы в полном небытии плюс недели на правах голоса в моей голове. И я даже в мыслях не имел поворчать на тему «ох, женщины, одни платья на уме». Уж Кае-то не требовалось доказывать, что она далеко не пустоголовая кокетка, а само по себе наличие у неё живого интереса к этой сфере я нашёл очаровательным. Дубовой девой-воительницей, отвергающей всё женское, она была бы намного скучнее.

Просто, поймите правильно, энергия, с которой она на всё это накинулась, несколько выбила меня из колеи. И потому пару раз я вышел из образа всё понимающего молодца и чуть-чуть повредничал. Сперва — когда вогнал её в краску комплиментами, вполне приличными по форме, просто озвученными во время примерки очередного наряда. А затем — когда осторожно предположил, что мы понятия не имеем, когда и как мы снова можем поменяться местами, позволив своей носительнице в красках представить, как мы в этом случае будем выглядеть. Равно как и что произойдёт в этом случае с отнюдь не дешёвым платьем.

— Ладно, — вздохнула Кая, согласившись всё-таки на более практичный и безопасный унисекс. — Но ты мне тогда должен яблочный пирог. Я покажу, где они продаются.

Мог ли я отказать прекрасной даме в кусочке пирога? Нет, не мог. Причём, чисто физически.

А после перекуса начался второй забег. На этот раз — по оружию, броне и всяческой воинской сбруе. И что меня даже малость озадачило — от перебора нарядов оно по степени энергичности отличалось примерно никак. Причём, ладно, выбор меча я ещё никак не комментировал. Вещь нужная и важная, да и такая, от которой многое зависит, здесь разборчивость была объяснима. Молчал я и при выборе второго клинка. Поначалу, конечно, успел подумать, что это прихоть, но позже решил, что это я просто что-то не учитываю по незнанию. Но вот на доспехах моё терпение лопнуло.

— Кая, ау! — возопил я. — Осмелюсь напомнить, что у тебя в рюкзаке, бывшем моём, кстати, железа предостаточно. Ты два комплекта таскать собираешься?

— Мне ещё жить не надоело, чтобы монашеское таскать, — парировала воительница. — Наручи с поножами тяжеленные, а от остального — одно название. И это ещё если предположить, что размер подойдёт.

— Размер — ладно, — отчасти согласился я. — Но нормальная у меня броня. И ничего они не тяжёлые.

— Для тебя, — уточнила Кая. — У меня класс другой, если ты вдруг забыл. Но в чём-то ты прав, лучше поискать подходящее нам обоим.

В результате, паладинша остановила выбор на кованом горжете, комплектных к нему оплечьях, наручах и поножах, показавшихся мне совершенно невесомыми и несерьёзными, и, с явным неудовольствием, почти безразмерной пехотной бригантине, стягивавшейся с боков широкими ремнями. То есть, компромиссном варианте, который мне показался несколько более увесистым, чем было нужно, тогда как Кае — барахлом, коему уступала лишь моя прошлая бронька. Плюс — шлем. Этакое ведро с округлой макушкой и Т-образным вырезом со стороны лица, поверх которого ещё и опускалось забрало, отчего уже при примерке у меня чуть не разыгралась клаустрофобия. Но на этот счёт Кая была непреклонна.

Когда же с покупками было покончено, мы отправились на поиски места, где остановиться.

— Слушай, — не утерплел я, когда Кая нацелилась на таверну поближе к центру, приятную во всех отношениях, кроме расценок на предоставляемые ей услуги. — Не сочти только, что мне жалко денег, их-то мы новые заработаем. И я понимаю, что так сурово маскироваться нужды уже нет. Но всё же, мы не слишком тратимся? Я только потому это спрашиваю, что так на нас могут внимание обратить, которое нам, насколько понимаю, всё едино не очень нужно.

— Не слишком, — ответила паладинша. — Всё, на что мы тратимся, необходимо, включая возможность выспаться в комфорте. Завтра нам предстоит много беготни. Правда, я ещё не определилась, куда и зачем, об этом как раз вечером предлагаю подумать. Но если мы хотим освободить Локрина, то действовать нужно будет быстро. Что до внимания — поверь, железноруким плевать. Это вам двоим нельзя было попасть даже под малейшее подозрение. А я им пока не интересна, разве что столкнёмся лично с Бедвиром и он меня в лицо узнает. И то, он скорее меня за мою дочь примет.

— У тебя есть дочь? — удивился я.

— В том и дело, что нет. Просто не кажется ли тебе, что я сейчас не выгляжу на свой полный возраст?

В самом деле, резон здесь определённо был. При определённом везении, и не таком уж невозможном, прежние знакомые Каи при встрече с ней могли просто поразиться про себя тому, как похожи бывают люди, а затем молча пройти мимо. Поскольку ну не могла же она, в самом деле, ни капли не измениться за все эти годы? Истории, подобные нашей, здесь всё-таки не так часто случались. А раз так, то можно было, конечно, и расслабиться. В разумных, само собой, пределах.

— Прекрасно ты выглядишь, — признал я. — И, в принципе, немного насладиться жизнью имеешь полное право. Только, прошу, не переборщи. И лично от себя ещё есть просьба.

— Да?

— Тут видишь, какое дело… — я довольно-таки натурально изобразил смущение. — Понятия не имею, что на этот счёт у вас говорят паладинские обеты и общественная мораль. Однако, на всякий случай. Как я говорил, выглядишь ты прекрасно. И к тебе наверняка будут клеиться всякие парни. В этом случае, пожалуйста, отшей их сразу. Прости за такое неудобство, но моё сердечко ещё не готово к подобному опыту.

— Дурак! — возмутилась Кая и закашлялась, пряча таким образом неизбежно отразившиеся бы на лице эмоции.

— Прости, я ерунду сказал, — поспешил я оправдаться. — Хотел атмосферу разрядить, а то всё ворчу и ворчу. Но шутка вышла дурацкой, прости, пожалуйста.

— Стой, — прервала моё покаяние паладинша. — Остановись, пока я в голос не захохотала. Тут люди. Решат, что я умалишённая, а виноват будешь ты.

И в самом деле, эмоции, которые она испытывала, с праведным гневом не имели ничего общего. Странно, что я сразу этого не почувствовал. Отвык?

— Чтобы ты знал, — сказала Кая, совладав с весельем, — обеты паладина на этот счёт молчат. А что не запрещено, то, как нетрудно догадаться, можно. Однако, я не против, чтобы было по-твоему. Это будет справедливо, поскольку ты ко мне был добр. А ещё потому, что тебя всё едино за дверью спальни не оставишь. Максим, я сама к такому, как ты выразился, опыту абсолютно не готова. Так что не переживай.

Что же, Кая совершенно точно на меня не злилась — ни единого признака этого я в её чувствах не уловил, хоть и специально на них сосредоточился. Что, если подумать, было странно. Шутка у меня объективно вышла как минимум неаккуратной, если не сказать прямо, что идиотской. Но чужая душа — потёмки, даже если вся она, казалось бы, перед тобой нараспашку. Пусть и поневоле. Гадать здесь смысла не было.