Муравьиный Бог

Глава девятая. Сура 9, стих 11.

Утром Зиад и Марван прежде всего подъехали к банку «Фёрст Юнион». Человек, встретивший их в кассовом зале, был парнем явно арабского происхождения, но говорил с Марваном по-английски. Марван оформил несколько денежных распоряжений и переводов и обнял парня, как бы прощаясь надолго.

Затем они мотались по разным делам Марвана, а после обеда заехали в маленький посылочный сервис на Андерсон авеню, из которого эмигранты пересылали деньги в Москву, Киев и другие города СНГ. Операция была непростой, но надёжной: наличные деньги отдавались в руки сотруднику сервиса, тот звонил по телефону своему партнёру (в те города, где таковые находились), и партнёр отправлялся к получателю с указанной суммой денег.

Приходилось иногда ждать несколько часов, пока перевод не подтверждался встречным телефонным звонком. Марван нервничал и поглядывал на часы:

— Откуда ты узнал об этих русских?

— Э, — улыбнулся Зиад, — мне дали их адрес на Брайтоне.

— Так ты говоришь по-русски? — удивился Марван. — Это новость.

— Это новость для тебя, Марван? — покачал головой Зиад. — В той стране, где я родился — все говорили по-русски.

Деньги он отправлял почти в никуда.

После стольких минувших лет Таня Власова, начальница смены Сургутского аэропорта, могла переместиться в любую другую точку жизни. Но это был единственный шанс, и Зиад не хотел его терять.

Через час и десять минут раздался звонок.

Усатый парень протянул трубку Зиаду:

— Татьяна Власова, но она ничего не может понять. Там сейчас раннее утро, и она ещё не проснулась, наверное.

— Алло, — Зиад взял трубку, стараясь сохранить полное спокойствие, — Таня, это вы?

— Кто это говорит? — перепуганный голос принадлежал, конечно же, той самой начальнице смены! — Кто это говорит со мной? И что это за дурацкие шутки? Каких пятьдесят тысяч долларов? Это что - провокация?!

— Таня, — с трудом сглотнув воздух продолжил Зиад, — когда-то очень давно мы договаривались, что если у меня возникнут проблемы с обратным билетом, то я вам позвоню. Помните, вы меня отправляли в Ташкент? По просьбе Володи Андрианова…

— Господи, — голос Тани Власовой стал ещё испуганней, — тебя ведь уже давно похоронили… Женька? Это ты?! Ты где? Володя так переживал, заболел, сломался… Его комиссовали, теперь, вот, работает в бане.

— Я не мог раньше, — скрипнул зубами Зиад, — извините, Таня. Вы передайте Володе, что я вырос, жив, но приехать не смогу. И деньги передайте ему. Пусть не работает в бане…

— Женя, погоди! Ты оставь свой телефон, адрес…

— А ещё передайте ему: «Спасибо за небо».

Зиад повесил трубку и протянул усатому парню сотню долларов.

— Спасибо, заходите, — засуетился усатый, — только предупреждайте заранее, если суммы будут больше ста тысяч!

Марван смотрел на Зиада и нервно теребил подбородок.

— Это плохо, что я не знаю, о чём ты сейчас говорил с этими русскими…

— Спокойно, Марван, — хлопнул товарища по плечу Зиад, — ты всё равно ничего не можешь изменить. На всё воля Аллаха!

Вечером Марван и Зиад улетели в Бостон.

(Коран. Сура 63 «Лицемеры»)

— Наташа, — сказал Стюарт, — это судьба! Сегодня здесь собираются лучшие, я повторяю — самые лучшие молодые бизнесмены Америки. Ты можешь выбрать себе на любой вкус!

Стюарт подвёл девушек к окну ресторана и посмотрели вниз: ранним утром с высоты 104 этажа Всемирного Торгового Центра Манхеттен казался почти безжизненным.

— Машины, как букашки, — зачаровано сказала Наташа.

— А людишки — как какашки! — сказала Оксана и девушки расхохотались.

— Открытие назначено на восемь тридцать утра, — вздохнул Стюарт, — но, по закону подлости, кто-то из сотрудников ресторана опаздывает на работу! А меня выбрали президентом встречи!

— И по какому поводу бал? — поинтересовалась Наташа.

— Сегодня нам будут вручать всевозможные призы и награды!

— За что?

— За успехи в бизнесе, за ум, за талант и интеллект.

— Ты себе можешь представить такое в Днепрпетровске? — подначила подружку Оксана.

— Через десяток лет мы все станем элитой общества, и сметём всё это закостеневшее старьё! — напыщенно произнёс Стюарт. — Америка начнёт слышать голоса окружающего её мира! -

— Как и все демократы, он не может спокойно перенести результаты выборов! — рассмеялась Оксана.

— Этого не может перенести нормальный гражданин! — завёлся Стюарт. — Когда на ваших глазах, путём голосований и переголосований, нефтяники втаскивают за уши на президентский трон примитивного ковбоя! И Америка съела эту фальсификацию, как рядовой гамбургер!

— Америке лень просыпаться! — поцеловала его в нос Наташа.

— Мы её разбудим! — гордо сказал Стюарт.

(Коран. Сура 74 «Завернувшийся», стих 31)

— Ножи вмонтированы в спинки кресел. — раздал смуглым парням посадочные талоны Марван. — Не перепутайте места. Люди два года готовили их для вас! А вот в этом баллончике: «лекарство от астмы» — он показал друзьям сосуд и все улыбнулись. — На всё воля Аллаха!

— Аллах велик! — тихо произнёс каждый член группы и они разошлись в разные стороны.

В сумке Марвана лежало несколько детских сувениров в пластиковых упаковках, в одной из них красовался композитный пистолет — на вид совершенная игрушка. Сумка спокойно прошла через металлодетектор. Композит не вычисляли устаревшие аэропортовские металлодетекторы.

— Сядешь за штурвал сразу после захвата кабины. — инструктировал Зиада Марван. Главное — полная неожиданность. Летим, якобы, в Майями. Но ты должен будешь посадить «Боинг» на маленьком аэродроме.

— Я получил хорошие уроки, — усмехнулся Зиад.

— Дальше мы расходимся по разным направлениям — продолжил Марван, — мы прихватим несколько толстых свиней и летим с ними на Кубу!

— Я могу посадить «Боинг» на огороде, но не взлететь! — насторожился Зиад.

— Там будет маленький гидроплан, — успокоил его Марван. — Остальные доберутся на катерах до танкера и на нём уйдут в Африку.

— А конечная цель? — поинтересовался Зиад.

— Мир должен узнать ультиматум «Аль-Кайеды»! — почти зарычал Марван, — немедленное международное признание палестинского государства! Подписание соглашения, по которому Иерусалим становился единой и неделимой с евреями столицей государства Палестина. В случае отказа американского правительства и ООН сотрудничать с нами — мы убьём заложников.

— Убьем? — повернулся к Марвану Зиад.

— На всё воля Аллаха! — сверлил его чёрными углями глаз Марван, — Мы начнём священную войну с мировым сионизмом!

Интеллигентные молодые люди с ярко выраженными восточными чертами лица совершенно беспрепятственно вошли в самолёт и заняли свои места. Трое — в начале салона, поближе к кабине пилотов, двое в середине, двое — в самых последних рядах.

Самолёт беспечно вырулил на взлётную полосу.

Через несколько минут после взлёта Марван подал знак, и операция началась. Ножи оказались на месте; Марван скрылся в туалете и вытащил там пистолет из пластиковой упаковки. Выскочив оттуда, он приставил дуло пистолета к голове одной из стюардесс. Все остальные члены группы действовали, как хорошо отлаженный механизм: Зиад бросился к кабине пилотов, куда уже ворвались трое с ножами. Здесь случился первый сюрприз — то ли пилот попытался оказать сопротивление, то ли слишком перенервничал Мохаммед, но горло одного из лётчиков было перерезано, и кровь хлестала фонтаном, заливая кабину.

— Вытащи его из кресла! Вытащи и заткни ему глотку тряпкой! — Зиад произнёс это так, словно просил закрыть форточку. Мохаммед сорвал с себя пиджак и накинул на шею умирающему. Кровь перестала хлестать по приборной доске. С помощью товарищей Мохаммед вытащил пилота в коридор. За всей этой картиной наблюдали одеревеневшие от ужаса пассажиры первого салона.

Зиад занял место убитого и коротко приказал первому пилоту:

— Запроси коридор на Майями! Будешь умным — будешь жить…

В салоне самолёта стояла полная тишина. Люди оцепенели и боялись пошевелиться, только зашёлся плачем чей-то ребёнок.

Марван зашёл в кабину и по мобильному телефону сообщил кому-то, что самолёт захвачен и летит в сторону Нью-Йорка.

— В Майями, — поправил его Зиад.

— Для всех мы летим в сторону Флориды, — похлопал его по плечу Марван, — а мы ещё помашем крылышками над Манхеттеном! А дальше — нам подскажут адрес конечного прибытия.

Он приказал первому пилоту уступить ему место, но Зиад попытался возразить:

— Слушай, мы сами можем не разобраться с маршрутом.

— Аллах с нами, и он укажет нам путь! — отрезал Марван и приказал привязать пилота и других членов экипажа к креслам в салоне.

Марван и Зиад остались в окровавленной кабине вдвоём.

Швейцар в красивой ливрее ловко распахивал двери лимузинов, подкатывавших к главному входу Всемирного Торгового Центра и принимал щедрые чаевые от эмансипированных дам и многозначительных джентльменов. Иногда он свистел в свой оглушительно громкий свисток, подзывая очередную машину к тем, кто, несмотря на ранний час, уже уезжал из Всемирного Торгового Центра. Таких тоже было немало, так как жизнь в этих зданиях не затихала даже ночью. Здесь было несколько этажей, на которых скоростной лифт останавливался только при наличии специального пропуска, и работа там шла круглосуточно.

Вежливые охранники встречали всех посетителей в огромном холле, записывали их имена в регистрационную книгу и направляли к лифтам первого уровня. Чтобы попасть в ресторан, нужно было сделать две пересадки на 44 и 73 этажах, и уже на более тихоходном лифте въехать на этаж 104.

Двери лифта распахивались с мелодичным перезвоном, и всё новые и новые юноши и девушки, лучшие молодые бизнесмены Америки, Японии и других стран мира, заполняли зал ресторана.

Стюрт знал многих лично и переходил от группы к группе, весело перебрасываясь шуточками с друзьями и вежливо здороваясь с незнакомцами.

Сегодня он был хозяином международного симпозиума.

Именно ему было поручено произнести имена и фамилии лучших, ну а его имя, как самого лучшего, у всех было и так на устах.

Почему-то задерживались телевизионные группы, и Стюарт решил потянуть время: — Дамы и господа! Я предлагаю уничтожить всё шампанское до приезда телевизионщиков!

Его инициативу приняли со смехом и энтузиазмом. Стюарт оставил Наташу и Оксану в толпе молодых людей и отошёл к окну, чтобы перезвонить в отдел новостей и спросить, насколько задерживается съёмочная группа.

Утренний Манхеттен был покрыт легкой дымкой, полчища машин уже собирались в его артериях, обещая смертельные тромбы у въездов на мосты, ведущие в Квинс и Нью-Джерси.

Стюарт достал телефон, но почему-то перевёл глаза в сторону маленькой точки, стремительно приближающейся к Манхеттену. Это был обыкновенный самолёт, каких над Нью-Йорком летают тысячи, но в его поведении была некая странность.

«Почему мы так рискуем, — подумал Стюарт, — зачем разрешают таким большим самолётам летать над крупными городами?»

Странная боль резанула его по животу, и Стюарт, сам не понимая почему, прилип лицом к толстому стеклу огромного окна.

Ему показалось, что самолёт идёт прямо на него.

Когда Марван начал лихорадочно молиться, Женька уже заподозрил неладное, но когда тот достал пистолет и приставил к голове Зиада — всё стало на свои места.

— Двери закрыты, сюда никто не зайдёт. У тебя есть выбор — можешь умереть как истинный мусульманин, и тогда ты попадёшь в рай! Либо я размажу твои мозги по стеклу и сам сделаю то, что велит мне сделать Аллах!

— Марван, — очень спокойно произнёс Женька, — если ты думаешь, что можешь распоряжаться моей судьбой, то ты глубоко заблуждаешься. Я пришёл сюда по собственному желанию, и тебе не нужно размахивать пистолетом, чтобы говорить со мной.

— Хорошо, — хриплым голосом произнес Марван, — да услышит Аллах твои слова!

— Там, в салоне, наши братья — мусульмане, — негромко произнёс Зиад. — Он уже понимал, что сейчас узнает нечто страшное, скрытое от него завесой тайных бесед Марвана с руководством организации.

— Ты должен понять, что даже братьям я не могу сейчас сказать того, что услышишь ты! Никто не знает, кто из них окажется сильным в своей вере, а кого испугает страх смерти. Но я верю — никто из них не дрогнет!

— Дыхание смерти — сильнее запаха славы, — покачал головой Зиад.

— Это кто сказал? — переспросил Марван. — Я не помню такой строки в Коране.

— Это я сказал, — тихо ответил ему Женька, — не всё, что должен сказать человек, написано Коране.

Марван поднял пистолет и приставил его к голове Женьки.

— Кто ты, Зиад? Я всегда видел тень лжи в твоих глазах! Я пущу тебе пулю в голову, если ты будешь богохульствовать!

— Не кричи, Марван, — спокойно возразил Женька. — Что мы должны сделать?

— Мы должны не просто пролететь над Манхеттеном, — опустил пистолет Марван. — Видишь? Это Всемирный Торговый Центр… Мы уже рядом… Мы должны уничтожить это проклятое место, место, откуда евреи сосут кровь из всех правоверных! Это воля Аллаха! Во имя Аллаха милостивого, милосердного! Весь мир сейчас увидит, как мы умеем умирать! Сделай это красиво, Зиад! Сделай это так, чтобы мы могли спокойно прийти к Всевышнему и, глядя ему в глаза, сказать — мы истинные мусульмане, о Всемогущий!

Марван еще что-то говорил, кричал, молился и накачивал себя храбростью. За спиной у него раздавались крики его же сотоварищей — они пытались понять, что происходит, и тарабанили в запертую дверь руками и ногами.

Женька отчётливо вспомнил третью истину Будды: «Для того, чтобы прекратить страдания, нужно освободиться от жажды жизни в самом себе и усилием воли достичь того душевного состояния, когда любое желание отсутствует, а всякое сильное чувство подавлено».

Он схватил Марвана за горло, но тот, не раздумывая, выстрелил Женьке в лицо.

Интуиция формисидая не подвела Ану.

Чуть опережая события, он увидел, как, словно в замедленной съёмке, самолёт закладывает крутой вираж и несётся прямо на него.

И самолёт действительно пошел на Стюарта!

— Никакой паники! — вспомнились Ану голоса координаторов. — Немедленно привести в полную готовность индивидуальные регенераторы!

Ану ясно увидел, как специальные отряды открывают сверхглубокие хранилища с зародышами и начинают готовить их к экстренной эвакуации.

— Все будет хорошо, — подумал Ану и в тот же миг с ужасом осознал, что ни у него, и ни у кого из людей нет возможности регенерации и выхода на запасные базы!

В этот же миг в отражённом воображении Ану увидел, как в переполненные лифты пытаются втолкнуться тысячи перепуганных насмерть людей, как пытаются они преодолеть огненную стену в коридорах здания, как рушатся лестничные пролёты на головы пожарных, полицейских и врачей, ринувшихся в самое пекло спасать пострадавших. Ещё он увидел, как летят к земле раскинув руки люди, отчаявшиеся выжить в геенне огненной, как прыгает в вечность пара влюбленных, обнявшихся в прощальном поцелуе. Затем перед его глазами два серебряных гиганта рассыпались на столбы пыли, и только хоровод бессмысленных бумаг закружил над землёй…

Стюарт увидел перед собой лицо Оксаны и Наташи, более того, ему показалось, что он отчётливо видит лицо вчерашнего случайного знакомого Жени. Но яснее всего был виден огромный самолёт, несущийся прямо на него.

— Боже, за что?! За что, Боже?! — прошептал Ану.

Официальная версия правительства США.

Женька снизился как можно ниже над Хивой и увидел ужасную картину: по улицам и площадям любимого города сновали огромные рыжие муравьи. Они выглядывали из ворот медресе, они стучали когтистыми лапами по автомату с газировкой и этими же лапами разгребали белые кости — всё, что осталось от верблюда и других обитателей Хивы. Кости эти муравьи стаскивали к подножию двух огромных серых муравейников и прилежно наращивали всё новые и новые этажи, поднимая бесконечные серебряные башни к небу.

Протяжный крик муэдзина трижды возвестил обитателям города о времени утренней молитвы и растворился в тишине мёртвого города.

Никто не появился в тесных улочках и переулках.

Хива была пуста.

Самолёт сделал крутой разворот и пошёл на таран муравейника.

— Господи, прости нас, господи! — услышал Женька шёпот матери.